И тем не менее Хозяинов предпочитает вести особо важные беседы в маленькой комнате отдыха за стеной. Там вообще не существует никаких окон. На жалюзи не надеется, поскольку существует такое множество прослушивающих устройств, что каждое не знают даже спецы. А он и себя к таким не относил, и не слишком надеялся на того отставного майора, которого содержал у себя в охране, бывшего комитетчика.
Александр Матвеевич привычно приветлив с пришедшими, говорит мягко и с улыбкой.
Вообще он всегда умеет произвести впечатление человека добродушного, чуть ли не ласкового — лицо такое. И лишь хорошо знающие его, плотно с ним работающие люди могут — если не побоятся — многое рассказать о том, что он в действительности из себя представляет.
Сегодня пришедших трое. Он сам их вызвал.
— Пить что-нибудь будете? — спросил Хозяинов и откинул дверцу бара, блеснув при этом крупным бриллиантом в перстне из белого золота.
Комната отдыха — узкая и длинная. Здесь только и помещаются два кресла по одну стену, диван — по другую, а сбоку от них — бар.
Опускаешь дверцу, и она заменяет собой стол.
Очень удобно в такой тесноте. В противоположном конце комнаты — телевизор с видеомагнитофоном и музыкальный центр. Хозяинов вытянул руку с пультом и нажал клавишу.
Спокойная музыка заполнила помещение. Музыка — еще один вид маскировки на случай прослушивания.
— Минералку, если можно, — первый говорит очень осторожно и сидит на самом краешке дивана, стесняясь расположиться поудобнее. Заметно, что он достаточно хорошо чувствует дистанцию и не стремится ее нарушить.
— Я бы пивка, — это другой, с лицом слегка помятым и не очень умным.
— А я, Александр Матвеич, предпочитаю коньяк, — третий из гостей, человек лет пятидесяти, солидно и со вкусом одетый, чувствует себя здесь более привычно. — Ты знаешь какой... — и он довольно потер ладони.
Последняя фраза специально произнесена, чтобы показать перед остальными свои отношения с Хозяиновым. Чуть ли не дружеские, чуть ли не равные.
— Я тебе другой предложу. Оцени. На мой вкус — этот куда как лучше.
Самого Хозяинова явно не смущает то, что ему приходится выполнять роль официанта.
Кстати, Александр Матвеевич в молодости официантом и работал, пока не стал со временем директором ресторана. Он протянул первому бутылку с минеральной водой “Боржоми”, услужливо и с улыбкой открыл ее, второму дал жестянку с пивом, третьему налил коньяк и даже сам понюхал его, закрыв от удовольствия глаза и что-то одобрительное промычав на вдохе.
— Хороший марочный грузинский коньяк по вкусу ничуть французским не уступает, а уж букет побогаче будет. Рекомендую.
— Попробуем...
— Теперь, Вениамин Вениаминович, я слушаю. Что там произошло? — На лице — все та же приветливая улыбка, а в голосе появились мелкие чешуйки льда. У того, кто наблюдает это впервые, под кожей мурашки начинают бегать. — Мне вообще-то не сильно нравится, когда нелепые случайности нарушают движение набравшей обороты кампании. Я с трудом верю, что это — именно случайности.
Гость, который пожелал попробовать грузинский коньяк, сделал маленький глоток, поднял на Хозяинова глаза и стал отчитываться за всех.
— В общих чертах, дело обстоит так...
— А если не в общих чертах? Если — с анализом?
— А если не в общих, то мне пока еще трудно делать категоричные выводы. Слишком мало данных.
— Хорошо. Давай в общих...
— Утром в ментовку пришла его жена.
Сказала, что застрелила мужа. Перед этим она укололась какой-то синтетической гадостью.
Хорошую наркоту он ей не покупал.
— Зачем он вообще ее пичкал этой гадостью? — Хозяинов не понимал и не принимал такого поведения в семейных отношениях.
Сам он наркотой никогда не баловался, хотя местные торговцы ею хорошо платили ему за “крышу”.
— Я его теми же почти словами спрашивал, — сказал Вениамин Вениаминович. — Началось у нее с подруг... Они, стервы, пристрастили. Валентин пытался ее от этого дела отучить, но их разве отучишь... Она стала его просто шантажировать. Слишком много знала. Правда, знала только о работе без налогов.
Но если налоговая бы не вовремя влезла в его дела, то пришлось бы многим туго. Вот потому он вынужден был уступить. Выходить на улицу он ей почти не давал, разве что — в сопровождении. А так — покупал кое-что, чтобы дома сидела и не рыпалась.
— Вот и допокупался!
— Да... — значительно сказал тот, что пил пиво.
Гость с бутылкой минеральной воды молчал.
— Ладно. Дальше слушаю.
— Она сейчас в СИЗО. Следствие уже решило однозначно — виновна. У нее — явка с повинной. Казалось бы, все чисто. Но вот есть маленькая странность. Сама она ничего не помнит. Только пришла в себя утром, в руках у нее — пистолет, на полу — мертвый муж. Потому и решила, что это она сделала. Там есть маленькая деталь. Признание обвиняемого не является доказательством вины. А других улик у них нет. Только косвенные. Но косвенные улики судом могут рассматриваться в комплексе. И выносится приговор на их основании.
— Откуда такие данные?
— Прямо из ментовки. У меня там есть свои люди.
— Дальше.
— Дальше начинается самое интересное.
Конечно, я послал к ней своего адвоката, чтобы выудить подробности. Они еще не встречались, но сейчас он оформляет все документы. Сегодня, думаю, уже начнет работу с клиенткой. Я ему “порошка” немного дал, чтобы разговорчивости ей добавить. Слабенький, но для нее и он — спасение.
— А если адвокат попадется с “порошком”?
— Не попадется. Опытный человек. Не в первый раз это делает. Но дожидаться адвоката я не стал. Мало ли какие штуки могут у Валентина быть записаны на компьютере. Нашел вот Андрея, — Вениамин Вениаминович кивнул в сторону любителя минеральной воды, — и поехал посмотреть сам.
— Квартира разве не опечатана?
— Опечатана. Но любопытство... Сам понимаешь... Чтобы двери не ломать, взял в компанию Славу, — теперь кивок в сторону любителя пива. — Подъезжаем к подъезду, останавливаемся, чтобы осмотреться. Выйти еще не успели. А у Славы — глаунаметанный. Он балкон по номеру квартиры вычислил за секунды.
И показал. Кто-то с пятого этажа на шестой по пожарной межбалконной лестнице быстро перебирается. Мы остались ждать у подъезда.
Посмотреть, кто такой...
— Почему туда не пошли?
— Человек уже побывал в квартире. Зашел он, надо думать, через дверь. Вышел через другую квартиру. Значит, у двери его кто-то ждал.
Что-то там должно было произойти. К тому же мы обратили внимание на “БМВ”. Рядом с нами стоял. Там два парня тоже внимательно наверх смотрели. Обсуждали. Слава парней узнал. Из блатных. Тогда решили, что эта троица вместе.
— Они вас видели?
— Мы же были за тонированным стеклом...
Вот. Подумали мы так — так и оказалось.
Через пару минут “верхолаз” вышел и сразу подошел к “БМВ”. Что-то сказал водиле, и пошел в другую сторону от дороги. У меня с собой видеокамера была, я его заснял на всякий случай. Кстати, Слава и его узнал. Это Паша Гальцев, квартирный вор-виртуоз. Он сейчас с Лангаром дела имеет.
— При чем здесь Лангар? Ему-то сего прошлым в политике ничего не светит...
— Он и не лезет, насколько я знаю. Просто этот парень, вероятно, узнал, что квартира пустует. И забрался. По наводке Лангара.
— А если не просто забрался? А если он знал, что там искать? А если его именно данные с компьютера и интересовали?
— Все может быть. Потому мы его уже ищем. Только вся сложность в том, что он во всероссийском розыске. Но у меня есть свои мысли по этому поводу.
— Почему сразу проследить его не попробовали?
— На виду у тех, из “БМВ”?
— Они не уехали?
— В том-то и дело. Мы тоже стали ждать.
Что-то должно было произойти. А еще через десять минут приехали менты. За ними — еще одна бригада. Они копались в квартире. Вероятно, Паша Гальцев как-то засветился, потому и пожаловали. Когда менты выходили, мы и их засняли. Позже вышел еще один человек. Он не с ними приехал. Раньше. Сел в старую “жучку”. Она здесь же, рядом с “БМВ” стояла.
Когда мы прибыли, уже там была. Мне показалось, что это — не мент. Я потом проверил по номеру машины. Оказалось, что и правда — не мент. Ментовские номера обязательно проходят по закрытой картотеке. У меня туда доступ был только через Валентина. Но домашний адрес его я вычислил. Завтра хочу пустить за ним “хвост” и узнать, что ему там было надо.
— Это все?
— Нет. Вторая ментовская бригада, что позже подъехала, надолго в квартире застряла.
А потом привезли под охраной и жену Валентина. Очевидно, хотели проверить сохранность вещей после визита Гальцева.
— Хорошо. Твои дальнейшие действия?
— Дальше действовать будут Андрей со Славой. Сегодня ночью, чтобы никто не помешал. Слава откроет дверь, Андрей проверит компьютер. К тому времени, надеюсь, у меня будут данные от адвоката. Утром проверят человека из старой “жучки” — что ему там понадобилось? И тогда я уже буду в состоянии сделать выводы. Думаю, что сразу после обеда смогу все выложить. Если будут данные раньше, то и доложу раньше.
Хозяинов молчал пару минут. Наконец, встал.
— Ладно. Завтра я вас жду. Расходы предвидятся?
— Вероятно... — уклончиво ответил Вениамин Вениаминович. — Они, сам же знаешь, возникают всегда неожиданно. Когда денег под рукой нет.
Хозяин достал из кармана бумажник и отсчитал пять стодолларовых банкнот.
— Смотри сам, как распорядиться. Итак, до завтра...
Гости вышли. И только после этого Хозяинов налил себе большую рюмку коньяка и выпил залпом, словно водку. Потом нахмурился, чего не позволял себе при посторонних, и устало вытянул ноги.
3
— Рассказывай, что там у тебя нового? — встретил меня Лоскутков.
Я небрежно развалился на стуле у стены.
Не люблю стулья перед столом. На них возникает ощущение допрашиваемого.
— Самое новое, новее не бывает — по дороге к тебе я обнаружил за собой “хвост”, — содержательная пауза, чтобы дать ему осмыслить высказанное мной. — Неумело ведут, дилетанты. Серая старенькая “Хонда” с правым рулем. Такие в нынешние времена только киностудии скупают, чтобы аварии снимать. Дай лист бумаги...
Лоскутков — всегда аккуратный, на столе у него ничего лишнего не бывает — достал из стола чистый лист, и я написал номер “Хонды”.
— Отнеси компьютерщикам, пусть проверят.
— Командир... — сказал майор чуть ли не презрительно.
Относить он не стал, а просто набрал телефонный номер и запросил данные на владельца машины.
— Кстати, и по утреннему запросу тоже принесите. Мне просто некогда еще было зайти, — добавил, вспомнив.
— Как думаешь, откуда мог появиться “хвост”? — поинтересовался я у профессионала.
— Я не знаю все твои дела. Тебе легче сообразить.
— Недавно у меня вообще не было никаких дел. Без работы сидел. Предположить могу только одно — после посещения квартиры Чанышева кому-то сильно не понравилась моя “фотокарточка”. “Хвост”, похоже, приклеился ко мне около “Аргуса”. Оперативно они сработали. И вычислили, и последить не забыли...
— Кто “они”?
— Те, кто за нами у подъезда Чанышева наблюдал.
— Из тех двух машин? Мысли есть?
— Или с “мерса”, или с “БМВ”. Выбор невелик.
— Ты не сильно пугаешься? — майор позволил себе даже изобразить гримасу, отчего его худая физиономия вытянулась и стало похоже, что он на горячий чай с сахаром дует.
— Если бы испугался, то уже взял бы их в оборот и тебе в сыро-сине-тухло-копченом виде на серебряном подносе доставил. Только что это даст? Морды им набить и без задержания можно. Потому я и решил их “не заметить”. Ведь какие-то действия они так и так предпримут? Тогда можно будет и реагировать.
— Рисковый ты парень!
Вот мент злобный, всем недоволен.
— Сам дурак! — не остался я в долгу и достал из портфеля пачку сахара. — Чай бы хоть поставил.
— Володя! — крикнул Лоскутков через дверь в соседнюю комнату. — Поставь нам с майором чайку. А через пять минут, — повернувшись ко мне, он посмотрел на часы, — привезут подозреваемую в убийстве. Может быть, ты за это время что-то пожелаешь мне рассказать? Поделиться опытом и информацией...
Каюсь, знаю за собой грех — меня чаем не пои, дай поиздеваться над Лоскутковым.
— Я бы рассказал, но это может оказаться не так в действительности, как я думал. Сначала саму Саньку Чанышеву спрошу, а потом ты все сам, надеюсь, поймешь.