Парень замолчал, глядя на тлеющий уголек сигареты. Потом повернулся к Виктору лицом и внимательно на него посмотрел.
— Если ты хочешь, чтобы я принадлежал тебе целиком и полностью, слепо идя за тобой и доверяя всему, что ты делаешь, то вряд ли так будет. Не уверен, что я на это способен. Я слишком самостоятелен для этого.
Наверное, он преувеличивал. Еще с подросткового возраста ему нужна была направляющая рука. Если бы родители не были так заняты собой, своими карьерами и прочими атрибутами, чтобы состояться в жизни, где-то между делом родив ребенка, то вряд ли бы он подсел на наркотики и вообще решил попробовать спать с парнями. Вряд ли бы поддался искушению и решил попробовать спать с Виктором. Вряд ли бы подрабатывал стриптизом.
Вообще в его жизни многое бы не произошло, будь над ним хоть какой-то контроль.
— Глаза выкалывать я тебе не собираюсь, слепые мне вот тут, — прокомментировал он, ткнув “рогатку” из пальцев себе под челюсть. Виктор помассировал виски пальцами и покосился на Эштона. Объяснить, чего он добивается, что хочет видеть в конечном итоге, было сложно. Вик даже сформулировать нормально не мог. Может и мог, конечно, но себе в этом по какой-то причине не признавался.
— Пффф, — мужчина взъерошил волосы. — Продолжим в другом месте?
Проблема, на самом деле, одна: они не привыкли. Эштон не привык кому-то отдаваться, а Вик не привык, что ему не отдаются. Но с этим нужно было что-то делать. С вывертами перегнул.
— Или можем “отшлифовать” сначала, — он кивнул в сторону танцпола и предупредил:
— Только если без “фирменных” штучек.
Эштон допил остатки виски, кинул в пепельницу дымящуюся сигарету и кивнул, соскальзывая одним плавным движением со стула. При всей своей резкости, он не зря подался в стриптиз в свое время: плавность в движениях, даже некая грациозность в нем была. Правда, он ею совершенно не умел пользоваться.
Ухватив Виктора за запястье, он потащил его в сторону танцпола. Нужно было отключиться от всего этого на некоторое время и просто отдаться музыке, свету и массовому разврату. Виктор последовал за Эштоном, чувствуя пошедший наискось разум от вливающегося в мозг алкоголя. Сидя он еще не чувствовался, а теперь мужчину повело, и он смело прижался к Эштону, проводя рукой по его бедру, а второй — по боку. Качнул тазом вбок, толкая ладонью и любовника, призывая повторить.
Это все ничего. Нужно сменить подход, нужно перефразировать, быть снисходительнее, в конце концов. Проигрывать не хотелось совершенно, а разрыв для Хила будет проигрышем. Вик почувствовал себя не контролером, а банальным бараном, пожалуй, впервые. Бревно. Слепое и негибкое.
Виктор выдохнул, снова внимая мощным сабвуферам, и забросил руку Эштона назад, себе на шею. Возможно, с клубов и стоит начать: в танце Эштон явно был более открытым и готовым к “слепоте”. Танцы были для Эша тем самым временем, когда он мог ни о чем не думать. Он прекрасно знал, что отлично двигается, и танец был для него шансом отключиться от всего. Тут ему было все равно, кто ведет. Главное, что он слышал музыку и что мог ей отдаться.
Да, он отдавался не Виктору, а музыке, позволяя Виктору лишь направлять его по течению. Но Хилу для начала хватило бы и этого.
Откинувшись немного в руках мужчины, делая движение бедрами, Эштон снова притянул его за шею к себе, прижимаясь на мгновение всем телом и тут же опять отстраняясь. Дразнил, но не специально. Просто на чистых инстинктах. Даже — на рефлексах. Привык поступать так в танце. А Виктор наслаждался свободой и отдачей. Снова вился вокруг парня, приближался, ловя движения, и отходил, удерживая дистанцию не больше двадцати сантиметров. Охранял свою территорию, внедрялся и сокращал личное пространство до тесного минимума.
Слишком открыт, до невероятного свободен и плавен.
Двадцать сантиметров превратились в пять, Виктор держал контакт и был не в силах оторваться, едва не загипнотизированный отзывчивостью на направление. Эш, однако, словно не замечал этого. Он полностью отдавался музыке. Ему было хорошо. Парень любил клубы, любил то, что никто ни на что не обращал внимания. Ему нравилось, что не нужно себя сдерживать, надевать маску, строить из себя что-то. Можно просто отдаться объятиям этой ночной жизни и наплевать на все, что будет потом.
Он даже не обращал внимания на то, что всем танцем руководит Виктор. Сейчас было абсолютно плевать. Главное — двигаться. Главное — танцевать. И все равно, что контролирует этот танец Виктор. Это был не тот случай, когда он стал бы бороться за свои принципы.
Виктора зацепило. Расстояние ушло в минимум, мужчина прижимал тело к себе, чувствуя податливость и готовность. Не мог сопротивляться — со спины обхватил рукой поперек торса, притягивая и удерживая ближе, а второй рукой повернул голову Эштона в свою сторону, чтобы поцеловать его. Не самое удобное положение, и Виктор немного сместился, чтобы доставать друг до друга было проще. Эш ушел в нирвану. Он настолько отдался всей атмосфере, даже Виктору, что просто легко поддался, закинул руки за шею партнера, самостоятельно притягивая его еще ближе, хотя, кажется, ближе было невозможно.
Поцелуи в таком состоянии, в такой атмосфере были совершенно необычными. Это было что-то абсолютно невозможное, что-то невероятное, дарящее острые ощущения гораздо больше всяких придушений. Вик целовал жадно, но тягуче, с чувством отнимая весь кислород; вминался подушечками в тело, вплетался пальцами в волосы, чувствовал победу и торжество, принадлежность и отдачу, и вряд ли в тот момент его можно было переубедить.
Мужчина оторвался от губ Эштона, втянул, посасывая, но в этот раз без следов, мочку уха, а потом мягко прикусил подбородок.
— Пойдем, — предложил он, прижимая парня еще ближе к себе.
Открыв глаза, заволоченные дымкой возбуждения — скорее эмоционального, чем сексуального, — Эш медленно кивнул, спускаясь своей рукой по его, пока не нашел запястье и не вцепился в него пальцами, потащив за собой.
Он даже ничего не сказал. Его потряхивало. От музыки, от эмоций, от выпитого алкоголя, не позволяющего твердо держаться на ногах, потому-то ему и пришлось цепляться за Виктора. Хил следовал за ним, удерживая за руку. Мужчину вело немного меньше, чем Эштона, но и у него в голове шумело.
Нагнал Вик Эштона у самой машины, наконец поравнявшись с ним, повернул к себе и зажал между своим телом и автомобилем. Новый жадный поцелуй, ворующий воздух.
— Уверен, что сможешь вести в таком состоянии?
Эш усмехнулся ему в лицо, опираясь бедрами на капот.
— Я могу вести в любом состоянии, — сказал он, дотрагиваясь до его подбородка губами.
Будь он немного трезвее, он бы задумался над этими поцелуями. Ни один из них не был привычен. До этого они так не целовались.
Эш выскользнул из хватки и махнул на пассажирское сидение.
— Садись. Довезу живым.
— Будь осторожен, — все же попросил Вик, усаживаясь на сидение. Рубашку Вик сознательно оставил у бара — толку-то в ней теперь; куртка, похоже, осталась на диване. Хер с ней, искать уже бесполезно, ценного ничего не было. Виктор поморщился и расслабился, одним глазом следя за Эштоном. Будет ли толк от пьяного мозга, если Эш не успеет среагировать? Вряд ли Вик что-то исправит.
— Пристегнись только.
— Послушай, у меня огромный водительский опыт, — он смерил любовника взглядом. — Думаю, несколько километров я смогу проехать без проблем, — Эштон чуть скривился. Сомнения в его силах со стороны Виктора ему не нравились, правда, ремень он все же накинул. Парочка аварий кое-чему его научила.
Машина резко тронулась с места.
— Тебя домой или еще куда хочешь? — уточнил Эш на всякий случай. Сам он планировал отвезти Вика и поехать к себе. Завтра был рабочий день, и нужно было придумать что-то с одеждой. Светить засосами в офисе он не планировал.
— Домой, — отозвался Вик, удовлетворенно отметивший ремень безопасности. — Если все еще не хочешь надевать что-то с воротом — заходи, выдам тебе тональник. Три штуки разных, что-то да подойдет по цвету.
Мужчина в свете фонарей оценил одно из видневшихся пятен. В иной ситуации мог бы и заурчать, но с Эштоном… Да кого он обманывает, все иные ситуации кармически тоже к тому не располагали бы наверняка. Чувство собственничества неприятно пожирало диафрагму.
— Нет уж. Я обойдусь без тональника. Откуда он у тебя, кстати? — Эш невольно потер шею на месте последнего засоса.
Машина резво катилась по дороге, а Эш думал о том, что водолазку придется все же надеть. Конечно, босс будет не рад нарушению дресс-кода. Но тональным кремом он из принципа не стал бы ничего замазывать.
— Ты думаешь, что один такая неженка? — не сдержал сарказма Виктор и ухмыльнулся уже спокойнее. — От бывшего остался. Он их любил. Засосы, в смысле. Так что крема дохуя покупал и с запасом. Я вещи когда вывозил - не заметил, а потом не стал уже выбрасывать на такой случай. Но дело твое.
Он пожал плечами, отвлекаясь на пейзаж за окном.
— Я не неженка, — буркнул парень. Он чуть разогнался. Дорога была пустой, и можно было побаловать себя быстрой ездой.
Через минут пятнадцать они уже были у дома Виктора.
— Приехали, — счел нужным сообщить парень, не глуша двигатель. Подниматься он не планировал. Уже хотелось спать. Без дозы кокаина он не чувствовал себя к утру таким бодрым, как обычно.
— Позвони, когда доедешь до дома, — отозвался Виктор в ответ, все же беспокоясь о состоянии Эштона. Да и не все аварии с водителями происходят по их вине.
Это стоило усилий. Вместо приказного и привычного “остаешься у меня” таки позволить любовнику уехать. Тот все равно заартачился бы и опять завел шарманку про самостоятельность. Насколько же Виктор не привык к вечному выяснению сфер влияния. Это утомляло. Весьма сложно было оценить границы ныне дозволенного; нужно было приучать, пусть медленно, но верно. А сегодня он уже совершил глупость. И подобное пока казалось перебором.
— Послезавтра приезжай, — позвал он.
— Спокойной ночи, — отозвался парень, кивая. Он сам позвонит, когда решит ехать. Ему нужно было время прийти в себя от Виктора, успокоиться и расслабиться, не держа под контролем все свое существование. И можно было творить все, что хочется, зная, что они с Виктором вращаются в разных кругах, и Виктор вряд ли когда-нибудь сделает хотя бы предположение. Хотя он и так в курсе про слишком многое.
— Спасибо, что подвез, — Виктор уложил ладонь на шею Эштона и притянул к себе, а после вышел из машины, отправляясь в сторону подъезда. Если минут через тридцать Эш не отзвонится, Вик позвонит сам, узнать, добрался ли тот до дома. А потом нужно от него отдохнуть. И поговорить с Николсоном.
Эштон все же отзвонился, но уже тогда, когда вышел из душа. Он залез под одеяло, вытянулся и взял в руки телефон. Конечно, можно было и не звонить. Но стоило, хотя бы для того, чтобы самому спать и не слушать звонки от Виктора, который явно его в покое не оставит. Набрав его номер, он прислушался к гудкам.
У Виктора уже начался выходной. Дела во второй половине дня, спать еще не хотелось, несмотря на алкоголь, потому в момент звонка мужчина с закрытыми глазами сидел в кресле, закинув ноги на пуфик и пребывая в какой-то прострации, почти уходя в излюбленную медитативность.
— Слушаю, — отозвался он, когда вынырнул из коматоза и извлек мобильный из кармана.
— Я дома, лежу в теплой кровати под одеялом и никуда не собираюсь идти, — проговорил Эш в трубку, переворачиваясь набок и закрывая глаза. — Я могу засыпать?
Он говорил спокойно. Даже почти без язвинки. Устал и хотел спать.
— Ты разрешаешь?
— Постарайся не сильно страдать хуйней, — не добавляя приевшегося “в мое отсутствие”, ухмыльнулся Виктор гораздо более благодушно, чем обычно. Он даже удивился и начал грешить на алкоголь, пока не осознал, что для обратной реакции попросту не было повода — тон любовника был приемлемым. Хотя бы по сравнению с вечерними разборками.
— Засыпай, Эштон, — кивнул Хил, и, вероятно, по голосу кивок было слышно. — Я разрешаю.
— Благодарю, — хмыкнул Эш, отключаясь и отбрасывая телефон в сторону. Будильник был заведен автоматически на все дни.
Заснул он практически моментально. День был длинным, ночь еще длиннее. Слишком насыщенно и эмоционально.
========== Глава 2. ==========
Дома Виктор сидел в полусне глядя в одну точку еще долго, проснулся только к полудню, хотя обычно поднимался рано, и в том же кресле, где и сидел. Принял душ. Общаться с людьми не хотелось совершенно, особенно после плясок на сцене и желтой овцы в целом. Хотя местами времяпрепровождение ему и понравилось, Вик чувствовал себя как выжатый лимон и с удовольствием просидел бы в том же кресле и той же абстрагированности до вечера.
Но он как минимум обещал Николсону приехать, помочь с группой и составить расписание. Ну, день не его, так что можно пережить.
Любовника Виктор трогать не планировал как минимум до названного завтра, а там видно будет.
Эштон утром проснулся также с трудом. Глаза открывать категорически не хотелось, но на работу идти надо было. Парень и так вчера, сославшись на встречу, направился прямиком развлекаться, а потом к Виктору. Сегодня надо было напрячься.
Быстро выпив кофе, он отправился в офис.
День обещал быть длинным.
И складывался этот день не лучшим образом.
Робертсон, его шеф, сразу же по прибытию в офис вызвал Эштона к себе. И час держал парня там, отчитывая не только за прогулы, но и за его поведение. Впрочем, увольнять его никто не собирался — Эш слишком хорошо выполнял свою работу, хоть и вел себя чаще всего вызывающе и недопустимо для крупной компании с жесткими дисциплинарными взысканиями.
Но парень просто ни на что не реагировал. Дальше были встречи с клиентами, и он оформил удачную сделку. На этом дела в офисе закончились.
Вику Эш не звонил. Во-первых, они договорились на завтра, во-вторых, нужно было отойти немного друг от друга.
Хил своим молчанием выражал согласие с этой позицией. На следующий день Виктору необходимо было приехать к Николсону уже по прямым обязанностям. Без косяков, однако, не обошлось: Алрен отказывался работать по непонятным причинам, пришлось искать замену в другой группе.
В перерыве Хил набрал Эштона, чтобы уточнить про его сегодняшний приезд. На телефонный звонок тот ответил не сразу. Сначала завершил разговор по телефону с очередным заказчиком.
— Привет, Эш. Могу вечером забрать тебя с работы.
— Я соглашусь, если ты обещаешь купить по дороге виски. Тяжелый день, — сказал он. Тяжелый день. В этом Виктор был солидарен. Могло быть и хуже, конечно, но и этого сейчас было достаточно для распухшей головы. Трудоспособность нужно было срочно восстанавливать.
— Обещаю, — ответил Хил, кивая своим мыслям, и это было слышно в интонациях. — Хорошо. Сейчас занят, так что до вечера.
Эштон почти оскорбленно посмотрел на трубку. При разговоре с ним так быстро никто ее не кидал.
Парень скривился.
Вечером так вечером.
Виктор свое обещание исполнил. Вечером он подъехал к офису Эштона, на заднем сидении болталась купленная на свой вкус бутылка.
Из офиса Эш вышел позже положенного времени. Его снова вызывал босс и устроил головоломойку. Теперь уже просто так — у него было плохое настроение. Впрочем, после этого настроение было плохое и у Эштона.
— Привет, — сказал он, садясь в машину и сразу достал сигареты. — Ужасный день.
— Аналогично, — отозвался Виктор, выезжая со стоянки и направляясь в сторону своего дома. — Виски я взял, — он кивнул на заднее сидение, — еще что-то нужно?
— Киллера, который убьет моего шефа, — буркнул парень, разваливаясь на сидении. Он закурил и выпустил дым в окно. — Что у тебя случилось? Тоже босс или подчиненные? — Эш хмыкнул, глядя на мужчину.
— Ну, если двадцать гривасто-копытных голов можно считать подчиненными, то да, — хмыкнул в ответ Виктор. — Жеребец один весь день на дыбах стоял. Один из… — он махнул рукой, не вдаваясь в подробности. — Бытовое. Замену нашли, ветеринару сдали. Но мозг вынес так, как не выносил никогда.