— Часами стоять обнаженным и не двигаться? Это не для меня, Андреа.
Она чуть порочно улыбается, давая понять, что уловила скрытый смысл моей фразы, и без сомнения предвкушая составление сегодняшней композиции в забронированном люксе.
— А моделью? — вопрос полосует по живому, напоминая о кофейно-золотистых глазах, увлеченно смотрящих на меня сквозь объектив фотокамеры.
Прошел месяц с того самого злополучного разговора с Тео. За этот месяц ничего не изменилось. Ни один из нас не нарушил режим эфирного молчания. Похоже, мы оба не видим в этом смысла.
— Это просто праздный интерес?
— Несколько человек уже поинтересовались, возможно ли воспользоваться твоими услугами… — и натыкаясь на мой не двусмысленный взгляд, добавляет, — … исключительно в роли модели, конечно.
— Мои услуги недешево обходятся. Тебе ли не знать, Андреа.
— Таким красивым мальчикам цинизм не идет, ангелочек, — слегка покровительственно замечает она. — О, Тед здесь. Я на минутку. Пойду, поздороваюсь. Не скучай пока.
С этими словами она забирает Пеппа из моих рук и виляющей плавной походкой направляется в сторону новоприбывшего гостя. Минутка покоя — это все, чего мне хотелось. Скучающе осматривая полотнища, сделавшие сомнительный вклад в развитие великого изобразительного искусства, внезапно чувствую, как перехватывает дыхание. Всего на секунду. Не сразу понимаю причину такой реакции, но когда осознаю, что ее вызвало, застываю. Перестаю дышать. Ваниль. Прямо за моей спиной.
— Эндж?
Три удара сердца, на протяжении которых я решаюсь обернуться, оглушают меня. Поворачиваю голову, натыкаясь на теплый взгляд. Смотрю на Тео и непреодолимо хочу к нему прикоснуться. Нестерпимо-мучительное желание.
— Тео.
— Не ожидал тебя здесь встретить.
Похоже, это наше общее ощущение.
— Как ты? — добавляет через секунду.
— Все отлично, — стандартный бессмысленный ответ.
— Рад слышать.
Смотрим друг другу в глаза. Пытаемся прочесть друг друга между строк. Уловить нечто, не до конца понимая, что именно.
— Я скучал, Эндж, — так просто. Чувствую проходящую по телу волну легкой, едва ощутимой, но восхитительной дрожи.
«…если ты все-таки найдешь для меня место. Смысл бороться…»
Он до сих пор ждет? Он все это время просто ждет, что я изменю свое решение? Взгляд выхватывает машущую мне рукой Андреа и я со всей ясностью вижу свою реальность. Не хочу пачкать этой грязью Тео. Прости, но так будет лучше.
— Не удалось найти более подходящую модель? — вопреки ожиданиям фраза наполнена не цинизмом, а оттенком горечи.
— Для лучшего фотографа нужна лучшая модель, — спокойно.
Боковым зрением наблюдаю, как моя леди на сегодняшний вечер начинает плавное движение в нашу сторону. Позволить Тео увидеть меня с ней? Не смогу.
— Извини, Тео, но мне пора, — произношу и лишь потом понимаю, как звучит эта фраза. Как сотня таких же, уже сказанных мною ему раньше. Внутренне морщусь, но времени нет. Как и другого выбора.
— Конечно, Эндж. Как всегда.
Не успеваю я сделать нескольких шагов, как чувствую его теплое прикосновение к моим пальцам. Готов завыть от этого ощущения. Застываю, поравнявшись с ним. Тихая фраза на ухо:
— Я не тороплюсь, помнишь?
Пальцы соскальзывают, отпуская меня. Избегая смотреть на Тео, не оборачиваясь, направляюсь к выходу. Андреа несомненно последует за мной. Я ее собственность на сегодня. Весьма дорого оплаченная собственность.
— Ангелочек, ты устал? — прохладная рука унизанная золотыми кольцам и браслетами не сильно, но цепко хватает меня за ладонь, когда я выхожу в просторный холл.
Она несколько мгновений смотрит в мое лицо, а затем незаметно опускает в карман моего пиджака ключ от номера.
— Я скоро поднимусь, — томно произносит, бросая по сторонам осторожные взгляды. Играет. — А потом хочу тебя съесть.
— Все, как пожелаешь, — сладко улыбаюсь в ответ. Это моя работа и она будет сделана идеально.
Андреа легко пробегает кончиками пальцев по моей скуле и на миг прищуривается.
— И все-таки тебя просто необходимо увековечить в искусстве. Если когда-нибудь согласишься стать натурщиком…
— Ты будешь первой, кто об этом узнает, — с легкостью раздаю бессмысленные обещания, но она довольно улыбается и вскидывает бровь.
— Обманщик. Но очень соблазнительный обманщик.
Разворачивается и поспешно возвращается в зал, а я направляюсь к лифтам. Есть время прийти в себя от случайной встречи и принять душ в ожидании своей госпожи. Спать с женщиной для меня все равно, что пить чай вместо любимого кофе. Вроде бы смысл тот же, но никакого эффекта. Хотя в данном случае, я последний человек чье мнение учитывается в подобных вопросах. Всего лишь работа.
Кончики пальцев до сих пор слегка покалывает от прикосновения Тео. Мы были так близко и так непреодолимо далеко одновременно. Он может ждать сколько угодно, ничего не изменится. Не в нашем случае. Вздыхаю и открываю дверь в шикарный номер. Энджел.
***
Рассветы сменяются закатами, и я лишь безучастно наблюдаю за этим. Прошла еще одна неделя. Даже не могу вспомнить толком, что произошло за этот период. Ничего не произошло. Мое инертное существование никак не изменилось. Выбираюсь из автомобиля и на прощание коротко киваю Тони. Устал. Ночь почти не приносит такой долгожданной прохлады. Воздух все также горяч и с трудом проникает в легкие. Обжигает их. Не надышаться. Хочу в душ. Чашку кофе. Поддаться меланхолии в ожидании очередного одинокого рассвета.
Поспешно взбегая по ступенькам, не замечаю фигуру в тени. Меня кто-то ждет.
— Эндж…
Тело на миг обмякает, пока мозг пытается подобрать правильную реакцию на происходящее. Так и не найдя ни одного соответствующего, но перебрав миллион альтернативных вариантов, он просто замирает вместе со мной. Впадает в состояние близкое к кататонии.
— Тео?
Фигура делает шаг вперед. Отмечаю, как дышать становится практически больно и надо мной вновь образовывается воронка.
— Что ты здесь делаешь? — единственный нейтральный вопрос, на который я способен.
— Жду тебя.
— Зачем?
Тео протягивает мне пухлый конверт.
— Это твои фотографии. На днях отпечатал. Я подумал, ты захочешь, чтобы они у тебя были.
Не до конца веря в происходящее, не двигаюсь с места и смотрю на него. Что? Зачем? Чтобы у меня было еще больше напоминаний о том, что никогда не будет моим? О том, каким я навсегда останусь в памяти Тео? Но это не я. Прости, малыш.
Тео кивает в сторону двери и, видя мою заторможенную реакцию, мягко произносит:
— Чашка кофе вполне сойдет в качестве оплаты за доставку.
Вновь не могу понять, что происходит. К чему это все, если мы уже поставили точку? И даже несколько. Иллюзия многоточия? Разрываюсь противоречивыми терзаниями всего несколько секунд и, наконец, согласно киваю. Открываю дверь, пропуская его внутрь. Когда поворачиваю ключ в замочной скважине, понимаю, что Тео первый человек, переступающий порог моей квартиры, не считая Дэйва. Попытка заглянуть в мой мир? Что-то для себя понять?
— Извини, мне нужно в душ, — автоматически произношу, пока Тео осматривается.
Он кивает и проходит к плите.
— Я сам сварю.
Пока стою под прохладными струями воды, пытаюсь взять себя в руки. Чувствую себя неуютно и растерянно и в то же время с какой-то необъяснимой долей мазохистского удовлетворения. Тео здесь. Буквально за стеной. Рядом. Возвращаюсь назад в одном полотенце и чувствую на себе его взгляд. Нет, не похоть, приятно покалывающее кожу желание. Оно разливается в воздухе. Пропитывает атмосферу электрическими разрядами. Возбуждает меня. Не спеша переодеваюсь в легкие брюки и белую майку. Тео уже сидит за стойкой, а над двумя горячими чашками мягко поднимается манящий аромат кофе. Сладкий. Чуть горьковатый. Как я люблю. Сбоку лежит конверт. Не могу найти в себе силы распечатать его сейчас. Тяжело. Потом. Когда Тео уйдет. Сажусь напротив, обхватив тонкую ручку белой чашки пальцами.
— Спасибо.
Тео кивает в ответ, не интересуясь, за что именно я его благодарю. За кофе, фотографии или за то, что он сейчас здесь. Какое-то время мы сидим молча и ни один не пытается нарушить эту тишину. Чувствую, как она смыкается вокруг нас. Давит. Окутывает коконом, сжимая пространство. Не выдерживаю.
— Как ты узнал, где я живу?
Тео философски пожимает плечами, но глаза остаются серьезными.
— Это был секрет? — вопросом на вопрос.
— Нет, — отвечаю, проигнорировав поднимающуюся из глубины сознания панику. Что еще он знает? — Просто удивился твоему визиту. Ты ведь ни разу не был у меня…
Замолкаю не в силах подобрать правильное определение тому непродолжительному времени, что мы были вместе. За время наших отношений? За время нашего флирта? За то время, что мы спали вместе?
— Ну, наконец, у меня появилась такая возможность.
Делает глоток из своей чашки, не отводя взгляда от моих глаз. Странное ощущение начинает проклевываться где-то внутри. Подозрение? Паранойя? Предчувствие?
— Ты ведь пришел не только ради того, чтобы отдать мне фотографии?
Отрицательно качает головой. Подозрений становится еще больше, и все они наполняют меня растерянностью, граничащей с паникой.
— Тео… — вздыхаю, пытаясь собраться с мыслями. Надеюсь, что он сам расскажет, зачем пришел, но Тео молчит, давая мне возможность договорить. Проблема в том, что я не знаю, что сказать.
Тишина вновь оглушает. Мерное тиканье часов, кажется, бьет прямо по барабанным перепонкам. За окном глубокая ночь. Мы сидим, разделенные лишь барной стойкой и лихорадочно пытаемся прочесть мысли друг друга по взглядам. Безуспешно.
— Я думал, мы уже все решили, — наконец, срывается с моих губ.
— Я хотел бы услышать твое решение, — спокойно произносит он. — Ты так его и не озвучил вслух.
Что за игру ты ведешь, Тео? Чего ты хочешь добиться? Чтобы я признался как мне плохо без тебя? Как я снова и снова прокручиваю в голове те пару месяцев, которые прожил, ласкаясь о твое тепло? Как мне жаль, что все так и не может быть иначе?
— Тебе не достаточно того, что я могу тебе предложить… — произношу, сосредоточено вглядываясь в полупустую чашку. Пытаюсь найти там ответ, прочесть знаки судьбы, разгадать скрытый смысл этой встречи и нашего разговора, но все это утекает сквозь пальцы. Неуловимо. Безрезультатная попытка.
— А что ты можешь мне предложить, Эндж?
Играем. Ходим кругами. Ни одного прямого вопроса и ответа. Шарады.
— Секс, — поднимаю взгляд.
— А тебе самому этого достаточно?
— Тео, возможно, вся проблема в том, что ты не достаточно хорошо меня знаешь, — ужасаюсь произнесенным словам, потому что за ними последуют вопросы. Те самые, на которые я не отвечу. Еще один шаг к темной и бездонной пропасти. Добровольный. Тео меня не разочаровывает.
— Расскажи, я никуда не спешу.
Резко поднимаюсь и иду мыть чашку. Тишина. Нет, не тишина, затишье перед бурей. Весьма обманчивое состояние.
— Ты боишься позволить себе почувствовать хоть что-то, — вдруг произносит он прямо за моей спиной. Чувствую его дыхание и руки на своей талии, но слова попадают точно в цель и почему-то вызывают раздражение. — Почему ты не позволяешь себе довериться кому-то?
Несмотря на то, что голос Тео звучит мягко, во мне начинает закипать злость. Почему? Почему?! Потому что за доверием следует боль. Потому что стоит хоть на миг поддаться этим так званым чувствам и тебя разорвет на части. Эффект водородной бомбы. Я больше не хочу проходить через это снова. Я хорошо выучил этот урок.
— Кто и как лишил тебя этой способности, Эндж? — не спрашивает, выпытывает. Еще одно четкое попадание. В десятку.
— Послушай… — немного резко, не выдерживая внутреннего напряжения.
Тео не дает мне договорить. Он резко поворачивает меня к себе и закрывает мой рот поцелуем. Требовательным и подчиняющим. Порабощает меня. Доминирует. Сжимает руками мои плечи. Нет! Пытаюсь отодвинуться. Отстраниться. Сбежать. Но Тео зажимает меня между собой и кухонным столом, отрезая пути к отступлению. Всего на мгновение теряюсь, но в следующую секунду волна ярости накрывает меня. Перед внутренним взором застывают синие насмешливые глаза. С силой отталкиваю его. Я сказал нет! Шумное дыхание вырывается сквозь зацелованные губы.
— Так, Эндж? — с вызовом? С легкостью поддаюсь на его провокацию, не отдавая себе в этом отчета.
— Как?! Ты действительно хочешь знать, как, Тео?!
Ярость ослепляет меня. Не помню, когда в последний раз чувствовал подобное. Кажется, готов разнести все вокруг. Стереть в пыль. Крушить. Сжигать. Это ощущение заполняет меня до самых краев. Растекается по венам. Подчиняет себе. Поглощает. Не контролирую. На грани. Слеп. Глух. Нем. Толкаю Тео на стойку и резко развернув его, нагибаю. Стягиваю одним рывком брюки. Грубо. Жестко. Царапая кожу. Прижимаю к поверхности. Он не сопротивляется. Не понимаю, что делаю. Осознание происходящего приходит только, когда слышу его приглушенный вскрик боли. Замутненное яростью сознание на секунду различает всю картину происходящего. Я. Насилую. Тео. Шок и омерзение к самому себе моментально нейтрализуют всю агрессию. Абсорбируют ее. Очищают меня. Тошнота подступает к горлу. Мир расплывается перед глазами, становится одним сплошным размытым пятном. Не в силах различить предметов, медленно пошатываясь, отступаю на несколько шагов назад, отпуская Тео. Чувствую жар на своих щеках. Огненные дорожки прокладывают себе путь, спускаясь к подбородку, обжигая губы солью. Заторможенный разум не сразу понимает, что это слезы. Обычные слезы. Те, которых я так давно не чувствовал. Те, которых во мне уже не должно быть. Слабость наполняет все тело. Безвольно падаю на колени и прячу лицо в ладонях. Что я наделал? Причинил боль единственному человеку, который значил для меня намного больше, чем я сам. Чем все, что есть в моей жизни. Чем все, что в ней было и будет. Я сам разрушил все. До основания. Чудовище. Я превратился в чудовище. Достойный ученик своего «учителя». Беззвучные рыдания сотрясают мое тело, грозя перерасти в форменную истерику.
Кажется, что вместе со слезами наружу выходит весь яд. Вся боль. Все отчаяние. Весь страх. И все это одновременно сковывает и сознание, и тело, лишает последних сил, лишает воли. Я чувствую. Я. Чувствую. Все. Сейчас услышу, как хлопнет входная дверь, и смогу заползти в самый темный угол. Поддамся боли и отчаянию. Ненависти к самому себе. Он уйдет. Навсегда. Сбежит. И я отпущу. Виновен. Без права на защиту.
Чьи-то теплые руки вдруг крепко обнимают меня и прижимают к себе. Едва уловимый запах ванили. Солнечное тепло. Тео. Мой Тео.
— Господи, кто же это с тобой сделал? — тихо и успокаивающе.
Поток воспоминаний похож на лавину. Цунами. Этот поток безжалостно накрывает меня отвращением и ненавистью к моему прошлому. К моему настоящему. Почти физическая боль не дает произнести ни слова. Чувствую, как тело начинает бить крупная дрожь, пока я лихорадочно цепляюсь за руки Тео, вжимаюсь в него. Это он должен сейчас быть в истерике после того, что я сделал. Это он должен сейчас чувствовать отвращение, а не прижимать меня к себе, как ребенка. Он не должен был видеть. Не должен был понять. Но он понял. Мы сидим на полу, и он все также укачивает меня на руках, а я все также не могу остановить поток слез. Истерика. Срыв. Катарсис. Облегчение. Наконец.
— Прости… — одними губами, еле слышно. — Прости меня…
Но он слышит. Тео прижимает меня еще ближе и мягко гладит по голове, пропускает пряди волос сквозь пальцы. Успокаивает этим прикосновением. Защищает от моих беснующихся демонов, укрывает в себе, в своих объятиях. Мне снова семнадцать лет. Я снова глотаю собственные слезы от разрывающей душу боли и мне снова не все равно. Впервые за последние шесть лет. Мой стеклянный саркофаг дал трещину, обнажив до сих пор кровоточащие глубокие раны. Там, внутри. Они не зажили, вовсе нет. Они все это время продолжали кровоточить и болеть, просто я не хотел этого чувствовать. Я парализовал в себе любую способность к чувствам, чтобы избежать боли, но вместе с этим лишил себя способности чувствовать что-либо вообще. Тео был прав, я забыл как это. Больно.