Дэвид покатился по полу и вскочил на ноги. Он перехватил руку встававшего Эванса и завел её назад. Рывок — и Эванс упал на спину. И лежал неподвижно.
— Верзила! — позвал Счастливчик, тяжело дыша и отбрасывая прядь волос быстрым движением руки.
— Здесь, — ответил малыш, улыбаясь и размахивая бластером. — Я на всякий случай держу эту штуку.
— Хорошо. Убери бластер, Верзила, и осмотри Лy. Проверь, целы ли у него кости. Потом свяжи его.
Старр сел за управление и с крайней осторожностью вывел «Хильду» из тела чудовищного пятна, которое он убил несколько часов назад.
Он выиграл. Он считал, что венлягушки, занятые только мозгом, не имеют ясного представления о физических размерах пятна, к тому же у них нет опыта подводных путешествий, поэтому они не обратят внимания на небольшое изменение курса, сделанное Верзилой. Дэвид сказал об этом Верзиле, когда тот поворачивал корабль к городу под бластером Эванса.
— Правь в пятно, — сказал он.
Снова «Хильда» сменила курс. Нос её поднялся.
Эванс, привязанный к койке, устало и со стыдом смотрел на Счастливчика.
— Прости.
— Мы понимаем, Лy. Не расстраивайся, — легко сказал Дэвид. — Но пока мы не можем отвязать тебя. Ты ведь понимаешь?
— Конечно. Великий космос, привяжите меня покрепче. Я заслуживаю этого. Поверь, Дэвид, большую часть я просто не помню.
— Лучше немного поспи, приятель, — и Счастливчик похлопал Эванса по плечу. — Мы тебя разбудим на поверхности.
Несколько минут спустя он негромко сказал Верзиле:
— Собери все бластеры на корабле, Верзила, вообще всё оружие. Посмотри в шкафах, в ящиках коек — всюду.
— Что ты собираешься с ним делать?
— Утопить, — кратко ответил Старр.
— Что?
— Ты меня слышал. Ты можешь оказаться под контролем. Или я. Я не хочу повторения случившегося. И вообще против венлягушек физическое оружие бесполезно.
Один за другим два бластера и электрические хлысты подводных костюмов полетели в эжектор для мусора. Через односторонние клапаны они оказались за бортом.
— Чувствую себя голым, — пробормотал Верзила, глядя в иллюминатор, как будто надеялся увидеть своё оружие. Мимо стекла пролетела фосфоресцирующая полоса — должно быть, рыба-стрела. И всё.
Стрелка указателя давления медленно перемещалась. Вначале они находились в трёх тысячах футов под водой. Теперь менее чем в двух тысячах.
Верзила продолжал смотреть в иллюминатор.
Дэвид взглянул на него.
— Что ты высматриваешь?
— Я думал, станет светлее, когда мы приблизимся к поверхности.
— Сомневаюсь. Поверхность плотно затянута водорослями. Пока не прорвемся, будет темно.
— А мы не столкнемся с траулером?
— Надеюсь, нет.
Осталось полторы тысячи футов.
Верзила сказал с надуманной лёгкостью, стараясь отвлечься от прежних мыслей:
— Послушай, Счастливчик, а почему в воде океана так много двуокиси углерода? Со всеми этими растениями? Растения ведь преобразуют двуокись углерода в кислород.
— Да, на Земле. Но если я верно помню курс ксеноботаники, венерианские растения устроены по-другому. Земные растения высвобождают кислород в атмосферу, венерианские запасают в своих тканях. — Он говорил с отсутствующим видом, как будто тоже хотел отвлечься от навязчивых мыслей. — Поэтому венерианские животные не дышат. Они получают весь необходимый кислород в пище.
— А ещё что ты знаешь? — спросил удивленный Верзила.
— В их пище даже слишком много кислорода, иначе они не любили бы так пищу с его низким содержанием, такую, как тавот, которым ты кормил венлягушку. По крайней мере такова моя теория.
Теперь они находились всего в восьмиста футах под поверхностью.
Старр сказал:
— Прекрасно проделано. Я имею в виду то, как ты протаранил пятно.
— Не о чем говорить, — ответил Верзила, но вспыхнул от удовольствия.
Он взглянул на указатель давления. Оставалось пятьсот футов.
Наступило молчание.
Потом сверху послышался скрип, ровный подъём прервался, машины заработали с напряжением, и в иллюминаторах посветлело, стали видны облачное небо и волнующаяся поверхность воды, покрытая бесконечными водорослями.
— Дождь, — сказал Счастливчик. — Боюсь, придётся сидеть и ждать, пока к нам не пожалуют венлягушки.
Верзила спокойно ответил:
— А вот и они.
Прямо перед ними, глядя в иллюминатор тёмными жидкими глазами, плотно прижав лапы к туловищу, цепляясь пальцами за стебель, сидела венлягушка!
13. ВСТРЕЧА РАЗУМОВ
«Хильда» раскачивалась на высоких волнах венерианского океана. Слышался сильный и ровный шум дождя, бившего о корпус почти в земном ритме. Для Верзилы, выросшего на Марсе, и дождь, и океан были одинаково чужими, но у Дэвида они вызвали воспоминания о доме.
Верзила сказал:
— Посмотри на эту лягушку. Только посмотри на неё!
Верзила протер стекло рукавом и прижался к нему носом, чтобы лучше видеть.
Вдруг он подумал:
— Эй, а не лучше ли держаться подальше?
Отпрыгнул, потом вставил мизинцы в углы рта и растянул его. Высунул язык, закатил глаза и закрутил пальцами.
Лягушка серьёзно смотрела на него. Она не пошевельнулась с того момента, как её увидели. Только раскачивалась на ветру, не обращая внимания на плещущуюся воду.
Верзила скорчил ещё более ужасную рожу и сказал лягушке:
— А-агх!
Над его плечом послышался голос Старра:
— Что ты делаешь, Верзила?
Верзила отскочил, убрал пальцы и вернул лицу его обычное ангельское выражение. Он с улыбкой сказал:
— Показал венлягушке, что я о ней думаю.
— Это она показала, что думает о тебе!
У Верзилы заныло сердце. Он услышал явное неодобрение в голосе друга. В такой ситуации, во время такой опасности он, Верзила, корчит рожи, как дурак. Ему стало стыдно.
Он проговорил:
— Не знаю, что на меня нашло.
— Они знают, — хрипло ответил Дэвид. — Пойми: венлягушки ищут твоё слабое место. Найдя его, они проберутся в твой мозг, и ты не сможешь изгнать их оттуда. Поэтому не следуй сразу импульсам, не подумав сначала.
— Да, Счастливчик.
— Что теперь? — Старр осмотрелся. Эванс спал, судорожно дергаясь и дыша с трудом. На краткий миг глаза Дэвида остановились на нём, потом переместились.
Верзила почти робко сказал:
— Счастливчик!
— Да?
— Ты не собираешься вызывать космическую станцию?
Какое-то время Дэвид непонимающим взглядом смотрел на своего маленького товарища. Потом линии вокруг его глаз разгладились, и он прошептал:
— Великая Галактика! Я забыл! Верзила, я забыл! И не подумал даже.
Верзила пальцем через плечо показал на венлягушку, которая, как сова, продолжала смотреть на них.
— Она?..
— Они. Великий космос, тут их должны быть тысячи!
Стыдясь, Верзила должен был признаться себе, что был почти рад, что не только он, но и Счастливчик не устоял перед этими существами. Он почувствовал, что не так уж виноват. В самом деле Старр не имеет права…
В ужасе Верзила остановился. Он испытывал ненависть к Счастливчику. Это не он. Они!
Он решительно изгнал все мысли из головы и сконцентрировался на Старре, который занялся передатчиком, готовя его к работе.
И тут голова Верзилы резко откинулась: он неожиданно услышал новый и странный звук.
Голос, ровный, без интонаций. Он произнес:
— Не трогай твоё устройство для далекой передачи звуков. Мы этого не хотим.
Верзила повернулся и замер с раскрытым ртом. Потом спросил:
— Кто это сказал? Где он?
— Спокойно, Верзила, — ответил Дэвид. — Звук у тебя в голове.
— Только не венлягушки! — в отчаянии сказал Верзила.
— Великая Галактика, а кто же ещё?
Верзила повернулся и снова посмотрел в иллюминатор — на дождь, на облака и на раскачивающуюся венлягушку.
Старру уже однажды пришлось пережить проникновение в свой мозг чужого существа. Это было в пещерах Марса, где он встретился с нематериальными существами. Мозг его был открыт перед ними, но чужие мысли входили безболезненно, он даже испытывал приятные ощущения. Он знал, что беспомощен, но был избавлен от страха.
Теперь перед ним было нечто совсем другое. Мысленные пальцы насильно проникали в его мозг, и он встречал их с болью, отвращением и негодованием.
Рука Дэвида отдернулась от передатчика, и он не испытывал желания снова притрагиваться к нему. Он опять забыл о нём.
Голос зазвучал снова:
— Заставляй ртом вибрировать воздух.
Счастливчик спросил:
— Мне нужно говорить? Разве вы не слышите наши мысли, когда мы не говорим?
— Очень смутно. Их трудно понять, если твой мозг хорошо не изучен. Когда ты говоришь, твои мысли становятся четче и мы их слышим.
— Но мы слышим вас без труда, — сказал Дэвид.
— Да. Мы можем посылать свои мысли с большой силой. Вы нет.
— Вы слышали всё, что я говорил раньше?
— Да.
— Чего вы хотите от меня?
— В твоих мыслях фигурирует организация твоих товарищей, она далеко, по другую сторону неба. Ты называешь её Советом. Мы хотим знать о ней больше.
Про себя Счастливчик ощутил удовлетворение. На один вопрос по крайней мере он ответил. Пока он представлял собой отдельный индивидуум, враг мог удовлетвориться тем, что убьет его. Но в последние часы враг понял, что он слишком многое узнал, и обеспокоен этим.
Вдруг остальные члены Совета смогут узнать правду так же быстро? И вообще что такое этот Совет?
Старр мог понять любопытство врага, его осторожность, желание выведать у противника побольше, прежде чем убить его. Неудивительно, что Эвансу запретили убивать его, когда оружие было направлено на Дэвида, а он был беспомощен.
Но он отогнал от себя эти мысли. Они говорят, что не могут ясно слышать невысказанные мысли. Но, возможно, они лгут.
Он спросил:
— Что вы имеете против моего народа?
Ровный, неэмоциональный голос ответил:
— Мы не можем с уверенностью сказать, что имеем что-то против.
Старр сжал челюсти. Неужели они восприняли его последнюю мысль о том, что могут лгать? Ему надо быть осторожным, очень осторожным.
Голос продолжал:
— Мы не думаем хорошо о людях. Они отнимают жизнь. Они едят мясо. Плохо быть разумным и есть мясо. Тот, кто ест мясо, должен отнимать жизнь у других живых существ, а разумный пожиратель мяса приносит гораздо больше вреда, чем неразумный: он может придумать больше способов отнять жизнь. У вас есть маленькие трубки, которые могут убить многих существ.
— Но мы не убиваем венлягушек.
— Убивали бы, если бы мы допустили. Вы даже друг друга можете убивать.
Счастливчик не стал комментировать последние слова. Напротив, он сказал:
— Но чего же вы тогда хотите от моего народа?
— Вас слишком много на Венере, — ответил голос. — Вы становитесь многочисленны и занимаете место.
— Но мы не можем занять всё, — ответил Старр. — Мы можем строить города только на мелководье. Глубины всегда останутся вашими, а они составляют девять десятых океана. Кроме того, мы можем помочь вам. Если у вас есть знания Мозга, у нас есть знания материи. Вы видели наши города и машины из сверкающего металла, которые через воду и воздух летят по другую сторону неба. Подумайте, как мы могли бы помочь вам.
— Нам ничего не нужно. Мы живем и мыслим. Мы ничего не боимся и ничего не ненавидим. Чего ещё нам желать? Что нам делать с вашими городами, с вашим металлом и вашими кораблями? Они не сделают жизнь для нас лучше.
— Значит, вы хотите всех нас убить?
— Мы не хотим отнимать жизнь. Нам достаточно контролировать ваш мозг, чтобы вы не могли причинить вреда.
Счастливчик мысленно увидел (по своей воле или по внушению?) расу людей Венеры, живущих и передвигающихся по указанию господствующей туземной расы; постепенно контакты с Землей прерываются, растут поколения всё более услужливых и послушных умственных рабов.
Он сказал с уверенностью, которой на самом деле не ощущал:
— Люди не позволят, чтобы их мысли контролировали.
— Это единственный способ сосуществования, и вы должны нам помочь.
— Не станем.
— У вас нет выбора. Ты должен рассказать нам об этих землях за небом, об организации твоих людей, о том, что они могут нам сделать и как нам защититься.
— Вы не сможете заставить меня сделать это.
— Неужели? — спросил голос. — Подумай. Если ты не сообщишь нам нужную информацию, мы попросим тебя опустить твою машину из сияющего металла на дно океана, и там, на дне, ты её откроешь и впустишь воду.
— И умру? — мрачно спросил Старр.
— Конец твоей жизни будет необходим. Ты многое знаешь, и тебе нельзя встретиться с товарищами. Ты можешь вызвать попытки мести с их стороны. Это будет нехорошо.
— Но в таком случае я ничего не утрачу, не рассказывая вам.
— Ты многое утратишь. Если откажешься, мы войдем в твой мозг насильно. Это неэффективно. Много ценного мы выпустим. Чтобы уменьшить опасность этого, мы должны будем разнимать твой мозг по частям, а для тебя это будет неприятно. Гораздо лучше для нас и для тебя, если ты добровольно поможешь нам.
— Нет. — Дэвид покачал головой.
Пауза. Потом снова голос:
— Хотя люди кончают жизни, сами они боятся конца своих жизней. Мы избавим тебя от этого страха, если ты поможешь нам. Когда ты опустишься на дно и твоя жизнь подойдёт к концу, мы изымем страх из твоего мозга. Но если ты не станешь помогать нам, мы всё равно положим конец твоей жизни, но не станем изымать страх. Мы усилим его.
— Нет, — ещё громче ответил Старр.
Ещё одна пауза, более длительная. Потом снова голос:
— Мы просим твоих знаний не из страха за свою безопасность, а для того, чтобы без необходимости не предпринимать неприятных мер. Если мы не будем хорошо знать, чего ожидать от людей с другой стороны неба, нам придётся обезопасить себя и кончить жизнь всех людей в этом мире. Мы впустим океан во все купола, как почти сделали в одном. Жизнь людей закончится, как погасшее пламя. Его задуют, и жизнь снова не загорится.
Счастливчик громко рассмеялся.
— Заставьте меня! — сказал он.
— Заставить тебя?
— Заставьте меня говорить. Заставьте опустить корабль. Заставьте сделать что-нибудь.
— Ты думаешь, мы не сможем?
— Я знаю, что не сможете.
— Оглянись, и увидишь, чего мы уже добились. Твой связанный товарищ в наших руках. Второй твой товарищ, который стоял рядом с тобой, тоже в наших руках.
Дэвид повернулся. За всё время разговора он ни разу не слышал голос Верзилы. Он как будто совершенно забыл о его существовании. И тут он увидел, что маленький марсианин, согнувшись, неподвижно лежит на полу.
Дэвид опустился на колени, отчаяние перехватило ему горло.
— Вы его убили?
— Нет, он жив. Он даже не ранен. Но ты видишь: ты теперь один. Тебе никто не поможет. Они не смогли противостоять нам, и ты не сможешь.
Дэвид, побледнев, ответил:
— Нет. Вы ничего не заставите меня делать.
— Последний шанс. Выбирай. Будешь помогать нам, и твоя жизнь кончится мирно и спокойно. Откажешься — кончишь в боли и горе, а затем последует смерть всех людей в городах под океаном. Что выберешь? Отвечай!
Эти слова звучали в мозгу Старра, и он приготовился один, без поддержки друзей, отражать мысленные удары, которым он мог противопоставить только несгибаемую волю.
14. СРАЖЕНИЕ РАЗУМОВ
Так противостоять умственному нападению? Счастливчик хотел сопротивляться, но у него не было мысленных мышц, которые он мог бы напрячь, не было защитного оружия, которое можно было бы применить, он не мог ответить силой на силу. Он должен только сопротивляться импульсам, которые приходят в его мозг извне и которые он не может считать своими.
А как он отличит их от своих? Что он сам хочет делать?
Ничего не приходило ему в голову. Пусто. Но что-то должно быть. Он пришёл сюда, наверх, не без плана.
Наверх?
Значит, он поднимался. Значит, сначала он был внизу.
Внизу, в пропасти своего мозга, подумал он.
Он в корабле. Корабль поднялся со дна моря. Сейчас он на поверхности. Хорошо. Дальше что?