Последовала странно удобная тишина; она была, оказалось , одной из тех редких женщин, которые не стремились заполнять тишину болтовней.
С другой стороны она провела вечера прошлых трех лет, сидя с его отцом; не удивительно,что она привыкла к долгому молчанию.
К сожалению, в то время как тишина обычно соответствовала бы его настроению, сегодня вечером она заставила его мучаться все более и более непристойными мыслям о ней; то как он медленно освобождает ее от одежды, ,раздвигает ещё изящьные ноги и погружаеться в ее тело.
Всё это было безнравственным, почти бестыдным.
Он внутри нахмурившись глядел на ее-картина благовоспитанного приличия , полностью забыв о боли, которую она причиняла ему, сверкая иглолкой она работала над частью того же самого вида вышивки, что и его мать, маленькое дело,так он думал это называют.
Технически, ее проживание, без компаньонки под его крышей, можно было бы назвать скандальным, учитывая ее положение и сколько времени она проживала тут…, “Сколько времени Вы были здесь хозяйкой дома ?”
Она подняла взгляд, затем вернулся к своей работе. “Одиннадцать лет. Я взяла на себя обязанности, когда мне исполнилось восемнадцать, но ни Ваша мать, ни Ваш отец не соглашались называть меня хозяйкой дома, пока мне не исполнилось двадцать пять, и они, наконец признали, что я не собираюсь выходить замуж”
“Они ожидали,что вы выйдете замуж” он спросил “Так почему вы этого не сделали?”
Она взглянула вверх, мелькнула легкая улыбка. “Не из-за отсутствия предложений, просто я не встретила такого человека, который мог предложить то, что я ценю”
“Так, Вы удовлетворены, будучи хозяйкой дома в Волверстоуне?”
Не удивившись на простой вопрос, Минерва пожала плечами. Она с готовностью ответить на любой вопрос, который он задал, портить эффект то, что он сидит там, апатичный, длиноногий, непринужденно развалившись,это было так типично по мужски-широкие плечи на фоне высокой спинки стула, предплечья, покоящиеся вдоль обитых ручек, длинные пальцы держали стакан, мощные бедра раздвинуты, имели воздействие на ее чувства. Ее нервы были натянуты, его присутствие заставляло их трепетать и звучать как струны. “Я не буду хозяйкой дома вечно, однажды, Вы женитесь, Ваша герцогиня возьмет бразды правления, и затем я планирую путешествовать”.
“Путешествовать? Куда?
КУДА-НИБУДЬ ДАЛЕКО ОТ НЕГО. Она изучала розу,она должно быть, просто вышивала; она не забыла как это делается. “Египет, возможно”.
“Египет?” Он не казался впечатленным ее выбором. “Почему туда?”
“Пирамиды”.
Мрачно задумчивый взгляд, который у него был, прежде чем он спросил, когда она стала хозяйкой дома, вернулся. “Из всего, что я слышал, область вокруг пирамид изобилует берберскими племенами, они варвары, которые, не колеблясь, похитят одинокую даму. Вы не можете поехать туда “.
Она представила себе, как сообщит ему, что она давно мечтала быть похищеной варваром, который перебросит ее через плечо, и перевезет в свой шатер, там бы опустил на покрытый шелком тюфяк и вконец быть соблазненной им-конечно он был варваром в этом вопросе-и потом, он не имеет никакой власти указывать ей, куда она может ехать.
Вместо этого она остановилась на ответе, который он хотел бы услышать еще меньше. Улыбаясь мягко, она глянула на свою работу. “Посмотрим”.
Нет. Она никуда не поедет, возле Египта или в любой другой стране бурлит опасность. Ройс хотел прочитать ей нотацию, что его родители воспитали ее не для того,что бы она рисковала своей жизнью далеко в непонятном поиключении. Но его характер настолько взрывной, что ее ответ гарантиреут только лиш обостренную напряженность, поэтому он держал губы плотно сжатыми и проглотил слова.
К величайшему облегчению, она сунула иглу в свою работу, затем свернула часть и поместила его в мешок гобелена, который очевидно лежал под одной стороны перекладных. Наклонившись, она засунула сумку на место, затем выпрямился и посмотрел на него. “Я собираюсь ложиться спать”. Она поднялась. Не вставайте, увидимся завтра. Спокойной ночи “.
Ему удалось прорычать “спокойной ночи” в ответ. Он провожал ее глазами до двери-в то время как он боролся с тем, чтобы остаться в кресле и позволить ей идти. Ее идея о Египте не помогла ему, возбуждая что-то первобытное, даже более примитивное внутри него.
Сексуальный голод был осязаемой болью как дверь, каторая закрытлась мягко позади нее.
Ее комната была в сторожевой башне, где-то недалеко от его новых апартаментов; но несмотря на все возрастающее искушение, он не пошел туда.
Она была его хозяйкой дома, и он нуждался в ней.
Пока он не был единогласно установлен как герцог, чтобы прочно держать бразды правления в своих руках, она была его лучшим, самым хорошо осведомленным, надежным, и заслуживающим доверия источником информации. Он будет избегать ее, насколько это будет возможно, Фалуэлл и Келсо помогут с этем, но ему все равно нужно будет видеть ее, говорить с ней, ежедневно.
Он будет видеть ее также во время еды, это был ее дом, в конце концов.
Оба его родителя занимались ее воспитанием; у него было твердое намерение соблюдать это обязательство даже при том, что их нет.
Хотя формально она не находилась под опекой герцогства, она имела такое же положении в обществе …, возможно, он мог бы выступать опикуном, вместо его родителей?
Это было бы извинило бы покровительство, которое он чувствовал ,и которое,он знал, будет продолжать чувствовать.
Несмотря на это, ему придется мириться с ее присудствием рядом, до тех пор, пока, как она отметила, он женится. Это было еще тем, что он должен будет сделать.
Брак для него, как и для всех герцогов Волверстона, действительно, характерно для всех Верайзи, будет равнодушно договорным делом. Браки его родителей и сестер были такими, и походили на союзы которые практикуются; мужчины заводили себе любовиц, как только наследники были произведены, женщины делали то же самое, и браки остались стабильными, и их состояния процветали. Его брак будет следовать этому порядку.Ни он, ни любой Верайзи, вероятно, не будут потокать недавней моде бракам по любви, в первую очередь потому, что, как признали все, кто их знал, поколение Верайзи, никого не любят.
Не в пределах брака, и не в каком другом качестве тоже. Конечно, как только он будет связан узами брака, он будет свободен взять любовенцу, на долгое врямя, которую сможет сожержать….
Мысль об этом,повторно разбудила все фантазии, которые он пытался подавить в последний проведеный час .
С отвращением ворча, он осушил янтарную жидкость в стакане, потом поставил его, поднялся, поправил брюки, и направился в свою пустую кровать.
ТРИ
В девять часов на следующее утро, Ройс сидел во главе стола в столовой, и в одиночьку сьел завтрак. Он спал лучше, чем он ожидал-глубоко, не без сновидений, и сны не были из его прошлого, а скорее это фантазий, которые никогда не осуществляться.Во всех них присудствовала его хозяйка дома. Если не всегда совершенно обнаженная, то, по крайней мере меньше, чем одетая.
Он проснулся,когда увидил Тревора пересекающего спальню, наливавшого горячую воду в ванную. Сторожевая башня была построена в эру, когда охрана дверей была мудрой защитой; непременно дверь между коридором ,его раздевалкой и ванной надо убрать,это было срочной необходимостью. Он напомнил себе сказать его хозяйке дома.
Он задался вопросом, спросит ли она почему.
В то время как он лежал и ждал когда эрекция от его последнего сна исчезнеть, он репетировал различные ответы.
Он вошел в комнату для завтрака с обостренным чувством предвкушения, которое неутешительно погасло, когда, несмотря на поздний час, ее там не было. Возможно, она была одной из тех женщин, которые завтракали чаем и тостом в своей комнате.
Сдерживая своё неуместное любопытство о привычках его хозяйки дома, он сидел и позволил Ретфорду обслужить его, решительно подавляя вопрос относительно ее местонахождения. Он подходил к тарелке с ветчиной и колбасой, когда объект его одержимости пронеслась одетая в золотой бархатной амазонке для верховой езды, которую носили поверх черной шелковой блузки с черным бантом выше одного локтя и черной ковбойской шляпы, поверх ее золотых волос.
Пряди волос выбились из ее прически, создавая прекрасный нимб под шляпой, Ее щеки пылали с чистой жизненной силой. Она увидела его и улыбнулась, останавилась ,быстро стягивая перчатки. Кнут был подвернут под одной рукой. “Две выведенных демоном черных лошади прибыли в конюшни с Генри. Я узнал его, как ни удивительно.Все работники конюшни толпяться,сражаються за право устроить ваш скот” Она приподняла бровь. “Сколько еще лошадей следует ожидать?”
Он медленно жевал, потом проглотил. Она любила ездить, он вспомнил потяннутую стройность ее фигуры, когда она стояла на пороге в дверях, если ее тело по-прежнему звучит в такт ударов копыт, словно энергия, взволнованая ездой и по-прежнему заставляя бежать кровь по ее венах.
Ее вид вызвал у его нежелательную реакцию. Ну и?-она спросила. Он поднял глаза к ней. Нисколько.”
Нисколько?” Она уставилась на него. “На чем Вы ездили в Лондоне? Нанимали экипаж?”
Ее тон окрасил последние слова как совершенно невероятные - которыми они и были.
“Единственное действие которыми можно заниматься на лошадях в столице это спорт и прогулки. Она сморщила нос. “Это правда”. Она изучала его одно мгновение.
Он вернул свое внимание к своей тарелке. Она обдумывала возможность сказать ему,то что он уже знал этот особый, оценивающий предназначенный ей взгляд.
“Таким образом, у Вас нет собственной лошади. Ну, кроме старого Завоевателя”.
Он посмотрел вверх. . “Он еще жив?” Завоеватель был его лошадью, в то время когда он был изгнан, мощный серый жеребец лишь два года.
Она кивнула. “Никто другой не мог ездить на нем, так что он был поставлен в загон. Он более серый, чем был тогда, и он все ещё бегает за кобылами “. Она снова помедлила , потом решилась. ” Есть один из потомков Завоевателя, другой жеребец . Клинку сейчас три года, и он пока не обьезжен, он отказывается ездить под седлом, ну, это не надолго.” Она встретилась с ним взглядом.
“Вы хотели бы попробовать?”.
Спросила с блестящей улыбкой - она знала, что только что , кинула вызов, которому он не в состоянии сопротивляться - она повернулась и покинула комнату. Оставив его думать-еще раз-другой прокатиться, он не против .
“Фалвел, нет ничего, срочно требующие внимания в поместье?” Ройс обратился с вопросом к своему слуге, который сморщив лоб и серьезно обдумав, в конце концов кивнул.
“Я бы сказал, Ваша светлость, что, хотя и могут быть обычные, незначительные детали, чтобы присутствовать здесь, нет ничего такого, что необходимо сделать в ближайшие несколько месяцев”
Фалвеллу было шестьдесят, тихий, довольно бесцветный человек, он слегка скланял голову почти постоянно удивлял Ройса, наверное он развил эту привычку в ответ на бушующую агрессию его родителя. Казалось, всегда соглашающегося, даже если он этого не делал.
Оба,и управляющий и агент которые ответили на его вызов,сидели перед столом в кабинете, в то время как он пытался быстро закончить с неприятными вопросами. Не то, чтобы они были неприятными, но он чувствовал себя все так . Подавляя в себе зарождающееся недовольство, он попытался расспросить лучшее понимания некоторых из них. “Скоро будет зима через несколько месяцев, и затем мы не будем в состоянии проявить внимание к чему-либо, до марта, или, что более вероятно до апреля.”
Ему было трудно поверить, что среди всех зданий и хозяйственных построек, ничего не нуждается в ремонте. Он перевел взгляд на своего агента. “И что из владений? Келсо?”
Агент был похож на Фалвелла, , но гораздо сложнее, более сухопарый, седой человек. Он был, однако, такой же суровый. “Ничего необходимо, что требуется вмешательство замка, Ваша светлость”.
Они использовали фразу “вмешательство замка” несколько раз, очевидно имея в виду помощь со стороны герцогской казны. Но они говорили о сараях, заборах, и дома на его землях, которые принадлежали к поместью и были предоставлены фермерам-арендаторам в обмен на их труд и главную порцию зерновых культур. Ройс нахмурился. “А как насчет ситуаций, которые не требуют “вмешательства замка”? Есть ли какой-либо ремонт или работа какого-либо вида, срочно необходимого там?” Его интонация была уточняющей и манера выражения более краткой.
Они обменялись взглядами как будто вопрос смутил их. Он получал очень плохое чувство . Его отец был старомоден в общем смысле, лорд былого; у него было растущее подозрение, что он собирался ступить на путь старых способов в пределах которых он считал трудно жить. Не без того, чтобы уколоть “Ну”, Келсо в конечном счете сказал, “есть вопрос домов Асвей Берн, и Ваш отец ясно дал понять арендаторам, что их надо починить. И если они не починили их к следующей весне, он собрался сносить дома и орать площадь под кукурузу, для большего количества зерна.
“Фактически”, Фалвелл продолжил рассказ, “Ваш покойный отец действительно должен был освоить землю для зерна,этим летом - как Келсо, и я советовал ему. Но я боюсь” -Фалвелл покачал головой, чопорно снисходительно-” Мисс Честертон вмешалася. Ее идеи не стоят того, чтобы рекомендовать-если состояние должно было постоянно выступать в таких вопросах, мы навсегда починили бы каждую небольшую вещь - но я полагаю, что Ваш покойный отец чувствовавши это … вынужден был , учитывая положение Мисс Честертон, чтобы, по крайней мере,создать видимость рассмотрения ее взглядов”.
Келсо фыркнул. ” Излишне доверчивый к ней он был. Только один раз за все годы, что я служил ему, он не делал того, что было лучшим для поместия”
“Ваш покойный отец имел правильное понимание того, что было связано с поместье, и обязательства арендаторов в том числе». Фалвелл тонко улыбнулся.
“Я уверен, что вы не захотите отклониться от этого успешного, и традиционного курса”.
Ройс следил за этой парой - и был совершенно уверен, что нуждался в большей информации, и черт побери! Он должен проконсультироваться со своей хозяйкой дома , чтобы получить ее.
“Я могу заверить вас, что любые решения, которые я приму, будут руководствоваться тем, что лучше всего для поместия. Что касается этих домов” он перевел взгляд с одного мужчины на другого : “я считаю, что это остаеться единственной спорной ситуацией тогоже рода.”
“Насколько мне известно, Ваша светлость,” Келсо помолчал, а потом добавил, “если есть другие вопросы, требующие внимания, они еще не доведены до моего сведения.”
Ройс боролся, с тем,чтобы не сузить глаза; Келсо знал, или по крайней мере подозревал, что были другие ремонтные работы или необходимые починки, но люди поместия не приносили их ему.
Он отодвинулся от стола. “Я не буду принимать решений, пока у меня не было времени, чтобы познакомиться с деталями”.
Он поднялся; оба мужчины быстро встали на ноги. “Я пошлю известие, когда в следующий раз я захочу видеть вас”.
В его интонации было достаточно стальных ноток, чтобы заставить обоих мужчин, отступить в молчаливом согласии, они низко поклонились, и, “без протеста”, прошли к двери, даже при том, что Фалвел ранее сообщил ему, что его отец встречался с ними в первый понедельник каждого месяца. За деньги Ройса, что было далеко не слишком редко .
Его отец, возможно, не нуждался в более частых встречах, но информация была тем, без чего он не мог существовать, ненавидел скучное существование.
Он стоял глядя на дверь после того, как шаги пары исчезли. Он надеялся, что они обеспечат защиту между ним и его хозяйкой дома во всех вопросах, имеющих отношение к поместию, все же после разговора с ними в течение часа, он не был готов принять их взгляды, пока не имел полной картинв по любому вопросу. Конечно, не на домах Асвея Берна.
Он задался вопросом, какими были взгляды Минервы - и почему его отец, который никогда не любил в жизни, изменил своё поведение, счел целесообразным, чтобы успокоить кого-то, из-за ее идей.
Он должен был спросить ее.
Видя, что его план, держать ее на расстоянии рассыпается в пыль, он не мог сдержать рычание. Разворачиваясь возле стола, он направился к двери.