Он улыбался.
— Ты делаешь мне предложение, в то время как приближается машина с ассасинами?
— С чуваками, вообразившими себя ассасинами.
Он продемонстрировал знание американского сленга, по-прежнему улыбаясь.
— Скажи «да». Ты ведь знаешь, что не можешь мне сопротивляться. Скажи «да».
— После того как ты заставил меня выпить этот отвратительный яблочный сок? Ты натравил на меня своих волков, Михаил. Мне известен большо-о-й список грехов, который я могу зачитать вслух.
Он обнял ее, притянув к груди.
— Я вижу, здесь потребуются более сильные аргументы.
И он стал целовать ее.
— Никто не может так целоваться, — прошептала Рейвен.
Он поцеловал ее снова, скользя по ее языку.
— Скажи «да», Рейвен. Почувствуй, как сильно ты мне нужна.
Михаил еще ближе притянул ее к себе, так, что напряженное свидетельство его желания уперлось в ее плоский живот. Взяв ее руку в свою, он опустил ее вниз, прижав к ноющей выпуклости, медленно скользнул по ней ее ладонью вверх и вниз, мучая их обоих. Он открыл для нее свое сознание, чтобы она смогла почувствовать, насколько силен его голод, насколько он граничит со страстью, — поток тепла и любви охватил ее.
Скажи «да», Рейвен, раздался его шепот у нее в голове.
Ты пользуешься своим преимуществом.
Он веселился.
Машина осторожно продвигалась вперед, пока не остановилась под кронами деревьев. Михаил повернулся к приезжим, инстинктивно становясь между Рейвен и тремя визитерами, чтобы защитить ее.
— Отец Хаммер, что за сюрприз.
Михаил жестом поприветствовал священника, но голос его звучал резко.
— Рейвен!
Шелли Эванс грубо оттолкнула священника и бросилась к Рейвен, пожирая глазами Михаила.
Он увидел волну испуга в глазах Рейвен прежде, чем Шелли достигла ее и обняла. Шелли не понимала, что Рейвен смогла прочитать ее зависть и сексуальный интерес к Михаилу. Он почувствовал естественное отвращение Рейвен к физическому контакту, к беспокойству женщины, к ее фантазиям насчет Михаила, но Рейвен смогла выдавить из себя улыбку.
— Что все это значит? Что-то случилось? — спросила она, осторожно высвобождаясь из объятий Шелли, которая была выше ее.
— Все хорошо, моя дорогая, — твердо сказала Маргарет Саммерс, сверля глазами Михаила и потянувшись к Рейвен. — Мы настояли, чтобы отец Хаммер привез нас сюда проверить, как ты.
Когда тонкая морщинистая рука коснулась ее руки, Рейвен почувствовала толчок в своем сознании. Одновременно с этим ее желудок напрягся, сжавшись, и острые осколки стекла вонзились в череп, разрывая ее сознание на мелкие кусочки. Некоторое время она даже не могла дышать. Она прикоснулась к смерти и, резко отпрянув, вытерла ладони о бедра.
Михаил!
Она всецело сосредоточилась на нем.
Мне плохо.
— Разве миссис Галвенстейн не убедила вас, что под моей защитой Рейвен в безопасности?
Михаил спокойно, но уверенно встал между Рейвен и пожилой женщиной. Он почувствовал неуклюжую попытку этой женщины прощупать его сознание, когда она скользнула по нему рукой. Его зубы блеснули в белоснежной улыбке.
— Пожалуйста, проходите и чувствуйте себя как дома. Я полагаю, на улице становится довольно холодно.
Маргарет Саммерс покрутилась тут и там, обратив внимание на стол, два стакана и две тарелки с крошками кекса. Ее глаза обшаривали Рейвен, словно обыскивая.
Рука Михаила легла на плечо Рейвен, притягивая ее под защиту его тела. Спрятав улыбку, он наблюдал, как миссис Саммерс удерживала Шелли, пока отец Хаммер первым не вошел в дом Михаила. Они были так предсказуемы. Он склонил голову.
Как ты?
Меня сейчас стошнит. Яблочным соком.
Она осуждающе взглянула на него.
Позволь помочь тебе. Они не узнают.
Он повернулся, закрывая ее тело своим, и, прошептав приказ, нежно поцеловал ее.
Лучше?
Она прикоснулась к его щеке, и пальцы передали все, что она чувствовала.
Спасибо.
И они одновременно повернулись к визитерам.
Маргарет и Шелли с благоговением рассматривали дом Михаила. У него были деньги, и интерьер прямо-таки кричал об этом: мрамор и дерево дорогих пород, произведения искусства и антиквариат. Было очевидно, что на Маргарет это произвело впечатление. Отец Хаммер устроился в своем любимом кресле.
— Полагаю, мы помешали.
Он выглядел довольным, посмеиваясь про себя, тусклые глаза вспыхивали каждый раз, когда встречались с глазами Михаила.
— Рейвен согласилась стать моей женой. — Михаил поднес ее пальцы к губам. — Но у меня не было достаточно времени, чтобы подарить ей кольцо. Вы приехали раньше, чем я смог надеть его ей на палец.
Маргарет дотронулась до потрепанной Библии, лежавшей на столе.
— Как романтично, Рейвен. Вы планируете обвенчаться?
— Естественно, дети обвенчаются. Михаил непоколебим в вопросах веры, поэтому ничего другого быть не может, — наставительно сказал отец Хаммер.
Рейвен вложила свою руку в ладонь Михаила, когда они опустились на диван. Тусклые глаза Маргарет были такими же острыми, как и когти.
— Почему вы спрятались, моя дорогая?
Ее пристальный взгляд метался повсюду, словно разнюхивая секреты.
Михаил лениво откинулся на спинку дивана.
— Вряд ли можно назвать это «спряталась». Мы позвонили миссис Галвенстейн, хозяйке гостиницы, и сообщили, что Рейвен остается со мной. Я был уверен, что она вам сказала.
— Последний раз, когда я слышала о Рейвен, это когда она отправилась на природу, чтобы встретиться с вами на пикнике, — заявила Маргарет. — Я знала, что она больна, и волновалась, поэтому, узнала ваше имя и попросила священника сопровождать нас сюда. Ее острый взгляд остановился на антикварном серебряном зеркале.
— Я сожалею, что встревожила вас, миссис Саммерс. Я подхватила ужасный грипп. Если бы я знала, что кто-нибудь будет волноваться, я бы позвонила, — сказала она абсолютно искренне.
— Я хотела видеть тебя ради себя самой. — Маргарет решительно сжала губы. — Мы обе американки, и я чувствую ответственность за тебя.
— Я благодарен за ваше беспокойство. Рейвен — свет моей жизни. — Михаил наклонился вперед с хищной улыбкой на лице. — Я — Михаил Дубрински. Не думаю, что мы были официально представлены.
Маргарет заколебалась, а затем, подняв подбородок, протянула ему руку и пробормотала свое имя. Михаил был сама доброжелательность.
Шелли нетерпеливо представилась сама.
— Мистер Дубрински?
— Можно просто Михаил.
Его очарование так подействовало, что Шелли едва не промахнулась мимо стула.
Наконец она уселась и так скрестила ноги, чтобы предстать в самом выгодном ракурсе.
— Хорошо, Михаил. — Шелли кокетливо улыбнулась. — Отец Хаммер сообщил нам, что вы интересуетесь историей, а следовательно, знаете местные легенды. Я пишу курсовую работу по фольклору и хочу вас спросить, есть ли правда в этих легендах. Вы что-нибудь знаете о вампирах?
Рейвен постаралась не рассмеяться. Шелли выглядела очень серьезной и все-таки стала жертвой природного магнетизма Михаила. Пожалуй, ее бы очень смутило, если бы Рейвен засмеялась. Поэтому Рейвен сосредоточилась на большом пальце Михаила, поглаживающем ее запястье с внутренней стороны. Благодаря этому она чувствовала себя уверенно.
— Вампиры, — повторил Михаил сухо и прозаично. — Конечно, вампирами больше славится Трансильвания, но у нас есть свои истории. Везде в Карпатах рассказывают такие истории. Есть даже туристический маршрут — путь Джонатана Харкера[8] в Трансильванию. Я уверен, это покажется вам интересным.
Маргарет наклонилась вперед.
— Вы верите, что эти истории правдивы?
— Миссис Саммерс! — Рейвен, казалось, была поражена. — Вы же в них не верите?
Маргарет помрачнела, ее губы воинственно сжались.
— Я всегда полагал, что в дошедших до нас сквозь века историях есть доля истины. Возможно, именно это подразумевала миссис Саммерс, — вежливо заметил Михаил.
Маргарет кивнула и наградила его благодарной улыбкой.
— Я рада, что мы сошлись во мнениях, мистер Дубрински. Человек вашего положения не должен иметь предубеждений. Как могло быть, чтобы столько людей на протяжении столетий рассказывали похожие истории, если бы в них не было истины.
— Ожившие трупы? — Рейвен подняла брови. — Не знаю, как в Средние века, но сейчас я бы, наверное, заметила, если б мертвецы бродили по округе и похищали детей.
— Несомненно, — согласился Михаил. — Насколько я знаю, за последние несколько лет у нас не было странных смертей.
— Но местные жители рассказывают довольно невероятные истории.
Шелли продолжала гнуть свою линию.
— Естественно, — обаятельно улыбнулся ей Михаил. — Это способствует процветанию бизнеса. Несколько лет назад... когда это было, отец? Вы помните, когда Свони решил заняться туризмом, он уколол себя в шею вязальной спицей и сообщил об этом в газету, чтобы сделали фотографии. Он повесил себе на шею связку чеснока и ходил по городу, притворяясь, что от чеснока ему становится плохо.
— Откуда вы знаете, что это был розыгрыш? — резко спросила Маргарет.
— Следы уколов воспалились. Оказалось, у него аллергия на чеснок, и ему ничего не оставалось, кроме как исповедаться. Отец Хаммер наложил на него епитимью. Свони пришлось тридцать семь раз подряд читать Розарий[9].
Отец Хаммер откинул голову и от души расхохотался.
— Конечно, он привлек всеобщее внимание, по крайней мере здесь. Газетчики прилетели отовсюду. Это было довольно занимательное представление.
Михаил скривился.
— Насколько я помню, мне пришлось провести слишком много времени вне стен офиса, а потом работать как каторжному всю неделю.
— Но даже у вас хватило чувства юмора, чтобы оценить его маленькую авантюру, Михаил, — заметил отец Хаммер. — Я прожил в этих местах довольно долго, леди, и еще ни разу не сталкивался с ходячим трупом.
Рейвен провела рукой по волосам, массируя раскалывающуюся голову. Боль была невыносимой. Такая боль у нее всегда ассоциировалась с длительным воздействием больного разума. Михаил поднял руку и нежно погладил ее висок.
— Становится поздно, а Рейвен все еще не оправилась от гриппа. Может быть, мы продолжим разговор в другой раз?
Отец Хаммер немедленно поднялся.
— Естественно, Михаил, я приношу извинения за то, что побеспокоили вас в такой неподходящий момент. Леди были очень настойчивы, и это показалось мне самым лучшим способом унять их страхи.
— Рейвен может вернуться с нами, — вкрадчиво предложила Маргарет.
Рейвен понимала, что никогда не перенесет поездки в машине с обеими женщинами. Шелли с готовностью кивнула, одаривая Михаила одной из своих самых очаровательных улыбок.
— Огромное спасибо, Михаил. Я бы с радостью продолжила нашу с вами беседу, может быть, даже сделала бы несколько записей.
— Непременно, мисс Эванс — Михаил протянул ей свою визитку. — На данный момент я завален работой, кроме того, Рейвен и я хотели бы пожениться как можно скорее, но я сделаю все возможное, чтобы найти для вас время.
Он проводил гостей до двери, никого не подпуская к Рейвен.
— Спасибо, миссис Саммерс, за предложение присмотреть за Рейвен, но я не хочу, чтобы она покинула меня без кольца.
Когда Рейвен хотела его обойти, он отрезал ей путь так ловко, что этого никто не заметил. Его рука сжала ее хрупкое запястье.
— Спасибо, что зашли, — сказала она слабым голосом, стоя позади него и опасаясь, что если заговорит чуть громче, ее голова расколется на части.
Когда гости ушли, Михаил обнял ее, а его лицо потемнело.
— Малышка, я сожалею, что тебе пришлось пережить все это.
Он внес ее в дом и направился в библиотеку.
Рейвен услышала, как он что-то тихо пробормотал на своем языке. Он ругался, и это заставило ее улыбнуться.
— Она не дьявол, Михаил, она просто фанатик. Это было похоже на прикосновение к сознанию борца. Она искренне верит, что поступает правильно.
Рейвен потерлась макушкой о его твердую челюсть.
— Она смешна, — отрезал он. — И вульгарна.
Михаил осторожно усадил ее в свое удобное кресло.
— Она пришла, чтобы проверить меня, чтобы провести священника в мой дом и попробовать меня обмануть. Ее прикосновение к моему сознанию было тупым и неловким. Она использует свой дар, чтобы пометить очередную жертву. Но она прочитала только то, что я позволил.
— Михаил! Она верит в вампиров. Как она может считать тебя ходячим трупом? У тебя, конечно, есть необычные способности, но я не могу представить тебя убивающим ребенка, чтобы поддержать свою жизнь. Ты ходишь в церковь, носишь крестик. Эта женщина спятила.
Она потерла ноющие виски в попытке ослабить боль.
Глава 6
Михаил темной тенью склонился над ней, держа в руке стакан с одним из своих настоев.
— А что, если я и являюсь этим мифическим вампиром, малышка, который удерживает тебя в своем логове?
Она улыбнулась, глядя в его серьезное лицо, пока не заметила боль в его глазах.
— Я бы доверила тебе свою жизнь, Михаил, вампир ты или нет. И я бы доверила тебе жизнь своих детей. Ты высокомерный и иногда властный, но не злой. Если ты и вампир, то не то существо из легенд.
Он отодвинулся от нее, не желая, чтобы она видела, как много ее слова значат для него. Такое безграничное доверие. И не важно, что она не понимает, что говорит. Он чувствовал истину в ее словах.
— У большинства людей есть темная сторона, Рейвен, а у меня она больше, чем у остальных. Я способен на невыносимую жестокость, даже на зверство, но я не вампир. Я — хищник, но не вампир.
Его голос был сухим и задыхающимся.
Рейвен подошла ближе и дотронулась до его губ.
— Я никогда этого и не думала. Ты говоришь так, словно веришь, что эти ужасные существа существуют. Михаил, даже если бы это было так, я бы все равно знала, что ты не являешься одним из них. Ты всегда судишь себя слишком жестоко. Я чувствую в тебе добро.
— В самом деле? — спросил он мрачно. — Выпей это.
— Надеюсь, это не погрузит меня в сон, поскольку я собираюсь вернуться в гостиницу и уснуть в своей постели этой ночью, — твердо заявила она, принимая стакан.
Ее голос дразнил, но глаза были полны тревоги.
— Я действительно чувствую добро в тебе, Михаил. Я вижу это во всем, что ты делаешь. Ты все ставишь выше своей жизни.
Он закрыл глаза, словно от боли.
— Ты в это веришь, Рейвен?
Она изучала содержимое стакана, задаваясь вопросом, почему ее слова ранили его.
— Я знаю это. Я сделаю все, о чем бы ты ни попросил меня, хотя это не мне предстоит вынести приговор убийце. Должно быть, именно это тебя гложет.
— Ты оказываешь мне слишком большое доверие, малышка, но я благодарен тебе за это.
Он обнял ее за шею.
— Ты не пьешь. Это поможет тебе справиться с головной болью.
Его пальцы поглаживали ей виски.
— Как ты можешь вернуться в гостиницу, когда мы оба знаем, что там остановились ассасины? А эта пожилая женщина, которая выводит их на наших людей? Она уже заинтересовалась тобой.
— Но она не может действительно верить в то, что я вампир, Михаил. Почему я должна быть в опасности? Я могу даже чем-то помочь тебе.
Озорная улыбка появилась на ее губах.
— В последние дни я могу намного лучше слышать. Она отсалютовала ему стаканом и выпила смесь.
— Твоя безопасность не является предметом спора. Я не хочу, чтобы ты оказалась в эпицентре сражения.
В его пристальном взгляде сквозило явное беспокойство.
— Мы согласились на компромисс. Твой мир и мой. Я хочу быть самой собой, Михаил. Я хочу сама принимать решения. Я знаю, что ты никогда бы не позволил мне в одиночку пройти через мучительные поиски убийцы. И я хочу помочь тебе, быть там ради тебя.
— Находиться вдали от тебя даже при обычных обстоятельствах для меня мучение. Как я могу позволить, чтобы ты находилась в том самом здании, что и убийцы моей сестры?