Он ЖИВ!
Он выжил, вырвался из ада, что устроил ему Крэйн! Сумел сбежать… и теперь на свободе!
Тогда на корабле он осознал это разумом. Но теперь впервые прочувствовал сердцем.
…Шагая по пыльной обочине, Арэль слегка досадовал, что все-таки не встал раньше. Теперь бы ехал с купеческим обозом, не натружая ноги. Ааа!.. ладно. Все равно скоро кто-нибудь да нагонит.
Занятый своими мыслями подросток не обратил внимания на отдаленные крики и шум со стороны оставленной деревни. То уже пройденный этап. Зачем возвращаться?
И тем большим шоком для него стал внезапно выросший перед ним огромный зверь с золотыми глазами…
Габраэл просто решил развлечься. А, может, неосознанно оттягивал время своего возвращения в столицу. И когда со стороны деревни заорали, король решительно свернул на шум, увлекая за собой послушную стаю.
Судя по всему, деревенские проморгали вора. И сейчас голосили на всю округу, пытаясь отыскать злодея. Но в поле зрения был лишь один кандидат на потенциального нарушителя спокойствия. Какая-то маленькая, нескладная фигурка… подросток?.. торопливо хромавшая прочь от деревни.
И его величество, не раздумывая, обогнал своих спутников, выскакивая на дорогу перед вздрогнувшим воришкой…
Попятившись, Арэль онемел от невольного страха. То, что перед ним оборотень, он понял сразу. Но он никогда еще не встречал ТАКИХ оборотней! Даже Крэйн, которого боялись все Защищающие Северного материка, вряд ли мог сравниться статью и силой с этим волком. Юношу поразил белоснежный окрас зверя, отливающий воистину лунным сиянием. И эти глаза — каре-золотые, яростные…
Неужели ему повезло увидеть одного из клана Белых волков?!
Хотя, судя по рассказам Вароса — из всего клана в живых остался только король. Но встретить самого короля в такой глуши…
Что бы там ни было, но попадаться на пути власть имущих Арэль не планировал. Ему хватило и одного Крэйна. И потому, опустив перед зверем взгляд, чтобы не раздражать его, подросток медленно попятился в сторону близкого леса, намереваясь укрыться среди разлапистых елей.
— …жиииии …оооораааа!!!!.. — порывом ветра прилетело от деревни. И волк напружинил лапы, готовый броситься на пятившегося мальчишку. Почти неслышный в своей грозной силе рык пригнул верхушки елей. И Арэль, оглушенный беззвучным приказом, в панике выскользнул из одежды, изо всей силы вцепившись в тяжелую сумку.
…Нескладный серый волчонок с грязными темно-рыжими полосами на пушистой шкурке попытался забиться под придорожную корягу, не выпуская из пасти лямку дорожной сумы.
От неожиданности и страха Арэль совершил оборот, что обычно случалось только после первого совершеннолетия…
Габраэл, вскинув голову, повел носом и низко протяжно завыл, подзывая стаю. Свита тут же преданно окружила вожака. Волки всех цветов и окрасов порыкивали, принюхивались и медленно подступали к злосчастной коряге. Взрослые звери никогда бы не обидели щенка… даже чужой стаи… но вожак обозначил этого тощего хромоножку как врага. А, значит, его надо извлечь из-под коряги и представить на скорый суд короля. Не самому же вожаку заниматься такой мелочью!
Вот только их желание не совпадало с мнением самого волчонка, решившего дорого продать свою серую шкурку. Арэлю почему-то стукнуло в голову, что его нашли по приказу Крэйна. И мальчишка был полон решимости всеми правдами и неправдами отстоять собственную жизнь. Благо коряга оказалась весьма тяжелой, объемной и щетинилась во все стороны засохшими пиками веток.
— Вытащите его, — приказал Габраэл солдатам. Измененное горло издавало хоть и рычащие, но вполне понятные звуки. — Пусть деревенские сами разбираются.
Но Арэль не слышал этих слов. В тот миг он был занят тем, что щерился всей пастью, полной мелких, полупрозрачных, еще молочных зубов на пытавшихся пролезть в его нору волков. Первый же солдат, сунувшийся слету под корягу, получил весьма болезненный укус в чувствительный нос. И взвизгнул, с размаху садясь на пушистую задницу, неловко подвернув хвост. Его товарищи, разозленные сопротивлением какого-то облезлого щенка, дружно набросились на корягу, пытаясь вывернуть ее из земли. Но старое, высохшее до состояния камня дерево, хоть и кренилось, но словно якорями цепко держалось за глинистую почву остатками корней.
Поняв, что так им не справиться, солдаты начали подрывать докучливое препятствие. Почему-то во всеобщем азарте никто из них не додумался просто перекинуться и потыкать палкой в нору, выгоняя оттуда перепуганного до ярости волчонка. Все дружно копали землю, скребя когтями по плотному грунту. Но как бы то ни было, а укрытие Арэля с каждой минутой все активнее расширялось. И подросток принялся отползать все дальше и дальше, втискиваясь во все больше сужающуюся нору. О застрявшей на полпути сумке он уже не думал — тут самому бы спастись.
И вдруг коряга исчезла!
Подняв круглые от ужаса и изумления глаза, Арэль увидел высоченного Медведя, просто и без затей оторвавшего огромное бревно от земли. И пока спрятавшийся мальчишка не дал стрекача в близкий лес, на его загривке не больно, но крайне унизительно сомкнулись челюсти какого-то Барса, что подоспел к разборкам вместе с Медведем. Волки, поняв, что их опередили, возмущенно взвыли, но Барс невозмутимо проследовал мимо щерившейся в досаде стаи к стоявшему на дороге Вожаку.
К чести Арэля надо сказать, что он не сдался даже в столь невыигрышном положении. Мальчишка брыкался и махался всеми конечностями, пытаясь достать до морды своего пленителя. Но короткие лапы и отвисшая шкура, пережавшая горло, помешали нанести Барсу хоть какой-то вред. И все равно Арэль решил не сдаваться. Ему надоело прогибаться перед более сильными и вечно бояться смерти! Уж лучше плюнуть ей в перекошенную морду, раз все равно взяли за глотку!
Гордость многих поколений самовластных князей полыхала в тот миг в Арэле. И мальчишке был безразличен брезгливый интерес белоснежного вожака, что склонился над пойманным пленником — не отдерни Габраэл морду, ходить бы и ему с укушенным носом. Вот только подобная выходка не могла сойти с рук Арэлю. Короткий рявк, и тяжелая лапа придавила завизжавшего от боли волчонка. А Белый Волк сомкнул зубы на шее жертвы, не раня, но ощутимо прикусывая, чтобы знал, с кем тягаться.
Убедившись, что замершая добыча тихо лежит на дороге и тяжело дышит, пытаясь свернуться в мохнатый клубок, король снисходительно отпустил мальчишку, едва не чихая от едкого запаха каких-то трав, вымазавших шкуру щенка. Чем это он так? Какая-то краска?..
Впрочем, пора было перекидываться — от деревни немаленькой толпой решительно шагали крестьяне. Жаль, конечно, но прогулка закончилась.
Приняв человеческий облик, Габраэл поправил воротник камзола, небрежно оттолкнул ногой в добротном сапоге заскулившего щенка и повернулся к людям.
— Вот ваш воришка, — скучающе произнес он, ожидая благодарности. Но мужики повели себя странно. Часть из них, суетливо что-то затараторив, дружно кинулась поднимать волчонка с пыльной дороги, отряхивать от грязи и ощупывать на предмет повреждений. А остальные, признав властителя королевства, дружно бухнулись на колени. Король, впрочем, как и вся его свита с неприкрытым недоумением наблюдали за этим… театром.
— Да что же это!.. Да как?!.. — запричитал один из крестьян, самый представительный, судя по всему — местный староста. — Прости, пресветлый государь, что сбили тебя с толку! Вот он, ворюга-то наш… сами поймали!
— А это тогда кто? — Уточнил Габраэл, окидывая взглядом представленного пред его очи звероватого вида мужика и сравнивая того с щуплым мальчишкой, все еще судорожно вздрагивающим у ног короля.
— Да ученик это лекарский, — поспешил просветить владыку староста. — Хороший парнишка! Кое-кому из наших сильно помог… Не вор он. Честный подмастерье!
— Нда… — пробормотал Габраэл, чувствуя себя виноватым: ни с того, ни с сего сорвался на невинном мальчишке.
А тем временем Арэль, немного придя в себя, поднял голову и замер, во все глаза рассматривая представшего перед ним мужчину. Никогда еще он не видел столь красивого оборотня! Хорош и в звериной ипостаси и в человеческом облике. Просто мечта любого Дарующего! Сильный, яркий, с волевым подбородком, могучим разворотом плеч и сияющей белизной волос. По-настоящему золотые, удлиненные к вискам глаза, со снисходительным терпением смотрели на сжавшегося на земле несуразного волчонка. И от этого почему-то становилось тошно.
Арэль, ничего не знающей о настоящей любви и переживший только грубую похоть, с тоскливым замиранием в груди снизу вверх смотрел на возвышавшегося над ним мужчину. Того, кому готов был отдать всего себя. Вычерпать до дна душу, подарить сердце… Подарить тому, кому он безразличен. Разве может пожелать его этот статный красавец, на которого явно облизывается все окружение? Да нужен ему невзрачный хромоножка!
Лишь гордость удержала Арэля от того, чтобы не завыть тут же от тоски и непонятной боли в груди.
Чуть пошатываясь, волчонок упрямо выпрямился на четырех лапках, неуклюже встряхнулся и прижал остренькие ушки, когда комья земли полетели прямо на короля, одетого в дорогой охотничий костюм, блистающий ярким золотом. Но Габраэл лишь снисходительно усмехнулся, отряхнув грязь с камзола зажатыми в руке перчатками. Встрепанный, извазюканный волчонок был невероятно уморителен в своей попытке сохранить чувство собственного достоинства. К тому же король испытывал невольную вину за свой поступок. Этот искалеченный мальчишка почему-то напомнил мужчине его давно погибшего брата. Сиранн был таким же гордым и непримиримым.
Испытав вдруг странную теплоту и чувство невольного родства с незнакомым волчонком, Белый Вожак поднял ладонь в извечном жесте мира.
— Нда! — Усмехнулся он краешками губ. — Нехорошо вышло, малыш! Ладно, в качестве извинений довезу тебя, куда скажешь. И помогу устроиться в жизни. Согласен?
Мужики, убедившись, что юному лекарю ничего не грозит, кроме помощи, дружно потянулись в сторону деревни, торопясь засудить подвывающего от страха вора. А король посмотрел на все еще дрожавшего волчонка.
— Может, перекинешься? — Миролюбиво предложил он. Но мальчишка только головой помотал.
— Ааа… так ты в первый раз! — Догадался Габраэл. — Стесняешься?
— Господа! — Обратился он к столпившимся вокруг дворянам свиты. — Готовьте лошадей — мы возвращаемся в столицу.
— Порталами, государь? — Осмелился уточнить кто-то из придворных. Но король лишь досадливо дернул плечом.
— Обычной дорогой. — Отозвался он. — До Нилары всего-то три дня скачки. И распорядитесь, чтобы кто-нибудь из гвардейцев посадил мальчика с собой.
— Видишь, они все ушли, — вновь обратился Габраэл к насупленному подростку. Мужчина понимал колебания того: полный оборот в одежде был подвластен лишь взрослым оборотням. Дети перекидывались в чем на свет народились. — Да не стесняйся ты! Или… не знаешь как? Тебя еще не обучили?
Арэль смущенно кивнул. Он НЕ ЗНАЛ, что нужно делать дальше.
— Ну, это просто, — вдруг по-доброму улыбнулся король. Почему-то ему казалось естественным лично заниматься незнакомым оборвышем. — Просто вспомни, что значит быть человеком.
— …там… одежда… — только и сумел выдавить из себя Арэль, уже лишившись волчьей шкуры и сжимаясь на неуютной земле.
Окинув скептическим взглядом измазанное нечто с бурой челкой, занавесившей острое личико с непонятного цвета глазами, Габраэл без разговоров прошагал к вывернутой коряге и отыскал ворох сброшенной одежды. По штанам и тунике успели потоптаться все волки стаи, порядком их измяв и продырявив когтями. Один сапог так и не удалось найти. Но Арэль был и тому рад. Главным для него было срочно спрятать свои худые телеса от жалостливого взгляда короля. Распаковывать сумку в поисках смены белья юноша опасался — ни к чему другим смотреть на содержимое.
— Что-то больно маленький ты для двадцати лет, — пробормотал Габраэль, наблюдая, как к ним приближается кавалькада блестящих всадников. Арэль не стал спорить. Не удивительно, что его приняли за прошедшего первое совершеннолетие — оборот совершался после двадцати. Лишний камушек в фундамент его новой легенды об ученике лекаря.
А король скептически рассматривал молчаливого найденыша. Мальчишка был слишком мелкий, нескладный и худой. Даже не поймешь, кем станет в будущем: то ли Дарующим, то ли Хранящим. Но явно не Защищающим — слишком уж комплекция не та. Наверное, все-таки Дарующий… не рассматривать же парня более пристально. Но комплекция все-таки ближе к Дарующим.
Хотя… может и вытянется еще… кто этих детей разберет! Помнится, Сиранн в этом возрасте тоже был щепкой. Нет, брат все-таки был и повыше и покрепче…
— Ладно, — решил мужчина, беря за уздцы подведенную для него лошадь. — Поедешь с Вессином.
И вскочил в седло, давая отмашку на движение. Кони, приученные к оборотням, спокойно реагировали на витавший рядом с их хозяевами звериный дух. И разом перешли на рысь, радуясь возможности размяться.
…Для Арэля все вокруг было как во сне.
Казалось, его только-только выскребали из-под спасительной коряги. И вот он уже неуклюже подпрыгивает на широком крупе высокой лошади, изо всех сил цепляясь за плащ рыжего гвардейца. А сам Вессин раздраженно отпихивает его руки от себя, когда Арэль вцеплялся особенно сильно, боясь соскользнуть с идущей крупной рысью лошади. Юноша никогда раньше не садился в седло, а уж ездить совсем без него не мог даже и помыслить. Варос научил его всему, кроме вольтижировки. Не могли же они заниматься этим под самым носом Крэйна, да и не соответствовали такие занятия образу, что создавался в глазах княжеских соглядатаев — ненужного ребенка, навязанного князем старому лекарю.
Так что теперь приходилось неловко подпрыгивать за спиной гвардейца и цепляться за его плащ. И молить всех богов сразу, чтобы не рухнуть с такой высоты на проносящуюся под босыми ногами дорогу… тогда его просто затопчут другие кони.
Так что короткий перекус в придорожной таверне Арэль воспринял как благословение свыше. У него ломило все тело, болела голова и недавно полученные синяки, горло саднило и руки сводило судорогой. Не сказавший ни слова гвардеец с неопределенным (и весьма злобным!) ворчанием по одному разжал пальцы мальчишки и соскользнул на землю, не утруждаясь более заботой о навязанном ему оборвыше. Дальше и сам слезет, а ему надо успеть за распоряжениями к десятнику.
Так и оставшись сидеть на лошадином крупе, Арэль вцепился вместо исчезнувшего плаща в заднюю луку седла, опасливо косясь вниз и прикидывая, как ему с его больной ногой спускаться. Да еще и боевой конь, оставшись без хозяина, принялся угрожающе коситься на свой «груз». И кто знает, чем бы все закончилось, но тут вернувшийся гвардеец равнодушно сдернул мальчишку на землю, толкнув по направлению к кухне, откуда долетали вкусные запахи и слышался визгливый смех служанок.
— Не рассусоливай! — Буркнул солдат, прежде чем вновь скрыться в толпе. — Быстро перекуси и будь готов ехать дальше.
Арэль и не собирался рассусоливать. Есть хотелось просто зверски, но еще больше хотелось отлить и помыться. От него несло лошадиным потом: едкая вонь забивала горло, мешая дышать. А еще сильно болели натертые ноги — плохо защищенная полотняными штанами (порванными!), нежная внутренняя поверхность бедер оказалась натерта до кровавых волдырей.
С трудом, стараясь идти враскорячку, Арэль проковылял к колодцу и, наплевав на возможных свидетелей, принялся умываться. Благо лошадиных поилок было несколько, и туда накачивали свежую воду. К сожалению, оказалось, что часть содержимого сумки пропало: сверток с полученной в деревне едой и мешочек с лекарствами. Видимо, когда он волок суму, клапан расстегнулся и то, что лежало на верху, выпало. Пропал и кошелек с честно заработанными серебрушками.
Арэлю было до слез жалко денег и лекарств. Хорошо хоть золото и камни уцелели, спрятанные на самом дне сумки, но доставать их себе дороже — сразу возникнут ненужные вопросы. И мальчишка, как можно тщательнее промыв потертости, натянул чистую одежду и поковылял в сторону кухни попросить хоть вина — обработать кровавые волдыри на бедрах. Но толстый хозяин постоялого двора, занятый обиходом знатных гостей, даже не глянул на нищего мальчишку.