Уже помогая ей открыть дверь квартиры, он не выдержал и задал вертевшийся на языке вопрос:
– Зачем вы это сделали?
– Что? – удивилась она.
– Ну… бросились под машину? Я чудом успел свернуть. Мокрый асфальт и…
Лена возмущенно фыркнула, уставилась на него колючим взглядом.
– Я похожа на идиотку? С какой стати мне кидаться под колеса?! Меня толкнули!..
Глава 35
Виссагор
Виссагора взбудоражило путешествие в неизведанный мир. Откуда тот взялся? Ходили слухи о Черной Голове, но…
Тут Виссагор вынужден был признать, что стремление к постижению новых реальностей у него напрочь отсутствовало. Вот ему и невдомек, как долго существует странный мир. Должно быть, его сотворили в Эру Великого Противостояния.
Виссагор погрузился в воспоминания. Прошлое Города протекало перед ним, словно и не было бесчисленных таров[7], разделяющих события минувшие и нынешние.
Лабиринт Туманов, в котором скрывалось Зыбкое Озеро, считался подарком Богов и был чрезвычайно почитаемым местом. Он известен так же давно, как и Город. Виссагору казалось, Город был всегда, но он понимал, что сие невозможно. Любое творение имеет начало и конец.
Зыбкое Озеро оказалось замаскированным входом… в саму Бездну.
От подобного вывода Виссагора обдало жаром. Именно так все и обстоит: Зыбкое Озеро – вход…
– Вот это да! – ужаснулся хранитель Свитков. – Город почти занесло серебристой пылью, прежде чем я обнаружил Бездну. У меня мелькали догадки… Выходит, Бездна и есть загадочный мир, поглощающий обитателей Города? Учитель был бы разочарован моей тупостью…
Виссагор попытался разобраться, действительно ли Лабиринт Туманов – дар Богов? Или, возможно, это хитрая ловушка, подстроенная Всадниками Хорна? Именно Хорн подослал к нему Красного Кардинала…
Что-то происходит в глухих уголках Города и за его пределами. Зачем вдруг Хорну понадобились Свитки? Разве ему не достаточно собственного могущества?
Виссагор вернулся мыслями к Эре Великого Противостояния. Появление Всадников Хорна, оборона Замка, великий исход обитателей Города в неведомое… это продолжалось долго, так долго, что Виссагор устал вести летопись. Он согласился стать хранителем Свитков, и с тех пор время для него остановилось.
– Я перестал интересоваться ходом событий, – признался он себе. – Нить судьбы выскользнула из моих пальцев. Я не думал, что это может иметь значение. Владыки Города исчезли вместе со своими подданными, а Хорн все еще здесь? Замок занесен пылью почти до крыши, тогда как Башня, – резиденция Хорна, – еще обитаема. Одноглазый не дремлет, он прислал своего гонца за Свитками. Зачем они ему понадобились? Что он замышляет? Выходит, он так и не сумел добраться до Кристаллов и Скипетра…
Виссагор понял, что Красный Кардинал не остановится, выполняя волю своего повелителя. Ничего не добившись от хранителя Свитков, он пустится на поиски «раковины для улитки». Слово и Символ – вот предметы его жгучего интереса.
– Я должен предупредить «улитку», – подумал Виссагор. – Но ведь мне ничего не известно. Я провел у пещеры целую вечность и понятия не имею, как приступить к поискам. Если Кардинал нападет на след раньше меня, Хорн получит доступ к Свиткам. Этого нельзя допустить.
«Ты только хранитель, Виссагор, – отозвался внутри него бесстрастный наблюдатель. – Тебе не стоит вмешиваться в чужие игры. Разве твоя забота – беспокоиться, разыскивать, предупреждать? У каждого – своя роль. Райнлав Неуязвимый, Унно Мар, Агарисий и его ученица Аньель – все они затерялись в пространстве и времени. У них свои задачи, у тебя – свои».
Виссагор был не согласен. Он слишком долго пребывал в бездействии и ужасно соскучился. Неисчислимый бег времени утомил его. А тут хоть какое-то развлечение!
Хранитель более не колебался. Он без сожаления покинул свое кресло и отправился к Священному Дереву. Кроме птицы Игнэ, ему не с кем было посоветоваться.
Ствол Дерева был похож на столб, крепко сплетенный из гладких желтых жгутов, его ветки отливали изумрудной зеленью. Птица-вещун громко щелкала клювом, спускаясь к Виссагору. Она обрадовалась его появлению.
– Что скажешь, Игнэ?
Глаза птицы вспыхивали, хохолок на голове распустился веером. Игнэ хотелось покрасоваться. Сначала она получит от Виссагора свою порцию восхищения, а потом уж подскажет ему, как быть.
– Красавица! – искренне похвалил ее хранитель. – Просто взгляд не отвести!
Птица по-особому сложила крылья и приняла смутно знакомую позу.
– Сиферо! – догадался Виссагор. – Ты хочешь сказать, Страж колодца знает, где беглецы?
Птица отвернулась. Хранитель разочаровал ее. Какой непонятливый!
– А! – спохватился тот. – Их надо искать в колодце… то есть в Бездне? Они там?
Игнэ сложила и распустила свой хохолок.
– Не все? – догадался Виссагор. – Конечно. Это было бы слишком просто.
Он еще немного побеседовал с птицей, но уже был рассеян.
Игнэ скрылась в кроне Дерева. Она будет ждать, когда Виссагору снова понадобится ее помощь…
Хранитель Свитков вернулся к пещере. Он перебирал множество вариантов достижения желаемого, отбрасывая один за другим.
Далеко-далеко, в совсем другом уголке Города, среди песков возвышалась Башня Хорна. Красный Кардинал витал по ее лабиринтам, полным черного блеска. Так ему лучше думалось. Он решал почти ту же задачу, что и Виссагор. «Раковина для улитки» была найдена, хранитель Символа тоже. И вдруг ситуация усложнилась. Беглецы начали о чем-то догадываться, их память медленно просыпалась.
Кардиналу не хотелось даже предполагать, чем это может кончиться…
Глава 36
Москва
– Как съездил?
– Да никак…
Марат вышел из ванной, завернувшись в полотенце, с мокрыми волосами.
Ангелина Львовна только что вернулась из магазина и распаковывала сумку с продуктами.
– Приготовим что-нибудь на скорую руку, – улыбнулась она. – Ужин холостяка. Ты голоден?
– Как дикий зверь.
Он заметил, что Лина по-другому причесалась. Вместо гладко убранных назад волос – локоны, свободно падающие вдоль щек. Она была бледнее обычного, исхудала. После Памира она уже не могла быть прежней. Они оба изменились.
Пока она хлопотала в кухне, Марат натянул шорты и майку.
– Давай я, – предложил он, отбирая у нее кусок мяса и нож. – У меня быстрее получится.
– Ты лучше рассказывай…
– Совместим одно с другим, – улыбнулся он, ловко и быстро нарезая ломтики филе.
Калитин вернулся из Латвии почти ни с чем, но по крайней мере встретился и поговорил с родителями Эльзы Малер. Они сильно состарились, болели. Чего он ждал от этого разговора? Трудно сказать. Какой-нибудь мелочи, незначительного факта, которые позволили бы ему по-новому взглянуть на московские события. Увы…
– Где они живут, в центре или на окраине? – спросила Лина.
– Почти за городом, в маленьком, аккуратном и очень уютном домике. Все как положено: камин, черепичная крыша, колодец во дворе, ухоженный садик.
– Ничего странного в их поведении не было?
Марат покачал головой.
– Старики как старики. Пожалуй, только одно вызывает удивление: люди похоронили единственную дочь и уехали, бросили могилу. Ты бы так поступила?
– Мне трудно судить, – пожала плечами докторша. – У меня нет детей. Наверное, потеряв дочь, они хотели забыться, убежать подальше от своего горя. А как они тебя встретили?
– Прохладно. Им не хотелось ворошить прошлое.
Старики Малеры были поражены визитом Марата, назвавшегося журналистом. Ему пришлось придумать целую историю о причудах богачей, которые не знают, куда деньги девать.
– Господин Широков хочет издать биографический роман о себе, – заявил Калитин старикам. – Но сам он писать не умеет, поэтому нанял меня. Вот, езжу, собираю материал для книги.
– А мы при чем? – удивились Малеры.
– Ваша дочь Эльза… когда-то в юности встречалась с Павлом Ивановичем, вот и…
– Эльза умерла, – перебила его госпожа Малер. – Это было так давно. Зачем тревожить память нашей дочери ради какой-то публикации?
– Видите ли, Павел Иванович до сих пор оплакивает свою потерю, – проникновенно объяснил Марат, доставая из кармана фотографию могилы Эльзы. – Он установил дорогой памятник, ухаживает за местом захоронения, часто посещает кладбище.
Малеры ощутили неловкость. Получается, они забросили могилу дочери и думать о ней забыли, а чужой человек печется о памяти Эльзы.
– Хорошо, – сказал отец девушки. – Чем мы можем вам помочь?
– Расскажите все, что помните о тех днях. О Широкове, об Эльзе… Какими были их взаимоотношения?
– Ну, какие… нравились они друг другу очень, – госпожа Малер заплакала. – Больно говорить об этом. Разве чувства можно выразить словами?
– У вас остались какие-нибудь письма, дневники Эльзы? Девушки в ее возрасте нередко увлекаются подобными вещами. Или, может быть, Широков ей писал?
Старики одинаково смутились. Когда люди долго живут бок о бок, они становятся похожими, как близнецы.
– Нет. Эльза дневников не вела, а письма… Они жили в одном доме, виделись каждый день. Какие письма, зачем? Потом, когда Паша переехал куда-то на квартиру, поближе к центру, он звонил или приходил к Эльзе. Нет никаких писем.
Марат задавал Малерам вопрос за вопросом, но так ничего и не выяснил. Отношения Эльзы и Павла были сильным увлечением, первой любовью. Эльза росла болезненной, слабенькой, рано ушла из жизни. Паше не такая девушка была нужна.
– А какая? – спросил Марат.
Отец Эльзы сокрушенно вздохнул и развел руками.
– Сильная, здоровая, жизнерадостная, как он сам. Уж очень они были разные, Паша и Эльза.
– Не сохранилось ли у вас каких-нибудь фотографий с того времени?
– Немного… Я их убрал, спрятал подальше от жены, – признался Малер. – Она как посмотрит, сразу в слезы. Хотите взглянуть?
– Если можно.
Старик тяжело поднялся, вышел в другую комнату. У него болели суставы, поэтому передвигался он медленно, шаркая ногами. Через несколько минут он вернулся с круглой железной коробкой, полной старых фотографий.
– Вот, пожалуйста… все, что есть.
Калитин перебирал пожелтевшие снимки, надеясь на чудо. Но ничего особенного не нашел. На самом дне лежала большая фотография молодого Широкова, на которой его с трудом можно было узнать.
– Эта карточка стояла у Эльзы на столе, – всхлипнула госпожа Малер. – Она с ней не расставалась.
Родители ничего не смогли добавить к уже сложившемуся портрету Эльзы: замкнутая, болезненная девочка, которая любила смотреть в окно, мечтать, слушать старые пластинки и читать книги. Чем же она так задела Широкова?
Все это Марат подробно рассказал Ангелине Львовне, пока жарилось мясо.
– Почему Малеры уехали из Москвы? – недоумевала она.
– Наверное, от безысходности. Они жили довольно скромно. Малер работал вахтером на заводе, а его жена – горничной в гостинице. Эльза родилась поздно, постоянно болела, а потом умерла. Жизнь потеряла смысл. А в Латвии жил старший брат Малера, одинокий старик. Он пригласил родственников в гости. Они поехали. Хозяин был совсем плох, как рассказала мать Эльзы. Они с мужем долго ухаживали за ним, похоронили. Брат завещал Малеру домик и все имущество. Старики решили остаться. Там они поневоле отвлекались – небольшое хозяйство, садик, огород, свежий воздух.
– Правильно сделали.
– Смотри, что они подарили мне.
Марат достал из папки фотографию молодого Широкова. Короткая стрижка, высокий чистый лоб, правильные черты и ясный взгляд делали его юное лицо аристократически благородным. Только упрямо сжатые губы и тяжеловатый подбородок выдавали сильную, мятежную натуру. На обратной стороне карточки угловатым, резким почерком было написано: «Но тебя, хоть ты теперь иная, я мечтою прежней узнаю…»
– Интересная надпись, – отметила Закревская. – Что ты думаешь по этому поводу?
– К сожалению, поездка оказалась пустышкой. Лучше бы я остался в Москве и проследил за Леной Слуцкой. Один раз я проводил ее с работы домой, один раз мы случайно столкнулись в метро.
– Как она вела себя?
– Обыкновенно. Вышла из своего института, села в троллейбус, приехала в Колокольников переулок, вошла в подъезд, – ничего подозрительного.
– А в метро?
– Я иду себе и вдруг вижу – Слуцкая тоже спускается в подземку. Я за ней. И тут… конфуз приключился.
– Она тебя заметила?
– Если бы. Я ее потерял.
– Не может быть! – захохотала Ангелина Львовна.
– Вот и я говорю, – засмеялся вместе с ней Марат. – Полный провал. Барышня оставила меня с носом, и не где-нибудь, а на станции метро, где деваться особо некуда.
– Как же это случилось?
История в самом деле вышла непонятная. Слуцкая торопилась, она была чем-то озабочена, погружена в свои мысли. Он шел за ней на некотором расстоянии, и ничто не предвещало неприятностей. Уже на эскалаторе произошло что-то странное.
– Знаешь, до эскалатора все шло нормально, – сказал он. – А на этой чертовой лестнице-чудеснице я слегка отвлекся, что ли… Сам не пойму! Слуцкая стояла впереди меня, я старался не упустить ее из виду. Точно помню, она стояла на десяток ступеней ниже, и тут на меня затмение нашло. Не успел моргнуть, – она влилась в толпу пассажиров, и поминай как звали. Я туда… сюда… гляжу, Лена почти рядом, только что не локтями тремся.
– Ты ничего не путаешь?
– Думаешь, я обознался? – рассердился Марат. – Полностью исключить такое не могу, но…
– Значит, это была Слуцкая?
– Вроде она. Только в темных очках и на голове шарфик. Пошел за ней. Сел в тот же вагон, глаз с нее не спускаю. Люди входят, выходят, суетятся, мечутся… Она сидит, дремлет. Потом неожиданно встает… и к выходу. Я следом. Уж теперь-то, голубушка, думаю, ни за что тебя не упущу! Вышли на какой-то станции…
– Ты не помнишь названия? – удивилась докторша.
– В том-то и дело, что нет. Как назло, свет померк. Чувствую, среди пассажиров назревает паника. Тыкаются в темноте кто куда… а мне не до шуток. Рассматривать, что за станция, некогда, – я от Слуцкой боюсь оторваться. Тут к платформе поезд подошел, она в вагон, я за ней… и все. Как в воду канула! Я по вагону вперед, назад… нет ее. Испарилась.
– Не могла она в последний момент выскочить из вагона?
– Могла, конечно, – огорченно кивнул Марат. – Выходит, опять я прозевал. У меня аж голова разболелась! Как я наверх, в город, выбрался, не помню. Запутала меня Слуцкая, заморочила. Опомнился на какой-то аллее, сел на лавочку и приходил в себя минут десять. Даже признаваться неловко.
– На какой станции ты вышел из метро?
Калитин долго думал, но так и не вспомнил.
– Занятная история, – вздохнула докторша. – А мясо у нас не сгорит? Очень кушать хочется.
За едой они не обсуждали происшествие в метро. Говорили о разных мелочах.
– Почему бы тебе не заняться Слуцкой вплотную? – предложила Ангелина Львовна, когда они перешли в гостиную. – По-моему, она не так проста. Казаков считает ее убийцей и дрожит от страха. Широкова она спасает от пули… Что-то за всем этим кроется. В метро она оставила тебя в дураках, милый. Это свидетельствует о ее незаурядных способностях. Как она откалывает эти свои штуки?
Марат понимал, что Лина права. Но… ему хотелось все обдумать не спеша, взвесить «за» и «против». Слуцкая – барышня с секретом, к ней тонкий подход требуется.
– А что с картой, которую ты нашел у Граббе?
– Пока ничего…
– Я не слишком любопытна? – улыбнулась докторша.
– Любопытство не порок, дорогая. Это профессия. Причем из самых древнейших…
Глава 37
Сольгер.
Двенадцать тысяч лет назад
Ния с увлечением познавала мир загадочных существ, не похожих на людей. Они обитали в призрачных лесах, потусторонних королевствах, в заброшенных замках и забытых всеми пещерах. Эти существа легко откликались на зов и с готовностью служили тому, кто умел с ними обращаться.