Надеюсь, Рон не усыпил охрану?
По пути парень рассказывал, что еще в детстве часто бывал в этих местах. Они вдвоем с Руном объездили всю округу. И вот теперь ему интересно посмотреть, как же тут все поменялось, если и поменялось.
Посмотреть было на что: осень находилась в той поре, когда еще привлекали своей пестростью и яркостью краски природы, а ландшафт сам по себе был изумителен.
Я наконец-то могла пуститься действительно вскачь. Ветер холодил щеки, выбивал пряди из косы. А я вдыхала воздух свободы.
Мы доехали до небольшой полянки у окраины леса. Отсюда открывался замечательный вид на долину, окруженную холмами. К юго-востоку за холмами находился город Гедилрим, недалеко от которого поселились Уотинены. Вот только с этого места город не виден, поэтому ничего не мешало любоваться природой и только ею.
Смотреть на Рона я старалась как можно меньше – стеснялась. Я смущалась и тут же отводила глаза, как только наши взгляды встречались.
Молодой человек расстелил покрывало и достал сверток с нашим завтраком.
– Располагайся, – радушно предложил он.
Это, конечно, замечательно, однако солнце еще не очень высоко поднялось и был воздух свеж и прохладен. Кутаясь в плащ, я все же присела на покрывало. Рон сел рядом. Так мы и сидели, ели бутерброды, наспех сделанные моим спутником, и запивали их уже почти остывшим чаем из фляжки.
– Я не ожидал, что будет так холодно, – сказал Рон.
И подтянул меня к себе на колени, набросил на меня свой плащ и спокойно продолжил жевать завтрак.
Некоторое время я сидела и в растерянности не знала, что сказать, а потом я согрелась, и мне осталось только наплевать на приличия. Кому они здесь нужны? Мне хорошо, Рон вон тоже не жалуется. Зачем это рушить? Я только лишь попыталась вытащить хотя бы одну руку из уютного тепла под плащом. На вопросительный взгляд парня ответила:
– Я еще не наелась.
Он молча протянул мне свой бутерброд, от которого только что откусил кусочек. Другой рукой Рон продолжал прижимать меня к себе, из-за чего мне тоже пришлось приобнять его. И вместо того, чтобы взять другой бутерброд, я откусила от этого. А когда я закончила с едой, то вовсе осмелела и уткнулась носом в ямку у основания шеи Рона. Я наслаждалась этим комфортным ощущением неги, вдыхала неповторимый запах нравившегося мне мужчины. Он и сам водил носом по моим волосам, которые я не успела заколоть – они так и остались в косе, слегка растрепанной после сна и поездки.
– Асти? – голос парня вырвал меня из блаженства – я смаковала момент такой близости к нему.
– М? – отозвалась я, так и не подняв голову.
– Ты съедешь от нас после двадцатилетия? – спросил Рон.
Я все-таки подняла голову и заметила в синих глазах парня беспокойство.
– Я не знаю, что буду делать весной. Эдел Вистар на все мои вопросы, которые касаются того, что мне позволят делать после совершеннолетия, отвечает, что как придет время, тогда и расскажет. – Я пожала плечами.
Наверно, мне показалось, но вроде бы во взгляде Рона промелькнуло облегчение.
– То есть ты не хочешь уезжать?
Покачала головой.
– Я не знаю, позволят ли мне уехать, – не скрывая горечи в голосе, произнесла я.
– Не хочу, чтобы ты уезжала, – отчеканил Рон. – И сделаю все возможное, чтобы этого не произошло.
С языка чуть не сорвался вопрос: зачем ему это нужно? А оказалось, что вопрос и задавать не нужно было.
В этот раз поцелуй был хоть и столь же нежен, но чуть более напорист. А учитывая и без того уже жаркую близость парня…
Прервала упоительную сладость поцелуя все же я. С большим трудом, правда.
– Нас могут уже хватиться, – хрипло прошептала я.
Рон обнял меня так крепко, как будто боялся, что я тут же вскочу и убегу. Прижался губами к моему лбу.
– Да, конечно. Надо возвращаться, – ответил он.
Никто нас не хватился: Рини все еще спала, а Рун и не подозревал, что Рон мог куда-то деться, охранники тоже не ожидали такого вероломства от сына наместника.
Я, Рини и Рик, как и обещали, нашли себе занятие: ходили за парнями и управляющим по территории поместья. Рини с большим интересом разглядывала все, даже пару дельных советов дала. Казалось, что она действительно влюбилось в это место, которые уже считала своим будущим домом. Рунгвальд на это мог пока только тайно надеяться, а Рини для себя уже все решила. Оставалось только радоваться за подругу и тоже надеяться, что ее мечты сбудутся.
Строго говоря, управляющего пока Рун не нанял. Он нашел этого человека пару месяцев назад и договорился с ним, что, как только у Руна появится возможность вкладывать деньги в облагораживание поместья, тогда-то он и наймет эда Арвида. Сейчас же им предстояло обозначить, чем именно придется заняться в будущем.
Рунгвальда понять не сложно: и сестер обеспечить хочет, и свое будущее устроить. И в то же время хочет сделать все это своими силами, не прибегая к масштабной помощи эдела Вистара. А все потому, что он теперь глава семьи.
В сущности я никогда по-настоящему и не злилась на Руна за его подначки, потому как понимала их подоплеку. И вместе с тем какое-то чувство затаенной вины перед детьми Натсенов тлело внутри меня. Кто знает, вдруг отец имеет прямое отношение к смерти родителей Руна? А с другой стороны, все это привело к тому, что я тоже оказалась без родителей. И все переплелось: виновные, жертвы… Где истина? Кто рассудит?
Зимой придет письмо от родителей, где каждая строчка – напоминание о том, чего меня лишили. Вот только могу ли я винить теперь уже бывшего императора Вемунда в том, что таким способом он пытался защитить своих поданных и оградить их от кровопролитий?
Наказание в назидание вадомийцам, меры предосторожности. Это кнут. Только вот вадомийцы вроде бы теперь тоже подданные Адарии. А как же пряник?
Главное, что моя семья жива. Она есть, но где-то далеко. Иногда мне казалось, что лучше бы я вообще забыла о ее существовании. Так было бы проще и легче.
Мысли скакали с одного на другое, но в пределах этой темы.
Настроение, которое еще утром взлетело до небес, рухнуло вниз, больно порезав меня разлетевшимися осколками.
Когда мы вернулись домой, меня тут же выловила эдель Фордис.
– Пройдем со мной. Надо поговорить.
Даже без дара предвидения я знала, что меня ожидает.
Расположились мы в малой гостиной.
– Мне не нравится увлечение Рона тобой, – начала эдель Фордис. – А еще больше не нравится то, что ты, по-видимому, принимаешь его ухаживания и относишься к ним благосклонно.
Я ничего не отвечала. Как я понимаю, за меня все уже в очередной раз решили, так зачем понапрасну тратить слова?
Не дождавшись от меня реакции, мать Рона продолжила:
– Ты не должна идти на поводу своих чувств и чувств Рона, – голос женщины патокой заливался мне в уши. Поморщиться мне помешала только выдержка, которую хоть немного, но эдель Фордис мне привила. – Будь благоразумна. Будущего у ваших отношений нет. Пожениться вы не сможете, а другие отношения неприемлемы. – Она с укоризной на меня посмотрела. – Ну что ты молчишь?
– Мне нечего сказать. Из того, что вы ожидаете, – отозвалась я.
Она поджала губы, вновь смерила меня недобрым взглядом и продолжила:
– Я призываю тебя ограничить общение с Ронольвом. Для вашего общего блага! И пока это только просьба.
Мое молчание эдель Фордис не приняла за согласие.
– Не буду напоминать, почему именно ваши отношения невозможны…
Вот тут я не выдержала и перебила ее:
– А я все же напомню, что и Рону об этом прекрасно известно!
Эдель Фордис посмотрела на меня, как на неразумного ребенка.
– Асти! Да пойми же ты! Сейчас вы молодые, самонадеянные. Пару лет проживете спокойно. А потом… Рону захочется детей, наследников. И в один прекрасный момент он придет и сообщит тебе: “Моя любовница беременна”. Как ты к этому отнесешься?
Я в шоке смотрела на женщину. Разве мать может говорить такое про своего сына? Да и откуда такая уверенность, что мои поиски бесполезны?
– Все это я говорю потому, что ты мне не чужая. Я переживаю за тебя и не хочу, чтобы потом тебе было больно.
– А сейчас мне не больно? – вспылила я.
– Хвост лучше отрезать сразу целиком, а не по частям, – глубокомысленно заметила эдель Фордис.
Замечательно. Мое возможно счастливое будущее только что сравнили с собачьим хвостом!
Я ничего не стала отвечать на это и все также молча покинула комнату.
От просьб эдель Фордис перешла к делу. Каждый раз, как только мы с Роном оставались одни, его мать тут же появлялась словно ниоткуда. Или же она присылала слуг, которые передавали, что кого-либо из нас вызывают по срочным делам.
Отец завалил Рона заданиями, поэтому в библиотеку я ездила теперь одна. Мы практически не виделись и не общались.
Зато с Руном после нашего разговора все пошло в гору. Находить общий язык стало значительно проще. И мне даже стали нравиться наши занятия.
Эдел Вистар в дальнем и малоиспользуемом крыле резиденции выделил Руну несколько помещений под мастерскую. Рунгвальд расположился там вполне вольготно. В одной комнате хранились материалы и инструменты, в другой был кабинет, где обычно мы и занимались, а также Рун принимал здесь заказчиков. Третья комната представляла собой смесь химической лаборатории, мини-кузницы и ювелирной мастерской. Сюда запрещалось входить всем, кроме самого Руна. А вот через месяц наших занятий мне тоже открыли доступ в святая святых. Парень, создавая какой-либо амулет, напрочь забывал о моем присутствии и с упоением занимался своей работой. Вспоминал он обо мне, когда нужно было что-то подать или найти, а отвлекаться нельзя было. Я же завороженно наблюдала за манипуляциями, вслушивалась в произнесенные шепотом слова заклинаний и не смела мешать таинству магии. Потом, когда амулет уже был готов, я засыпала Руна вопросами. Парень злился. Ему хотелось сначала проверить то, что он создал, а потом уже отдохнуть, а тут еще я. Сквозь зубы он пояснял выполненные действия, рассказывал о смысле и структуре заклинаний, указывал, например, на особые завихрения энергии (я, правда, ничего не видела, просто запоминала специфику на слух), предоставлял доказательства, почему выбрал тот или иной камень или металл, и так далее.
Понятно, что за такой короткий срок узнала и запомнила я не слишком много. Все же я надеялась, что в дальнейшем обучение не прервется.
Был еще один положительный момент – Рини прекратила свои приступы ревности. Не знаю как, но она убедилась, что между мной и Руном сугубо деловые отношения.
Вот только у них все так и не сдвинулось с мертвой точки: Рун ждал подходящего момента, а Рини злилась и думала, что безразлична ему. Упрямцы.
***
После ужина меня перехватил Рон. Он посмотрел по сторонам, убедился, что никого поблизости нет, и быстро прошептал мне на ухо:
– Вечером не запирай комнату и жди.
Мне бы как приличной девушке возмутиться: “Эдель не принимают мужчин в своей комнате!”. Вот только я понимала, что по-другому нам никак не удастся увидеться наедине. За месяц я безмерно соскучилась, поэтому кивнула и поторопилась к себе.
На часах одиннадцать вечера. Или уже ночи? А Рона все нет. Придет, не придет? Я выглянула из комнаты: эдель Фордис прогуливалась по коридору и разглядывала развешанные на стенах пейзажи. Кажется, я прорычала вслух.
– Ты что-то хотела, Аста?
– Нет. Услышала шаги, вот и выглянула посмотреть, кто тут ходит.
Эдель Фордис по коврам ступала неслышно…
Я закрыла дверь и прошла к окну. Небо в тучах, ничего не видно: ни звезд, ни луны.
Не знаю как, но я смогла удержать чуть было не вырвавшийся крик: к окну протянулась чья-то рука и тихо постучала. На пальце блеснул родовой перстень Ровенийских. Я открыла створки, а Ронольв подтянулся на руках и перебрался в комнату, сверкая довольной улыбкой. Он закрыл окно, оперся на подоконник и придвинул меня к себе.
– Как же я соскучился, – выдохнул он и поцеловал меня.
Я не стала слишком увлекаться и через пару минут отстранилась:
– Ты испугал меня! – воскликнула я, слегка стукнув его по плечу.
Рон перехватил мою руку, поцеловал кончики пальцев и прижал мою ладонь к своей щеке.
– Эффектно же получилось, – он подмигнул мне. Я перестала буравить его недовольным взглядом и улыбнулась. – Как в старые добрые времена.
Я покачала головой.
– А что мне еще оставалось делать? Там же маменька патрулирует подходы к тебе, – продолжил парень. – Она разговаривала с тобой?
– Да. Я посчитала, что ты уже большой мальчик и сам способен решать, что для тебя лучше. Только учти, если у тебя нехорошие намерения, то…
Я не успела закончить фразу – Рон приложил палец к моим губам.
– Тише-тише. Ты права, – успокаивающим тоном произнес он. – Я для себя уже все решил. И намерения мои самые что ни на есть хорошие и благородные.
Он же не предложение мне сейчас делать собрался? Я растерянно смотрела на Рона.
– Подожди немного. И на маменьку управу я найду. Сейчас разберусь с делами и разрешу нашу проблему, – заверил меня парень. – А насчет твоего м-м-м… здоровья… Мы обязательно что-нибудь придумаем, найдем, что нужно. Я уверен в этом.
Вот за эти слова я была ему неимоверно благодарна. Уже то, что есть еще человек, который, как и я, верит, что можно найти способ, чтобы помочь мне…
Я крепко обняла Рона. Он потерся щекой о мои волосы, не менее крепко прижимая меня к себе.
Спустя пару десятков минут мои губы горели огнем. Воздуха не хватало, а сердце, казалось, проломит грудную клетку. Хотелось чего-то еще, я и сама не до конца не понимала, чего именно, но чего-то большего и пока неведомого мне. Хотя нет, я понимала, чего требует мое тело дальше, но ведь было рано еще…
– Я пойду, – хрипло прошептал Рон.
Отпускать его ну никак не хотелось. Да и сам парень не горел особым желанием покидать меня. Прощальный поцелуй растянулся еще минут на десять.
Рон ушел тем же путем, каким и пришел. Выглянуть из окна и посмотреть, как он добрался, я не смогла. Страшно. Вот безрассудный! Но он же знает, что делает?
Днем, если все-таки мы с Роном пересекались, делали вид, что нам нет никакого дела друг до друга. Эдель Фордис успокоилась и была довольна. А Рон почти каждый вечер пробирался ко мне в комнату через окно. И каждый раз я ожидала его с замиранием сердца. Прежде всего потому, что близилась зима и выступы под окном нередко ближе к вечеру покрывались наледью. Как только Рон закрывал за собой окно, мое сердце уже не замирало – усиленно стучало. Губы тут же расплывались в улыбке, и приветственный поцелуй не заставлял себя ждать. Вот такая награда для моего героя. Пусть и подвиг не велик.
***
Мы лежали на моей кровати. Голову я положила Рону на плечо, а он рассеянно перебирал мои локоны – по его просьбе я расплетала волосы.
Счастье – мимолетный миг. Только и успевай его поймать. Нельзя же быть постоянно счастливым? И в этот самый миг, тесно прижавшись к Рону, я ощущала под своей ладонью стук его сердца, его дыхание, его тепло… Здесь и сейчас я была счастлива. Всю жизнь продлить это ощущение не получится, поэтому приходилось впитывать каждую секундочку момента, запечатлевать намертво в памяти.
– Я завтра уеду, – произнес Рон.
Я отодвинулась, оперлась на локоть и внимательно всмотрелась в глаза парня.
– Как? Куда? Зачем?
Счастливый миг завершился.
– В столицу. Нужно уладить кое-какие дела, – ответил Рон. – Не переживай, постараюсь вернуться как можно быстрее. Правда, это не от меня и зависит.
– А что за дела? – полюбопытствовала я.
– Потом узнаешь. – Он лукаво улыбнулся и щелкнул меня по носу.
Мне стало только любопытнее, но было понятно – Рон раньше времени ничего не скажет.
***
Я сидела на кушетке в кабинете Руна. Кругом были разложены книжки, листочки с моими записями и даже бутерброды, которые сегодня заменили мне обед. Усиленное изучение теории по работе с энергией помогало мне поменьше думать о Роне, которого не было уже три дня.