подхватив телефон с ковра, обняла себя и засмеялась.
– Ты в курсе, что ты сумасшедшая?
Ее радостный смех донесся до моих ушей. Слезы вмиг сменились улыбкой.
Когда-то я была опытнее Тэйт. Кто бы знал, что она будет покупать мне вибраторы?
У меня такой же, – сообщила Тэйт. – Он помогает мне пережить разлуку с Джаредом. А
айпод заполнен яростной рок-музыкой, – отметила она.
Ох, точно. Снова заглянув в ящик, увидела распакованный Айпод Тач с обернутыми вокруг
него наушниками. Должно быть, Тэйт уже загрузила туда музыку.
Такой набор поможет тебе забыть этого говнюка. – Она имела в виду Лиама. Причину, по
которой я, собственно, и влипла в неприятности.
– Может, он поможет мне забыть Кейси Картер, – с издевкой сказала я.
Нагнувшись, подняла вибратор и поймала себя на мысли о том, на каких батарейках он
работает.
Спасибо, Тэйт. – Надеюсь, она услышала искренность в моем тоне. – Помимо всего
прочего, мне уже лучше.
Используй оба, – распорядилась она. – Сегодня же. И еще попробуй применить
выражение "мать твою". Тебе станет гораздо легче. Поверь мне.
После этого она завершила вызов, не попрощавшись.
Отняв телефон от уха, посмотрела на него; замешательство исказило мою улыбку. Я говорила
"мать твою". Просто не вслух.
Уверен, ты, скорее всего, очень нервничаешь, но после первого дня будет проще. –
Директор Мастерс торопливо шагал по коридору моей старой школы, в то время как я пыталась за ним
угнаться. – А через десять дней, – продолжил он, – тебе тут будет комфортней, чем в паре старой
разношенной обуви.
Мысленно я призналась, что мне никогда не позволяли хранить пару обуви достаточно долго,
чтобы она стала удобной, поэтому поверила ему на слово.
Я просто не понимаю, – сказала, задыхаясь, потому что бежала за Мастерсом, чтобы не
отстать, – каким образом человек без опыта работы учителем… и без педагогического образования…
должен подготовить восьмерых ребят к выпускному классу.
Ничего глупее в жизни не слышала.
Когда выяснила, что меня отправят домой для выполнения общественных работ, я была
немного раздражена и одновременно почувствовала неимоверное облегчение. Хоть и не хотела, чтобы
все узнали об идиотском поступке, повлекшем за собой мой арест, но этим летом я осталась без жилья
в Финиксе. Возвращение в Шелбурн-Фоллз стало удачным стечением обстоятельств.
Даже когда мать сказала, что я остановлюсь в пустом доме Брандтов, вместо того, чтобы
позорить ее своим присутствием, подобная перспектива все равно казалась мне более заманчивой,
чем возможность застрять в Аризоне, зная, что мой бывший находился в нашей квартире с другой
девушкой.
Но стать учителем? Чей это глюк?
Ты не будешь учителем, – возразил директор Мастерс, обернувшись достаточно, чтобы я
увидела его профиль. – Ты будешь репетитором. Это разные вещи. – Затем он остановился,
развернулся ко мне лицом. – Позволь рассказать тебе кое-что об обучении. Даже самые лучшие
педагоги в мире, имеющие в своем распоряжении наиболее научно обоснованные ресурсы, которые
только можно купить за деньги, способны потерпеть неудачу. Ученики нуждаются во внимании.
Только и всего. – Мастерс взмахнул руками, будто разрезая воздух между нами. – Им нужно время
наедине с тобой, ясно? В твоей группе восемь семнадцатилетних подростков, но ты не будешь одна.
Сейчас в школе находятся другие репетиторы и учителя, ведущие летние курсы. Группа болельщиц и
члены ансамбля тоже будут периодически появляться, а наши парни из команды по лакроссу
практически каждый день проводят на игровом поле. Поверь, народу здесь будет предостаточно. Ты
не испытаешь недостатка в источниках помощи, если они тебе понадобятся.
– Вы со всеми репетиторами так нянчитесь?
Он улыбнулся, после чего развернулся и пошел дальше.
Нет. Но, с другой стороны, никто из моих репетиторов не проходит общественные
работы, назначенные судом.
Эх. Я блаженно забыла об этом на пять секунд.
– Извините. – Я поморщилась. – Знаю, ситуация очень неловкая.
– Очень удачная ситуация.
Мне нравился энтузиазм в тоне его голоса. С нашим директором всегда было легко
разговаривать.
Наверно, для тебя идеально все сложилось – ты смогла приехать домой на каникулы,
чтобы выполнить требуемые условия. В комфортной и знакомой обстановке.
Да, кстати…
Как я попала в этот проект? – рискнула поинтересоваться, сжимая в руках кожаную
сумку Тэйт, оставшуюся еще со времен школы, которую я нашла в ее шкафу утром.
Я попросил, чтобы тебя направили к нам. Ага, но…
Информация о тебе пришла на мою электронную почту, – пояснил Мастерс. – Я знаком с
тобой, доверяю тебе… по большей части… к тому же я в курсе, как блистательно ты пишешь. Мисс
Пенли до сих пор использует некоторые из твоих эссе и докладов в качестве примера для других
учеников. Ты знала об этом?
Я покачала головой, следуя за ним вверх по лестнице на второй этаж, где, судя по всему,
располагался мой кабинет.
Я любила писать. Всегда любила. Устные выступления, дебаты или пересказы у меня
получались отвратительно, но дайте мне ручку, бумагу и немного времени, и мысли складывались
вместе идеально.
Если бы только существовала возможность отредактировать жизнь, словно историю, я бы
была
неподражаема. Директор продолжил:
Я так же знал, что у тебя есть опыт работы с детьми в летних лагерях, так что твоя
кандидатура оказалась очень даже подходящей.
Мои вьетнамки шлепали по гладкому полу.
– Вы сказали, информацию прислали вам на почту? – спросила я. – От кого она пришла?
Не имею представления. – Он сдвинул брови, глядя на меня с любопытством. – Я решил,
что письмо прислал кто-то из канцелярских работников департамента по вопросам исполнения
наказаний. – Мастерс остановился перед дверью кабинета. Раньше, а может и сейчас тоже, здесь
находилась химическая лаборатория доктора Портера. – К слову, – он пригрозил пальцем, – твои
особенные обстоятельства афишировать не нужно. Уверен, ты придерживаешься того же мнения, но я
хочу сразу все прояснить. Эти ребята не должны узнать, почему ты здесь. Поняла?
Да, сэр. Конечно. – Я сжала в кулаке ремешок сумки, висевшей у меня на плече, ощутив
стыд. – И спасибо, что доверились мне.
Взгляд его голубых глаз смягчился. Директор Мастерс улыбнулся.
Работать будешь в этом кабинете. – Он кивнул в сторону двери лаборатории доктора
Портера, затем вручил мне стопку папок, которую держал в руках. – Тут собраны оценочные
характеристики, которые расскажут о нынешнем положении каждого ученика, заметки педагогов,
учебные планы и копии журналов. Ознакомься с ними, и до встречи в понедельник, Кейси.
После этого Мастерс ушел, оставив меня одну. Я огляделась, оценивая обстановку. У меня
накопилось столько вопросов. Этим ребятам по семнадцать. Что, если они не захотят слушать того,
кто старше их всего на несколько лет? Что мне делать с проблемным поведением? Разумеется, Джаред
и Джексон Тренты уже не учились здесь, но я не сомневалась, что их сменили другие подонки. И
почему дополнительные занятия по письменной речи проводились в химической лаборатории? Разве у
меня не должны взять отпечатки пальцев, чтобы допустить к работе с несовершеннолетними?
Ох, подождите. У меня уже брали отпечатки пальцев.
Я засмеялась себе под нос, решив, что уж лучше смех, чем слезы. Как быстро все меняется.
Учась в школе, ты считаешь себя умнее всех, думаешь, что все твои планы осуществятся.
Думаешь, что двинешься по пути к успеху с полными денег карманами и плотным графиком, ведь ты
такой важный, и станешь именно тем человеком, каким всегда хотел быть, как только окончишь
школу.
Только никто не говорит, что в двадцать лет ты еще больше растерян, чем в семнадцать.
Глядя через окно на дверь школьного кабинета, потерла руки, разгоняя дрожь, и задумалась – а не
буду ли я в большем замешательстве в двадцать пять, чем была сейчас. Раньше моя дорога казалась
предельно чистой, а сейчас на ней появилось столько грязи, что я едва могла идти.
Но этим летом мне только ходить и придется. Так как меня лишили водительских прав на год,
я позволила Ник забрать мою машину в Сан-Диего и утешилась фактом, что в городе не осталось
моих друзей – по крайней мере, в данный момент – значит, невозможность водить не станет тяжким
бременем.
Школа и тренажерный зал. Иногда продуктовый магазин. Лишь эти места я буду посещать, и
все они находились на приличном, но посильном расстоянии от дома Тэйт.
Я решила вернуться домой, отказавшись переступить порог кабинета раньше, чем
потребуется. Наказание я получила заслуженно, однако от этого было не легче смириться с
необходимостью провести летние каникулы в душном, затхлом здании, наполненном людьми,
желавшими там находиться не больше моего.
Выйдя из школы, выудила из сумки айпод Тэйт и вставила наушники в уши. Пролистывая
плейлист, не сдержала улыбку, сообразив, что не узнала ни одну из загруженных ею песен.
Мне нравился музыкальный вкус моей подруги еще до того, как мы познакомились. Но на
протяжении многих лет я устала сражаться с матерью из-за песен, доносившихся из моей комнаты,
поэтому просто сдалась в итоге. Вообще забросила музыку. Я редко слушала что-либо, потому что ее
голос постоянно вторгался в мои мысли и все портил.
Включив "Take Out the Gunman" Chevelle, увеличила громкость настолько, что уши заболели.
Однако все равно широко улыбнулась, когда от этого сексуального голоса у меня в груди буквально
фейерверки взорвались. Я не слышала замечаний матери, вообще ничего не слышала кроме
громогласной музыки, заставившей меня рассмеяться, мой пульс участиться, а голову покачиваться в
такт.
На соседних улицах было тихо, изредка мимо проезжали машины. Солнечные лучи согревали
мои обнаженные ноги. Я поняла, насколько сильно соскучилась по лету в родном городе.
Вокруг меня возвышались деревья с пышной зеленой листвой, танцевавшей на ветру. В
воздухе ощущался запах скошенной газонной травы и барбекю. Детвора побежала к фургончику с
мороженым, когда тот остановился у тротуара.
Я любила все эти мелочи и впервые за долгое время ощутила умиротворение. Даже несмотря
на мои проблемы.
Я поняла, что никто меня не ждал, никто за мной не следил, никто не беспокоил. Рано или
поздно мама позвонит. В понедельник мне придется начать репетиторство в школе. И, в конечном
счете, я буду вынуждена осенью продолжить обучение на факультете политологии.
Но хотя бы в данный момент я была свободна.
И мне было чертовски жарко. Я провела пальцами по линии роста волос, стерев испарину. В
этом плане Аризона превосходила Шелбурн-Фоллз. Там влажность воздуха меньше.
Я оделась так продуманно, как только смогла. На мне была белая юбка из кружева кроше,
благодаря которой мои загорелые ноги выглядели гораздо лучше, но верх выбрала консервативный –
тонкую блузку на пуговицах. Из-за пота ткань неприятно липла к спине. Расстегнула блузку, сняла ее
и повесила на сумку, оставшись в белой камисоли.
Мои темные волосы опускались ниже лопаток; в процессе моей прогулки они растрепались и
промокли потом, поэтому я пожалела, что не собрала их в пучок.
Переступив через бордюр, начала переходить пустую улицу. И внезапно почувствовала, как
мое сердце рухнуло в живот.
О, нет.
По другую сторону зеленой лужайки городского парка я увидела Камаро Лиама,
припаркованную около кафе Applebaum’s Bagels. Лиам. Мой бывший парень, который изменил мне
дважды и должен был остаться в Финиксе на лето. Дерьмо!
Запрокинув голову назад, закрыла глаза. Какая удача, мать твою.
Я сжала челюсти; каждая проклятая мышца в моем теле напряглась.
Однако затем я удивленно вздрогнула, внезапно ощутив вибрацию у себя под ногами,
отдававшуюся во всем теле.
Раскрыв глаза, обернулась и увидела, что остановилась посреди улицы, которую пыталась
пересечь до того, как Камаро Лиама завладела моим вниманием. Я моргнула, глядя округлившимися
глазами на машину – точнее, целую вереницу машин – стоявших на дороге в ожидании, пока я сдвину
свою задницу с их пути. Как давно они остановились, прежде чем я заметила?
Дрожь пробежала по позвоночнику. Лиам был сразу забыт. Я едва уловила другие спортивные
машины. Мой взгляд был прикован к той, что возглавляла колонну. Черной, с затемненными окнами.
Мустанг GT.
Мустанг GT Джексона Трента. Кейси
Я этого не ожидала. Ни на минуту не задумывалась, что Джекс может до сих пор оставаться в
городе. Пребывая в странном оцепенении, поспешно перешла на другую сторону улицы. Песня
Chevelle продолжала греметь в наушниках. Обернувшись, заметила, что его Мустанг просто стоял на
месте.
Что он делает?
Наконец Джекс газанул и медленно проехал мимо. Остальные машины, все навороченные,
потянулись за ним одна за другой.
Мой внезапно пересохший язык напоминал жесткую щетку во рту. Мимо промчалось еще
несколько автомобилей, поток воздуха от которых припечатал мою короткую юбку к бедрам. Я
почувствовала, будто оказалась посреди проклятого парада.
Что это такое, черт возьми?
Некоторые машины были мне знакомы. Так как Лиам, Джаред и Тэйт раньше участвовали в
гонках на Петле, я усвоила, по крайней мере, несколько вещей. Например, что машина Джекса – это
Мустанг; и я знала, что она до сих пор принадлежала ему (заметила номерной знак, гласивший
"Коренной Американец"). Следом ехал Сэм – парень, вместе с которым мы учились в школе. У него
был Додж Челленджер, но я понятия не имела, какого года выпуска. Дальше – еще один Мустанг,
Шеви СС и пара более старых Фордов и Понтиаков.
Некоторые же модели казались тут совсем лишними. Субару? Хендай? А это что, МИНИ
Купер?
Брат Джекса, Джаред, скорее бы собственный язык съел, чем появился рядом с такими
машинами. Но они тоже были модифицированы, с необычной покраской, огромными спойлерами
сзади.
Ого.
Автомобилей собралась чертова армада. Я просто стояла, уставившись на них, пока они
проносились мимо, каждый со своим собственным характерным звуком мотора, сотрясавшим асфальт.
Вибрации передавались через ноги прямо мне в живот.
Сжав бедра, поморщилась, испытав отвращение к самой себе. Я не стала влажной.
Нет.
Только вот стала. Я невероятно возбудилась; не помню даже, когда в последний раз мое тело
так пылало.
Оглянувшись в последний раз, проводила взглядом Мустанг Джексона Трента, пока тот не
скрылся из виду, свернув за угол.
Следующие несколько часов пыталась занять себя по максимуму. Ни друзей, ни машины, не
очень много денег, к тому же я никак не могла угомониться. А пустые руки – игрушка дьявола.