Теперь же нам с Роном предстояло по своему вкусу обустроить дом. Хорошо, что в средствах нас не ограничивали. Правда, я настояла, чтобы часть мебели была куплена на деньги с моего приданого. Так получалось, что и мои родители приложили руку к подарку. От них же самих вестей все еще не было. Рон успокаивал меня, утверждая, что, если бы случилось что-то серьезное, меня бы предупредили. И тем не менее эта тишина меня ничуть не обнадеживала.
Ну, а сам дом мне не особо понравился: слишком большой и помпезный. Мне был бы милее небольшой, уютный, скромный. Но не буду же я от такого подарка отказываться? Поэтому-то я с большим энтузиазмом принялась выбирать вещи для обстановки. Мы с Рини целыми днями пропадали в мебельных салонах, магазинах текстиля и посудных лавках.
Рон полностью доверил выбор мне.
– Мне понравится все, что придется по душе тебе, – ответил он, поцеловал меня в щеку и вновь закопался в какие-то бумажки, которыми забрасывал его отец.
Такой ответ я получила у жениха, когда поинтересовалась у него, какие же шторы лучше повесить в гостиной. Стало как-то обидно, хотя я и понимала, что у Рона сейчас много дел: эдел Вистар все больше нагружал его заданиями, делами. Но ведь это же наш общий дом, где жить нам вместе… Впрочем, у мужчин иные приоритеты. Пришлось смириться.
Апофеозом колоссальной занятости Рона стал его отъезд в ту самую приграничную крепость “Могади”.
– Там сейчас неспокойно, – начал объяснять причину поездки жених. – Хоть и глава местного гарнизона сообщает, что все под контролем, но будет лучше, если я сам съезжу и удостоверюсь. Я не знаю, как много времени займет поездка. – Любимый виновато посмотрел на меня. Я же становилась все мрачнее. – К свадьбе точно вернусь.
– Вот утешил, – буркнула я, тем не менее крепче его обнимая.
Мне сейчас вообще хотелось вцепиться в него руками и умолять никуда не уезжать. Не ждала я ничего хорошего от этой поездки. Беспокойство за жениха теперь не будет давать мне покоя.
Опять чувство вроде бы и необоснованного страха крепко упрочилось у меня в душе. Вот только наместник не будет отправлять своего сына в заведомо опасное место, ведь так? А я какая-то трусиха: за каждым углом ожидаю риск и тревожные вести.
– Не накручивай себя, – разгадал мои мысли Рон. Он провел пальцем по моему хмурому лицу, разглаживая складку между бровями. – К тому же со мной поедет Рун. Ему там выгодный заказ светит.
О, теперь и у Рини будет повод для беспокойства при том, что они опять поссорились из-за какого-то пустяка.
И хоть дни мои были заняты с утра до вечера разными делами, тянулось время очень долго. Без Рона былые занятия уже не приносили той радости, и даже на примерки свадебного наряда я ездила без особого энтузиазма.
Рини называла меня привидением: бледная, осунувшаяся, я бродила по дому, изводя себя пустыми переживаниями.
У меня почтовика не было, поэтому каждый вечер Рон писал Рини. Подруга тут же передавала письма мне. И каждый день я с нетерпением ожидала весточки от любимого. Хоть пару скудных строчек, если за день он сильно уставал и изматывался настолько, что мог только и написать, что у него все хорошо.
– Что-то случилось, – прошептала я.
Я и подруга сидели у нее в комнате. Время позднее, а письма все не было.
– Астари, успокойся. Рон устал, замотался. И теперь спит, наверно, – ответила Рини.
Вполне возможно. Только вот все равно на душе ни капли спокойнее не стало.
– Напиши Руну! – попросила я подругу.
– Ну уж нет!
От возмущения Рини даже поднялась с кровати и стала нервно мерить шагами комнату.
Ох уж это их упрямство, гордость, да и глупость вкупе.
– Тогда дай мне бумагу, и я сама напишу, – твердо произнесла я.
Рини сжала губы, смерила меня недобрым взглядом и пошла к столу. Достала бумагу и принялась писать.
– Пустые страхи, – бросила через плечо подруга. – Себя изводишь, теперь вот и Руна беспокоишь.
Но продолжала писать.
Минуты тянулись, как тягучий мед с ложки.
– Они, наверняка, уже давно спят, – подала голос Рини.
А я думала, что она уже задремала. Подруга лежала на кровати, прикрыв глаза, я же стояла у окна.
– Может, все-таки посмотришь? – попросила я. Почтовик мне не открыть – только хозяйке.
Рини, тяжело вздохнув, в который раз заглянула в почтовик. Пусто.
– Иди-ка и ты уже спать, – сказала подруга.
– Я не усну, – вздохнула я и покачала головой.
Рини, и правда, задремала. А я переставила стул к окну и всматривалась вдаль.
Подруга права: сама себя извожу, другим вот покоя не даю…
Через час Рини проснулась. Сонная и растрепанная, она подошла к столу, мимоходом бросив на меня укоризненный взгляд. Послание все же пришло.
– “Чего вы там всполошились? Устал Рон за день, вот и спит уже давно”, – процитировала подруга.
– А что там дальше? Ты же не все прочла! – возмутилась я.
Меня наградили еще одним взглядом с укором.
– “У нас все хорошо. Скоро уже будем дома”.
– И все?
Видимо, все. Остальную часть письма Рини вслух не прочла, а на ее губах заиграла легкая улыбка. Ну хоть у кого-то из них хватило ума отбросить обиды, тем более в разлуке.
Уснуть я так и не смогла. Все хорошо, повода для опасений нет. Вот только спокойствия тоже нет.
***
Ронольв и Рунгвальд вернулись через две недели. Столько же оставалось и до моего дня рождения.
Я даже не успела поприветствовать жениха, как его отец забрал обоих парней в кабинет. Туда же направился и эд Виртан – помощник наместника. Весь день они не выходили из кабинета, даже обед им отнесли туда.
Вечером Рон не пришел. Собственно, оно и понятно – устал. И тем не менее обидно было.
На следующий день все повторилось. Запертые двери кабинета, за которыми разносились порой спокойные, а порой и взбудораженные голоса мужчин.
К вечеру я совсем издергалась. Рини все же не смогла и дальше терпеть мое общество и быстро нашла себе другое занятие: Иса вдруг изъявила желание научиться играть на гитаре. На подругу я злиться не стала. Кому охота так долго выдерживать чужие причитания? Я уже и сама себе становилась противна.
Рон пришел. Была уже глубокая ночь, но он пришел. И в этот раз не стал безрассудно геройствовать: дверь тихонько закрылась за ним, никого не потревожив.
Он буквально вытащил меня из кресла, в котором я устроилась почитать: надо было хоть чем-то себя занять, раз не спалось. Любимый крепко обнял меня, потерся щекой о мои волосы и выдохнул:
– Прости, совсем я замотался.
Все страхи и другие глупости тут же испарились. Вот он, такой родной, любимый, рядом со мной!
Наконец я всмотрелась в его лицо. Бледный, осунувшийся, с синяками под глазами. Как же он устал!
– Как все прошло? – спросила я, при этом тянула его в сторону кровати. Пусть удобнее устраивается и рассказывает.
Рассказывать Рон не стал. Привлек меня ближе к себе, уткнулся мне в шею и сказал:
– Лучше рассказывай, ты тут как?
Настаивать я не стала. Буду лишь надеяться, что ничего плохого не случилось и поездка прошла хорошо. Ну, а раз мой мужчина не хочет меня в это посвящать… Что ж, значит, не моего ума дело. Гордость можно и попридержать.
У меня новостей было не очень много, но их оказалось достаточно, чтобы Рон успел уснуть, пока я ими делилась.
Я даже пошевелиться не могла, так прижал меня к себе жених. Как будто даже во сне боялся, что я куда-то денусь. Вот только куда? Я здесь, рядом с ним и пропадать не собираюсь.
С приездом Рона и время пошло быстрее.
Утром в день своего рождения я проснулась с немеркнущей на губах улыбкой.
Спала я сегодня одна. Как и предыдущие ночи. “Нагуляем аппетит”, – сказал жених. Да и я не жаловалась: только сейчас стала нормально спать. Да и сил нужно было набраться.
Особого праздника не устраивали: впереди и так большое торжество. К тому же я не любительница подобных мероприятий и день рождения свой не особо любила. Хотя сегодня, на удивление, было хорошее настроение и предчувствие какого-то чуда.
Сразу же после завтрака я уже принимала поздравления и подарки.
Эдель Фордис вручила мне в плотной, изыскано украшенной обложке толстую тетрадь. “Вдруг захочется, например, завести дневник?” – пояснила она. Мать Рона даже улыбнулась мне тепло и поцеловала в щеку, как в не столь еще давние времена.
Рини подарила набор потрясающих заколок для волос, сверкавших яркими камешками всех цветов радуги.
Рун подарил мне кучу учебников, чему я была несказанно рада.
Сивина тоже подарила книгу – о цветах. В ней содержались описания и иллюстрации растений, произрастающих в этой части империи. Будет по чем потом плести цветы из бисера.
Рик преподнес небольшую статуэтку коня. Черный, статный, неимоверно красивый. Статуэтка очень напоминала мне любимого коня мамы, которого ей когда-то подарил отец. Ну и совпадение…
И даже Диль и Иса вручили мне подарки – собственноручно вышитые платки. Изумительные узоры замысловатого орнамента окаймляли платки по краю. Очень красиво.
От жениха я получила кулон. На тоненькой витиеватой золотой цепочке в обрамлении узора также из золота был синий камень. Такого цвета, как и глаза любимого. Я тут же надела украшение. Не буду с ним теперь расставаться!
Эдел Вистар тоже приготовил для меня подарок. И его я ожидала с большим нетерпением – снятие блокировки.
В этот раз все происходило несколько иначе. Я сидела на стуле, а опекун стал позади меня. Он положил ладони мне на голову. Пару минут наместник шептал слова заклинания, но ничего не происходило. Я не чувствовала ничего особенного. А потом… мне как будто кувалдой по голове стукнули! Звездочки перед глазами, шум в ушах. На какое-то мгновение я даже сознание потеряла. Очнулась я уже на кушетке тут же в кабинете. Эдел Вистар брызгал мне в лицо водой.
– Как себя чувствуешь? – не скрывая тревоги в голосе, спросил он.
– Отлично.
И это было действительно так. Так замечательно я себя давно не чувствовала. Чем тут же решила воспользоваться. Я села и попробовала вызвать уже подзабытое ощущение, когда на кончиках пальцев покалывают тысячью иголоками искорки магии. Вот только теперь состояние мое было несколько иным: я чувствовала, что магия покидает меня, но все же слушается моих мысленных указаний, но я ее не видела. При всем при этом мне казалось, как будто мой внутренний источник стал больше. Или это просто энергия накопилась? Эти вопросы я и озвучила теперь уже бывшему опекуну.
– Возможно, Инеп не смог полностью снять блок. И теперь ты имеешь доступ ко всему источнику, – объяснил эдел Вистар.
На этом подарки не закончились. Я получила еще одно письмо от родителей! Мама писала, что отец действительно приболел. Но ничего страшного нет, и осенью они смогут приехать ко мне.
От радости я была готова прыгать до потолка. О Рауд, спасибо тебе! Я и смеялась, и плакала.
Но и это еще было не все! Протянув мне платок, эдел Вистар произнес:
– Пойдем. Еще один сюрприз для тебя.
Во дворе стоял черный конь, как та статуэтка, только в натуральную величину. Я верещала от восторга так, как не следовало бы эдель. А как тут сдержишься?!
Единственное, что омрачило мое настроение, – не было времени, чтобы опробовать, каков же конь в езде. Оставалось уже два дня до свадьбы, а еще столько всего нужно было сделать. “Все должно быть в наилучшем виде”, – как сказала эдель Фордис, не так давно все же присоединившаяся к свадебным хлопотам. Тем более, что торжество обещал посетить сам император.
***
От волнения у меня дрожали руки. Впрочем, это же нормальное, я бы даже сказала, распространенное состояние любой невесты в день свадьбы.
Ночью я, понятное дело, не спала. А жених мой еще вчера отправился в наш дом. Он оттуда и приедет в храм.
– О, великий Рауд! Асти, какая же ты красавица! – воскликнула Рини, зайдя ко мне в комнату.
Я попыталась выдавить из себя благодарную улыбку. Нервно поправила складки платья. Оно было нежно-кремового цвета. Такой цвет шел мне больше, чем кипельно-белый. Легкая, но прочная ткань была украшена еле заметными вышитыми узорами. Блеск нитей, а соответственно и орнамент, становился виден только на свету. А в целом строгое, без изысков, хотя цена немалая. Однако меня смущало декольте, которое было более откровенное, чем я привыкла. Но так было положено. Как и то, что путь от входа в храм до алтаря мне предстояло пройти босиком и с распущенными волосами. В таком виде меня и застала подруга. Я стояла у зеркала и раздумывала: расчесывать волосы или нет?
Заметив мое движение в сторону расчески, тут же возразила:
– Не стоит. Будешь похожа на одуванчик.
– Да, ты, наверно, права, – рассеянно отозвалась я, продолжая критически себя рассматривать в зеркале.
– Все превосходно, – заверила подруга.
Я кивнула и отвернулась от зеркала. Лучше, чем есть, я выглядеть не буду.
– Почему никто не приходит? – спросила я Рини спустя минут тридцать. – Уже вроде бы пора выдвигаться.
– Сейчас пойду узнаю, – ответила она и поторопилась вниз.
На месте мне не сиделось. Я обошла комнату вдоль и поперек, пока подруга не вернулась.
– Они там все собрались в большой гостиной. Меня туда не пустил Рун, – встревоженно говорила Рини. – Сказал, что как только придет время, тебя позовут. А пока тебя не стоит беспокоить.
– Что за ерунда? – возмутилась я. – Пойду сама тогда разберусь, что происходит.
И стремительно направилась ко всеобщему собранию.
У входа в гостиную стоял Рун. Его хмурый вид никак не вязался с праздничным одеянием. Как только он увидел меня, нахмурился еще сильнее. Он оперся рукой о косяк двери и сказал:
– Тебе туда не стоит ходить.
– Почему?
Парень замялся, а глаза его забегали.
– Там сейчас важное обсуждение, и тебя оно не касается.
Врет же! И даже не особо скрывает это!
– Пропусти, – процедила я.
Видимо, мой вид был очень грозен и решителен. Рун отступил, напоследок бросив мне:
– Зря.
Я приоткрыла тихонько дверь и замерла на пороге. Впрочем, присутствующие даже не обратили на меня внимание: слишком были заняты разговором.
На диване расположились эдел Вистар с супругой. Оба растерянные, обескураженные. Наместник успокаивающе гладил жену по руке. Напротив них сидел незнакомый мне мужчина в военной форме, не особо добрым взглядом буравя Рона, который обосновался в кресле рядом с родителями.
– Почему мы должны верить вашим словам? – спросил мужчину наместник.
– Если у вашего сына есть еще хоть капля благородства, то он и сам ответит, – с насмешкой ответил он.
Все взгляды устремились на моего жениха. Он сидел, низко склонив голову и закрывал лицо ладонями, упираясь локтями в колени.
С минуту в комнате было слышно только тиканье часов.
– Полковник Сентар говорит правду, – сдавленным голосом произнес Рон.
К сожалению, с этой позиции мне не было видно его лицо. Зато я отчетливо услышала прерывистый вдох эдела Вистара и восклицание эдель Фордис:
– Бедная девочка!
– Кто, моя дочь? – спросил полковник.
– Нет, Асти… – прошептала женщина.
А я так и застыла, не решаясь пройти дальше и не зная, что делать. Что бы сейчас ни происходило, меня это касается очень даже.
– А-а-а, это его невеста, – невесело усмехнулся гость, кивнув в сторону Рона.
– Что будем делать? – спросил эдел Вистар, ни к кому конкретно не обращаясь.
Вновь стало тихо. И я наконец решилась подать голос.
– А что, собственно, происходит?
Я хотела, чтобы голос мой прозвучал требовательно, но не слишком грозно, а получилось чуть ли не жалобно.
– Вы та самая Асти? – спросил меня полковник.
Я кивнула. Садиться почему-то не стала, так и осталась стоять, лишь приблизилась к обществу немного.
Взгляд полковника Сентара, направленный на меня, слишком много содержал в себе эмоций: удовлетворение, насмешка и брезгливая жалость.
– Моя дочь беременна от вашего жениха.
Сесть мне все же пришлось. Я перевела ошеломленный взгляд на жениха, надеясь, что он опровергнет это. Ронольв же избегал моего взгляда, а вот эдель Фордис скорбно кивнула. У меня промелькнула неожиданная мысль: “Странно, она же так хотела внуков. Почему же не радуется?”.