– Влад Дракула пришел из прошлого, а не из настоящего. Он родился пятьсот лет назад. Вход в гробницу атланта он взломал с той стороны. Зачем вы следили за мной?
– Я запомнил ваше лицо. Не могу припомнить где, но мы с вами встречались. Я увидел вас на стоянке и решил проследить. Мне показалось, что вы приходили со Шварцем.
– Я действительно ищу Шварца, но приходил я к вам один. Вы уже были мертвы. Это я сообщил о вашей смерти в правоохранительные органы. Зачем вам понадобился Шварц?
– Я должен его устранить. Он нарушил запрет.
– Но ведь он теперь вампир?
– Это вряд ли, – покачал головой Сусанин. – Меня укусил второй. Шварц отвлекал меня разговорами, а тот все время держался в тени. К сожалению, я не уследил, как он ко мне подкрался. Его фамилия Купцов. Я держал его за обычного бизнесмена, которого Шварц водит за нос. Скорее всего, так оно и было до поры.
– А где сейчас находится Шварц?
– Он здесь, в нашем мире. Я это чувствую. Он стал другим. Встреча с Носителем Света ни для кого не проходит даром, но он здесь, в этом не может быть никаких сомнений. Устранив этих троих, я непременно бы его нашел.
– Почему вы не устранили их сразу?
– Я не выношу запаха спиртного. Впадаю в оцепенение. И они этим воспользовались.
– Это свойство всех вампиров.
– Не знаю. У меня нет знакомых среди этого племени.
– Господи, – вздохнул Закревский, – пойду сейчас и напьюсь.
– Уж лучше быть алкашом, чем упырем, – поддержал его в похвальном намерении Ираклий Морава.
Для меня этот маниакально настроенный на устранение Шварца вампир был настоящей находкой. С его помошью я мог наконец добраться до эмиссара поклонников Мерлина и получить от него сведения о проснувшемся Люцифере. Ибо, не имея достоверной информации, бросаться в пасть дракона было бы слишком опрометчиво. Макар Ефремович выслушал мое предложение с большим интересом.
– Но ведь вы не позволите мне убить Шварца?
– Разумеется, нет, но зато у вас будет шанс добраться до его хозяина Люцифера и усыпить его уже навсегда.
– Кто он, а кто я, – криво усмехнулся Сусанин – и, видимо, был прав в своих сомнениях.
Тем не менее согласие на сотрудничество он дал, и я предложил Марку развязать ему руки.
– Только не в моей квартире, – подхватился с дивана Шипов. – Увезите его отсюда как можно дальше.
Мы вняли призыву испуганной души и, прихватив с собой связанного вампира, покинули квартиру гостеприимного музыканта. На лестнице нам все-таки пришлось освободить Макара Ефремовича от пут, дабы не привлекать к себе внимание граждан, развлекающихся во дворе.
– А как же я, – догнал нас уже на выходе из подъезда Ираклий Морава, – мне что же, на автобусе до родного дома добираться? Завезли черт знает куда и бросили.
– Садись, – не стал я спорить.
– С вампиром рядом не сяду, – запротестовал Морава, – тем более на заднее сиденье.
Устроившись рядом со мной на сиденье переднем, Ираклий то и дело оглядывался на Макара Ефремовича Сусанина, чем чрезвычайно того нервировал. Похоже, новоявленный вампир пока не привык к своему новому состоянию, и страхи людей по поводу его персоны были ему еще в диковинку.
– Не бойся, не укушу, – бросил он напуганному драматургу.
Ираклий гарантиям вампира не поверил, но дергаться все же перестал. Теперь он сосредоточил внимание на мне. Будучи человеком от природы любопытным, к тому же профессиональным литератором, он не мог равнодушно пройти мимо такого интересного во всех отношениях субъекта, как я. О чем он со свойственной всем драматургам откровенностью заявил мне прямо в лицо.
– Пьесу хочу написать, – сказал он. – «Аленький цветочек» наоборот. В постмодернистском ключе. Вы не могли бы, господин Чарнота, коротко пересказать свою биографию.
– Да бога ради, – пожал я плечами. – Папа мой небезызвестный Аттила, мама колдунья.
– Хотелось бы знать больше подробностей о вашей интимной жизни.
– Ну какая может быть интимная жизнь у зверя апокалипсиса? В основном общался, конечно, с ведьмами. Но случалось и с нимфами. А однажды был даже обласкан птицей Сирин.
– О последнем, пожалуйста, поподробнее, – попросил Ираклий.
– Нет уж, увольте, – наотрез отказался я. – Вы драматург, вам и карты в руки. С ведьмой, правда, познакомить могу.
– А ведьма настоящая, без подделки?
– Поддельных ведьм не держим-с, – отозвался с заднего сиденья Ключевский противным голосом полового из захудалого трактира.
Речь я вел о Верке, как-никак она числилась в близких знакомых господина Шварца. И мне почему-то казалось, что эмиссар поклонников Мерлина должен был навестить ее после возвращения из странствий. Я позвонил Боре Мащенко и спросил у него адрес гражданки Смирновой, которая после развода с мужем поменяла место жительства. Бизнесмен находился в расстроенных чувствах, но просьбу мою уважил.
– А у нас покойник пропал, – поведал мне Боря заветное.
– Какой еще покойник? – не понял я.
– Макар Ефремович Сусанин, – вздохнул Мащенко. – Исчез прямо из могилы. Можешь себе представить? Сокольский рвет и мечет, Миша с Васей бегают в мыле. Оказывается, эксперты не того покойника осматривали. Какая-то накладка вышла в морге, то ли номерки перепутали, то ли еще что.
– Скажи Станиславу Андреевичу, что Сусанина мы с Марком отловили, а сейчас едем за Шварцем.
– Понял, передам.
Я покосился в зеркало, где отражалась обиженная физиономия вампира. Макар Ефремович, судя по всему, слышал наш разговор и остался им почему-то недоволен. А меня в данный момент интересовал один вопрос: кому и зачем понадобилось, чтобы вампир Сусанин находился в хорошей физической форме?
– Скажите, Макар Ефремович, кто стал вашей первой жертвой на скорбном пути упыря?
– Какая-то женщина, довольно молодая, – нехотя отозвался Сусанин. – Кажется, блондинка, но скорее крашеная. Она попросила подвезти ее до центра.
– А где вы ее подхватили, у кладбища?
– Нет, возле казино.
– Всю кровь выпили? – полюбопытствовал Марк.
– Мне много не надо, – усмехнулся Макар Ефремович, – граммов триста принял, и все. Не думаю, что это сильно отразилось на ее здоровье.
– А на привычках?
– А это уже не моя забота.
Искать молодую крашеную блондинку в миллионном городе дело, конечно, безнадежное. Разве что она себя сама выдаст каким-то образом прежде чем натворит кучу бед. В противном случае через несколько дней наш город рискует превратиться в гнездо вампиризма с весьма прискорбными для его жителей последствиями. Не все же вампиры столь сдержанны в питии, как гражданин Сусанин, иным на день и двух литров мало. Ситуация может очень скоро стать неуправляемой.
– Особые приметы крашеной блондинки?
– Родинка у нее на шее с левой стороны, – припомнил Сусанин. – Да я к ней и не присматривался.
Родинка на шее, между прочим, была и у Верки. К тому же она перекрасилась в блондинку. А что касается казино, то это ее любимое место обитания. Правда, у Верки была машина, подарок щедрого нанимателя. Тем не менее, прежде чем сообщать приметы блондинки Сокольскому, я решил лично убедиться, что судьба и случай не сыграли с моей старой знакомой злую шутку.
Верка жила в довольно приличном многоквартирном доме, выстроенном, похоже, совсем недавно для особо важных персон. Видимо, бывший муж, выставляя ее за порог, все-таки позаботился, чтобы над головой легкомысленной красавицы была приличная крыша. Козла во дворе этого дома не забивали. Зато здесь стояли новенькие иномарки, чьи полированные бока отражали в данный момент свет включившихся уличных фонарей. Ночь, кажется, уже собиралась вступить в свои права. Самое время вампирам отправляться на охоту. Не успел я поделиться своими мыслями с пассажирами «форда», как из ближайшего подъезда вышла Вера Григорьевна Смирнова и решительным шагом направилась к стоящей неподалеку иномарке. Была она в светлом плаще по случаю накрапывающего дождя, но светлые ее волосы свободно развевались на ветру.
– Она? – спросил я, поворачиваясь к Сусанину.
– По-моему, да, – неуверенно произнес он.
Иномарка мягко тронулся с места, а я, недолго думая, пристроился ей в хвост. Конечно, Верка могла отправиться в казино прожигать жизнь и сорить неизвестно откуда взявшимися деньгами, но мне почему-то показалось, что ей сейчас не до игры. Уж очень озабоченный у нее был вид. Настолько озабоченный, что она почему-то воспользовалась чужой машиной. А куда, интересно, подевался ее белый «мерседес»? На всякий случай я связался со Станиславом Андреевичем и сообщил ему номерной знак автомобиля, за которым в данный момент вел наблюдение. Будучи посредственным сыщиком, я боялся упустить Верку на забитых машинами улицах.
– Так вы полагаете, что она стала вампиршей? – спросил Сокольский.
– Во всяком случае, у меня есть основания предполагать именно это.
– Хорошо, высылаю вам на подмогу Михаила и Василия.
Судя по выбранному маршруту, «тойота» направлялась за город. Соблюдением правил дорожного движения Верка себя не утруждала, а на возмущенные сигналы собратьев «тойота» отозвалась увеличением скорости. Мне пришлось мобилизовать все свои способности, чтобы удержаться на хвосте у рассерженной фурии. По загородной трассе мы мчались уже на запредельной скорости. К сожалению, наше обычно заботливое ГИБДД куда-то запропастилось, и некому было указать зарвавшейся ведьме на недопустимость подобной скорости передвижения. Кажется, Верка ехала в загородный поселок, где мне уже дважды удалось побывать, навещая Вацлава Карловича Крафта. Там же был расположен и загородный дом Хохлова. Тот самый, из которого при невыясненных обстоятельствах исчезли два добропорядочных бизнесмена, Шварц и Купцов.
Я угадал. Подъезжая к поселку, Верка все-таки сбросила скорость. Мне тоже пришлось резко притормозить и даже потушить фары. Ночь уже вступила в свои права, было довольно темно, но фонари на улицах поселка горели, так что мадам Смирнова, чего доброго, могла обнаружить слежку и принять соответствующие меры. У дома Крафта я остановил машину, ибо ехать дальше не имело смысла, поскольку, если судить по габаритным огням, маршрут «тойоты» оборвался именно там, где я и предполагал, – у дома Василия Хохлова. Сам Василий Семенович в данный момент находился за решеткой по очень серьезному обвинению, и уж конечно его гостье об этом было хорошо известно. Тем не менее она все-таки приехала сюда в надежде на интересную встречу.
– За каким чертом вас сюда принесло, Чарнота, – крикнул мне с крыльца обеспокоенный Крафт.
– Тихо, Вацлав Карлович, – попросил я его. – У вашего соседа Хохлова гости.
Крафт, недолго думая, спустился с крыльца и присоединился к нам. Сусанина он узнал с первого взгляда и был настолько поражен встречей, что даже рот открыл от изумления. Вообще-то Вацлав Карлович человек сдержанный и много чего повидавший, но в данном случае у него сдали нервы.
– Он не кусается, – обрадовал поклонника Мерлина сильно протрезвевший драматург Ираклий Морава.
– А вы кто такой? – покосился в его сторону Крафт.
– Свидетель, – быстро отозвался Морава. – И летописец. Кто-то же должен оставить сообщение о конце света.
– Кому нужны будут ваши свидетельства после апокалипсиса, – не очень любезно буркнул Крафт.
– Инопланетяне прочтут, – пожал плечами Ираклий. – В назидание.
Мы с Марком быстро переодевались, благо наша амуниция и оружие лежали в багажнике моего «форда». Вацлав Карлович тоже прихватил меч, но защитным снаряжением в этот раз пренебрег. Возможно, просто не хотел пугать чрезмерно воинственным видом еще не уснувших соседей.
– Класс, – восхищенно прицокнул языком Морава. – Господин Чарнота, дайте мне свой мобильник на секундочку.
– Вы что, звонить кому-то собрались? – спросил я, передавая ему телефон.
– Всего лишь маленькая фотография на память. Вампир, дружище, я вас умоляю, щелкните нас втроем.
И не успели мы с Марком глазом моргнуть, как расторопный драматург не только сфотографировался рядом с нами, но и отправил снимок своему знакомому.
– Пора, – сказал Марк и указал на засветившееся в доме Хохлова окно.
– А вам лучше остаться, господин Морава, – придержал я драматурга.
– Да ни в коем случае, – возмутился храбрый Ираклий. – Я себе потом этого никогда не прощу.
На споры с драматургом у меня не было времени, и я просто махнул рукой. Будем надеяться, что в доме бизнесмена Хохлова нам удастся избежать кровопролития. Тем не менее для очистки совести я посоветовал Мораве не лезть на рожон и по возможности держаться в тылу, дабы иметь возможность ретироваться с поля боя, если в этом будет насущная необходимость.
– Не надо меня учить, господин Чарнота, – обиделся Ираклий. – Я два года протрубил в пограничных войсках.
В дом мы проникли почти бесшумно по той простой причине, что опередившая нас дама забыла закрыть за собой дверь. В коридоре было темно, хоть глаз коли, а у Крафта закапризничал фонарик. Я попытался нащупать выключатель, но как раз в этот момент раздался громкий, панический вопль. Мы рванулись вперед, сметая все на своем пути, и через секунду оказались в хорошо освещенном холле. Честно говоря, я боялся за Верку, но кричал, как выяснилось, мужчина. Я видел этого человека только на фотографии, но опознал сразу.
– Генрих Иоганнович, что с тобой? – встревоженно спросил Крафт.
Эмиссар поклонников Мерлина стоял у обитого кожей кресла, держался за шею и вопил так, что у меня в ушах звенело. Для солидного лысоватого мужчины лет сорока такое поведение можно было бы считать предосудительным, но, увы, у Генриха Иоганновича были причины вести себя именно так. В пяти шагах от него стояла Верка с горящими глазами и следами крови на губах. Взгляд у нее был такой, что я невольно поежился, а находившийся за моей спиной Ираклий даже присел. Впрочем, испуг не помешал ему использовать мой мобильный телефон в качестве фотоаппарата.
– Она меня укусила, – выкрикнул Шварц. – Стерва.
– Поздравляю вас, – высунулся из-за моей спины Ираклий, – теперь вы вампир.
До Шварца наконец стал доходить весь ужас происшедшего, он побелел как полотно и со стоном опустился в кресло. Не исключаю, что его полуобморочное состояние было вызвано большой потерей крови.
– Это ты его подослал, – заявила Верка и облизнула окровавленные губы.
– Кого – его? – слабым голосом прошелестел Шварц.
– Сусанина. Вон он стоит, гад.
– Клянусь, – попробовал было оправдаться Генрих Иоганнович, но при взгляде на Макара Ефремовича потерял дар речи.
Нельзя сказать, что Сусанин превратился в абсолютного монстра, но человеческого в нем было все-таки меньше, чем звериного. Я, между прочим, и сам оборотень, но от такого зрелища у меня мурашки побежали по коже. В бывшем Макаре Ефремовиче проступало нечто совершенно чужеродное, я бы даже сказал, инопланетное. Однако продолжалось это недолго, быть может, секунд пятнадцать—двадцать, а потом он принял свой прежний, немного флегматичный облик. Мне даже показалось, что сам Сусанин не ощущал происходивших в нем перемен и был слегка шокирован нашим повышенным вниманием к его скромной персоне.
– Где Купцов? – спросил я Шварца, пытаясь скрыть замешательство.
– У Дракулы, – растерянно отозвался эмиссар почитателей Мерлина. – У Дракунова, я хотел сказать.
– Ты заигрался, Генрих Иоганнович, – мрачно прокаркал Крафт.
– Вацлав, дорогой, я тебе сейчас все объясню.
Шварц подскочил было с кресла и двинулся к Крафту, но был остановлен мечом Ключевского, упершимся вампиру прямо в лоб. Предосторожность была нелишней, ибо в глазах Генриха Иоганновича уже заплясали знакомые нам красноватые огоньки.
– Сидите, – вежливо попросил я эмиссара.
Шварц нехотя подчинился и медленно опустился в кресло. Я не был знаком прежде с Генрихом Иоганновичем и потому не могу судить, насколько он изменился, но думаю, что знакомство с Люцифером наверняка негативно отразилось на его организме. А укус вампирши и вовсе превратил его в опасного монстра. Тем не менее этот монстр не потерял разум и адекватно реагировал на угрозы. Впрочем, не исключено, что за его джентльменским поведением крылась какая-то хитрость.