- Где осёл? -строго спросил Герасим. А лев только голову опустил.
- Съел ты осла, -догадался подвижник, - всё-таки взыграл в тебе твой хищный нрав. Ну что же,накажу я тебя. Нет у нас в обители другого осла, а работы, сам знаешь, сколько.Придётся тебе теперь за осла трудиться.
Навьючили на царязверей тяжелющий бочонок, и поплёлся он, виновато опустив хвост, на далёкий берегИордана за водой для братии. С тех пор и прозвали его «Иордан». Так и жили.Каждый со своим послушанием. Братия плела корзины, лев - «по снабжению»,снабжал иорданской водой монастырь. Помилование пришло неожиданно. Забрёл вмонастырь помолиться один богатый воин. А навстречу ему навьюченный лев.
- Отродясьне видал такого, - изумился воин, - чтобы дикий зверь да воду возил?! Объясни,старче, сию загадку.
- Азагадки и нет никакой, - ответил Герасим. - Лев провинился, заел нашегоосла-труженика. Теперь вместо него на послушании.
Долго изумлялсявоин, а в конце концов пожалел царя зверей. За три золотые монеты купил инокамнового осла. Лев был амнистирован.
Он по-прежнемуходил по пятам за Герасимом. Если тот шёл в пустыню, он непременно брёл следом.Если Герасим скрывался в своей келье, лев послушно ложился у входа. Был онкроток, никого из иноков не обижал, никто никогда не слышал от него никакогорыка. А однажды рано утром, выйдя из своей кельи, Герасим увидел льва, стоящегов нетерпении перед дверью. На поводке у него был... осёл, а на поводке у осла...три верблюда. Да, да, это был тот самый осёл, которого когда-то сопровождал левпо воду. Не новый, купленный от щедрот воина за три золотых, а тот самый,братия узнала его сразу. Лев стоял и смотрел в глаза старца почти торжествующе.
- Откудаты взял его? Где нашёл? Как привёл? - волновалась братия.
Ноцарь зверей, как ему и положено, молчал.
А дело-то,оказывается, было так. Когда Иордан пас осла, то ли зазевался, то ли заснул, атолько проходил берегом реки один купец из Аравии. Смотрит, осёл один пасётся:почему бы не взять его себе в прибыль? Взял. Осёл долго служил ему. А спустявремя купец отправился продавать пшеницу с караваном верблюдов той же дорогой.Осёл с ним, куда же без осла? И повстречался караван с Иорданом. Зарычал лев,бросился к ослу, схватил его за узду зубами, как делал раньше. А к ослу былипривязаны ещё и три навьюченных пшеницей верблюда. Разбежались в ужасе люди, аИордан быстренько к старцу - обрадовать, да и реабилитироваться перед ним: неел он осла, чист как стёклышко. Вот так восторжествовала справедливость. Старецс улыбкой погладил льва по спине:
-Ну вот, видишь, а мы-то так плохо о тебе думали...
Но лев обиды недержал. Он по-прежнему жил при монастыре, охраняя братию, но особое расположениепитал, конечно, к старцу Герасиму. Пять лет после этого жили душа в душучеловек и царь зверей. Пять лет верой и правдой служил хищник обители. И ещё быслужил, если бы не призвал Господь Герасима...
Так случилось,что именно в то время, когда это произошло, льва в монастыре не было. Горькоплакала братия о своём отце, духовнике, молитвеннике. Отпели его, какположено, погребли. Тут объявился Иордан. Пришёл к келье старца, послушно лёг удверей.
- Нет нашего отца,осиротели мы, - плакали монахи.
Лев смотрел наних своими чистыми глазами и ничего не понимал. Потом заволновался, сталбегать по обители, скулить.
- Иордан,умер Герасим, нет его...
Иордан бегал,беспокоился, скулил. Принесли ему поесть. Даже не взглянул Иордан на пищу.Тогда инок Савватий решил отвести льва на могилу к Преподобному. Пришли кгробнице. Отец Савватий заплакал горько, кивнул головой:
- Вот здесь лежитотец наш, оставивший нас сиротами.
Заметался левперед гробницей. Несколько раз стремительно обежал её, потом лёг рядом, потомзарычал так, как никогда не рычал при жизни старца. Рычал страшно. Стоя наколенях, отец Савватий обливался горькими слезами. А рядом скорбел страшный,хищный зверь, осознав, наверное, что никогда уже не увидеть ему добрых глазПреподобного, не ощутить на своей спине его ласковой руки. К утру здесь же, намогиле, лев умер.
Вот такаяпечальная история. Она печальна тем, что рассказывает о страдании, о потере, ноона, эта история, и светла. Пожалуй, более светла, чем печальна. Жизнь, вкоторой гармонично обитает всякая тварь - жизнь естественная, нормальная.Именно такой она и была задумана Создателем. Живым существам, будь то зверь,птица, человек, делить нечего. Каждый живёт своей жизнью, не злобясь, не мешая,не завидуя другому. Но после грехопадения сущность человеческая была извращена.Зверь перестал узнавать человека, так он стал далёк от задуманного Творцомобраза. Зверь принял человека за чужое, какое-то неведомое создание, он «неучуял» уже в нём прежней тишины и гармонии. Зверь не принял такого человека. Истал агрессивен. Стал человеку угрожать.
Мне всегда былоинтересно, почему хищные звери никогда не трогали святых. Вспомним медведя,которого кормил с рук Сергий Радонежский, или Серафима Саровского, дружившегос лесными обитателями. Вспомним Василия Нового, брошенного на растерзаниеголодному льву - лев лёг покорно у его ног. Великомученицу Ирину, передкоторой остановились несущие ей смерть кони. Много примеров. Так всё-таки,почему? Потому что своим подвижничеством, восхождением к духовным высотамсвятой человек приближает себя к тому, первоначальному образу. И зверь...узнаёт его. Принимает, как положено, кротко, с любовью, без агрессии. Вот ведькак всё просто. Герасим, живя в пустыне, тихо молясь, сокрытый от людей и отсоблазнов мира, тоже стяжал Святой Дух, тоже обрёл первозданную чистоту души. Илев откликнулся. Лев доверчиво протянул ему гноящуюся лапу, доверчиво пошёл зачеловеком и доверчиво ему служил.
А недалеко отИерусалима и по сей день существует монастырь, основанный преподобнымГерасимом. Умер он в 475 году. Сколько воды утекло в Иордане, сколько горячихпесчаных ветров продуло Иорданскую пустыню, а монастырь, основанный кротким человеком,живёт и здравствует. Кто знает, может быть, живут в нём и сейчас подвижникиблагочестия, с которыми и поныне происходят чудеса и невероятные истории.Может, придёт время, будут они записаны на скрижалях нашей истории. И потомкистанут удивляться, читая их.
ТЫ БУДЕШЬ БРАТОМ МОЕЙ ЖЕНЕ
Лейла вышла надорогу, поставила рядом оттянувшие руки сумки, прищурилась, вглядываясь, неидёт ли какая машина. Она знала, долго стоять и голосовать ей не придётся, её вселе все знают и первая же машина обязательно возле неё тормознёт. И правда:набравший было скорость тёмно-вишнёвый «Жигуль» вежливо зашуршал возле неёшинами.
- Лейла!? Садись,садись, сумки в багажник? С собой? Ну, с собой, так с собой, поехали. Досамого переезда довезу.
Лейла быстренькосела, хлопнула дверцей, вздохнула облегчено. До самого переезда - это большаяудача. Ей останется только пройти пару километров до поселкового рынка, а тамавтобусом до места. Как хорошо, что встретила Шотика, агронома их цитрусовогоколхоза. Он человек молчаливый, с понятием, не будет докучать с расспросами -куда да зачем. Знает, •куда и зачем ездит она раз в месяц. К мужу. В тюрьму, насвидание. Многие знают, да спрашивают, громко сочувствуют. А Шотик молчит.Знает, ей лишний раз обсуждать эту тему больно. Приехали.
- Спасиботебе, Шотик.
- Ну будь здорова,теперь доберёшься, здесь уже недалеко.
Удачный день. ИШотика встретила и мужа позвали быстро.
- Менясегодня Шотик подвёз, он тебе поклон шлёт.
Лейла выкладывалаиз сумки пакеты, а сама торопилась поделиться новостями. Шотик поклон непередавал, но, конечно, хотел передать, какая разница мужу.
- Уменя всё хорошо, кукуруза подрастает, скоро цапать надо. Кручусь, ничего,успеваю.
Муж молчал. Былон сегодня какой-то очень сосредоточенный. Осунувшееся лицо, глаза впали,поверх клетчатой выцветшей рубашки брезентовая роба, пыльные сапоги. Лейлапочувствовала, что готова расплакаться от жалости к Аслану, вот и тараторит,вот и отвлекает сама себя:
- Усоседей сын вернулся из армии, хлеб-соль делали. Я помогала. А бабушка у нашейучительницы совсем слабая, со дня на день ждём...
Мужмолчит.
- Чтос тобой, Аслан? Ты не в себе будто.
- Сядь.- Аслан до боли сжал её руку, она ойкнула, села.
- Яхочу тебе сказать, Лейла, очень важную вещь. Мне ещё долго мотать мой срок. 10лет - это почти жизнь. А ты молода. Я решил... я решил, что тебе надоустраивать свою жизнь - выйти замуж. Да, да! - Аслан почти крикнул на неё,когда она отчаянно замотала головой.
- Тебенадо выйти замуж. Найди человека вдовца и будь ему женой. Перейди к нему в домхозяйкой, а наш дом заколоти. Я буду спокоен, что ты не одна, не пропадёшь.
Лейла тихонькоплакала. Худенькие плечи её вздрагивали, она вцепилась в Асланову руку. Совсемнедавно отпраздновали они свадьбу. Старики ещё вспоминают, какое отличное виноподавали на ней. Лейла - сирота, у неё никого нет. А Аслан человек, несмотря намолодость, очень самостоятельный. Колхоз выделил молодым дом, корову купили,сад мандариновый, виноград, живите-радуйтесь. Да только не успелипорадоваться. Аслан с другом возвращался с поминок, друг слегка ослаб отвыпивки, Аслан решил его выручить, сел за руль. И - на полном ходу врезался вовстречную «Волгу». Водитель «Волги» насмерть, женщина, сидящая сзади, смногочисленными переломами, еле спасли.
Слёзы молодойжены, суд, приговор. Сначала всё было как во сне, но теперь, когда позадиполгода, понял Аслан почём тюремная баланда и что хлебать её ему очень и оченьдолго. А Лейла? Она совсем не приспособлена к жизни, она пропадёт одна. Асланрешил спасти Лейлу от одиночества. Знал, она не захочет слушать, но знал также,если он настоит, она не ослушается, не посмеет, абхазские обычаи этого недопускают. Долго не решался. Сегодня -сказал.
- И ещё - отнынене приезжай ко мне. Считай, что мужа по имени Аслан у тебя в твоей жизни небыло. Если не послушаешь, зря время потеряешь, я к тебе не выйду.
Жестокийразговор. Аслан понимал, что рвёт по-живому, но знал также, что лучше сразу,отплачет, отскорбит, жизнь возьмёт своё, Лейла молодая, почти девочка, куда ейдесять лет тянуть лямку вдовы. Нет, не допустит он этого.
Лейла не помнит,как доехала до дома. Ровно через месяц она, конечно же, опять подходила ктюремной проходной. Только напрасно ждала на солнцепёке, напрасно вглядываласьв небольшую щель в заборе. Аслан не вышел.
Как плакала она,обняв свою подругу Гунду. Рассказывала, перескакивала с одного на другое,Гунда успокаивала, а потом вдруг сказала:
- Я знаю такогочеловека. Он живёт недалеко отсюда, сразу за ущельем небольшое село. Год назаджену схоронил, детей у них нет. Его зовут Элизбар. Он сосед моего старшегобрата, брат с ним поговорит.
- Гунда, я не хочузамуж! У меня есть муж, я люблю его.
Опять плакала,опять причитала. Да только - успокоилась.
Элизбар увереннойпоходкой вошёл в просторный двор. Сел под инжиром в холодке. Лейла вышла к немус кувшином вина и стаканом. Он пил вино большими глотками. Сам большой,широкоплечий, основательный.
- Вот что, Лейла.Твой Аслан прав, негоже тебе, такой молоденькой, одной оставаться. Да и явдовец, мне хозяйка нужна. Переходи ко мне. Только я сейчас крышу у амбараперекрываю, вот закончу и приду за тобой. А пока здесь помогу. Как, кукуруза-тоуродилась?
Наутро он ужевовсю цапал кукурузу на Лейлиной делянке. Через день вычистил ей коровник,починил проводку. Он приходил утром, переодевался, шёл в огород, выгонялскотину - мало ли забот в деревенском доме, оставшемся без мужских рук.
Спустя время онопять завёл с Лейлой разговор о женитьбе:
- Дом у менянебольшой, с вашим не сравнить. Давай так - мне тут по нормальной цене доскипредлагают, я сделаю пристройку к дому, тогда тебя к себе и заберу.
Затеялпристройку. Но Лейлу по-прежнему не забывал, приходил, помогал, брал на себясамую тяжёлую работу. Она успокоилась немного, даже стала без Элизбараскучать. Он собрал по осени её кукурузу, отвёз на мельницу, затащил тяжёлыемешки с мукой в подвал. Подошло время сбора винограда. Рано утром, обвешанныйкорзинами, он уже входил во двор к Лейле, подставлял лестницу, принималсясрезать грозди. Пристройка продвигалась медленно, купленных досок не хватило,пришлось ещё подкупать. А время бежало, неумолимое, проворное время.
Кое-как, с горемпополам одолел пристройку. Но влез в большие долги. Надо отдавать.
- Вототдам, тогда...
Долги отдавалисьмедленно, время шло быстро. Потом случилась беда - умер двоюродный брат Элизбара,и он держал траур. Но по-прежнему был правой рукой Лейлы, брал на себя всю мужскуюработу, вот уже в который раз собрал её кукурузу, виноград, намолол муки,сделал вино. Корова Лейлы разрешилась телёночком. Очень слабеньким. Элизбарвыхаживал его как ребёнка. А Лейла, та настолько привыкла, что Элизбар рядом,что даже стала слегка ворчать на него, если что не так. Совсем, совсемпо-семейному. Так и шло. А Элизбар, наработавшись в своём дворе, шёл к Лейле,косил, таскал воду из ручья, латал крышу... И всё сокрушался, что никак неможет взять её хозяйкой в дом.
- Видишь, теперьтраур... А это год, не меньше. И почему мне так не везёт, встретил хорошуюженщину, намаялся один, мне бы хозяйку в дом, а опять откладывается. Сколькомы будем жить на два дома?
Лейла слушала егои удивлялась. Действительно, всё что-то мешало, всё не складывалось. И непоймёшь теперь, чья она жена, Аслан от неё отказался. Элизбар не берёт...
Она месила тестодля мамалыги и тихонечко пела. Песня была грустная, но не очень, хорошо ейпелось под взмахивание рук, хорошо дышалось утренней прохладой. Она уже многоеуспела. Вымести двор, покрыть новой клеёнкой стол под инжиром, достать изпогреба кувшин с вином. Несколько розочек сорвала, поставила их в вазу, меситтесто и любуется - красиво. «Теперь вот ещё мамалыги наварю - и хоть гостейвстречай, всё готово...»
- Принимайгостя.
В воротах стоялАслан. Постаревший, ссутулившийся. Она хотела броситься к нему, даже несколькошагов сделала навстречу да остановилась, не зная, не понимая, что ей делать.Муж? Но ведь Аслан просил забыть, что он ей муж... Аслан смотрел на неё исподлобья:
- Почему ты здесь,Лейла, в моём доме? Разве ты не поняла, что я просил тебя выйти замуж и уйти вдом к мужу, а вы, значит, остались в моём...
- Нет, - Лейлазаволновалась, стала поправлять косынку запачканными мамалыгой руками, - ты проходи,это твой дом.
- Мой дом? Тогдачто ты делаешь в нём, чужая жена...
- Я не чужая жена, твоя. Элизбар, он, он домстроил, потом доски покупал...
Аслан вошёл водвор. Оглядел его, прибранный, ухоженный. Задержал взгляд на небольшом розовомкусте, усеянном алыми небольшими цветочками. Сел. Тяжело положил руки на новуюклеёнку.
- Рассказывай,что-то я ничего не понимаю.
Она рассказалаему всё. Что не ослушалась, нашла человека, вдовца. Что он вроде как и взял еёв жёны, да только все эти годы жили они врозь, каждый в своём доме... Элизбарприходил, помогал, но ночью уходил к себе. Долго сидели друг против друга Аслани Лейла. Уже и вечер опустился в их двор, пришло время зажигать свет.
Через день ониустроили хлеб-соль и созвали всех соседей, даже самых дальних, с того краядеревни. Зарезали бычка, наварили мамалыги, достали большую бочку вина,сделанного Элизбаром в самый первый год. Аслан сам пошёл к Элизбару и пригласилего. Тот пришёл, сел с краешка стола. Аслан при всех подошёл к нему, крепкообнял. А потом громко объявил:
- Мояжена-сирота. У неё нет ни брата, ни сестры. Вернее, не было. Теперь у неё естьбрат. Человек, который оказался очень мудрым и очень добрым. Беда мояподсказала мне отчаянную мысль, а ему она подсказала мысль добрую. Я знаю,почему у Элизбара не хватало времени ввести в дом жену, он берёг её для меня,он хитрил, он откладывал. Своим мужским сердцем он понял другое мужское сердце.Он был чужой мне человек, а теперь... теперь он брат моей жены.