Димор встал ее проводить, хотя мог бы этого не делать. Но нетрудно было догадаться, что леди испытала серьезное душевное потрясение, за которое королю, как не странно, было особенно стыдно. Он корил себя за то, что поддался сиюминутному порыву. Но кто бы на его месте сдержался! Глупое оправдание, незрелое, детское, он это прекрасно понимал. Поэтому проводил леди до двери, рассыпался в комплементах и даже поцеловал. Без страсти, но с благодарностью. Она на прощание устало улыбнулась.
- Вот видите, милорд, а вы еще сомневаетесь.
- О чем вы, леди?
- Очень скоро он затмит нас всех.
- Боюсь, как бы уже не затмил, - раздался от стола голос Региса, который явно не сдержался и не смог оставить слова фаворитки короля без своего комментария.
Димор фыркнул, потом попытался рассмеяться, чтобы свести все к шутке. Но понял, что уже не получится и прекратил все попытки. Внимательно посмотрел в глаза Кемали, сказал:
- Мне бы очень хотелось, чтобы вы оказались неправы, леди.
- Вашему разуму, возможно, действительно этого хочется. Но тут он актер второго плана, на первом играет сердце. Прислушайтесь, милорд, вот вам мой совет. Возможно, в будущем это убережет вас от многих ошибок, - обронила Кемаля и ушла.
Димор, задумчивый и удрученный, вернулся к столу. Регис бросил на него выразительный взгляд, не скрывая вопроса в глазах.
- Вы оба, скорей всего, правы, - буркнул король и схватил кружку с таким видом, словно она была его главным оружием, которым он собрался отбиваться от посягательств на свое горячо любимое и тщательно оберегаемое сердце. - Но при этом, паршивец мне за что-то мстит. Только понять не могу за что. Я ведь ему нравлюсь!
- Ты так в этом уверен?
- Конечно.
- А если ошибаешься? Если он притворяется?
- Исключено. Ты просто не знаешь, каким... - Димор запнулся, подбирая слова. И покрутил в руках чашку, заглядывая в темно-зеленую глубину муш-ая, словно ища в нем особые откровения. - Он бывает маленьким и ласковым.
- С трудом могу себе такое представить. И все же, почему ты считаешь, что его резкость - это игра, а ласковость - истинные чувства, а не наоборот?
Король поднял глаза от чашки. Очень внимательно посмотрел на своего советника. Обронил:
- Мне хочется в это верить.
- Это... - Регис даже запнулся и отвел взгляд, - очень на тебя не похоже.
- Знаю, - Димор улыбнулся и снова сосредоточился на напитке.
- Тогда у меня есть только одно предположение. Он мстить за насилие.
Король тут же возмутился:
- Но я ничего такого!
- Зная тебя, - хмыкнул на это Регис, - вряд ли это так. Даже то, что я успел увидеть, наталкивает на мысли, что ты его принуждаешь. Возможно, есть смысл сбавить темп?
- Нет, - заупрямился Димор и довольно резко поставил кружку на стол - ты не понимаешь. Ему нравится наша игра. Это же просто очевидно. Сегодня он был настолько одержим жаждой безоговорочной победы, что чуть не подвел нас обоих под монастырь, только чтобы обыграть меня.
- Если все это только притворство?
- Что-то ты подозрительно настойчиво пытаешься навязать мне именно такой взгляд на ситуацию. Признавайся, - потребовал Димор, который слишком хорошо знал названного братца, поэтому почувствовал подвох.
- Просто я чуть внимательнее читал отчет Тея по твоему благоверному.
- Отчет? А он его уже принес?
- Я лично положил его тебе на стол еще вчера.
- Не видел.
Регис поднялся и отошел в ту часть комнаты, где находился рабочий стол короля. Димору пришлось на него обернуться. Советник прошуршал бумагами и демонстративным, размашистым жестом извлек несколько листков.
- А это что?
- Дай сюда, - оживился Димор. - Я тоже хочу приобщиться!
Стельфану было необходимо посетить лорда Эштона, чтобы как минимум забрать из его апартаментов свои рисовальные принадлежности. В идеале, не мешало бы так же перенести в королевские покои свой костюм для тренировок и боевое оружие. Но принц пока не решался это сделать. Хотя, предложение скрестить клинки на дружеской тренировке, могло бы оказаться идеальным предлогом помириться с Димором. Тот выпустил пар и простил бы за дерзость. Стельфан понимал, что своим заявлением переступил некую грань в их отношениях, поэтому всерьез был озабочен поиском предлога, вернуть все на круги своя. Или не возвращать? Что если так будет даже лучше? По-взрослому - а он готов к тому? Принц сам не мог себе ответить на этот вопрос. Зато придумал, как можно направить мысли короля в соответствующее русло.
Эштон без лишний разговоров отдал ему альбом для рисования и набор грифелей. Он вообще вел себя подозрительно. Конечно, де Иорн всегда отличался сдержанностью и рассудительностью, как бы не показал себя на тех переговорах, когда король и принц сообщил о дополнительном брачном соглашении между ними, но был сегодня в мужчине какой-то скрытый надлом, чего принц никогда не замечал за ним раньше. Какая-то скованность в движениях и даже неуверенность, если не робость. Откуда она? Но расспросить посланника своего брата о том, что с ним произошло, Стельфан не мог. За ним от покоев короля довольно настойчиво увязался Тейвертино, который, словно, только его и ждал под дверью, чтобы сообщить, что с этого дня по дворцу принц будет передвигаться только в сопровождении охранителя, с которым глава разведки Анлории познакомит его, как только Стельфан завершит свою деликатную миссию в мастерской Фа Ку. До этого момента за ним будет присматривать сам Тей. Стельфан и рад был возмутиться, но мужчина сразу предупредил, что это приказ короля. Для того чтобы его оспорить, пришлось бы вернуться, но принц трезво понимал, что пока не готов встречаться с так называемым супругом. Поэтому смирился с неизбежным присутствием надсмотрщика. Отсюда невозможность побеседовать с де Иорном по душам.
Забрав те вещи, которые хотел, Стельфан отправился в мастерскую Фа Ку, которую, вряд ли бы нашел самостоятельно, если бы не Тейвертино. Правда, там его ждало новое потрясение, которым стала так называемая выставка опытных образцов. Мальчишка просто не ожидал увидеть нечто подобное, поэтому в первый момент растерялся. И как вкопанный замер перед мужским достоинством выполненным из малахита, но таких необъятных размеров... принц невольно сглотнул. Первым его состояние заметил не Фа Ку, который улыбался и исполнял традиционный для своего народа поклон, а Тейвертино.
- Эй, это не с натуры лепили. Можешь не волноваться!
- Вытачивали, - мягко поправил Игаро Фа Ку.
Стельфан кивнул в ответ, как болванчик. И попытался перевести взгляд на что-то более невинное. Не получилось. В мастерской ханьца глаза невольно цеплялись исключительно за подобного рода формы. Где-то поменьше, где-то побольше, а где-то...
- Его высочество уже приготовили эскиз? - Отвлек его вопрос ханьца.
- Нет. Я сейчас здесь нарисую, - выдавил из себя принц и без разрешения отошел к небольшому столу, за котором и расположился.
Пока он рисовал, Фа Ку о чем-то негромко беседовал с Тейвертино в дальней части небольшой залы, отведенной под мастерскую. Но принц был так сосредоточен, что не слышал ни слова. Он весь ушел в воспоминания. Нежная кожа горячей, твердой плоти под пальцами - это так... волнующе, так провокационно и в тоже время неправильно, ведь его учили, что чувства к другому мужчине - это табу. И все равно он не мог запретить себе чувствовать. И никто не мог. Даже брат. А ведь тот пытался. Хотя никогда не действовал силой. Был мягок, обходителен и даже убедителен в некоторых вопросах. И все же Стельфан...
- Эй, ты там как? - Раздался совсем рядом голос Тейвертино.
Мальчишка вздрогнул, очнулся и поднял на мужчину глаза. Тот же уже не смотрел на него, а нависая над столом, и так и этак рассматривая лист альбома, в котором принц изобразил королевское достоинство сначала в трех проекциях, а потом еще и в объеме, но с двух сторон. Более того, нанес размеры.
- Смотрю, ты серьезно подошел к вопросу.
Щеки принца порозовели, но он стойко выдержал пристальный взгляд мужчины, из-за которого вдруг выглянул Фа Ку и тоже оценил его старания.
- Хорошо! - Не скрывая своего восторга, воскликнул ханец, и всплеснул широкими рукавами своего халата. - Очень хорошо! Если бы мне всегда так рисовали...
- Ты только при короле такое не говори, - дружелюбно посоветовал ханьцу Тей. - Он у нас в последнее время в этом плане нервный. И даже гадать не стоит, кого в этом винить, - и молодой мужчина весело стрельнул глазами в сторону принца.
Тот, по идее, должен был смутиться еще больше. Но только по идее. На самом деле от этих слов Стельфан вдруг улыбнулся. Сам не ожидал, что так произойдет. Но эта улыбка шла изнутри. Из каких-то потаенных глубин души. Поэтому даже Тейвертино, который за словам в карман никогда не лез, не нашел, как такую реакцию мальчишки можно было бы прокомментировать.
- Жаль только, - когда пауза затянулась, заметил Фа Ку, - что вы ограничились только нефритовым стержнем.
- А что еще можно было... - слова сорвались с губ до того, как принц осознал их постыдный смысл и оборвал себя.
- Яички, - веско произнес ханец, воздев к потолку палец. - К сожалению, это и моя недоработка тоже. Я упустил из виду вашу неопытность, ваше высочество.
- Да, ладно, - оживился Игаро, - я вот тоже эту физиологическую точность не люблю. За них неудобно держаться. Куда приятнее, когда игрушка заканчивается специальным шаром, из лишь частично отполированного камня.
- Но некоторым нравится достоверность, - возразил мастер, - и я не могу знать, на что рассчитывает его величество...
Его перебили Стельфан, успевший собраться с мыслями и преодолеть внутреннюю робость, которая внешне была не очень заметна. Но она была.
- Но это мой подарок. И мне решать. Поэтому я поддержу мнение господина Игаро.
- И правильно сделаешь!
- Как вам будет угодно. - С поклоном отозвался старец, - Тогда осталось выбрать камень. Возможно, вы уже что-то наметили? - И ханец обвел рукой ту часть свое мастерской, в которой на специальных подставках были представлены образцы камней.
- У вас нет того, что я хочу, - после непродолжительной паузы сказал принц.
И ханец, и Тейвертино с одинаковым удивлением посмотрели на мальчишку. А тот снова улыбнулся. Весело и легко, чем еще больше поразил старших.
- Я хочу горный хрусталь. У нас его еще называют слезой истинной любви. И романтично, и...
- Говоряще, - фыркнул себе под нос Игаро.
Стельфан слегка наклонил голову, соглашаясь. И обратился с Фа Ку:
- Вы сможете достать такой камень?
- Не понадобиться. У меня уже есть подходящий, - отозвался тот с улыбкой, - просто прозрачные нефритовые стержни никто никогда не заказывал. Вы оригинал, милорд.
После этого Стельфан и Тельвертино покинули Фа Ку. Они направлялись на встречу с охранителем принца и шли по длинной открытой балюстраде, опоясывающей неровным кольцом один из внутренних двориков хаотично выстроенного замка. Тейвертино шел немного впереди, поэтому принцу пришлось схватить мужчину за рукав, чтобы заставить остановится на середине шага.
- Что такое? - растерялся тот, обернувшись.
- Что-то не так... - голос Стельфана резко сел. Взгляд стал блуждающим и тусклым, словно мальчик смотрел сейчас куда-то внутрь себя. - Миндальное масло.
- О чем ты?
- Просто... осторожно! - Последнее мальчишка выкрикнул, вскинув на Тейветино прояснившийся взгляд, но тот уже и сам почувствовал неладное. Резко развернулся, заслонив собой принца и... вынул из воздуха арбалетный болт. Нереально? А кто сказал, что только у высокородных бывает наследие?
Именно в этот момент в нескольких шагах впереди появился молодой, широкоплечий парень, который при всей крепости фигуры вряд ли был намного старше Стельфана. Он увидел, как его непосредственный начальник спас принца и метнулся в сторону, чтобы посмотреть, что творится на другой стороне балюстрады, опоясывающей крохотный клочок земли, отданный под фруктовый сад. Там он заметил убийцу. И выпрыгнул с высоты третьего этажа, но не вниз, а ввысь. Потому что прямо в полете за спиной юноши раскрылись полупрозрачные крылья. Глаза принца от этого зрелища широко распахнулись. Тей это заметил и прокомментировал, наблюдая за тем, как его подчиненный, перелетевший сад и оказавшийся на противоположной стороне, скручивает в бараний рог мужчину в черном, покусившегося на жизнь принца.
- Вилер из рода Бризвоф. Это их наследие. Правда, летать они могут весьма ограниченное время. Да и чаще не летают по-настоящему, а скорее парят. Все-таки это тебе не благородные.
Стельфан кивнул, но вид при этом имел потрясенный. Тейвертино пришлось взять принца за руку.
- Мы возвращаемся к Димору, - решил он за них обоих. Принц даже не кивнул. Он только что окончательно осознал, что только что произошло. Или не произошло, что, конечно, лучше, но...
- Он разозлиться, - прошептал мальчишка, плетясь вслед за мужчиной, решительно вышагивающим по плитам пола.
- О, да! - Со злым весельем отозвался Тей, сжимая в одной руке ладонь принца, а во второй - ту самую стрелу, что чуть не убила его. - И это еще не самое страшное.
- Что может быть страшней?
- Наследье Тентервилей.
- Он призовет его?
- Чтобы отомстить за тебя? Не исключено.
Глава девятая
Разговор по душам или разминка для пяток
Король увлеченно изучал историю жизни принца Стельфана, Регис допивал свой муш-ай, из-под ресниц наблюдая за названным братом, и все на первый взгляд было тихо и мирно, ничто не предвещало беды. Пока в покои не ворвался Тей, приведший за собой растерянного и испуганного Стельфана. Но мальчишка и тут умудрился далеко не сразу показать окружающим, в каком он состоянии на самом деле.
- С чего это вдруг, - насмешливо вопросил король у Тея, - у тебя такой вид, будто за вами гонятся полчища чертей, не меньше?
При этом он бросил беглый взгляд на соединенные руки Игаро и Стельфана. Тей это заметил, но ладонь мальчишки не выпустил. Молча подошел к небольшому круглому столику, за которым расположились король и его советник, и положил перед Димором арбалетную стрелу, которую до этого держал вдоль руки так, что она не бросалась в глаза.
Взгляд короля потемнел.
- И? - В голосе прозвучала угроза.
- Балюстрада над фруктовым садом.
- Поймали?
- Да. Наемный убийца уже в казематах.
- Почему ты так уверен, что это наемник?
- Потому что самому браться за арбалет в столь щепетильном деле - дураков нет.
- Согласен.
И только после этого взгляд короля обратился к принцу, который все еще прятался за спиной главы разведведомства. У мальчишки часто-часто вздрагивали ресницы. Димор сразу понял, в чем тут дело - принц из последних сил сдерживает слезы. Поэтому безапелляционно выпроводил Региса и Тея. Было очевидно, что в их присутствии упрямый мальчишка никогда не покажет своих истинных чувств. Даже если для этого продеться умереть.
- Через час я хочу знать имя заказчика, - бросил король, не отрывая взгляда от принца. Тей вскинул правый кулак к сердцу - отдал честь. Димор же повернулся к поднявшемуся из-за стола советнику. - Регис, проконтролируй.
Они ушли. И не успела за их спинами закрыться дверь, как принц шагнул к поднявшемуся ему навстречу королю. Низко склонил голову, упершись лбом в грудь мужчины, и в беспомощном жесте отчаяния вцепился в ткань сорочки - король после снятия мерок, так и не облачился в полный костюм и пренебрег как жилетом, так и жакетом к нему. Димор замер на мгновение, решая, есть ли смысл продолжать игру сейчас, когда мальчишка так открыт и беспомощен. Понял, что она не стоит свеч. И обнял. Сам, крепко и сильно. Так, что мальчишка в первый момент задохнулся, а потом Димор почувствовал, как отчаянно стучит в мальчишеской груди сердце, и как этот волнующий, живой звук отдается в его собственной груди. Все вопросы отпали. Он не сдался, просто понял, что сейчас им обоим как никогда нужно перемирие. И держал принца в объятьях до тех пор, пока тот не стал дышать ровнее и не попытался хотя бы немного отодвинуться. Кажется, мальчик пришел в себя. Самое время отпустить. Но так не хочется, даже странно. С чего бы это? Откуда такая пылкость чувств?