— Мне стоит переживать об этом?
— Пока нет. Алекс вовремя подкинул эту идею с ужином. Если представить тебя семье, то Вик не посмеет тронуть.
— Он что, правда такой монстр?
— Некоторые считают монстром меня.
— Почему?
— Потому что я не святой, Эля.
— Я не очень понимаю, о чем ты говоришь.
— Поверь, это к лучшему.
— Погоди, а как же запрет на отношения с людьми?
— Не на отношения, на семьи. Никто не идет против закона, иначе последует наказание. Для одного из нас, возможно прощение, для человека исход один.
— Какой же?
— Смерть.
— Но это же… это не справедливо.
— Каждый из нас знает, что нельзя, ни при каких обстоятельствах открывать свою сущность людям. Но очень трудно сохранить секрет, если ты встречаешься с одним из них, если любишь.
— Разве нельзя просто стереть память?
— На это способны не многие. Тем более, если нужно стереть несколько лет жизни.
— Но ведь в вашем мире есть специалисты.
— И ты даже не представляешь, сколько стоят их услуги. В нашем мире легче устранить угрозу, чем.
— Заплатить. Жестоко.
— Возможно. Но только так мы можем выжить. Скоро стемнеет. Нам пора возвращаться в дом. Пойдем?
Я кивнула, а Егор помог подняться, вот только не отпустил.
— Есть еще одно. Там, в доме, мы должны будем изобразить, что давно вместе.
— Я поняла.
— Нет, это не так. С момента, когда ты переступишь порог, мы должны быть безупречны. Поэтому прости меня, но я должен это сделать.
И с этими словами он схватил меня за затылок и поцеловал. Жестко и по настоящему. Мне не просто понравилось, мне так хорошо не было уже очень… да никогда не было. Куда там Ромкиным слюнявым поцелуям до этого… совершенства. Я не заметила даже, как сама обвила его руками и ответила на поцелуй так, словно это мой последний момент в жизни. Мы слегка, точнее очень сильно, увлеклись, только громкий крик какой-то птицы, заставил его отпустить меня.
Я сожалела, что нас прервали, секунд тридцать, а потом залилась краской стыда и смущения. Мне реально было очень стыдно, а еще очень хотелось повторить, и за это мне тоже было стыдно. Блин, дожила. Я почти совершеннолетняя, а веду себя так, словно мне тринадцать и это мой первый поцелуй. Но с ним-то он первый.
— Иди сюда, — проговорил Егор, заметив мое смятение. Только истолковал его как-то превратно, — Просто представь, что играешь роль в спектакле.
Он снова меня поцеловал, но на этот раз полностью и себя, и меня контролировал. Дирижер чертов. Только я-то никакого контроля не хотела. Какой на фиг контроль, когда во мне бушуют гормоны и хочется… хочется. блин, не знаю я, чего мне там хочется.
— Ну, как?
— Думаю, нам стоит еще немного потренироваться. Для достоверности.
Он сказал, а мне показалось, что и его обуревают те же чувства, что и меня. Вот только он был слишком серьезен. Слишком себя контролировал, не давая и мне переходить черту, которую я так хотела перейти.
Мы вернулись в дом, когда совсем стемнело. Когда вошли, нас встречали не только братья Егора, но и его родители. И опять я едва не скончалась от пережитого шока. Егор спас. Отвлек в этот момент все внимание на себя, задав отцу какой-то вопрос. Зато я немного оклемалась. Блин, тень Егора ничто, по сравнению с тенью его папаши. Как только мы вошли, это страшное нечто чуть не выпрыгнуло из него и не схватило меня. Жуть. Мама Егора поначалу показалась вполне обычной, но когда он нас знакомил, она тоже изменилась. Приобрела лишнюю конечность в виде хвоста и маленьких рожек на голове. От греха подальше Егор утянул меня наверх, в свою комнату. И как раз кстати. Едва закрыл дверь, как чуть не впечатал меня в дверь и поцеловал так, словно я в чем-то провинилась. Почти жестоко.
— Успокойся. Алекс мысли читает. Это чудо, что он отлучился, когда ты бледнела перед моими родителями, — прошептал он, на мгновение от меня оторвавшись.
— Прости, но они у тебя очень жуткие, — попыталась оправдаться.
— Отец потомственный темный, мама демон из правящего круга.
— Демон? А они существуют? — удивилась я.
— Также как и вампиры, — получила ответ прежде, чем мои губы снова начали терзать.
— Прости, а это обязательно?
Спросила я через несколько минут, когда меня соизволили отпустить, наконец.
— Когда мы вернемся, ты должна быть смущенной и пахнуть мной.
— Класс. Они что и запах чуют?
— Нет, — усмехнулся он, — Только мама.
После его слов я покраснела. И спрашивается, какого черта он мне рассказал? Теперь я только об этом и буду думать. А еще о кровати. У него такая большая и мягкая кровать. Как здорово бы было на ней полежать, вместе с ним. Брр. Черт, да что это такое со мной творится. Никак успокоиться не могу. И тут мне в голову пришел один вопрос, ответ на который я очень бы хотела узнать.
— Ты сказал, что Алекс мысли читает. А ты тоже так можешь?
— Иногда, — усмехнулся он.
А я резко убрала руку, которую он приватизировал.
— Ты так смешно краснеешь, когда смущаешься. Даже ушки.
— Ха, ха. Обхохочешься просто, — сделала попытку обидеться. Но на него невозможно долго обижаться. Особенно, если на тебя так смотрят. Очень… возбуждающе. Протягивают руку и целуют. И ноги подкашиваются, и кажется, что весь мир исчезает, и мы в этом мире совсем одни. Я и он. Теперь понимаю, как можно на кого-то так сильно запасть. Вообще, в последнее время я начала очень многое узнавать, не только об окружающем меня новом мире, но и о себе самой.
Из посещения его комнаты я поняла только одно. Егор очень любит читать. Все, от классики до современных романов. А еще музыку. Но здесь его предпочтения сводились исключительно к джазу. Луи Армстронг, Элла Фитжеральд. В этом наши вкусы совершенно не совпадают. Я когда-то побывала в одном джазовом кафе в Москве. Но то ли музыканты были хреновые, то ли у меня что-то не так со вкусом, но мне не понравилось. Не мое это.
— Это так глупо.
— Что?
— Мне вдруг Сумерки вспомнились. Белла, рассматривающая комнату Эдварда и опасное семейство внизу, желающее мной закусить.
— Не волнуйся. Все будет хорошо. Они странные, и не такие правильные, как Каллены, но никто из них не посмеет тебя обидеть сегодня.
— Это ты так меня успокоить пытаешься? Хреново у тебя получается.
— Постарайся поменьше нервничать, и в мыслях думай об этом.
Он снова меня поцеловал и очень долго не отпускал, но я не против, я только за. Всеми руками и ногами. Кстати о руках. У кого-то они слишком длинные и загребущие.
— Знаешь, я ему завидую, — проговорил Егор, оторвавшись от меня.
— Кому? — спросила я, все еще пребывая где-то не здесь. У меня реально сейчас кружилась голова, а в мозгах был полный кавардак. Я все время теряла нить разговора.
— Каллену, — пояснил Егор. А я решила отступить и увеличить между нами расстояние. И чем больше, тем лучше. Иначе я вообще тут растекусь счастливой лужицей.
— В чем?
— В том, что кто-то так сильно его любит, что готов поужинать со стаей голодных вампиров.
Я смутилась. Это точно не наш случай. Мы просто играем роли. Да и я не Белла, а Егор не Эдвард. Хотя, мне больше Джейкоб нравился. Никогда не могла понять, почему она простила Эдварда за то, что бросил ее одну. Неужели так сильно любила? Неужели можно так сильно любить, чтобы простить такое? Нет. Я бы точно не смогла, каковы бы не были причины. Если бы не Джейкоб, ее бы сожрал первый же попавшийся вампир. Лоран например. В общем, она полная дура. Но, кто я такая, чтобы ее судить? Ведь в моей жизни такого выбора не было.
— Это вся твоя семья?
Я смотрела на портреты родственников Егора в галерее, его семейное древо, идущее от самого низа до потолка. Огромное древо. Он не преувеличивал, когда говорил, что его род один из древнейших. Мне оставалось только читать надписи и даты рождений. Но в большинстве имен были какие-то странные даты смертей. Нет, я, конечно, слышала о долгожителях, но такое видела впервые. Некто Август Леманский родился в 1612 году, а умер в 2001. Это опечатка? На семейном древе? Сомневаюсь. А этот, Амадор IV, Амадор, что за странное имя? Судя по дате, он родился в семнадцатом веке и еще жив.
— Это.
— Ты пытаешься применить наш мир к своему. Но у нас другие законы.
— Это ты так пытаешься донести до меня, что вы живете дольше людей?
— Намного дольше — шепнули мне на ухо и обняли, притянув к себе. А это приятно. Чувствовать кого-то настолько близко. И не просто кого-то, а парня, которого ты.
— Насколько дольше?
— Скажем так, этот Август умер отнюдь не от старости.
— Вы бессмертны?
— Нет, мы же не вампиры. Но живем долго.
— И тебе это нравится, не так ли?
— Я не знаю другой жизни, Эля.
А я знала. И пока, мне моя прежняя жизнь нравилась куда сильнее, чем то, что она представляла из себя сейчас.
Фамильное древо заканчивалось родителями Егора. У Марты и Альберта Егоровых было четверо детей, но у Альберта и женщины по имени Лидия был еще один ребенок. Похоже, она умерла пять лет назад, а вот имя и портрет пятого ребенка было словно вытравлено кислотой. Не до конца стерто, но образовавшее уродливое, размытое пятно.
— У тебя есть еще один брат?
— Сводный.
— Что с ним случилось? — спросила я, обведя пальцами место, где когда-то был портрет.
— Он ушел из семьи уже давно, — неохотно ответил Егор.
— Вы не общаетесь?
— Нет. Не о чем. Он выбрал иной путь.
— Который не поддержала твоя семья? — продолжила я, обернувшись к нему.
— Тот путь, который он выбрал… скажем так, теперь мы по разные стороны баррикад.
Больше вопросов о брате я не задавала. Видела, как ему не просто говорить об этом. И ведь он мог меня оборвать, попросить не лезть в его личную жизнь, но нет. Терпеливо отвечал на каждый, постепенно открываясь для меня с новой стороны. В какой-то момент я сама поверила, что являюсь его девушкой. Поэтому обняла и первой поцеловала.
Нас прервало появление коршуна, в лице тетеньки в переднике.
— Вас ожидают к ужину, — строго проговорила она и удалилась.
— Она человек, — почти прошептала я.
— Я заметил.
— И она не против, что вы… она вообще знает о вас?
— Ну, она не совсем то, что ты думаешь.
— Это как?
— Потом скажу, — ответил он и чмокнул меня в нос. И что это его так развеселило?
Глава 18
Ужин с монстрами
Такого ужина я не ожидала. Такого официального. Все эти ложки, ножи, вилки, не меньше десятка и для меня одной. Да я вообще понятия не имею что в какой руке держать. А уж когда нам первое принесли, вообще не поняла, что это такое. На вид походило на гороховое пюре. Зеленое нечто на тарелке. Может, местный деликатес? Решила попробовать и схватилась за ложку. Прогадала. Эту хрень вилкой едят. Дурдом какой-то. Первое есть вилкой. На вкус эта дрянь оказалась не лучше, чем на вид. Правда я проглотила пару ложек, то есть вилок, из вежливости. И как назло, тетенька коршун, зорко следящая за каждым моим движением подкралась поближе и как гаркнет прямо в ухо:
— Вас что-то не устраивает?
Блин, я едва не скончалась от разрыва сердца. Потом пришлось улыбаться и доедать эту хрень до конца.
После первого нас с Егором начали пытать, точнее его мама вознамерилась узнать обо мне все. Где родилась, где живу, кто мои родители и прочее, прочее, прочее. Поток энтузиазма женщины прервало появление второго блюда, которое оказалось еще кошмарней предыдущего. Рыба. Вы спросите, и что в этом такого? Ничего. Если бы она не была живой. Этот карп или окунь или еще кто, не разбираюсь в рыбе, хоть убейте, смотрел на меня из своего огромного блюда и беззвучно открывал рот. А коршуниха эта привезла огромную плиту-сковороду (и где только такую откопала, живодерка), и запалила бедного карпика прямо при нас. Нет, я конечно, все понимаю. Сама люблю рыбу, а в последнее время и все остальное мясо, но без этих подробностей. Не хочу ни знать, ни слышать, как забивают хрюшку, петуха или теленка. Брррр. Мерзость. И жесть. А самое главное, что семейка «Адамс» ничего не заметила. Ведьма-подавальщица разделала уже поджаренного карпика и разложила по тарелкам. Мне достался хвост, которым бедная рыбка била пять минут назад. Нет, теперь точно в Гринпис запишусь. Буду даже рыб защищать от такого варварства. Ха, посмотрела бы я, как коршуниху в огонь живой. Так и хотелось ей сказать: «че зыркаешь, швабра в переднике?» Но я, конечно же этого не сказала.
— Элечка, значит, вы говорите, что ваш папа инженер? В какой области?
— В машиностроении, — поведала я.
— Да?! Как интересно, — ответила мама демон с таким искренним участием, что я даже почти поверила ей, — А ваша мама бухгалтер.
— Ага.
— Ага? — удивилась Марта, — Какое интересное слово.
— Мам, — проговорил Егор, но даже я почувствовала угрожающий холод, который он сейчас источал, или мне показалось? А, нет. Не показалось. Его рука, которой он сжимал мою, в мгновение похолодела на несколько градусов и слегка отрезвила меня.
— Что дорогой? — не поддалась женщина, — Я просто хочу узнать твою новую девушку поближе. Ведь ты в первый раз приводишь кого-то к нам в дом, кого-то настолько.
— Особенного, дорогая, — поддержал жену Альберт.
— Верно. Я надеюсь, мы подружимся.
Ага, непременно. Блин, если моя бабуля также встретила маму при первом знакомстве, то я не удивляюсь, что она ее не выносит. Может, со всеми невестками так? Господи, и о чем я только думаю?
Кусок в горло не лез и не только из-за почившей на моих глазах рыбки, но и из-за навязчивого внимания злобного, неприятного брата Егора. И если взгляды Алекса были насмешливыми, а с лица не сходила доброжелательная улыбка, то взгляды Виктора походили на уколы, которыми меня истыкали в больнице. Такие же болючие и надоедливые. И еще ухмылка эта, говорящая, что-то типа «я все про тебя знаю». Да ничего ты не знаешь, упырь ходячий.
В этот момент Алекс не выдержал и расхохотался прямо посередине разговора Егора с матерью.
Все в недоумении повернулись к нему, в том числе и я.
— Простите, это нервы, — проговорил он и расхохотался еще громче. И тут в беседу вступил Виктор.
— Хм, это та самая девочка, по которой ты страдал последние пять лет? А я думал, она миф.
И зачем он только это сказал? Егор напрягся, даже руки в кулаки сжал, но он контролировал себя куда лучше, чем я.
— Как видишь, нет, — почти равнодушно ответил он.
— У тебя хороший вкус, жаль — человек, — продолжил противный брат, — Поделиться не желаешь?
Егор начал заводиться.
— Советом, конечно, где такую же красавицу можно найти.
— Неужели, вы еще не нашли свою половину? — решила вступить я. Зря. Егор буквально окаменел.
— Не посчастливилось.
— Жаль слышать. А мне вот повезло. Я наконец-то заметила Егора.
— Егора? — удивились все, а я поспешила пояснить.
— Простите, это я так Даниила зову. Старая привычка.
— Я не против.
— Правда? А я думала, тебя это немного обижает.
— Когда меня так ты называешь — нет.
Я улыбнулась. Искренне и по-настоящему. И даже захотелось прикоснуться к нему. Что я и сделала. Нашла его руку под столом, сжатую в кулак и погладила, убеждая, что все хорошо.
А подлый брат заглох. Посверлил меня только непроницаемым взглядом, извинился и удалился. Марта тоже решила нас покинуть, ненадолго, как она выразилась. Чем еще больше меня порадовала. За столом остались только те, кто хотя бы был доброжелателен, а с некоторыми я вообще хотела бы остаться наедине. И мое желание сбылось, правда не совсем так, как хотелось.
Все началось с третьего блюда, которое меня просто убило. Не, поначалу я даже обрадовалась. Мороженое. В стаканчиках, три шарика в стиле Баскин Робинс.
— Эль, это деликатес. На любителя, — попытался что-то сказать Егор, но у меня было такое противное послевкусие от зеленой жижи и рыбки, смерть которой я наблюдала он-лайн, что хотелось разбавить это чем-то привычным и знакомым. Вы когда-нибудь пробовали мороженое со вкусом перца чили? Нет? Вам крупно повезло. А мне «посчастливилось» попробовать. И ведь не поскупилась, черпанула целую ложку и даже с горкой. Теперь в горле все жжет, вода не помогает, а из глаз брызжут слезы. Вы знаете, есть такая передача: Адская кухня, так вот, сегодня у меня был Адский ужин.