Пока она кашляла и трясла головой, Роман осторожно забрал у нее виски. Проклятие… он хотел, чтобы Шанна расслабилась, а не напилась. Роман украдкой покосился на часы. Ласло должен позвонить через восемь минут. Времени оставалось в обрез.
— Расскажи мне об этих русских, — попросил Роман.
Шанна забралась с ногами на кушетку.
— Мы с Карен снимали квартирку в Бронксе. А по пятницам ходили в один маленький магазинчик при котором была закусочная, — брали пиццу, шоколадные пирожные с орехами и перемывали косточки мужчинам… наверное, потому что ни мне, ни ей никто никогда не назначал свиданий. Потом, однажды вечером… — Шанну передернуло.
— Значить, все было как в старом гангстерском фильме….
Роман был потрясен. Господи помилуй… она не бегала на свидания?! И куда только смотрели парни? Ослепли они, что ли? Он взял ее руки в свои.
— Продолжай. Теперь они тебе ничего не смогут сделать.
Глаза Шанны наполнились слезами.
— Они уже сделали! И продолжают мучить меня — до сих пор. Каждую ночь я вижу во сне Карен, мертвую, всю в крови… вижу, как она умирает у меня на глазах. А еще они отняли у меня работу. Теперь я больше никогда не смогу быть дантистом! — Шанна опять потянулась за виски. — Все, хватит. Терпеть не могу жалеть себя.
— Подожди-ка. — Он осторожно отставил виски подальше. — Что ты хотела сказать… почему ты не сможешь быть дантистом?
Шанна упала на диван.
— Нужно взглянуть правде в глаза. На моей карьере можно поставить крест. Какой из меня дантист, если я при виде крови падаю в обморок?
Ах да, конечно. Она боится крови. Роман совсем забыл об этом.
— Эта твоя гемофобия… Когда она началась? После этого случая?
— Да. — Шанна вытерла глаза. — Я была в туалете, мыла руки… и тут вдруг эти ужасные крики. И выстрелы… грохот выстрелов. Я слышала, как пули ударяются о стену. И еще слышали, как кричали люди, которых они убивали…
— Это были русские?
— Да. Спустя какое-то время выстрелы стихли. Я выбралась из туалета. И увидела лежащую на полу Карен. Она… ей выстрелили в грудь и в живот. Она была еще жива… увидела меня и помотала головой — как будто хотела предупредить.
Шанна приложила ладонь к глазам.
— Вот тогда я их и услышала. Они были за печью в которой пекли пиццу… кричали что-то по-русски. — Она подняла глаза на Романа. — Конечно, я не знаю русского, но узнала кое-какие ругательства. Когда-то у нас с братом и сестрой было что-то вроде игры — кто выучит больше бранных слов на разных языках.
— Они заметили тебя?
— Нет. Услышав их голоса, я спряталась под стойкой. На кухне прогремело еще несколько выстрелов, а потом… потом они вышли. Они остановились возле Карен и посмотрели на нее. Я видела их лица.
— А они останавливались возле других жертв? Или только возле Карен?
Шанна нахмурилась, изо всех сил стараясь вспомнить.
— Н-нет… только возле Карен. Вообще-то…
— Что?
— Знаешь, они взяли ее сумочку и вытащили права. И как будто сошли с ума — принялись ругаться как сумасшедшие, потом швырнули сумочку на пол. Это было так странно… ну, они ведь убили многих в этой закусочкой… не одну Карен. Почему им пришло в голову рассматривать ее права?
И действительно, почему? Роману страшно не понравился вывод, который, впрочем, напрашивался сам собой, но ему очень не хотелось расстраивать Шанну — во всяком случае, пока.
— Значит, ты дала против них показания в суде, и после этого тебе сменили имя?
— Да. Я стала Джейн Уилсон и два месяца назад переехала в Нью-Йорк. — Шанна вздохнула. — Я здесь никого не знаю. Ну, кроме Томми, парня, который разносит пиццу. Это так здорово, когда есть с кем поговорить. Знаешь, а ты здорово умеешь слушать.
Роман снова бросил взгляд на часы. У него осталось всего четыре минуты. Может, она уже доверяет ему настолько, чтобы впустить его в свое сознание?
— Я умею не только слушать, Шанна. Я… я специалист по лечебному гипнозу.
— По гипнозу? — Шанна вытаращила глаза. — То есть занимаешься регрессионной терапией? Не врешь?
Роман улыбнулся.
— Вообще-то мне пришло в голову, что твою гемофорию можно попробовать вылечить гипнозом.
— О… — Она растерянно моргнула, потом села. — Ты серьезно? Меня так легко вылечить?
— Да. Но ты должна довериться мне…
— Господи… как здорово-то! Мне не нужно будет менять профессию.
— Да. Но это возможно, только если ты будешь доверять мне и…
— Ну да, конечно.
— Так ты доверишься мне?
Она вскинула на него взгляд.
— Ты хочешь проделать это прямо сейчас?
— Да. — Роман заглянул ей в глаза. — Это несложно. Все, что от тебя требуется, это просто расслабиться.
— Расслабиться? — Шанна не сводила с него глаз, но Роман заметил, что их как будто стало заволакивать дымкой.
— Ложись на спину. — Он мягко уложил Шанну на кушетку. — И все время смотри на меня, ладно?
— Хорошо, — невнятно прошептала она и вдруг сдвинула брови. — Какие… какие у тебя необычные глаза!
— У тебя тоже. Между прочим, у тебя очень красивые глаза.
Шанна улыбнулась. И почти сразу же сморщилась, как будто от боли. По лицу ее пробежала легкая судорога.
— Мне вдруг опять стало холодно.
— Это сейчас пройдет. А теперь скажи мне: ты хочешь победить свои страхи?
— Да. Да, хочу.
— Тогда победишь. Ты будешь сильной, уверенной в себе. И ничто не помешает тебе стать прекрасным дантистом.
— Это было бы замечательно.
— А теперь ты должна расслабиться. Слушай меня… сейчас тебе захочется спать.
— Да… — Веки Шанны отяжелели.
Ему удалось! Кровь Христова, это оказалось так просто! Шанна сама распахнула перед ним дверь и впустила его в свое сознание. И все, что для этого требовалось, это найти правильную мотивацию. Имеет смысл запомнить это на будущее — на тот случай, если ему опять попадется такой вот «крепкий орешек». Но уже через минуту Роман понял, что это ему не понадобится — погрузившись в мысли Шанны, он моментально убедился, что второй такой, как она, на свете нет.
Она, несомненно, умна, и ум ее производит впечатление высокоорганизованного, великолепно отлаженного механизма. Однако это была только оболочка, под которой кипел настоящий водоворот чувств и эмоций. Роман почувствовал, как этот водоворот захлестывает его. Страх. Боль. Печаль. Скорбь. А под всем этим упрямое желание выстоять, несмотря ни на что. Все это было до боли знакомо и вместе с тем ново, ведь сейчас эти эмоции испытывала Шанна. Его собственные чувства, насчитывающие уже более пяти веков, потускнели, словно покрывшись пылью. А ее эмоции бурлили, перехлестывая через край, точно молодое вино. Он уже забыл, что значит чувствовать! Они пьянили… сводили его с ума. В ней было столько страсти, которая нетерпеливо требовала выхода. И Роман сделает это — он проникнет не только в сознание Шанны, но и в ее сердце.
— Роман, — Грегори глянул на часы, — у тебя осталось сорок пять секунд.
Роман заставил себя встряхнуться.
— Шанна, ты меня слышишь?
— Да, — не открывая глаз, прошептала она.
— Тебе сейчас приснится чудесный сон. Ты снова окажешься в кабинете дантиста. В новом, прекрасно, оборудованном кабинете. Твоим пациентом буду я — я попрошу тебя имплантировать мне зуб. Обычный человеческий зуб — ты меня понимаешь?
Шанна слабо кивнула.
— Если появится кровь, ты даже не поморщишься и будешь делать свое дело уверенно и спокойно. Потом уснешь. Проспишь десять часов и забудешь обо всем, что было. А когда проснешься, почувствуешь себя счастливой и отдохнувшей. Ты меня поняла?
— Да.
Он ласково провел ладонью по ее лицу, пригладил растрепанные волосы.
— А теперь спи. Скоро ты увидишь сон. — Роман встал. Шинна уже спала, подложив ладонь под щеку, как ребенок, смирно посапывая.
Зазвонил телефон.
Трубку взял Коннор.
— Погоди секунду, — буркнул он. — Сейчас переключу тебя на «громкую связь».
— Алло! Вы меня слышите? — По голосу Ласло было заметно, как он нервничает. — Надеюсь, у вас все готово. Времени в обрез. Уже без четверти пять.
Роман невольно представил себе, как беспокойные пальцы химика крутят пуговицу на халате… если, конечно, на нем вообще остались пуговицы.
— Да, Ласло, мы тебя слышим. Все прекрасно. Я скоро буду — вместе с дантистом.
— Она… она согласилась помочь?
— Да. — Роман повернулся к Грегори. — Выясни точное время восхода. И позвони мне в клинику ровно за пять минут до него — чтобы я успел телепортироваться.
Грегори скорчил недовольную гримасу.
— А мне что прикажешь делать? Я тогда уже не успею вернуться домой.
— Переночуешь здесь.
— И я тоже? — раздался голос Ласло.
— Да. Не волнуйся, в доме полно пустых спален. — Роман подхватил спящую Шанну на руки.
— Сэр! — Коннор встал из-за стола. — Насчет ее отца… такое ощущение, что его просто нет. Сдается мне, этот парень из ЦРУ. Могу послать Йена в Лэнгли [5]— пусть выяснит.
— Хорошо. — Роман покрепче прижал к себе Шанну. — Ласло, ты меня слышишь? Я готов. Начинай говорить — и не останавливайся, пока я не окажусь у тебя.
— Да, сэр. У нас все готово. Я положил ваш зуб в специальный раствор — как порекомендовал ваш дантист. Это мне напомнило… кажется, был такой фильм, там еще в роли дантиста снимался очень известный актер. А дантист этот, по-моему, был серийным убийцей или даже маньяком… так вот, он все время спрашивал: «Не беспокоит?» Как же фамилия этого актера… не могу вспомнить…
Голос Ласло обволакивал, но Роман уже не вслушивался — для него голос Ласло стал чем-то вроде огня маяка, и Роман потянулся к нему сознанием, стараясь установить с ним ментальную связь. Для обычных перемещений это было не нужно — дорога из дома до офиса «Роматек индастриз» давно отпечаталась в его памяти, сохранившись словно маршрут в навигаторе, однако если нужно было попасть в незнакомое место, то самым безопасным способом телепортации был вот такой ментальный якорь. Без такого якоря телепортироваться было опасно — вампир мог оказаться в совершенно другом месте. Нет ничего неприятнее, чем очутиться на солнцепеке или замурованным в кирпичной кладке.
Грегори останется ждать в кабинете, чтобы предупредить о скором наступлении рассвета, — его голос станет для них с Ласло тем маяком, который поможет вернуться домой. Комната перед глазами стала понемногу тускнеть, потом исчезла — мысленно уцепившись за голос Ласло, Роман какое-то время словно пробирался в темноте, пока перед глазами не вспыхнул свет. Роман материализовался в приемной дантиста, и первое, что он услышал, был облегченный вздох Ласло. Роман огляделся — внутри не было ни души, только в воздухе чувствовался сильный запах дезинфекции.
— Слава. Богу, вам это удалось, сэр! Пойдемте, нам сюда, — закудахтал Ласло и кинулся в сторону кабинетов. Роман бросил взгляд на Шанну — она мирно спала у него на руках. Шагая следом за Ласло, он молча гадал, какую информацию о ее отце удастся раскопать в Лэнгли. Если выяснится, что он в свое время перешел дорогу русской мафии, станет понятно, почему русские решили отомстить. По какой-то причине они не смогли разделаться с отцом, поэтому их жертвой стала дочь. Это также объяснило бы, с чего им вдруг пришло в голову проверить водительское удостоверение Карен и почему они так разозлились. Роман покрепче прижал Шанну к себе. Если его подозрения подтвердятся… Он многое отдал бы, чтобы они оказались ошибкой, но внутренний голос подсказывал Роману, что он прав.
Русские хотели избавиться от Шанны совсем не потому, что она стала свидетельницей убийства Карен. Все гораздо хуже, чем она думает, потому что кровавая расправа в Бостоне случилась из-за нее. Не Карен должна была стать их жертвой, а Шанна. А это значит, что они будут преследовать ее, пока не убьют.
Глава 8
Иван Петровский бегло просмотрел скопившуюся на его столе корреспонденцию. Счета за электричество. Счета за газ. Судя по датам, всё это пришло несколько недель назад. Он пожал плечами. Что такое несколько недель, если живешь на свете больше шести веков? И вообще, даже мыслью том, что он хоть как-то связан с суетным миром живых, была ему ненавистна. Скривившись, Иван распечатал первый конверт. О… какое счастье! Эти уроды предлагают ему застраховать свою жизнь. Иван злобно рассмеялся. Идиоты! Смяв листок, он зашвырнул его в корзину.
И тут его внимание привлек небольшой, цвета слоновой кости конверт. Обратный адрес «Роматек индастриз».
В горле Ивана заклокотало. Схватив конвертной хотел уже порвать его в клочья, когда неожиданно пришедшая в голову мысль заставила его остановиться. Интересно, с чего бы это Роману Драганешти вздумалось писать ему? Они ведь даже избегали разговаривать друг с другом. Озадаченно нахмурившись, Иван расправил наполовину разорванное письмо и пробежал глазами.
Приглашение на ежегодный Большой бал в честь открытия Весенней конференции, который состоится в «Роматек индастриз». Ах, ну да, конечно, спохватился Иван. Драганешти каждый год давал пышный бал — ради этого события в город съезжались вампиры со всего света, а пока они веселились до упаду, главы кланов, собравшись на тайную конференцию, обсуждали основные проблемы жизни вампиров и тактику их поведения в современном обществе. Жалкие, вечно ноющие ублюдки, которым не хватает смелости признать, что именно вампиризм представляет собой высшую форму. Как они не понижают, что есть только один способ держать смертных в руках?! Люди — всего лишь кормовая база… скот, который безжалостно уничтожают, как только он перестает быть источником пищи. И никаких дискуссий! Слава Богу, мир кишит смертными — их уже миллиарды, а они всё продолжают размножаться. Так что смерть от голода вампирам в ближайшее время не грозит.
Иван, скомкав приглашение, отправил его в корзину вслед за счетами. Он не участвовал в этих идиотских конференциях… дай Бог памяти? Да, уже восемнадцать лет. Словом, с тех пор, как этот ренегат Драганешти представил на суд общественности свое новейшее изобретение — синтетическую кровь.
Больше всего Ивана удивляло тупое упорство, с которым Роман Драганешти продолжал каждый год посылать ему приглашения. Небось слабоумный ублюдок до сих пор надеется, что Иван и его последователи передумают, раскаются и начнут исповедовать его слюнявую философию. «Вампиры — за гуманное отношение к людям». Ха! Держи карман шире!
От злости и раздражения снова начало сводить шею. Закрыв глаза, Иван помассировал одеревеневшие мускулы. Перед глазами вновь встала набившая оскомину картина — Роман Драганешти со своими единомышленниками на ежегодном Большом балу, затянутые в элегантные фраки, кружат разряженных дам, флиртуют, потягивая маленькими глотками эту омерзительную синтетическую кровь из хрустальных бокалов, хлопают друг друга по спине, страшно гордые тем, какие они гуманные и продвинутые. Мерзость какая! Настроение у Ивана испортилось окончательно.
Надеются, что он тоже станет таким же, как они? Ха, размечтались! Отказаться от свежей человеческой крови? От пьянящего азарта охоты? От наслаждения, с которым вонзаешь клыки в трепещущую плоть? Никогда! Драганешти и его прихлебатели предали саму идею вампиризма. Они позор всей их расы! Плевок в лицо истинным вампирам.
Два года назад Драганешти представил на суд вампирской общественности своё новое изобретение — «Кухня фьюжн». Иван застонал сквозь зубы. Шея одеревенела, в висках тяжело стучала кровь. Лязгнув клыками, Иван пару раз куснул себя за позвоночник, чтобы хоть как-то снять напряжение — смертный на его месте просто грыз бы ногти.
Нет, вы только послушайте — «Кухня фьюжн»! Курам на смех! Какой позор! И… какой адский соблазн! Как тонко все было продумано! Непрерывный поток скрытой рекламы — и попутно бесконечные рекламные ролики на «Цифровом вампирском телевидении» в Бладнете. Да что там! Недавно Иван с ужасом обнаружил, что девчонки из его же собственного гарема потихоньку у него потягивают из бутылок «Шоко-Блад» — еще одно чертово изобретение этого извращенца Драганешти, коктейль из крови с шоколадом. Естественно, ослушниц тут же выпороли. Но суровое наказание вряд ли помешало остальным пить эту дрянь, когда Ивана не было дома. А иначе с чего это красотки из его гарема: вдруг стали безобразно толстеть, причем одна за другой?