Столкновение желаний - Элизабет Сьюзан 9 стр.


Малышка ушла, плотно прикрыв за собой дверь, и Тесс снова посмотрела на записку.

— Доброй ночи, — нежно сказала она.

При свете единственного фонаря, висящего над окном, Тесс осторожно развернула листок. Почерк был неровным, но разборчивым, и по мере того, как ее взгляд скользил по строчкам, улыбка начала угасать. Заскрипев зубами, Тесс смяла бумагу в плотный комок и бросила его в хлев. Это было не извинение. Это был длинный и очень подробный список ее заданий на следующий день.

Тесс откинулась на спину в полном отчаянии. Как она ни ворочалась, найти удобную позу оказалось невозможно. Она чувствовала себя так, будто спала на постели из чертополоха: любое положение приносило новый приступ зуда. Наконец она села и стала тихо стонать от отчаяния. Похоже, ей вообще не суждено заснуть.

— Неудобно?

Тесс замерла. Лунный свет, пробивавшийся через боковое окно, освещал изящный силуэт той самой женщины, которой два дня назад она собиралась предъявить «счет».

— Как мило, что вы наконец заглянули, — только и смогла выговорить Тесс.

— Я так понимаю, вы зовете меня почти всю ночь? Что вы хотите, мисс Харпер? Я очень занята.

— Неужели, кроме меня, вам некому портить жизнь?

— Я не собираюсь стоять здесь и опять выслушивать ваши оскорбления. Если это все, что у вас есть ко мне, тогда…

— О, нет-нет! Подождите минутку! Не исчезайте снова!

Женщина поджала губы:

— Так чего вы хотите?

— Чего хочу? Ну… Вы похитили меня из дома, когда я была слишком слаба, чтобы сопротивляться. Оставили меня в городишке, где в меня стреляли и держали в тюрьме. Теперь я прикована к этой ферме, где работаю на человека, рядом с которым хан Аттила — просто ласковый котенок… Чего же мне хотеть?

— Мистер Магайр имеет полное право ждать от вас добросовестной работы за тот штраф, который он выплатил за вас. Я же предупреждала…

— Пять паршивых долларов! — завизжала Тесс. — Из-за пяти паршивых долларов я должна оставаться здесь на три недели?! И какого дьявола я здесь делаю?!

— Итак, вы хотите выслушать меня?

— Очень даже хочу. И я бы предпочла слушать, лежа в моей собственной удобной кровати. Так что, если вы не возражаете…

Женщина вздохнула:

— Сколько еще мне терпеть ту, которая всегда желает быть на высоте положения и ведет себя столь вызывающе?

— Я хочу лишь одного: верните меня туда, откуда взяли.

— Вы можете уйти туда, как только ваша миссия здесь будет закончена.

Тесс сердито посмотрела на нее:

— Уж не хотите ли вы сказать, что намерены оставить меня здесь на целых три недели из-за пятидолларового долга?

— Вы забываете, что это не двадцатый век, мисс Харпер. Пять долларов — это сумма, с которой надо считаться как сегодня, так и через много лет.

— Но этот факт не имел бы смысла, если бы вы не перенесли меня сюда. Разве нет?

Женщина приподняла брови:

— Я же говорила вам: не создавайте себе проблем.

— Почему вы это сделали именно со мной? — возопила Тесс в бешенстве.

— Потому, что вы попросили взглянуть на свою истинную судьбу.

— Попросила под вашим давлением!

— Не важно как. Вы попросили, мисс Харпер. И это она и есть.

Тесс обвела взглядом темный хлев:

— Это?! С запахом коров, постелью из сена и одной деревянной колодой вместо мебели?

— Это ваша истинная жизнь, мисс Харпер. Никогда не предполагалось, что ваши родители, Тревис и Патрис Харпер, будут иметь детей. Установлено, что их любви и времени хватит только друг на друга. Но когда они стали старше и по-прежнему не могли иметь детей, их мягкосердечные хранители начали испытывать к ним жалость. Поэтому они, нарушив космический порядок — неразрывное единство времени и пространства, выдернули вас из прошлого столетия. Так вы и оказались в двадцатом веке.

— Выдернули меня? — переспросила Тесс, интересуясь про себя, это весь мир вдруг сошел с ума или только она.

— Но хранители ваших родителей были глупы, рассчитывая, что смогут нарушить космический порядок, избежав при этом ужасных последствий. В результате вы оказались в семье, где не было любви к детям, где превыше всего ставили материальное. И вы были обречены вести совершенно бесполезную жизнь. Не говоря уже о вреде, нанесенном вашим отсутствием здесь.

— Моим отсутствием?

— У каждой души есть предопределенная миссия, которая должна быть выполнена в течение жизни. Это предназначение может быть мелким, кажущимся совсем незначительным, а может быть грандиозным, меняющим судьбы всего мира.

— И какова моя… миссия?

— Я не имею права рассказывать это вам. Достаточно сказать, что здесь ваш истинный рок ждет вас. В этот самый момент времени.

— А если я не согласна? Если я скорее предпочту жизнь, к которой привыкла?

Женщина пожевала губами:

— Как я уже говорила, я очень хочу вернуть вас в двадцатый век, как только вы закончите свою миссию здесь.

— Все ваше внимание, определенно, приковано к тому, чтобы вернуть Магайру его деньги. Вы случайно не были в другой жизни сборщиком налогов? Или, может, ростовщиком?

— Вы все сказали?

Тесс рассмеялась:

— О-о-ох, отнюдь нет…

— Если вы надеетесь когда-нибудь вернуться в тысяча девятьсот девяносто пятый год, я рекомендую вам, мисс Харпер, заткнуться. Причем надолго.

— Уже нарушаем обещания? Вы же пять секунд назад говорили мне, что я смогу вернуться, как только расплачусь с Магайром.

Женщина сощурилась:

— Похоже, вы малость смутитесь, как только точно узнаете, в чем действительно заключается ваша работа здесь.

Тесс заскрежетала зубами:

— Да, я не специалист в стирке! И та разбитая маслобойка не на моей совести. Магайр…

— Ваша работа в качестве прислуги на ферме имеет весьма несущественное значение, — улыбнулась женщина. — Не кажется ли вам, что с моей стороны было бы довольно глупо тащить вас в прошлое, только чтобы вы кормили здесь свиней и доили коров?

Тесс задумалась:

— Уж не хотите ли вы сказать, что была другая причина?

— Разумеется. Не дать семье распасться.

— Семье?

— Магайров. Сначала ваше рождение здесь, в этом времени, невольно способствовало преждевременной смерти Мэттью и Сары Магайр и сиротству их детей.

— Вы шутите, — ответила Тесс, пытаясь осмыслить сказанное.

— Вы были бы удивлены куда больше, узнав, как может повлиять на весь ход чьей-нибудь жизни просто случайная встреча двух прохожих на улице.

Тесс молча кивнула.

— Эти две девочки, мисс Харпер, не должны оказаться в сиротском приюте.

— Но они и не окажутся. Они останутся здесь, с дядей.

— До поры до времени, — ответила женщина. — Но скоро все изменится. Джозеф Магайр — их последняя надежда, но скоро он примет решение, которое считает наилучшим, но которое поставит под угрозу все предначертанное Холли и Сисси в этой жизни. Вы, мисс Харпер, обязаны убедить его оставить племянниц. Любой ценой.

Тесс не могла поверить своим ушам. Сисси в таком холодном, бессердечном месте, как приют?

— Он не посмеет, — убежденно прошептала она.

— Лучше бы он не посмел, моя дорогая. Поскольку, если посмеет, вы останетесь там, где сейчас находитесь. Навсегда.

Тесс в изумлении уставилась на нее:

— Он виноват, а меня наказывают?!

— Если судьба распорядится таким образом, дверь для вашего возвращения закроется. Вы должны убедить его. Как для их блага… так и для вашего собственного.

— Ужасно. Просто ужасно.

Тесс представила Джозефа и его высокомерный взгляд, усомнившись, что она сможет уговорить его не предпринимать никаких действий по такому важному вопросу, как этот.

— Я все сказала. Позже я еще вернусь, — продолжала женщина, — с надеждой, что ваше недолгое пребывание здесь сделало вас чуточку лучше.

— Подождите! — закричала Тесс. — Вы не можете так просто внезапно появиться, заинтриговать и так же спокойно исчезнуть! Черт возьми, у меня есть вопросы!

— Я думала, что ответила на все ваши вопросы.

— Только скажите мне… Почему я? — спросила она покорно.

— Потому, что ваше отсутствие, мисс Харпер, — та самая причина, которая вызвала весь этот беспорядок. И мы просто не могли позволить вам прожить жизнь, не дав хотя бы возможности что-нибудь сделать или изменить. Это ваш шанс, моя дорогая, — мягко сказала женщина. — Не упустите его.

Сказав это, она исчезла, оставив Тесс в пустом хлеве.

Тесс упала на сено, ее снедало отчаяние.

— Как посмел это напыщенный увалень даже помыслить о том, чтобы поместить девочек — свою плоть и кровь — в сиротский приют! — яростно проворчала она себе под нос.

Как ей хотелось вскочить с постели, ворваться в эту лачугу, которую он называет домом, да от души ввалить ему ума!

Но Тесс знала, что это неверный подход, если она надеется заставить Джозефа Магайра слушать ее.

Нет, она просто будет выжидать, когда придет ее время, в уверенности, что его «свиноголовость» не сможет удержать ее от возвращения в свою жизнь.

9

На следующее утро, как только солнце взошло над горизонтом, петух Магайра подал голос во всю свою мощь. Тесс застонала, переворачиваясь на живот и закрывая голову подушкой. Через несколько минут Сисси прокралась в хлев с тарелкой чего-то вкусно пахнущего.

— Оставь это на колоде, — пробурчала Тесс. Ей удалось задремать.

Часом позже ее разбудило громкое чавканье. Тесс вскочила, ее взгляд метнулся к колоде, где ее ждал завтрак. Тарелка оказалась нетронутой, однако, обернувшись, Тесс увидела Оливию, с аппетитом жующую ее одеяло.

— Ты предпочла его бекону с яйцами? — сказала она хриплым со сна голосом.

Петух закричал снова, и она заскрежетала зубами:

— Первое, что я сделаю, выйдя отсюда, — это съем полную тарелку жареной курятины.

— С этим придется подождать, пока не будет выдоена корова.

Тесс взглянула на дверь, где обнаружила Джозефа Магайра, стоявшего уперев руки в бока. Ее взгляд был каменным: и как могла она этой ночью хоть на секунду вообразить его настолько милым, чтобы дать ей послабление! Теперь она знала, что он жестокий бессердечный мужик, который собирается отдать своих племянниц на произвол судьбы.

— Я не умею доить коров, — сказала она ледяным тоном.

Черные брови приподнялись.

— Не было времени научиться?

Она попыталась приподняться, но тут же застонала от спазмов в мышцах спины.

— О Боже, я парализована! — закричала она ему. — Я не могу даже стоять, ради всего святого!

— Я знаю одну прелестную уютную камеру, где вы могли бы передохнуть.

Тесс удалось медленно подняться и с трудом утвердиться на ногах.

— Послушайте, мне уже осточертело, что эта камера постоянно висит надо мной. А какого дьявола вы бы делали, если бы я решила вернуться туда? Я сильно сомневаюсь, что вы смогли бы сами заботиться о двух маленьких девочках…

Джозеф Магайр скрестил руки на груди и уставился на нее. Солнце из-за его спины отбрасывало сероватую тень на лицо и образовало золотистый нимб над головой.

— У меня получилось бы, — ответил он.

— Получилось сделать их несчастными? Сисси считает, что вы не любите ее, а Холли — что однажды ночью вы напьетесь и начнете колотить их дубиной.

В суровом взгляде Джозефа появилась нерешительность.

— Это смешно.

— Они так не думают.

— Они привыкнут, — ответил он.

— «Они привыкнут, они привыкнут», — передразнила она. — Магайр, вы говорите как Богом проклятая затертая пластинка. Как, вы думаете, они будут привыкать? Неужели в благодарность за всю «поддержку», что вы оказываете им?

Не обращая внимания на его потемневший взгляд, она нагнулась, чтобы стряхнуть сено, приставшее к ночной рубашке.

— Вы не можете продолжать жить, как жили, предоставив их самих себе, — продолжала Тесс. Она приподняла юбку, чтобы снять с подола соломинку, которая никак не отцеплялась. — Они дети, Магайр, а не ясновидящие. Им нужно услышать от вас, что все будет в порядке, потому что вы сделаете для этого все возможное. Потому что вы берете на себя заботу о них на всю жизнь.

Джозеф молчал, и Тесс взглянула на него, чтобы удостовериться, что он слушает. Действительно, кое-что он делал очень сосредоточенно, но это «кое-что» было весьма далеко от внимания к ее популяризаторской речи о том, что такое быть хорошим родителем. Нет, он просто с вожделением смотрел на ее обнаженную ногу.

Тесс опустила подол и поинтересовалась:

— Что это с вами? Откуда такой интерес к женским ногам?

Легкая улыбка заплясала на его губах.

— А что это с вами? И почему вы все время показываете мне ноги?

Взглянув на него, Тесс спросила:

— Насколько хорошо вы знаете своих племянниц?

— Вижу их каждое лето.

— Не слишком-то часто.

Он нахмурился:

— Достаточно часто.

— Для меня это означает, что они знают вас не очень хорошо, мистер Магайр, — сказала она, придвинувшись ближе к нему. — Словно они вдруг попали в руки совсем незнакомого человека.

— Я им дядя.

— Это звучит слишком сухо, а должно быть наполнено сочувствием и взаимопониманием.

Она взглянула Джозефу в лицо, надеясь прочесть его мысли, но не увидела ничего, кроме обычного благородного облика, всегда приводившего в трепет ее сердце.

— Холли и Сисси одиноки, — продолжала Тесс. — И они боятся, хотя и не показывают этого. Им нужна ваша любовь, Магайр, и ваши заверения, что они всегда могут рассчитывать на вас.

Джозеф посмотрел на нее и мягко спросил:

— А если я не могу дать им таких заверений?

Тесс взглянула ему прямо в глаза и почувствовала, что тонет в их темной глубине.

— Они могут взбунтоваться, — ответила она. — Классический юношеский бунт: пьянство, курение, наркотики. Вечеринки поздней ночью, ранние половые связи, времяпрепровождение с людьми, от которых сбежала бы даже ваша коза.

— Я ошибаюсь, или вы делитесь своим опытом?

— Я просто пытаюсь дать вам маленький совет. — Вне всякого сомнения, не в ее интересах было рассказывать ему или кому-нибудь еще о запутанных моментах своей беспокойной юности. — Вы можете принять его или отвергнуть.

Некоторое время Джозеф смотрел ей в лицо, а потом по ее телу пополз оценивающий взгляд, от которого у Тесс засосало под ложечкой.

— У вас была беззаботная юность, мисс Харпер? — спросил он тоном, далеким от нежности.

— А если и так, вас это шокирует? — парировала она. — Неужели то, что в прежние годы я была малость непослушной, так оскорбляет ваши нежные фермерские чувства?

Самодовольная ухмылка тронула его губы.

— Уверен, я легко перенесу эту новость.

— О, думаю, я могла бы шокировать вас, Магайр.

Тесс заметила, что Джозеф подошел вплотную к ней, и отпрянула:

— Что вы делаете?

— Покажите мне руки.

— Зачем? — спросила она с подозрением.

Он помрачнел:

— Вы покажете их мне сами, или мне придется заставить вас?

— Только посмотреть? — спросила она с внезапно вырвавшимся нервным смешком. — А если нет, вы будете гоняться за мной по хлеву, умоляя подержать мою руку?

Прежде чем она успела сделать хоть шаг назад, Джозеф схватил ее за запястье. Тесс сдавленно вскрикнула, но вдруг исходившее от него тепло пронзило ее, как удар тока. Ошеломленная, она смотрела на него, вдруг осознав, что, проведя два дня в спорах и стычках, они не касались друг друга и, на ее взгляд, никогда по-настоящему не стремились к этому. Но сейчас девушка чувствовала исходившее от Джозефа первобытное тепло, и будь она проклята, если хотела вырваться.

Она хотела почувствовать беспокойство, раздражение от этого странного его поступка, но не могла собрать силы для этого. Их тела соприкасались, их взгляды встретились, сердца бились в такт в тот краткий миг, заставивший два столетия слиться воедино. Прикоснувшись к Джозефу, Тесс чувствовала нечто такое, как если бы увидела лицо в толпе, но не могла вспомнить, кто это. И по удивленному выражению глаз Джозефа Тесс знала, что он испытывает такие же странные ощущения.

Назад Дальше