Белый фургон, например. Но, как бы то ни было, он не собирался исчезать по моему хотению. Он стабильно держался в трех машинах от меня, не особо скрываясь, но и не давая о себе знать. Слишком далеко для меня, чтобы разглядеть водителя.
- Ашан владеет моими воспоминаниями.
- Нет. Он... - Венна несколько секунд подыскивала слова. - Он вырвал их у тебя. Выбросил их, превратил их в избыточную энергию. Он оставил тебя на произвол судьбы во Вселенной, и когда Демон нашел твои воспоминания, он выбил вещи из равновесия. Я думаю, что только Ашан может это исправить.
- Но Ашан... он не Джинн, верно?
- Нет, - сказала она. - Больше нет. - На долю секунды выражение Венны показало нечто физически болезненное, своего рода мучение, что я едва могла понять. - Знаешь, он был одним из первых. Одним из Старейших. Но он просто не мог понять, что Мать и вас любит тоже.
- Меня? - спросила я пораженно.
- Людей. Может не так сильно, как она любит нас, потому что она понимает нас немного лучше. Но она любит и тебя тоже, в некотором роде. - Она пожала плечами. - Он во всем винит тебя. Ты заставила ее понять, что люди не намеревались причинять ей боль.
- Я это сделала.
- Да. Ты.
- И под Матерью, ты подразумеваешь…
- Землю, - сказала она. - Мать-Земля, конечно.
Я решила сосредоточиться на вождении. - Куда мне ехать? - спросила я. - Если мы едем к Ашану?
- Я оставила его в безопасном месте. - Венна достала карту из бардачка, развернула ее, и проследила линию пальцем. Где она коснулась ее, вспыхнул маршрут. Я взглянула. По-видимому, нам надо было попасть по I-8 в Аризону. - Это около восьми часов. Ну, с твоим стилем вождения, шесть.
- Это была шутка?
Венна покачала головой. Видимо, это было ожидание.
- Что мы будем делать, когда доберемся туда? - задала я следующий вопрос. - Я не собираюсь никого убивать, Венна.
- Я тебе и не позволю, - ответила она. - Хотя, если бы ты помнила Ашана, ты, вероятно, захотела бы… Что ты хочешь, чтобы я сделала с людьми, преследующими нас?
- Ты заметила. - Она слегка фыркнула с подтверждение. Я предположила, что это было не совсем за гранью ее возможностей. - Ты знаешь, кто это?
- Да, - сказала она. Я ждала продолжения. Она ждала в ответ.
Я наградила ее тяжелым взглядом. Что было, надо признать, немного забавно; я наградила ее тяжелым взглядом? Насколько я могла сказать, Венна с легкостью могла уничтожить меня в любой день недели, и дважды за утро. - Просто скажи мне!
- Мне не нужно, - сказала она. - Тебе скоро придется остановиться. Когда сделаешь это, сама все и узнаешь.
Она выглядела весьма самодовольно. Я наградила ее еще одним абсолютно неэффективным взглядом, и проверила уровень топлива.
Все еще почти полный. С какой стати мне придется останавливаться…?
Задняя левая шина взорвалась с таким толчком и звуком, словно в ходовую часть влетел кирпич, и я, проклиная все на свете и пытаясь удержать руль, направила Камаро на обочину. Неравномерное бух-бух-бух подсказало, что нам не грозит быстрая остановка.
- Исправь это, - сказала я Венне. Она сложила ладошки на своих синих джинсах. Неужели там мелькнуло самодовольство? - Давай же, Венна. Будь другом!
- У тебя есть запасное колесо, - сказала она. - Я подожду здесь.
Я выругалась себе под нос, распахнула дверь, открыла багажник и вынула домкрат, запасное колесо и другие всевозможные чрезвычайные дорожные приспособления. По всей видимости, я не была новичком в работе автомехаником, но я, черт возьми, была не в настроении. Я ослабила зажимные гайки в рекордное время, но, когда я яростными рывками ручки поднимала домкратом машину, увидела блики на стекле позади нас, и белый фургон спустился по холму, замедляясь.
Дерьмо.
- Эй, Венна? - позвала я. Она выглянула из окна. - Поможешь? - Она подняла стекло. - Прекрасно, - вздохнула я. - Просто прекрасно. - Я вернулась к домкрату, мрачно сосредоточившись на работе под рукой, но сохранила, по крайней мере, половину своего внимания - параноидальную половину - на фургоне, пока он полз и скрипел, медленно направляясь ко мне. Тормоза слегка скрипнули, когда он остановился.
Я ни черта не могла разглядеть сквозь тонированные стекла, и внезапно очень порадовалась монтировке в руке.
И затем двери с обеих сторон фургона одновременно открылись, и вывалили люди. Женщина была молодой, подтянутой, и хорошо причесанной. У нее был микрофон. Позади нее шел толстый парень с камерой и тощий парень с микрофоном на выносной штанге.
- Ты, должно быть, шутишь, - сказала я и парализовано наблюдала, как они целенаправленно двигались в мою сторону. - Срань Господня.
- Джоанн Болдуин? - Репортер вышла вперед, заняла позицию и убедилась, что к камере была обращена ее лучшая сторона. - Меня зовут Сильвия Симонс, и я криминальный репортер с…
Мой паралич прошел, сменившись дрожью от потрясения. Она знает мое имя.
- Мне плевать, кто вы, - перебила ее я, и снова начала накачивать домкрат. Шина поползла вверх, отрываясь от асфальта, и я еще несколько раз нажала на домкрат, прежде чем занялась гайками. - Исчезните.
- Мэм, у вас есть какие-либо комментарии о том, что произошло на пляже?
- Я не знаю, о чем вы говорите, - сказала я. - И я не знаю никакой Джоанн Болдуин. Вы ошиблись…
- Я беседовала с вашей сестрой пару недель назад. Она дала нам фотографию, - прервала меня Сильвия Симонс и протянула фотографию меня и Сары, которая была вытащена из рамки. Мы выглядели счастливыми и глупыми. Я все еще чувствовала себя глупо, но я, определенно, не была особо рада. - Она сказала нам, что вы - член организации под названием «Хранители». Можете ли вы рассказать мне что-нибудь об этом?
- Нет, - сказала я. Четыре зажимные гайки долой. Я продолжала двигаться, не беспокоясь о масле и грязи на моих руках или о том, что попадало на мою одежду.
- Насколько я понимаю, на вас возложены какие-то обязательства по защите населения от природных катаклизмов, - продолжала Симонс. Отсоединилась пятая зажимная гайка, затем шестая, и я стащила колесо с металлическим скрежетом и позволила ему со стуком упасть на дорогу между нами. Я вытерла пот со лба и проигнорировала ее, когда она наклонилась ближе. - Она утверждала, что это магия. Не желаете рассказать нам, что точно это значит? Мы добудем информацию другим способом, если вы не скажете, но это ваш шанс рассказать свою версию истории...
Дерьмо. Я установила другую шину и начала закручивать гайки. - У меня нет никакой версии, - сказала я, - и нет никакой истории. Оставьте меня в покое.
Я могла сказать, что делать они этого не собирались. Они копали и напали на золотую жилу. Сара подбросила монетку и взяла за это деньги, убедившись, что белый фургон и репортеры знали, как напасть на мой след. И, вероятно, она позвонила еще кому-то, тоже. Кому-то, кто направил убийцу, чтобы заставить меня замолчать, прежде чем я смогу заговорить. Таким образом, она спокойно получила бы деньги от репортеров, и никакие Хранители не вышли бы на ее след.
- Вот что, - сказала я, закручивая гайки обеими руками. Я не смотрела на репортера напрямую, даже больше опасаясь попасть в объектив камеры. - Если вы развернетесь и уедете прямо сейчас, ничего не случится с вашим прекрасным цифровым оборудованием.
Симонс сделала удивленное лицо, и посмотрела в камеру, как будто хотела быть уверена, что та уловила ее изумление. - Вы нам угрожаете, Мисс Болдуин?
- Неа. - Я закончила затягивать гайки, и опустила домкрат, чтобы позволить машине встать обратно на четыре колеса. Я начала прилаживать монтировку, чтобы закончить работу. - Но всякое может случиться.
И именно тогда, это всякое и случилось. Парень с камерой сказал, - Что за...? - и струйка дыма неожиданно поднялась в трех или четырех местах на его оборудовании. Из электроники донесся звук плавления.
Приятно. Мне определенно нравились некоторые приемчики в арсенале Хранителей Огня.
- Что случилось? - спросила Симонс, и подошла к нему. Вместе с звукооператором они осмотрели повреждения. Который, я могла бы рассказать им, были катастрофическими. Ура мне!
Я запихнула старую спущенную шину и все инструменты в багажник, захлопнула его и сказала, - Я думаю, что подходящая здесь фраза - «без комментариев».
Симонс уставилась на меня с мрачным выражением, пока я садилась в Камаро и направлялась вниз по дороге.
Когда фургон попытался последовать за нами, его двигатель взорвался эффектным белым облаком пара.
- Мне должно быть стыдно. Это, - сказала я Венне, - был очень низко. С другой стороны, взорвать мою шину - вот что, в первую очередь, было очень низким, Венна. Тебе должно быть стыдно.
- Возможно, - сказала она. - Но ты должна знать. Так ты не доверишься снова своей сестре.
- Нет, - сказала я мрачно. - Не думаю, что доверюсь.
Вождение - это терапия для меня. Узнаешь о себе интересные вещи… Было что-то гипнотическое в дороге, свободе, чувстве контроля и выбора направления. Я ехала быстро, но не опрометчиво, а если Венне было что сказать, она сказала это сама себе.
У меня было много времени подумать. Пару часов спустя, я сказала, - Венна. Почему ты не дала мне свои воспоминания?
Она подняла брови. Надменность размером с пинту. Она по-прежнему была одета в синие джинсы и розовую рубашку, а я привыкала к менее формальному виду, но не позволила этому одурачить меня. В Венне не было ничего неформального.
- Ты с ними не справишься, - сказала она. - Память Джиннов устроена не так, как человеческая. Мы видим вещи по-разному. Мы видим время по-разному. Для тебя они не имели бы смысла, как было бы с человеческими воспоминаниями.
- Но... ты ведь можешь становиться человеком, верно?
- Мы способны принимать человеческий облик. Это не значит, что мы становимся людьми. Не по-настоящему.
Так что, хоть у нас с Дэвидом и родился ребенок, он не был... человеком. Не внутри. Утешительная мысль.
Я немного прибавила скорости. - Ты сказала, что Дэвид будет на ее стороне, а не на моей. Ты предполагаешь или знаешь это?
Она не ответила мне.
В какой-то степени, предположила я, это было достаточным ответом.
* * *
Местность стала ощущаться странно знакомой. Если я правильно сложила воедино все кусочки, то Седона была последним увиденным мною местом, прежде чем я исчезла из этого мира, затем появилась в лесу, голая и без воспоминаний. Было чувство, что мне следовало помнить об этом.
Я была, попросту говоря, слишком уставшей. В Седоне были мотели, а у меня были наличные, и хотя Венна испытывала презрение от всей этой идеи, я зарегистрировала себя на сутки, приняла долгую, горячую ванну, и залезла в чистую постель на восемь блаженных часов. Когда я встала, солнце уже садилось.
Венна смотрела игровое шоу, что-то громкое, что, казалось, вовлекало людей кричать за компанию.
Она сидела, скрестив ноги, на краю кровати, опершись подбородком в кулачки, и была абсолютно восхищена.
- Хорошо, - сказала я, застегнув свои черные джинсы, - думаю, теперь я знаю, кто является целевой аудиторией всех реалити-шоу.
Если бы я не знала лучше, то подумала бы, что она смутилась. Она соскользнула с кровати, и телевизор выключился без помощи ее рук или пульта управления. Она сложила руки на груди. - Ты закончила спать? - спросила она.
- Очевидно, да.
- Хорошо. Это сплошная трата хорошего времени. - Она отодвинула портьеру и выглянула наружу. - Мы должны идти.
Мы выкатили со стоянки и медленно поплыли через город. Венна направляла, мой собственный сверхъестественный GPS навигатор, указывая мне по улицам, пока я полностью не потерялась. Седона в значительной степени походила на любой другой город - может быть, немного попроще, с более современными магазинами и юго-западной архитектурой, но Макдональдс выглядел так же. Как и Старбакс.
- Мы близко? - спросила я. Я по-прежнему была уставшей, но это была приятная усталость, и впервые за долгое время я чувствовала, что влезала в неприятности с ясным умом. Вибрация от дороги была почти также хороша, как и массаж.
- В ту сторону. - Указала Венна. Я не задавала вопросов. Мы повернули, проползли по дороге, ведущей к холмам, и, в конце концов, остановились на стоянке у края обрыва, чьи границы были не видны в растущей тьме.
Знак гласил «Часовня Святого креста».
Венна произнесла Венна, очень тихо, - Мы на месте.
- А где Ашан?
- В безопасности, - сказала она. - Я приведу его сюда, когда мы будем готовы. Если он паникует, его становится трудно контролировать.
Джинн - ну, бывший Джинн - испытывающий приступы паники. Это было что-то новенькое. Я припарковала Камаро в удобном месте, заглушила мотор и сидела, слушая тиканье охлаждающегося металла. Снаружи царила живая тишина, сильно давящая на автомобильные окна.
Мне здесь не нравилось.
- Это трудно для тебя, - сказала Венна, - Да?
- Да.
Она перевела взгляд этих голубых глаз на меня и сказала, - Знаешь, почему?
Я молча покачала головой. Не думаю, что хотела знать.
Мы вышли из машины, и подошли к крутой бетонной лестнице, ведущей в темноту.
Реагирующие на движение фонари освещали пыльно-белые ступеньки, потрясающе контрастирующие с красноватыми скалами. Я поставила ногу на первую, и неожиданно не смогла дышать. Не могла пошевелиться.
Венна взяла меня за руку. - Я знаю, - тихо сказала она. - Это место помнит. Оно помнит все. - Она склонила голову, как будто были вещи, которые она не хотела видеть. Я прекрасно понимала. Я чувствовала, как что-то шевелится на краю моего сознания, и, без какого-либо понимания, я воспарила в эфир…
И увидела хаос.
Первобытная ярость. Ужас. Тоска. Неизменное, разрывающее горе, что сократило это место, на эфирном плане, до черной дыры эмоций.
- Мой Бог, - прошептала я. - Что же это?
Венна посмотрела на меня, затем обратно вниз. - Это ты, - сказала она. - Это Дэвид. Это все мы. Когда она умерла…
Она замолчала, быстро, но не до того, как я сложила все воедино. - Имара, - сказала я. - Имара умерла здесь.
- Прости, - прошептала она. - Мы не знали, что делать. Частично она была человеком, и ту часть нельзя было спасти. Он пытался, после того, как ты… после того как ты исчезла.
- Дэвид пытался ее спасти.
Венна прикусила губу и кивнула. Она выглядела искренне переживающей. Неудивительно, что здесь было столько боли, столько горя. Агония Дэвида окрашивала это место, как чернила.
Может быть, и моя тоже.
- Нам лучше идти, - сказала она, и взяла меня за руку. Ее рука была теплой, детской, человеческой. - Наверху будет легче.
Было совсем не легко взбираться по той лестнице, потому что мне казалось, будто я снова шла по тем же зыбучим пескам, с которыми я боролась недавно на пляже. Перила были липкими. Я взглянула на свою руку, практически уверенная, что увижу кровь, но нет... ничего. Над нами на темно-синем небе мерцали звезды, а на горизонте собралась целая группа бледно-голубого цвета, прошитая красными и золотыми нитями. Красиво.
Казалось, что лестница состоит из тысячи ступеней, и каждая из них - жертва.
Когда мы поднялись, я задыхалась и дрожала. Венна отпустила мою руку и двинулась к двери часовни, которая была закрыта и на ней висела табличка с часами работы... которые не включали нынешний час.
Это, по-видимому, не имело значение для Венны, которая просто дернула и дверь открылась со слабым скрежетом. Порыв воздуха из затемненного зала принес запах ладана и кедра, неподвластный времени аромат, который не таил в себе никаких ужасов окружающего мира.
За исключением мерцания нескольких красных свечей тут и там, внутри было довольно темно, но тусклый, угасающий закат осветил небольшую комнату, тонущую в тенях по углам, несколько простых деревянных скамей с видом на огромное панорамное стеклянное окно. Это было захватывающее и, без сомнения, святое место.
Венна придержала дверь для меня, и заперла ее, как только мы оказались внутри. Место выглядело пустым.