- Уго, а нельзя мне что-то другое поесть? А то мне как-то не по себе от вашего меню. С непривычки тяжело, наверное. Может фруктов каких или еще чего…
- Не знаю, посмотри в том шкафу. Мы последний раз на Соросе закупались, там любят зелень. Но странные у них какие-то овощи, нашим не очень понравились. В левом отделении то, что можно есть сырым.
“Тот шкаф” оказался холодильником размером два с половиной метра в высоту на три метра в длину. И чего там только не было! Всех форм и расцветок, просто непознанный рай для гурмана. Я с головой закопался в холодильник, чуть не мурлыча от восторга. Перенюхав все, что было слева, отобрал себе нечто, пахнущее клубникой, правда размером с яблоко, сгреб пару фиолетовых «ананасов» со знакомым кисленьким ароматом, и счастливый выпал наружу.
А там картина маслом: полкоманды стоят и странно так на меня смотрят. А я виноват, что у меня рук не хватило и похожую на виноград ветку пришлось в зубы брать? Это же не повод так таращиться! В общем, под этим артобстрелом, я поблагодарил Уго и, не поднимая глаз, свалил по тихой к себе в каюту.
Но до каюты не дошел. В смысле дошел, но не сразу. Сразу я заблудился. Где-то не там свернул и вот, пожалуйста, иду не зная куда, весь перемазанный в соке, кстати, «клубничка» просто прелесть, надо было больше брать. “Виноградик” тоже вкусный оказался, и почему-то пах ванилью, хотя по вкусу напоминал грушу, а я их очень люблю. Так вот бреду я по коридору, навстречу по закону подлости никого, чтобы дорогу спросить, и тут… Как против шерсти погладили, аж передернуло. И мурашки толпой по позвоночнику, и стон чей-то, еле слышный. И главное нет же никого, и дверей нет!
Снова, полный муки стон, уже чуть громче. Да что за нафиг! Где? Где?! Я как юла кружил по коридору, практически принюхиваясь. Вот! Снова стон, левее… Еще поворот, я почти бежал. Пеленг уверенно вел меня вперёд. И вот за очередным поворотом я уткнулся носом в дверь. Обычная дверь, незапертая, защелка не в счет. Я открыл ее, помедлил и решительно шагнул в полумрак. Вот мне кажется, или правда стон я слышу у себя в голове? Сейчас к нему примешивалось нетерпение и сумасшедшая радость, и безумная надежда… И этим одуряющим коктейлем меня почти сбивало с ног. И вдруг всё пропало!
Идя по коридору и рукой придерживаясь за стену, я пытался понять, какого черта меня сюда затащило? Так бежал, чуть «ананасы» не растерял, а сейчас, когда стон стих, я будто очнулся. Остановившись в раздумьях посреди непонятно где, я методично дощипывал «виноград». И тут снова накатило… Опять ознобом по спине, аж волоски на руках дыбом встали. Но теперь главной нотой была тоска, и такая беспросветная, что я с трудом удержался, чтоб ни взвыть за компанию. Мне тоже было что оплакать, жаль не было, кому поплакаться. Я осел прямо на пол, нежно баюкая «ананасы», и, закрыв глаза, изливал свою тоску, вторя чужому горю.
Прощай, мой мир, вряд ли я увижу еще, как Солнце садится в багровые волны…
Прощай, тетя Агата, не любя, ты выполнила свой долг перед братом, выполнила, как сумела. И пусть ты едва не сломала меня своей заботой, все равно спасибо тебе…
Прощай, моя жизнь, которая кончилась, так и не начавшись…
Прощайте, мои мечты, хотя вас и не было, была лишь одна – вырваться. И вот я вырвалась…
Прощай, Алиса…
Одинокая слеза мягко прочертила свой путь по щеке.
Я не знаю, сколько просидел у этой стены, но все это время чье-то тепло утешало меня. Когда я совсем очнулся, внутри меня зрела, крепла уверенность, что все будет хорошо. Что сейчас я стою на пороге, и стоит лишь сделать шаг и прекрасный, ласковый, необъятный мир примет меня с любовью.
Ушло чувство чужого присутствия, но остались нежность и понимание: разделившие горе, никогда не будут врагами.
Странно, но я легко нашел дорогу к себе из этого тупика. В голове будто поселился умный ежик, указывающий путь, и мне просто оставалось следовать за ним.
Придя в каюту, я доел свои многострадальные «ананасы» и со свежими силами уткнулся в архив. Увлекшись, я умудрился уработаться до точек в глазах. Поздно, все спят, кроме вахтенных, на корабле – условная ночь. А я смотрю на коробку, что принесли вечером. Хорошая такая коробка, большая. И в ней, согласно списку, моя мечта: черные шелковые шальвары с боковыми разрезами, зеленый газовый пояс, браслеты на руки…
В комнате сумрачно, мягкими волнами плывет музыка, тело вслед за ней, то гнется в истоме, то резкими движениями заставляет перебором звенеть монисто, то замирает, скованное сладкой судорогой… И вновь, руки, пальцы, бедра – все подчинено ритму. Волосы огненным вихрем вспарывают воздух, прозрачной вуалью окутывают лицо, потоком лавы струятся по полу, послушно следуя воле танцора. И вновь, струны ситара в темноте поют о любви…
====== Глава 8. Проишествие ======
- А я ему говорю, да пошел ты, Зару, лесом, ты мне не муж, чтобы я такое терпел. Да и мужу я бы подобное не простил… Алис, привет, заходи. Мы тут с Ниро парней обсуждаем. – Уго, стоя у плиты, что-то помешивал в большой кастрюле. – Помнишь Ниро? Он еще сидит за столом рядом со мной на ужине. Ниро у нас самый лучший боец. Снайпер! Круче только капитан.
Уго с улыбкой нахваливал Ниро, высокого, мускулистого парня со светлым ежиком волос на голове. Тот в ответ лукаво жмурил карие глаза, да в уголках губ таилась усмешка.
- Привет, Алис. Слушай его больше. Уго у нас на корабле первый стрелок, даром, что механик. Капитан его всегда отличает, а он врать не станет. В отличие от этого болтуна. – Ниро, чуть потянувшись, взлохматил волосы друга. На что, тот, отскочив, зашипел диким котом.
- Ниро, ё-моё, не порть прическу, я час на нее потратил, а теперь на куст похож! Ё-моё, щас все брошу, и будешь сам доваривать.
- Ага, Уго послал Зару и вновь вышел на охоту! – Ниро хлопнул пару раз в ладоши. – Так его! А может, простишь?
Чуть склонив голову на бок, Ниро вопросительно выгнул бровь. Уго фыркнул.
- Ага, аж упал, торопившись! Этот кобель будет блудить направо и налево, а я его прощай? Нахер. Я себя не на помойке нашел, чтоб такое позволять. Хочет гулять – пусть гуляет, но без меня. Алис, скажи, я прав?
Прикольно я за «ананасами» сходил. В очередной раз, выпав из рабочего транса, я понял – если не передохну, то «пере» придется заменить на «с». Решил сбегать до камбуза, так как обед благополучно пропустил, потонув в своем архиве. И вот, зарулив в сию обитель, нарвался на разбор полетов. К слову, весьма увлекательный.
- Алис?!
- А?
- Прав я или нет?!
- Конечно, прав. – И я действительно так считал. – Я, конечно, не так опытен, чтобы давать советы, но думаю, если он не ценит тебя, то на фига тебе такое счастье?
- Во-от!!! – Уго торжествующе замахал руками. – Алис понимает, что я прав!
- Ты сейчас зашибешь кого-нибудь. Прав ты, прав. Успокойся.
Ниро уже откровенно ржал, отбиваясь от друга. Тот наскакивал, норовя вымазать ему ложкой нос. Ниро уворачивался, хохоча во все горло, а я смотрел и завидовал белой завистью, с удивлением чувствуя, как губы неуверенно, настороженно, но растягиваются в улыбку. Пусть даже на полноценную улыбку она еще не тянула, но однозначно это был прогресс.
- Уго, ты же вчера готовил, почему тогда снова на кухне?
- Алис, поверь моему опыту, лучше я сегодня отдежурю дополнительно с Ниро, чем потом завтра весь день просижу в туалете.
- Эй! А вот это наглые инсинуации! Если тебе в тот раз не понравился хоч – это не значит что я плохо готовлю! – Казалось, Ниро был оскорблен до глубины души. Но глаза его смеялись, и губы чуть подрагивали, пытаясь сдержать улыбку.
- Ниро, я не говорю, что мне не понравился твой хоч, – Уго закатил глаза в притворном недоумении. – Я говорю, что предпочитаю свой туалет и комфорт в процессе, а не беготню в судорожной попытке отыскать незанятую кабинку и ругань в очереди. Тебя ж тогда едва не обвинили в саботаже и капитан лично запретил тебе готовить хоч. Или ты забыл месячную вахту в прачечной?
- Ну, всё, Уго. Ты труп!
Всё. Я больше не могу. Парни гонялись друг за другом по кухне, сшибая посуду и овощи со стола, а я загибался от хохота. Слезы текли из глаз, воздуха не хватало, но я никак не мог остановиться. Я уже не помнил, когда смеялся так в последний раз. Да и было ли это?
Оставив ребят наводить порядок на кухне, я направился к себе, но… Ноги сами понесли меня в знакомый тупик, хотя я не смог бы объяснить, что хотел там найти. Просто чувствовал, что надо. И даже не просто надо, а что я опаздываю.
Моя торопливая ходьба сменилась на бег, и знакомый поворот уже приближался, когда резкий рывок впечатал меня в стену. Всей спиной ощущая тяжелое тело, плотно прижимающее меня к поверхности, не имея возможности не то что отодвинуться, даже вдохнуть поглубже, я чувствовал, как меня охватывает паника. Попытки вырваться лишь привели к тому, что мои руки оказались заломлены назад. И мне пришлось встать на цыпочки, чтобы хоть немного облегчить боль.
- Ах, какая радость, посмотрите-ка, кто сам пришел ко мне…
Незнакомец хрипло шептал, едва касаясь губами моего уха. Одной своей лапой удерживая меня за руки, вторую он опустил мне на бедро, чуть огладив его, переполз на ягодицу и крепко сжав, выдохнул:
- Сладкий… Какой сладкий мальчик.
А “сладкий мальчик”, пыхтя, пытался вывернуться, но все без толку. Этот кабан перехватил меня под грудью, прижав руки к бокам, и второй облапил мой живот, нарочито медленно ползя вниз. Мозг закоротило, ни одна умная мысль не могла пробиться сквозь хаос заполонивший мою помрачившуюся голову. Мысленно отвешивая себе пощечины мое Альтер-эго билось в истерике: соберись, идиот, или тебя сейчас поимеют прямо у стенки!
Лихорадочно пытаясь придумать хоть что-то, я с тоской вспоминал шпильки из своей прошлой жизни. Вот было оружие! Но плевать, и ботинки сгодятся. С удовольствием врезав уроду каблуками по голени и поизображав лошадь на его ногах, я затылком со всей силы стукнул ему по лицу. Хруст и приглушенные матюги райской музыкой звучали у меня в ушах. Но недолго.
- Ах, ты, сука!
Твою ж… Лицом об стену – это не комильфо, я вам скажу. Тварь, сжимая мне горло и практически перекрыв кислород, свободной рукой, уже не церемонясь, срывал с меня штаны. Чернота затопила мозг, кровавыми щупальцами оплетая сознание, она приглушила все звуки, оставив лишь его хриплое дыхание над ухом. Казалось, в голове натянулась до предела какая-то нить, еще малейшее усилие и она лопнет, разнеся весь мир в клочья. Почувствовав его руку на своей обнажившейся коже, я взвыл раненым зверем… И она лопнула.
====== Глава 9. Последствия ======
Боль стальным обручем стискивала голову, и казалось, она вот-вот треснет, как перезрелый арбуз. Глаза, будто присыпанные горячей золой, невыносимо жгло, горло сдавило так, что я разодрал его в кровь, в безуспешной попытке глотнуть воздуха. Низкий вой монотонно бился в ушах, изредка срываясь на визг, и лишь иногда сквозь эту какофонию прорывались звуки мира.
- …, сука, что здесь происходит?! Тебе за это платят?! Если ты, тварь, завалишь нам…
- … да причем здесь я ?... у него резьбу… нах… подумаешь, какой нежный, ну, потискал слегка, …а нехер было…
Звуки борьбы заглушили и так едва слышные слова.
- …мало времени, а то … . …доложу …, … ждут у аварийного люка…
Сознание еще успело отметить удаляющиеся шаги, но накатившая очередная судорога погасила его.
- Алис! Алис, очнись! Да… Да, Уго, я нашел его… Да, на уровне Ич. Нет, мать твою, я не знаю, что он здесь делал! И сказать он не может… Нет, не может, бля, состояние не то! Уго, готовь медотсек. Да, все так плохо… И скажи капитану.
Тьма отступила, внезапно вытолкнув меня на поверхность, и оставив растерянно щуриться на солнце… Лампочку?
- Алис… Алис, это Уго. Посмотри на меня.
Свет заслонила чья-то голова. Знакомое лицо…
- Привет, Уго, – горло немного саднило. – А что случилось?
- Нам тоже хотелось бы знать.
- Капитан? И Вы здесь? Да что происходит-то? – я недоуменно переводил взгляд с одного на другого.
Капитан сосредоточенно хмурился, Уго смотрел встревожено и, как-то… жалостливо, что ли.
- Алис, тебя нашел Ниро на уровне Ич. У тебя все лицо было в крови, даже из ушей текла… И такие синяки на шее… Алис, что случилось? Ты же пошел к себе, как ты оказался на другом уровне?
- Я… Я заблудился. Кажется. А потом…
Перед глазами калейдоскопом пронеслись воспоминания. Торопливый бег по коридору и бьющееся в висках: скорей, скорей… Резкий рывок и поверхность стены, до мельчайших трещинок отложившаяся в памяти, чужие руки, нагло шарящие по телу и срывающие одежду, своя унизительная беспомощность и жалкие попытки освободиться. От этих картин замерло сердце, фантомная боль сжала горло и мерзлая дрожь прошлась по спине.
- Алис? Алис, что с тобой?
Чьи-то руки ласково погладили меня по голове. И когда я успел свернуться узлом и зажмурить глаза? Обнимая себя руками, чувствуя, как вздрагивают ребра в судорожной попытке вздохнуть, усилием воли пытаюсь сдержать всхлипы, рвущиеся изнутри.
- Алис…
Кровать прогнулась под дополнительным весом. Меня аккуратно взяли на руки, как ребенка, мягко прижали к груди. Ладонь вновь бережно, успокаивающе прошлась по волосам.
- Алис, все хорошо. Что бы ни было, уже все хорошо…
От нежности, звучащей в чужом голосе, сдержать собственные рыдания стало практически невозможно. Кусая губы, в отчаянной попытке спасти остатки своей гордости, я спрятал лицо, уткнувшись носом в форменный китель. Перед самыми глазами с нагрудного кармана лукаво подмигивали капитанские лычки.
- Ну, все, малыш, успокойся. Тшшш…
- Я заблудился. А потом… Потом на меня напали, я не видел лица. И еще, ужасно, нестерпимо болела голова…
- Алис, из физических повреждений у тебя ссадины на лице и синяки на горле. А вот в ментальном плане… Психоматрица основательно покорежена. Мы едва успели тебя стабилизировать.
Капитан говорил тихо и ровно, так, будто раненое животное успокаивал. А я и есть – раненое животное. Расслабившись в его руках, я ощущал чужую заботу как теплое одеяло, мягко укутывающее меня и отгораживающее от всех проблем. Нервная буря, сотрясавшая мое тело, затихала. Подняв слипшиеся от непролитых слез ресницы, я с удивлением обнаружил свои руки, истерично вцепившиеся в капитанский китель.
- Я прошу прощения. Обычно мне не свойственно подобное. – Голос после пережитого звучал устало и хрипло.
Отстранившись, я выбрался из рук капитана, хотя было безумно жаль покидать безопасное место. Вернувшись на свою подушку и оглянувшись по сторонам, я с благодарностью понял, что нахожусь в своей каюте, где кроме Уго и капитана никого не было. Слабость – это так унизительно, особенно при посторонних взглядах. Уго и капитан, как ни странно, уже были своими. И еще Ниро.
- Капитан, там был кто-то еще. Я плохо помню, но говорили что-то про аварийный люк.
Пальцы нервно теребили кончик косы и лишь усилием воли, я заставил себя прекратить это. Впрочем, они тут же вцепились в край одеяла, но я сделал вид, что не заметил этого демарша.
Капитан и Уго переглянулись.
- На уровне Ич находятся камеры. Мы везем заключенных с Сороса. Военные преступники, их ждет трибунал на Гархаре. Уго?
- Да, капитан. Я сейчас узнаю.
Уго включил рацию на правом запястье и что-то быстро-быстро затараторил.
- Алис, поспи. Тебе надо отдохнуть. Завтра ты уже почувствуешь себя лучше.
Капитан вновь провел рукой по моим волосам. И я с удивлением понял, что он прав. Глаза слипались, и я не стал этому противиться. Перед тем как погрузиться в сон, успел услышать взволнованный возглас Уго:
- Капитан, камеры пусты!
====== Глава 10. Блины и не только ======
Проснувшись, я понял – хочу блинов! Еще в прошлой жизни это было моё любимое средство успокоения. Пока их готовишь – на глупости нет времени, когда их ешь – любишь весь мир. Русские традиции, ха, против папиных корней не попрёшь!