Только используя парус и все весла, мы могли двигаться против прилива, но постепенно его напор ослабевал, и в сумерках мы шли в открытое море, покрытое белыми хлопьями от стычки с рекой, и когда проходили намывные валы, не было видно никаких преследующих нас кораблей, а потом мы почувствовали, что наш корабль вздымается на волнах в открытом море.
Большинство кораблей идут к берегу на закате. Капитан ищет бухту и становится в ней на ночь, но мы гребли на восток, а когда наступила ночь, мы убрали весла, и нашу маленькую посудину понес ветер.
Корабль шел отлично. В какой-то момент в темноте я развернул его на юг, а потом лег спать до восхода. Если нас кто и преследовал, их не было видно, а корабли Восточной Англии не заметили нас, когда мы шли на юг.
Я знал эти воды. На следующий день, при ярком солнце, мы решились идти рядом с берегом, пока я не заметил береговой знак. Мы видели два корабля, но они проигнорировали нас, и мы прошли через огромные заиленные участки вокруг Фугхелнеса и вошли в Темез. Боги покровительствовали нам: за дни и ночи нашего путешествия никто ни разу нас не потревожил, и так мы прибыли в Лунден.
Я поставил Детище Тюра в док, который находился позади дома, в котором я жил, когда бывал в Лундене. Я думал, что уже никогда больше не увижу этот дом, потому что здесь умерла Гизела. Я вспомнил Эльфадель и ее жестокое пророчество о том, что все мои женщины умрут, но утешил себя тем, что ведьма не знала, что сгорит флот Сигурда, что она тогда могла знать о моих женщинах?
Я предупредил своих людей в Букингааме, чтобы они ждали нападения, и приказал им уйти на юг под защиту Лунденских укреплений. Поэтому я ожидал, что меня встретят в доме Сигунн или даже Финан, прибывший после того, как сыграл роль подсадной утки в Честере, но дом выглядел пустым, когда мы сделали последний взмах веслами, и корабль ткнулся носом в причал. Люди прыгнули на землю с причальными тросами.
Весла загрохотали по скамьям гребцов, и только тогда дверь дома распахнулась, и на террасу вышел священник.
- Вы не можете оставлять здесь корабль! - крикнул он.
- Ты кто? - спросил я.
- Это частный дом, - он не обратил внимания на мой вопрос. Это был худощавый мужчина средних лет с суровым лицом, испорченным оспой. Его длинная черная ряса была безупречно чистой, соткана из тончайшей шерсти. Волосы аккуратно острижены. Это был необычный священник, одежда и поведение говорили о его привилегированном положении. - Вниз по реке - портовые причалы, - сказал он, указывая на восток.
- Кто ты? - опять спросил я.
- Человек, который велит тебе найти другое место для своей лодки, - раздраженно отвечал он, и не пошевелился, когда я взобрался на причал и встал с ним лицом к лицу. - Я сделаю так, что лодку уберут, - угрожал он, - и тебе придется заплатить, чтобы получить ее обратно.
- Я устал, - сказал я, - и не собираюсь убирать лодку. Чувствовался узнаваемый Лунденский тлетворный дух, смесь дыма и нечистот, вспоминалась Гизела, разбрасывающая лаванду по выложенному плиткой полу. Мысль о ней как всегда пробудила острую боль утраты.
Она была в восторге от этого дома, построенного римлянами, от его комнат, окружающих большой внутренний двор, от огромной гостиной, окнами выходящей на реку.
- Тебе туда нельзя! - грозно предупредил священник, когда я прошел мимо него, - это собственность Плегмунда.
- Плегмунда? - переспросил я, - не он ли командует здесь гарнизоном?
Дом был отдан кому-то, кто командует Лунденским гарнизоном, выполняет работу, которую я передал западному саксу Веостану. Веостан - мой друг, и я знал, что он радушно примет меня в своем жилище.
- Альфред пожаловал дом архиепископу, - отвечал священник.
- Архиепископу? - поразился я. Плегмунд был новым архиепископом Контварабурга, известный своей набожностью мерсиец был другом Альфреда, а сейчас, очевидно, владельцем одного из превосходных Лунденских домов. - Сюда приходила молодая девушка? - спросил я. - Или ирландец? Воин?
Священник побледнел. Он, должно быть, вспомнил Сигунн или Финана, приходивших к дому, и это воспоминание подсказало ему, кто я.
- Ты Утред? - спросил он.
- Я Утред, - ответил я и толкнул дверь в дом. Длинная комната, которая раньше была такой приветливой, когда здесь жила Гизела, теперь стала местом, где монахи переписывали рукописи. Здесь стояли шесть высоких столов, на которых находились чернильницы, перья и пергаменты. За двумя из них работали служки.
Один писал, копируя рукопись, а другой с помощью линейки и иглы намечал линии на пустом пергаменте. Линии разметки помогают писать текст ровно.
Оба работника обеспокоено взглянули на меня и вернулись к своим занятиям.
- Ну так что, приходила сюда девушка? - спросил я священника. - Датчанка. Стройная и красивая. Ее должны были сопровождать полдюжины воинов.
- Приходила, - теперь он стал нерешительным.
- И?
- Она ушла в таверну, - ответил он сухо, подразумевая, что он грубо прогнал ее от дверей.
- А Веостан? - спросил я. - Где он?
- У него казармы рядом с высокой церковью.
- Плегмунд сейчас в Лундене? - спросил я.
- Архиепископ в Контварабурге.
- А сколько у него кораблей?
- Ни одного, - ответил священник.
- Тогда ему не нужен этот проклятый причал, не так ли? Поэтому мой корабль постоит здесь, пока я его не продам, и если ты тронешь его, священник, если хотя бы пальцем прикоснешься, если уберешь его, если хотя бы подумаешь о том, чтобы убрать его, я возьму тебя в море и научу тебя, как быть похожим на Христа.
- Похожим на Христа? - спросил он.
- Он ходил по воде, так ведь?
Эта обыденная перепалка оставила чувство подавленности, потому что являлась напоминанием, что церковь цепкой хваткой сжимала Уэссекс Альфреда. Казалось, что король предоставил Плегмунду и Верферту - епископу Вюграчестера, половину лунденских причалов.
Альфред хотел, чтобы церковь была богатой, а епископы - могущественными людьми, потому что он опирался на них, распространяя и заставляя применять свои законы и, если я помог распространить власть Уэссекса на север, то эти епископы и священники, монахи и монахини будут следовать за войском и навязывать свои безрадостные правила. Тем не менее, мои руки были сейчас связаны из-за Этельфлед, находившейся в Винтанкестере. Веостан сообщил мне об этом.
- Король просил собраться всю семью, - сказал он мрачно, - приготовиться к его смерти. Веостан был флегматичным, лысым, наполовину беззубым западным саксом, командовавшим гарнизоном Лундена, который вроде как относился к Мерсии, но Альфред добился того, чтобы каждый человек в городе, обладающий властью, был верен Уэссексу, и Веостан был достойным мужем, лишенным воображения, но старательным. - Кроме того, мне нужны были деньги на ремонт стены, - проворчал он, - а они их мне не дают. Они посылают деньги в Рим, чтобы держать Папу сытым и пьяным, но не заплатят за мою стену.
- Укради их, - предложил я.
- Мы уже многие месяцы не видели ни одного датчанина, - сказал он.
- За исключением Сигунн, - сказал я.
- Довольно симпатичная штучка, - сказал он, беззубо ухмыльнувшись. Веостан приютил Сигунн, пока она ждала меня. У нее не было никаких известий из Букингаама, но я подозревал, что дом, амбары и склады превратятся в дымящиеся руины, как только Сигурд вернется из набега на Честер.
Спустя два дня прибыл счастливо улыбающийся Финан с ворохом новостей:
- Мы играли с Сигурдом в кошки-мышки и вывели его прямо на валлийцев.
- А Хэстен?
- Одному Богу известно.
Финан поведал, как они с Меревалом отступили на юг в глухие леса, как Сигурд их преследовал. - Господи, как же ему не терпелось - по дюжине дорог он отправил за нами в погоню всадников, и один из отрядов мы подкараулили. Финан передал мешок с серебром: трофеи с мертвецов, зарезанных под сенью дубов.
Разъяренный, Сигурд утратил всякую осторожность, и пытался окружить ускользающую добычу, посылая людей на юго-запад, но всё, чего он добился - так это взбудоражил валлийцев, которые и сами по себе всегда на взводе. И вот с холмов явилась банда диких валлийских воинов, чтобы убить норманнов. Сигурд отразил нападение стеной из щитов, а затем быстро ретировался на север.
- Он уже должен был услышать про свои корабли, - сказал я.
- Он будет очень недоволен, - довольно сказал Финан.
- А я теперь нищий, - сказал я. Букингаам, скорей всего, сожжен, и теперь не будет никаких доходов. Семьи всех моих воинов теперь были в Лундене, Детище Тюра продано за гроши, а Этельфлед была не в состоянии помочь. Она была в Винтанкестере, рядом с хворым отцом. И мужем.
Она прислала мне письмо, очень банальное, даже недружелюбное, из чего можно было предположить, что ее переписку контролируют, и она знает об этом. Но я сообщил ей о своей нужде, и в письме она предлагала мне занять одно из ее владений в долине Темеза.
Поместьем управлял человек, который вместе со мной сражался у Бемфлеота, и, по крайней мере, он был рад меня видеть. Он был покалечен в сражении, но мог передвигаться с костылем и довольно сносно ездил верхом. Он дал мне денег в долг.
Лудда остался со мной. Я пообещал заплатить ему за его службу, когда снова разбогатею, и он был свободен идти куда вздумается, но он захотел остаться. Он учился управляться с мечом и щитом, а я был рад его обществу.
Двое фризов покинули меня, решив, что с другим лордом их дела пойдут лучше, и я не возражал. Я был в таком же положении, как Хэстен: мои люди сомневались в том, тому ли человеку они присягнули на верность.
А потом, когда лето пошло на убыль, вернулся Ситрик.
Глава пятая
Это было лето охоты и дозоров. Человек без дела - несчастный человек, так что я купил лошадей на серебро, которое одолжил, и мы поехали на север, осматривать границы земель Сигурда.
Если Сигурд и знал о моем присутствии, он никак не реагировал, возможно, опасаясь еще одной уловки, подобной той, что привела его людей к битве с дикарями-валлийцами, но мы не искали драки. У меня было недостаточно людей, чтобы встретиться с Сигурдом лицом к лицу. Хотя я и ездил с гордо поднятым знаменем, это на самом деле было блефом.
Хэстен по-прежнему сидел в Честере, хотя теперь его гарнизон увеличился в пять раз по сравнению с тем, что было весной. Вновь прибывшие не были воинами Хэстена - они принесли клятву Сигурду и его союзнику Кнуту Длинному Мечу, и их стало достаточно для охраны всего периметра стен старого форта.
Они вывесили свои щиты на частоколе, а флаги - на южной надвратной башне. Летящий ворон Сигурда соседствовал рядом с флагом Кнута, изображавшим топор и разломанный крест. Флага Хэстена не было, что подсказало мне, что он присягнул одному из двух более могущественных лордов.
Меревал предположил, что сейчас в форте около тысячи человек.
- Они пытаются спровоцировать нас, - сказал он. - Хотят драки.
- А вы ни разу с ними не сразились?
Меревал покачал головой. У него только было сто пятьдесят воинов и он отступит, если гарнизон Честера сделает вылазку.
- Не знаю, как долго мы сможем здесь оставаться, - признался он.
- Ты просил лорда Этельреда о помощи?
- Просил, - уныло ответил Меревал.
- И?
- Он сказал, что мы должны просто наблюдать за ними, - с отвращением сказал Меревал. У Этельреда было достаточно людей, чтобы спровоцировать войну, он мог захватить Честер в любой момент, когда бы захотел, но вместо этого он ничего не делал.
Я объявил о своём присутствии, проехав рядом со стенами, демонстрируя своё знамя с головой волка. Как и раньше, Хэстен не смог устоять перед соблазном. На этот раз он привёл дюжину воинов, но подошёл ко мне один, широко раздвинув руки.
- Это было умно, мой друг, - поприветствовал он меня.
- Умно?
- Ярл Сигурд был недоволен. Он пришел, чтобы спасти меня, а ты сжёг его флот! Он не рад.
- Я не хотел радовать его.
- И он поклялся, что ты умрёшь.
- Думаю, что ты то же клялся в подобном.
- Я исполняю свои клятвы, - сказал он.
- Ты нарушаешь клятвы, как неуклюжий ребенок разбивает яйца, - сказал я с презрением. - Так перед кем ты преклонил колени? Перед Сигурдом?
- Перед Сигурдом, - признал он, - а он в ответ отправил мне своего сына и семь сотен человек. Он указал на всадников, которые прибыли с ним, и я увидел угрюмое лицо молодого Сигурда Сигурдсона, сердито смотрящего на меня.
- И кто командует здесь? - спросил я. - Ты или мальчишка?
- Я, - сказал Хэстен. - Я учу его уму-разуму.
- Сигурд ожидает этого от тебя? - спросил я, и Хэстен удостоил меня улыбки. Он смотрел мне за спину, в сторону линии деревьев, пытаясь определить, сколько людей я мог привести с собой, чтобы усилить Меревала.
- Достаточно, чтобы уничтожить тебя, - ответил я на неозвученный им вопрос.
- Сомневаюсь в этом, - сказал он, - в этом случае ты бы не разговаривал со мной, ты бы дрался.
В этом была доля правды.
- Так что обещал тебе Сигурд в обмен на твою присягу? - спросил я.
- Мерсию, - пришел ответ.
Была моя очередь улыбнуться.
- Ты получишь Мерсию? Кто будет править Уэссексом?
- Как решат Сигурд и Кнут, - легкомысленно сказал он, затем улыбнулся. - Может, ты? Думаю, что если ты приползешь к нему, лорд Утред, ярл Сигурд простит тебя. Он предпочтет, чтобы ты дрался с ним, чем против него.
- Скажи ему, что я скорее убью его, - сказал я. Я поднял поводья моего жеребца. - Как твоя жена?
- У Брунны всё хорошо, - ответил он, было видно, что его удивил мой вопрос.
- Она всё ещё христианка? - спросил я. Брунна приняла крещение, но я подозревал, что вся церемония было циничным ритуалом Хэстена, чтобы развеять подозрения Альфреда.
- Она верит в христианского Бога, - сказал Хэстен с отвращением. - Всё время причитает.
- Молюсь, чтобы у неё было спокойное вдовство, - сказал я.
Я развернулся, но сразу после этого кто-то закричал, я повернулся и увидел Сигурда Сигурдсона, скачущего ко мне.
- Утред! - прокричал он.
Я придержал лошадь, повернулся и стал ждать.
- Дерись со мной, - сказал он, спрыгивая с седла и вытаскивая свой меч.
- Сигурд! - тревожно сказал Хэстен.
- Я Сигурд Сигурсон! - прокричал молокосос. Он уставился на меня, готовый к бою.
- Не сейчас, - сказал Хэстен.
- Слушай свою няньку, - сказал я мальчишке, и это спровоцировало его замахнуться на меня мечом. Я парировал его своей правой ногой, так что меч ударил по стремени.
- Нет! - закричал Хэстен.
Сигурд плюнул в мою сторону.
- Ты стар, ты боишься.
Он плюнул снова, а затем прокричал во весь голос.
- Пусть люди узнают, как Утред убежал от Сигурда Сигурдсона!
Он был горяч, молод и глуп. Он был достаточно крупным малым, у него был хороший меч, но его амбиции превышали его возможности. Он хотел прославиться, и я помнил, как хотел того же в его возрасте и как боги любили меня.
Любили ли они Сигурда Сигурдсона? Я ничего не ответил, а вытащил свои ноги из стремян и выскочил из седла. Я неспешно вытащил Вздох Змея, улыбаясь парню и наблюдая за первой тенью сомнения на его воинственном лице.
- Пожалуйста, не надо! - призвал Хэстен. Его люди сомкнули ряды и мои сделали то же самое.
Я держал свои руки раскрытыми, приглашая Сигурда атаковать. Он сомневался, но он вызвал меня, и если не будет драться сейчас, то будет выглядеть трусом, и эта мысль была для него невыносима, так что он прыгнул прямо на меня, его меч был быстр как змея, я парировал, но был удивлен его скоростью, затем я толкнул его своей свободной рукой, так что он отшатнулся. Он снова полоснул, неистовый удар, и я снова парировал.
Я разрешал ему атаковать, лишь защищаясь, и эта пассивность распаляла его гнев. Его обучали бою на мечах, но он забыл, что надо контролировать свой гнев. Он широко махал мечом, и его удары легко было блокировать, и я слышал, как люди Хэстена дают советы:
- Используй острие!
- Дерись со мной! - закричал он и снова размахнулся.
- Щенок, - сказал я ему, и он чуть не заплакал от отчаяния. Он рубанул мечом на уровне моей головы - лезвие зашипело в летнем воздухе, а я просто отклонился назад. Мимо моих глаз промелькнуло острие, я шагнул вперед и снова толкнул его свободной рукой, только в этот раз ногой подцепил левую лодыжку, и он рухнул вниз как колченогий теленок, а я упер Вздох Змея ему в шею. - Подрасти, прежде чем драться со мной, - сказал я ему.