Я кивнула.
— У всех нас было такое. Они называются картинами.
Финн поднес карту к лицу Мэтью, ища сходство.
— Ты выглядишь каменным, Matto.
Мэтью вздохнул с удовлетворением.
— Спасибо.
Я подняла карту Селены. — Луна. — Ее изображением была светящаяся богиня охоты.
Выражение лица Финна потемнело.
— Не интересует. Следующая.
Селена посмотрела на него.
Я вытащила еще одну карту. Молния бьет в башню.
— Ребята, вы уже знаете, Башню, приятного ирландца, который был так рад встрече. А вот Смерть. — Я указала на карту в своих руках. Жнец был одет в черные доспехи, с косой наперевес, верхом на коне, бледный со злыми красными глазами. В руке он держал черный флаг, украшенный белой розой.
— Иисусе. Этот чувак настоящий? — пробормотал Финн. Он скомкал обертку от «Мэйдей» и бросил ее в тень. — Так в чём заключаются его способности?
Все посмотрели на меня, ожидая ответа. Даже Мэтью, как будто этот вопрос относился ко мне.
— Он всадник на коне, со сверхъестественной скоростью и силой. Он использует два меча и может махать ими так быстро, что они кажутся призрачными. Его броня неуязвима, даже для моих когтей. Он бесстрашен. В одном из видений Мэтью, я видела его идущим под ливнем из молний Джоуля, как будто ничего не было. — Таким я представляла себе Джексона, идущего под шквалом полицейских пуль. — Его прикосновение смертельно. — И он мог читать мои мысли несколько недель. Хотя я его не обнаружила и до сих пор не чувствую.
— Слабые стороны? — Спросил Финн.
— Одна, — ответила Селена. — Императрица.
— Да, это то, что я постоянно слышу, — сказала я.
Финн нахмурился.
— Если он воин с мечом то, что помешает ему срубить твои деревья, проскакав как Поль Баньян* за твоей задницей?
(Поль Баньян — вымышленный гигантский дровосекgraph-definition>
дровосек
, персонаж американского фольклора.)
Джексон придвинулся ближе к нам? Ко мне?
Селена сказала:
— Должно быть ее яд.
— Но как я смогу приблизиться к нему достаточно близко, чтобы отравить, не дав себя зарезать? Как мне пробить его броню?
Селена пронзила меня своим взглядом.
— Нам придется это выяснить, если мы хотим жить.
Через некоторое время я отвернулась.
— Подумать только, а я ещё сочувствовала ему.
— Мне не нужно твое сочувствие, тварь! -
— У тебя больше его нет! -
— Я скучаю о времени, проведенном с тобой, скучаю, о прикосновениях к тебе. -
— Потому что ты убиваешь своим прикосновением. Ты больной! -
— Эви? — Финн щелкнул пальцами перед моим лицом.
— Что? Что ты сказал?
— Твоя карта. — Он поднял ее.
Императрица сидела на троне с широко раскрытыми руками. На заднем плане были покатые зелёные и красные холмы, как растения и кровь. Недалеко каскадом падает вода.
— Ты выглядишь устрашающей. И сексуальной.
Я собиралась сказать, что это не я. Но это была я, в прошлой жизни.
Финн показал карту Джексону и его хмурый взгляд скользнул с карты на меня и обратно.
— Итак, у тебя есть ядовитые когти, — сказал Финн, — цветок лотоса появляется на твоей ладони, парализуя людей, и торнадо из шипов, а также твоя кровь возрождает мёртвые растения. О, и твои раны регенерируются. Я что-то упустил?
Токсичные споры в моих волосах. Я могла бы убить ими целый город. Услышав, как кто-то другой перечисляет это, я почувствовала себя еще большим уродом. Я посмотрела на Джексона, мечтая, чтобы он понял, что никому не захочется быть монстром, которого все боятся. Черт, даже такой злодей, как Смерть называет меня тварью.
Одна из хороших вещей, происходящих с Императрицей? Когда я сражалась, моя ярость раскалялась добела, не оставляя никаких сомнений.
Теперь же, когда Джексон наклонил голову в мою сторону, я была опустошена этим.
Селена радостно добавила:
— Она может также гипнотизировать парней. — Раскрывая этим, без сомнения, выгоды для Джексона.
Он сузил глаза, выражение его лица говорило: Сучий выродок! Это многое объясняет.
Финн выглядела возбужденным.
— Гипноз? В самом деле? Это объясняет жуткий позывной твоего Аркана. — Хриплым голосом Финн произнес: — Подойди, прикоснись… но заплатишь свою цену.
Джексон горько усмехнулся.
Хотя руки Императрицы на карте были подняты в приветствии, ее взгляд был угрожающим, как если бы она призывала прямо в этот момент. Неужели это действительно было ее-моей гипнотической способностью. Привлечь, соблазнить, чтобы потом нанести удар.
— Гипноз — это не то, чем я занимаюсь каждый день, — поспешила объясниться я. — Только, когда я полностью вхожу в роль Императрицы. Это не всегда срабатывает и, в любом случае, ненадолго. Я пошла ва-банк против Алхимика, а он по-прежнему стремился нарезать мой язык, и замариновать его в банке!
Селена кивнула.
— Угу, ты скажешь что угодно, Эви.
Я повернулась к ней.
— А как насчет тебя, La Luna? Ты способна сеять семена сомнений и заманивать людей к себе луной! Остерегайтесь ловушки. Ты устроила ловушку для меня в своем доме в Джорджии, но так как со мной был Джек, так и не атаковала. Ты знаешь, я держу пари, что этот дом даже не был твоим. Я не видела ни одной твоей фотографии на стенах.
Она повторила то, что уже сказала однажды:
— Докажи.
Все смолкли.
— Как насчет твоих слабостей? — наконец спросил меня Финн.
Снова Селена с радостью ответила:
— Когда рядом нет растений, чтобы подпитывать её энергией, она быстро истощается, а тем более, если она использует кровь, чтобы оживить или создать растения. Ей необходимо солнце. Её сила совместная — некоторые карты больше зависят от окружающей среды, чем другие.
Стараясь отвлечь от себя внимание, я спросила:
— А какие же у тебя слабые стороны?
— Разве это не очевидно? — Селена указала на свой набедренный колчан, в котором была одна настоящая стрела и две самодельные. Она пыталась пополнить свои запасы, но, как она объяснила, не нашлось зелёных деревьев, чтобы вырезать новые.
Я подумала, что могла бы помочь ей в этом, открыв вену и дав жизнь саженцу, но я еще не достаточно ей доверяла, чтобы ослабить себя для того, чтобы сделать ее сильнее. И не похоже, что у меня было много сил, чтобы делиться.
Как Мэтью и предупреждал, мои силы продолжали ослабевать в такой дождь.
— В конечном итоге, у меня всегда заканчиваются стрелы. Тогда я буду зависеть от своей сверхскорости, выносливости и грации.
Закатив глаза, я взяла карту «Дьявол».
— Так, это Oген, он же Дьявол. Он союзник Смерти. У него рога и копыта, как у козла, но тело мужчины — людоед с нечеловеческой силой. Его позывной? «Я устрою пир на твоих костях».
— Оген — людоед? — Финн поднял брови. — Серьезно?
Я пожала плечами.
— Я не создаю новости, я просто сообщаю их. — Я взяла следующую карту: «Суд». — Вы, ребята, уже встречались с Габриэлем. Он может ударить сверху, как реактивный снаряд.
Селена добавила:
— Он обладает животными инстинктами. Вот почему так опасно то, что он сошелся с Джоулем. Габриэль может почуять наш запах, даже сквозь иллюзию Финна, а Джоуль может просто дождаться выгодной позиции, чтобы прицелится и расстрелять нас.
Сильные и слабые стороны. Я должна была спросить Мэтью, что может убить меня, кроме прикосновения Смерти.
Финн понюхал Селену:
— Скрыть тебя моими иллюзиями?
Я видела выжившие альянсы, более прочные, чем мой.
Он спросил меня:
— Что произойдет, если один из нас умрет, в силу естественных причин?
Я не помнила ответ, поэтому махнула Селене.
— Aркану, ближайшему к тебе присваивается знак.
— Что происходит с проигравшими?
Селена ответила ему:
— Они возрождаются, без памяти о своих прошлых жизнях. Ну, кроме него. — Она указала на Мэтью. — Дурак помнит все. Вот что сводит его с ума.
Мэтью радостно закивал ей.
Угрюмо поглядывая на нее, я рылась в остальных картах, когда Финн потянулся рукой к одной.
— Подожди, я видел этого парня. — Его лицо побледнело.
— Иерофант? На ней была изображена фигура в мантии, которая благословляла коленопреклоненных последователей. У них у всех были молочно-белые глаза. Я протянула Финну карты.
Вполголоса Мэтью сказал: — Иерофант. Он из Темных Обрядов.
Я вспомнила, как бабушка предупреждала меня о нем: он обаятельный, Эви, завлекатель. Никогда не смотри ему в глаза. Ты уязвима для него. И он не единственный. — Моя бабушка рассказывала, что он может контролировать разум, чтобы заставлять совершать чудовищные деяния. Если однажды это случится, то будешь порабощен навсегда, даже после его смерти, будешь продолжать делать именно то, что он хотел от тебя. Чудовищные деяния разные в каждой игре. — Когда я была в психушке, у меня был страх контроля разума.
Наши взгляды сошлись на изображении в его дрожащей руке, Финн сказал: — Он был с каннибалами. Я думаю, знаю, что за деяние в этот раз. Он заставляет людей есть человеческую плоть.
— Никому не нужно заставлять людей есть других. — Джексон присоединился к разговору? — В случае если вы не заметили, в этих горах нет никакой еды. Никакой.
За прошедшие месяцы опустели продуктовые магазины и ничего не растет. Всего несколько животных выжило, чтобы охотиться.
Шепотом Финн сказал: — Эти конкретные каннибалы едят… живых. Не просто в сыром виде. Живых. Достаточно чудовищно для вас?
Нет. Не может быть.
Финн посмотрел на Мэтью загнанным взглядом: — Эти Арканы больные. Они борются не просто друг с другом. В чем, черт возьми, цель нашего существования?
Мэтью пораженно поднял взгляд. — Цель? Отличие. Мы чемпионы богов!
— Боги? — Прохрипела я, вглядываясь в низкий потолок. — Существуют ли, похожие божества, бегающие по кругу и управляющие игрой.
— Они ушли.
Внезапно Джексон дернул арбалет из-за спины, целясь в дверь хижины. — У нас компания.
Селена уже поднялась на одно колено, держа лук и стрелу слишком близко к моей голове. — Это волк, — сказала она, как только увидела блестящие желтые глаза в выгоревшем лесу.
Большие желтые глаза.
Хотя Джексон частично расслабился, Селена стала выглядеть еще смертоносней. Прежде, чем я успела сказать слово, ее стрела, со свистом пролетела мимо моего уха, в направлении животного.
Когда мы услышали, как существо сползает по грязи, Селена выругалась.
— Зачем ты убила его? — спросила я. — Он мог быть последним в своем роде на земле!
Даже Джексон — опытный охотник — послал ей взгляд, который говорил: «Не круто».
— Это был не обычный волк. — Взгляд Селены выражал беспокойство. Селена никогда не смотрела с беспокойством. — Мы сорвали разведку карты Сила. Повелительницы Фауны.
Я вспомнила карты и слова бабушки: «Фауна может контролировать животных, Эви, заимствуя их чувства и превращая их в свою семью».
— Почему тогда мы не слышим ее позывной громче? — Спросил Финн.
Селена уже натянула одну из своих импровизированных стрел. — Потому что она не рядом с нами. Пока нет. Только ее семья.
Я отодвинулась с линии огня. — Почему тогда она не спустила волка на нас?
Селена покачала головой. — Я не знаю почему, но Фауна хотела просто посмотреть. И я думаю…
— Что?
— Я думаю, она хотела, чтобы мы знали, она наблюдает за нами. Этот волк преследовал нас в течение нескольких дней, но я ни разу не видела его. Теперь он показывает себя?
Я сглотнула, а Финн спросил, — что ты имеешь в виду, наблюдает за нами? И как карта Сила может вовлекать животных?
Я кое-что вспомнила: восемь лет назад я задавала такой же вопрос.
— Люди только в последнее время начали называть ее Сила. Раньше она была картой Стойкость, названной так за ее целеустремленность. Она мыслит как животное, охотится как животное, с единой решительностью, которая управляет кровью.
Я вытащила ее карту, показывая им хрупкую девушку в белом одеянии, которая удерживала за пасть свирепого льва.
— Ее карта является одной из наиболее буквальных. Она может манипулировать животными так же, как я растениями. Как и у Габриэля, у нее есть животные чувства.
Селена добавила:
— Не только это, она может подключаться к чувствам всех существ поблизости.
Я кивнула.
— Я помню, это. Если бы она захотела, шпионить за нами, она могла бы послать ворона, летающего над нами, чтобы следить его глазами. — Даже Джексон внимательно слушал это. — И если она обменяется своей кровью с животным, то оно становится ее семьей, связанным с нею навсегда. Я точно не знаю как. Селена?
— Коммерческая тайна. Иногда мы не знаем, всех способностей. Хотя Мэтью может.
Он бросил на нее упрямый взгляд.
— Не твою психику.
— Мэтью, пожалуйста, — пробормотала я, — ты можешь рассказать нам что-нибудь?
Он посмотрел на свою руку. Однако теперь казалось, он что-то искал там.
Или может быть, моя паранойя распространяется как кудзу*. Я спросила Селену:
— Ты когда-нибудь союзничала с Фауной? Или с ее семьей?
— Обычно нет. Каждую игру, она связывается с разными картами.
Финн долго рассматривал ее изображение.
— У нее есть символ бесконечности на карте. Он прямо над ее головой. Как и на моей.
(* Кудзу — вьющееся растение из семейства бобовых.)
Эти общие символы. У карты Смерть есть водопад, как и у меня и роза на его флаге. В сущности, он несет одну белую розу — тоже делает и Дурак на своей карте… это можно читать, как карту.
Казалось, еле сдерживая внутреннюю дрожь, Финн сказал:
— Итак, подведем итог, у нас есть Бэгмены, идущие по нашему следу, каннибалы совсем рядом, а теперь у нас появился еще и Аркан на хвосте.
Посмотри на светлую сторону, — сказала я. — Сколько животных может быть еще живо? Эта игра, будет отстойной для Повелительницы Фауны. — Не успели эти слова слететь с моих губ, как недалеко завыл волк.
С жалобным воем, ему ответили еще два.
Глава 8
Кровь вытекала из моего рта и раны, когда я корчилась на мече у Смерти.
Пожалуйста. Слово было на моих губах, но я слишком горда, чтобы произнести его.
Не смотря на то, как сильно я хочу жить, я никогда не стану умолять!
Жнец снимает перчатку, обнажив руку, покрытую знаками. У него должно быть уже девять убийств. Вскоре наберется ещё пять.
Он протягивает ко мне обнаженную руку, которая сама по себе является оружием. Я дрожу от страха и боли. Чем больше я трясусь, тем больше его меч разрезает мои внутренности, хрустит мой позвоночник. Слёзы размывают мое видение, проливаясь по щекам.
В отдалении рычит лев.
— Больно будет не больше минуты, — обещает он, его взгляд направлен на меня.
Всё, что я хотела сделать, я сделала. По крайней мере, моя семья передаст будущим Императрицам знания, которые я получила. Я уверена в этом.
Он так близко, что я могу ощущать его дыхание на моем лице, оно охлаждает слёзы.