В следующий момент Лери повис на дубе и через несколько минут был мертв.
Недалеко от места казни стоял ящик с надписью: «Для сироты». Многие рудокопы подходили к нему, вынимали свои кошельки и клали в ящик золото. Их примеру последовал и Сторми, и когда он отошел от ящика, его кошелек на три или четыре унции стал легче.
После казни Сторми и я отправились посмотреть на ребенка, потерявшего теперь отца и мать. Мы нашли его у молодой супружеской пары, недавно приехавшей из Австралии. Они были знакомы с несчастной матерью ребенка и рассказали нам, что убитая женщина была единственной дочерью одного уважаемого торговца в Сиднее и бежала из дому с мистером Метьюсом (фамилия, под которой Лери проживал в Австралии). Родители были совершенно убиты ее поступком. Относительно Лери я узнал только то, что в Австралии он прослыл большим пьяницей и бездельником.
Нам показали ребенка. Это был прелестный голубоглазый мальчик, около года, удивительно похожий на свою мать.
— Я хочу отправить ребенка к дедушке и бабушке, — сказала молодая женщина. — Они остались совершенно одни, и, может быть, он хоть немного заменит им погибшую дочь.
Перед нашим уходом пришли три человека и передали собранное для ребенка золото, всего около пятидесяти унций, или, в пересчете на деньги, более двухсот фунтов стерлингов.
Деньги эти решено было отправить в Сан-Франциско одному австралийскому купцу, который в скором времени поедет в Сидней. Ему же предполагали поручить отвезти и ребенка.
Я взял адрес этого купца, надеясь узнать от него больше о Лери и о моей матери.
Глава XV
КРАСНЫЙ НЕД
Вскоре после моего возвращения в Джексонвиль, ко мне прибыл Сторми. Он окончательно покончил со своим товариществом, и мы решили больше не расставаться. Работы у нас в это время было очень немного, так что оставалась масса свободного времени.
В маленьком городке Джексонвиль единственными развлечениями рудокопов было пьянство и игра. Сторми не играл, но зато был большой любитель выпить. Чтобы избавиться от своей дурной привычки, он пробовал заняться чем-нибудь, но это мало помогало.
В это время в Джексонвиле поселился человек, известный под кличкой «Красный Нед». Его называли так за красноватый цвет бороды. Он прибыл всего несколько дней тому назад, и мне еще не пришлось с ним встретиться, так как он все время проводил в кабаке, где усердно предавался пьянству.
Я слышал только, что Нед — опасный человек. Такая кличка не дается даром. В своих скитаниях по свету мне приходилось много раз встречаться с подобными людьми. Они при каждом случае пускали в ход нож или револьвер и, действительно, были опасными. К несчастью, моему старому другу Сторми пришлось встретиться с этим человеком. Меня в это время с ним не было, я находился в нескольких милях от Дженксонви-ля на работе.
Красный Нед встретился со Сторми в таверне. Надо добавить, что первый был уже очень пьян и решил позабавиться над Сторми. Он стал задевать Сторми. Последний в пьяном виде был невоздержан на язык и сказал несколько резкостей. Услышав это, Нед бросился на Сторми и ударил старого моряка. Последний, конечно, стал защищаться. Тогда Нед вытащил нож и ударил Сторми в бок. Сторми упал, обливаясь кровью.
Драма окончилась, и раненого моряка отнесли на его квартиру.
Меня сейчас же известили о происшедшем, и я немедленно отправился к Сторми. Он лежал в постели, и рядом сидел доктор.
— Роланд, мой мальчик, наступает мой конец, — сказал он. — Это сообщил мне доктор, и впервые в моей жизни я ему верю.
— Сторми! Сторми! Мой дорогой друг, что с вами случилось? — спросил я, едва удерживаясь от слез при мысли потерять своего старого друга.
Доктор сказал, что больному необходим покой, и увел меня в другую комнату, где сообщил, что рана безусловно смертельна, и мой друг больше двух дней не проживет.
Подавив в себе волнение, я возвратился к постели Сторми и стал успокаивать его.
Немного погодя пришли несколько рудокопов навестить Сторми. Я оставил его на их попечение, а сам отправился в таверну, где произошло это роковое событие. В таверне было около сорока человек. В течение некоторого времени я внимательно прислушивался к разговорам, которые велись вокруг меня. Темой разговора было сегодняшнее происшествие. Некоторые не придавали никакого значения событию и смотрели на него, как на обыкновенную драку. Я не согласился с таким мнением и громко заявил, что человек, который заколол Сторми, совершил преступление, и что он ни больше, ни меньше, как разбойник.
Около дюжины человек вступили со мною в спор и сказали, что я должен ответить за свои слова. Тогда я заявил, что не думаю уклоняться от последствий моих слов и что, если бы человек, совершивший это преступление, находился тут, я все равно сказал бы это.
Тут я только узнал, что имя человека, который ранил Сторми, было Красный Нед. Решив отомстить за Сторми, я вернулся к нему и провел с ним целую ночь.
Когда стало рассветать, Сторми обратился ко мне со следующими словами: «Роланд, я знаю, что следующей ночи не переживу, и потому вы должны исполнить то, что я вам сейчас скажу. У меня есть около 180 унций золота, и это я оставляю вам, мой дорогой мальчик. Я не имею никаких родственников, и вы для меня ближе и дороже всех. Я могу умереть счастливым, зная, что кое-что сделал для вас. Я вас полюбил сразу, когда увидел в первый раз».
Сторми потребовал, чтобы я немедленно пригласил нескольких честных товарищей-золотоискателей, и в присутствии их передал мне золото.
— Возьмите его, Роланд, — сказал он, — в свою полную собственность. Это золото приобретено честным путем. Поезжайте в Ливерпуль и женитесь на девушке, о которой вы мне говорили. Я думаю, что вы будете счастливы.
Мучения Сторми были ужасны. Было слишком тяжело смотреть на его продолжительную агонию. Я оставил Сторми на попечение товарищей и отправился разыскивать Красного Неда.
Глава XVI
СТОРМИ ОТОМЩЕН
Я пошел по направлению к таверне, зная, что Нед часто посещает ее и если не найду его там, то, по крайней мере, узнаю, где он может быть.
Войдя в таверну, я увидел высокого, тощего человека с красной бородой.
— Пускай он поостережется называть меня разбойником, — говорил краснобородый человек, — иначе я отправлю его туда, куда уходит его товарищ. Разбойник! Ведь было больше дюжины человек, которые слышали, как в продолжение десяти минут моряк ругал меня. Мог ли я допустить, чтобы он продолжал в этом духе дальше? Тот, кто назвал меня злодеем, пусть поскорее застрахует свою жизнь.
Его голос показался мне знакомым, а когда я пристально всмотрелся в его лицо, то узнал Эдуарда Адкинса, первого помощника, а затем капитана «Леноры», — человека, который прогнал меня с корабля после смерти капитана Хиланда, обвинил меня в неблагодарности и воровстве! Да, это был Адкинс, мой старый враг. Я знал, что он самый презренный трус и храбрится только на словах.
Адкинс, а теперь Красный Нед, закончил свою речь следующим вопросом:
— Какая цена человеку, который не сможет защитить свою честь?
— У вас нет никакой чести, чтобы защищать ее, — сказал я, выступив вперед, — и вам нечего терять ее. Вы — бессовестный злодей. Вы нарочно начали ссору с беззащитным человеком и предательски закололи его ножом, несмотря на то, что отлично видели, что он пьян и совершенно беспомощен.
— Тысячу проклятий! Вы обращаетесь ко мне? — спросил Адкинс, повернувшись ко мне.
— Да! Я говорю вам, — сказал я, — и я желаю, чтобы все присутствующие слышали мои слова. Вы — бессовестный негодяй, разбойник и даже хуже. Вы убили беспомощного, невинного человека, неспособного защитить себя. Вы говорили о своей чести и репутации, и я теперь публично сказал, какова ваша честь и репутация.
Будь нас только двое, возможно, Адкинс и не подумал бы отвечать на мои слова или защищаться. Но при этой сцене присутствовало два десятка человек, которые слышали каждое слово.
— Теперь, — воскликнул я, — вы слышали, что я сказал! Джентльмены, вы все слышали мои слова?
— Джентльмены, — сказал Адкинс, обращаясь к толпе, окружившей нас, — что я должен делать? Вчера я вынужден был прибегнуть к таким действиям, о последствиях которых сожалею; теперь появляется другой человек, завязывает со мной ссору, желая, очевидно, последовать за своим товарищем. Вот вам мой совет, — сказал он, обращаясь ко мне, — оставьте этот дом, пока из него не вынесли ваше тело. Не дайте разыграться моей крови.
— Ваше волнение крови не представляет ни малейшей опасности, — сказал я, — у вас уже от страха душа ушла в пятки. Если бы я был настолько пьян, что не держался на ногах, без сомнения, вы показали бы свою храбрость и напали на меня. Теперь вы этого не сделаете!
Величайший на свете трус был поставлен в такое
С этими словами он нагнулся и достал из-за голенища нож, но я в то же мгновение ударом кулака повалил его на пол. Нож выпал из рук Адкинса, и, прежде чем он встал, я стал между ним и тем местом, где лежал нож. Вытащив из кармана свой нож, я бросил его рядом с ножом Адкинса. Встав на ноги, Адкинс опять набросился на меня, но я снова ударом кулака повалил его на пол. Затем я схватил его, поднял и бросил на пол с такой силой, что он больше уже не встал: у него был сломан позвоночник.
Когда я выходил из таверны, Адинс был уже мертв, и Сторми отомщен.
Вернувшись к Сторми, я нашел его в очень плохом состоянии. Часы его жизни были сочтены.
— Сторми, — сказал я, — что желали бы вы сделать с человеком, который вас предательски заколол?
— Ничего, — ответил он, — он злой человек, но только оставьте его. Обещайте мне, что вы не будете пытаться мстить за меня. Пускай Бог сделает это за нас.
— Хорошо, товарищ, — сказал я, — вашему желанию я буду повиноваться. Да я и не могу повредить ему теперь. Он ушел.
— Я рад этому, — сказал умирающий моряк. — Очевидно, он понял, что поступил несправедливо и ушел отсюда.
— Но он не сам ушел, — сказал я, — он умер. Я зашел в тот дом, где вчера произошло это печальное событие- встреча с вами, и застал его там, но перед моим уходом он был уже мертв.
При этом известии лицо Сторми осветилось особенной, свойственной ему улыбкою. Он, очевидно, был очень доволен, и если не хотел, чтобы я мстил за него, то из боязни за мою жизнь.
К вечеру того же дня, в который мной был убит разбойник, не стало и Сторми.
Похоронив своего старого товарища, я решил разыскать свою мать и затем вернуться на родину к Леноре.
Перед отъездом из Соноры я навестил молодую чету, приютившую сироту мистера Лери.
Ребенка у них уже не было. Его увез к родителям покойной матери один знакомый купец, возвращавшийся в Австралию. Они дали мне адрес хозяина гостиницы в Сан-Франциско, по фамилии Вильсон, от которого я мог получить более подробные сведения о мистере Лери. Вильсон знал Лери еще в Австралии. С этим адресом я отправился в столицу Калифорнии.
По словам Вильсона, которого я немедленно разыскал в Сан-Франциско, мистер Лери прибыл в Сидней несколько лет тому назад. Через год после его прибытия приехала жена Лери, с которой он прожил несколько недель, а затем бросил ее. Потом Лери бежал в Америку с дочерью одного сиднейского торговца. Больше Вильсон ничего не знал и не мог сообщить о дальнейшей судьбе моей матери.
Я решил отправиться в Австралию, и единственная надежда у меня была получить какие-нибудь сведения о моей матери, брате и сестре у сиднейского торговца, отца несчастной девушки, погибшей от руки Лери.
Глава XVII
ОПЕКУНЫ СИРОТЫ
После продолжительного плавания я прибыл в Сидней и, сойдя с корабля на берег, принялся разыскивать мистера Девиса, отца несчастной убитой девушки.
Мистер Девис был довольно крупный бакалейный торговец и пользовался большим уважением, так что найти его было не трудно.
На следующий же день я отправился к мистеру Девису. Это был джентльмен лет пятидесяти, с симпатичным, честным лицом. Я сказал ему, что только что приехал из Калифорнии, и что дело чрезвычайной важности заставило меня обратиться к нему.
Мистер Девис просил сообщить, какого свойства мое дело. По тону его голоса видно было, что он догадывается.
— Если я не ошибаюсь, — сказал я, — у вас ребенок, которого вам привезли из Калифорнии?
— Да, — ответил он, — он был доставлен приблизительно четыре месяца тому назад. Мне сказали, что это мой внук.
— Деньги, посланные для ребенка, тоже получили?
— Да, получил и деньги.
Тогда я откровенно рассказал ему обо всем и объяснил, что причина моего приезда в Сидней — узнать что-нибудь относительно моей матери.
— Вы не могли найти лучшего места, чтобы собрать необходимые для вас сведения, — сказал он. — Женщина, называющая себя мистрисс Лери и считающая себя женою человека, который здесь был известен под фамилией Метьюс, здесь. Если это ваша мать, вам не трудно разыскать ее. Она бывает у нас каждый день. Она портниха. Моя жена может указать вам ее адрес.
Задача оказалась намного легче, чем я предполагал. Я выражал сильное нетерпение узнать скорее адрес моей матери.
— Не спешите так, — сказал мистер Девис. — Вам необходимо предварительно кое-что узнать. Позвольте мне задать вам два или три вопроса. Знаете ли вы как умер Метьюс?
— Да, я присутствовал при его смерти.
— Известны ли вам причины его смерти?
— Да, — ответил я. — А вам?
— Увы, я слишком хорошо знаю их! — с глубоким душевным волнением произнес мистер Девис. — Только постойте! Я вам кое-что скажу, прежде чем вы увидите свою мать. Она не знает, что Метьюс умер. Я не желаю, чтобы было известно, что моя дочь убита, и что сделал это человек, который с ней бежал, и который за это убийство повешен. Довольно и того, что наши знакомые знают, что моя дочь бежала из дому. Они думают, что наша дочь умерла естественной смертью, а ребенка прислал к нам Метьюс после смерти его матери по нашей просьбе. Женщина, в которой вы думаете признать свою мать, тоже полагает, что Метьюс жив и вернется к ней. Она любит этого человека больше своей жизни. Я сообщаю вам об этом, чтобы вы знали, как надо действовать. Она приходит сюда очень часто посмотреть на ребенка, потому что ее муж — его отец. Мне кажется, что она любит это маленькое создание, как свое собственное.
Я познакомился с мистрисс Девис и зашел посмотреть на ребенка. Это был очень интересный мальчик. Черты его лица ничуть не напоминали отца. Ребенок был поразительно похож на свою несчастную мать, и я сказал это бабушке ребенка. В ответ старая леди сказала, что мистрисс Лери и я совершенно различного мнения. Мистрисс Лери находит, что ребенок — типичный портрет отца.
— Слава Богу! — сказал мистер Девис. — Я думаю как и вы, что ребенок нисколько не похож на своего преступного отца. Я счастлив, что черты лица напоминают его мать-моего собственного несчастного ребенка. Может быть, этот ребенок послан для утешения несчастным родителям, потерявшим свою дорогую дочь!
Простившись со стариками и узнав от мистрисс Девис адрес моей матери, я ушел.
Глава XVIII
ВСТРЕЧА С МАТЕРЬЮ
Я пошел по указанному адресу искать квартиру моей матери. Пройдя несколько улиц, я подошел к дому, в котором над небольшим, но чистеньким магазином была прибита вывеска: «Мистрисс Лери, модистка и портниха». Я находился у квартиры моей матери, которую не видел столько лет. Необычайное волнение охватило меня, когда я постучал в дверь.
Дверь открыла молодая девушка, лет девятнадцати.
Я никогда бы не узнал ее, если бы не ожидал встретить моих родных; девушка была очень красива, и я догадался, что это моя сестра Марта.