— Я в этом не уверена, Армистед.
Миссис Армистед, знавшая, что мистер Фокс хочет, чтобы Утрата появилась в доме Камберлендов, была полна решимости уговорить свою госпожу сделать это. Утрату так очаровали ежедневные письма ее возлюбленного, что она позволила уговорить себя.
С сознанием того, что она проделала неплохую работу, миссис Армистед надела свой элегантный плащ с капюшоном — подарок Утраты, превосходно сшитый из отличного материала,— и поспешила в Сент-Джеймс, в покои мистера Фокса, чтобы сообщить ему об успехе первого шага его плана.
***
Какое приятное общество собралось в доме Камберлендов! И как там приняли Утрату! Герцогиня была по отношению к ней сама любезность, и хотя Утрата испытывала легкое смущение в присутствии такой женщины и немного побаивалась, что ослепительная красота мадам Камберленд отвлечет внимание от ее собственной, она могла напомнить себе, что герцогиня значительно старше ее и что она, Утрата, обладает таким преимуществом, как молодость.
Утрата встретила старых друзей. Тут присутствовал Шеридан, очаровывавший общество своими остротами; с ним была его Аморет, поэтому он не мог уделять много времени Утрате. У нее не было оснований жаловаться на это. Мистер Фокс был с ней очарователен; она всегда могла рассчитывать на то, что лорд Мальден сыграет роль преданного поклонника; герцог Шартрский проявлял к ней подчеркнутое внимание.
Это, конечно, ее не интересовало. Она не хотела, чтобы до ушей Флоризеля долетело известие о том, что она поощряет ухаживания этого знаменитого повесы, прибывшего из Франции.
— Как я была бы рада,— шепнула ей герцогиня,— видеть здесь нашего любимого принца.
Утрата очаровательно вспыхнула; герцогиня продолжила самым дружеским тоном:
— Возможно, в будущем, я буду иметь удовольствие принять вас обоих... вместе.
Разве не было это указанием на то, что ее, Утрату, готовы принимать в некоторых семейных кругах?
Она вернулась домой раскрасневшейся от успеха и рассказала о нем миссис Армистед, пока служанка помогала ей раздеться.
Нетерпение принца усиливалось. Когда, когда же он увидит ее, возьмет в свои объятия, скажет ей о своей любви? Он не мог вечно довольствоваться перепиской.
«Терпение»,— отвечала Утрата. Она не хотела, чтобы он торопился. Он не должен забывать о том, что является наследником трона.
На это он импульсивно отвечал, что готов забыть обо всем, лишь бы стать возлюбленным миссис Робинсон. Стоял май; прошло почти шесть месяцев с того дня, когда он увидел ее в «Зимней сказке»; за все это время он даже не поцеловал ее в губы. Необходимо что-то предпринять.
Она была занята в театре. Она играла миссис Брейди в «Ирландской вдове», имела потрясающий успех в роли Элизы Кемпли в «Миниатюре». Люди толпами валили в театр, чтобы увидеть ее в этой пьесе, где она изображала из себя сэра Гарри Ревела, то есть появлялась на сцене в бриджах. Они подчеркивали совершенство ее фигуры, позволяли демонстрировать красивые ноги; публика сходила с ума от восторга и требовала появления миссис Робинсон в новых мужских ролях.
Когда она приходила в «Рейнлаф», «Ротонду» или «Пантеон», ее окружали люди, желавшие поглядеть на актрису. Она становилась знаменитой, поскольку многие считали ее любовницей принца Уэльского.
И затем лорд Мальден принес ей необыкновенный подарок.
— Мадам,— сказал он,— необходимо, чтобы вы дали Его Высочеству какое-то удовлетворение, иначе я буду опасаться за его здоровье. Он буквально чахнет на глазах. Он шлет вам этот подарок как знак своей любви и преданности. Прошу вас принять его и помочь восстановлению доброго здравия Его Высочества.
— Он болен? — в тревоге спросила она.
— Он сохнет по вам, мадам.
Она раскрыла пакет. Увидев его содержимое, она сначала побледнела, потом залилась краской. Это был вексель на двадцать тысяч фунтов, который Его Высочество мог оплатить по достижении совершеннолетия. Документ был скреплен королевской печатью.
Двадцать тысяч фунтов! Как долго ей надо работать, чтобы получить такую сумму в театре, где мистер Шеридан постоянно обещает снизить гонорары, поскольку, несмотря на аншлаги, ему не удается сводить концы с концами?
Двадцать тысяч фунтов! Это звучало не хуже, чем звон свадебных колокольчиков.
В прилагаемом письме Флоризель умолял ее принять подарок, потому что это докажет ее доверие к нему. Он надеялся, что не обидел ее тем, что преподносит от чистого сердца. Он был бы рад положить к ногам прекрасной Утраты все, что он; имеет.
Глаза актрисы наполнились слезами, но она не позволила им пролиться; они испортили бы ее лицо, а она ни на одно мгновение не забывала о том, что лорд Мальден — ее страстный поклонник.
— Принц — самый щедрый из мужчин, но я не могу принять такой подарок.
— Но, мадам, ваш отказ разобьет сердце Его Высочества.
— Такой подарок может породить ложные выводы.
— Его Высочество будет безутешен, если вы их сделаете.
— Знаю... знаю... я ни на одно мгновение не усомнилась в его намерениях. Но если это станет известным...
— Почему это должно стать известным?
— Вы должны его забрать. Скажите ему, что эта идея для меня неприемлема.
— Я не посмею, мадам. Вы не представляете себе, как глубоко огорчится принц по вашей вине.
— Как бы я хотела, чтобы он получил все, что заслуживает.
— В вашей власти дать это ему, мадам. Боюсь, он скоро заболеет, если не увидит вас.
— Заберите это!
Она протянула документ. Мальден коснулся его рукой, но не взял; она также не отпустила его.
— Хотя бы не принимайте поспешного решения, мадам. Подумайте о принце.
— Я думаю о нем... постоянно. Не о своем благе, а о его.
— Подержите некоторое время вексель у себя, прошу вас. Вернуть его сейчас означало бы нанести принцу удар.
— Хорошо, я сделаю это. Но я не намерена брать его.
Лорд Мальден ушел, и миссис Армистед узнала от своей госпожи, что она получила вексель. Служанке даже позволили изучить документ.
— Ты так хорошо разбираешься в подобных вещах, Армистед.
Вексель, скрепленный королевской печатью, гарантировал выплату двадцати тысяч фунтов по достижении принцем совершеннолетия. Никаких сомнений. Это было написано черным по белому.
При первой возможности Армистед сообщила новость мистеру Фоксу.
— Она говорит, что не возьмет его, но она возьмет. Она перечитывает документ чаще, чем письма... и с большей нежностью. Она его примет.
— И когда это произойдет,— сказал мистер Фокс, сочтя, что миссис Армистед заслуживает некоторой информации,— состоится встреча. Принц получит любовницу, а я потеряю тысячу гиней.
Он поцеловал миссис Армистед в лоб, как бы говоря этим: «Хорошая работа. Вы — моя верная помощница».
Их отношения менялись. Зарождавшееся взаимное влечение этих людей могло показаться странным. Она была такой педантично аккуратной, чистоплотной, он — неопрятным; она прислуживала актрисе, его же с радостью принимали в высшем свете.
Они оба сознавали неуместность их симпатии, свою физическую и духовную несовместимость, но это не ослабляло их взаимное влечение.
***
Она сохранит у себя вексель, объяснила миссис Робинсон лорду Мальдену, потому что боится, что его возвращение обидит принца.
— Верно,— сказал Мальден.
— Боюсь, это выглядит нескромно... но я не вижу другого выхода.
— Другого выхода нет,— заверил ее Мальден. И она кивнула ему в ответ.
Каждый день она смотрела на эти волшебные слова — двадцать тысяч фунтов — и королевскую печать. В конце концов это выражение его любви ко мне. Я должна видеть в нем то значение, которое вкладывалось принцем.
***
После принятия векселя до встречи оставался один шаг. Когда? — постоянно спрашивал принц, и Утрата знала, что не может больше тянуть.
Она объяснила лорду Мальдену:
— Принц просит меня отказаться ради него от карьеры, мужа... репутации. О, поймите меня правильно. Я бы охотно отдала ради него жизнь. Однако я боюсь гнева короля и королевы. А если он переменится ко мне? Я не захочу жить.
Лорд Мальден напомнил ей о бумажном сердце, которое принц прислал вместе с миниатюрой. «Верен моей Утрате навеки».
— Мадам, все это время, пока вы отказывались встретиться с ним, он оставался верен вам. Его преданность вам только усилится, когда вы будете принадлежать ему.
— Вы верите в это, Лорд Мальден?
— Всем сердцем,— ответил он.
— И когда свет узнает, что я сделала...
— Ваша победа — это торжество добродетели,— сказал лорд Мальден. Торжество добродетели! Это выражение понравилось ей. Да, она могла посмотреть на это так. Почти шесть месяцев принц вздыхал по ней, умолял встретиться с ним; она всегда отвечала, что он должен принимать во внимание свое положение, что она должна думать не только о своих желаниях, но и о его благе.
И теперь она, наконец, капитулировала; это было торжеством добродетели.
СВИДАНИЕ В КЬЮ
Принц испытывал радость, нетерпение и гнев. Свидание должно произойти, но где? Никогда еще он не возмущался так сильно тем, как с ним обходились. Ему, принцу Уэльскому, почти восемнадцать лет, а он не может открыто встретиться со своей избранницей! Их свидание должно остаться тайной от его родителей.
Он шагал взад и вперед по своим покоям, жалуясь Фредерику и лорду Мальдену.
— Ты помнишь то место, где ты встречался с Хэрриот Вернон? — предложил Фредерик.
— Я не могу встретиться там с Утратой.
— Мой дом на Дин-стрит к услугам Вашего Высочества,— сказал Мальден.
Лицо принца посветлело.
— Это идея получше.
— Но,— сказал Фредерик,— ты не можешь отправиться на Дин-стрит и остаться неузнанным. Люди узнают тебя на улицах. К тому же это слишком далеко. Ты будешь отсутствовать долго. Возникнут вопросы. Вдруг король решит послать за тобой, как в тот раз, когда ему захотелось поиграть в шахматы?
Принц растерянно посмотрел на брата. Фредерик прав.
— Есть только одно решение,— сказал Георг.— Она должна приехать в Кью.
— В Кью, сэр! — испуганно воскликнул Мальден. Глаза Фредерика возбужденно заблестели.
— Мы тайно проведем ее в Дауэр-хаус. Она должна приехать в бриджах — в костюме Гарри Ревела... тогда никто ее не узнает.
— Это выход,— сказал принц.— Фред, ты — гений.
— В бриджах! — в ужасе воскликнула Утрата.— Это исключено. Я буду чувствовать себя... нескромной.
— Зато,— пояснил лорд Мальден, — вас будет трудно узнать.
— А если узнают? Представьте себе! Разразится скандал! О нет, нет. Я не могу это сделать.
— Это лучший план из всех пришедших нам в голову.
— Я не смогу это сделать,— твердо сказала Утрата.
***
В конце концов было решено, что есть нечто разумное в первом предложении Фредерика. Встреча должна быть абсолютно секретной; безопасность можно обеспечить только за пределами Дауэр-хауса. Принц наконец получит возможность поговорить со своей возлюбленной, обнять ее и обсудить планы на будущее; ему следует помнить о том, что через три месяца он достигнет восемнадцатилетия, получит собственный дом и свободу передвижения.
— Ваше Высочество ждал шесть месяцев,— подчеркнул лорд Мальден.— Через три месяца все уладится к вашему удовлетворению.
Принц ответил, что он не намерен ждать Утрату еще три месяца; в любом случае они должны встретиться. Лорду Мальдену было поручено заняться без промедления подготовкой свидания.
Он пришел к Утрате и, глядя на нее печальными глазами, сказал ей о планах принца.
— Я отвезу вас в Брентфорд, а оттуда доставлю в лодке на остров Ил-Пай. Там мы пообедаем, а после этого поплывем к Кью-Гарден, где вас будет ждать принц.
— Я рада,— сказала она,— что вы будете сопровождать меня. С вами я чувствую себя... в безопасности.
Услышав это, лорд Мальден упал на колени и покрыл поцелуями руку Утраты.
— Мадам, все эти месяцы, выступая от имени другого человека, я был полон безумного желания говорить от себя лично.
— Знаю, милорд.
— Я с трудом сопротивлялся соблазну. Будь на месте принца кто-то другой...
— Знаю. Знаю. Вы проявили большую преданность. Я никогда этого не забуду.
Ее глаза наполнились слезами; она театрально смахнула их. Она почти услышала аплодисменты публики, чье-то бормотание: «Никто не способен сыграть сцену так, как миссис Робинсон». На самом деле аудитория существовала. Миссис Армистед подсматривала в замочную скважину; она знала, что госпоже предстоит пообедать с лордом Мальденом на острове Ил-Пай, а затем отплыть с этим самопожертвенным возлюбленным к принцу.— Я решила встретиться с принцем. Миссис Армистед изобразила на лице удивление.
— О да, Армистед. Он так долго просит меня, что я не могу больше отказывать.
— Понимаю, мадам.
— Завтра мы уезжаем в Брентфорд.
— Мы, мадам?
— Карета заедет за мной и доставит меня в дом лорда Мальдена на Дин-стрит. Оттуда мы поедем с ним в Брентфорд.
— Мадам, вы поедете в Брентфорд одна с лордом Мальденом?
— Армистед...
На лице миссис Армистед появился испуг. Потом его выражение почти тотчас стало, как всегда, почтительным.
— Простите меня, мадам. Я забылась.
— Нет... нет, пожалуйста, продолжай.
— Извините, мадам, но я подумала, что... вам неразумно отправляться в такую поездку наедине с лордом Мальденом. Если вас увидят и узнают... мадам должна простить меня. Я забочусь о вашей репутации.
— Но я...
— Мадам, в путешествиях леди сопровождают их служанки... не только ради приличия, но и на тот случай, если их туалеты потребуют какого-то внимания.
Утрата улыбнулась и снова спросила себя — что бы она делала без Армистед?
Миссис Армистед сидела в карете, катившейся по Дин-стрит. Плечи женщины были развернуты, а руки сложены на коленях. Она не думала о возбужденной молодой госпоже, сидевшей напротив нее; Утрата также была глубоко погружена в собственные мысли.
Неужели это возможно? — спрашивала себя миссис Армистед. Сам господин Фокс! Многие женщины скромного положения были, вероятно, его любовницами... в течение короткого времени. Она не сомневалась в том, что в первый момент он счел ее заслуживающей быстротечной связи. Но, кажется, потом возникло нечто более глубокое. Она не могла думать об этом со своим обычным благоразумием. Она всегда была умна, и когда покойный господин Армистед оставил ее без средств к существованию, сознательно выбрала себе такую работу. Став служанкой актрисы, она обретала шанс. Перед приходом к миссис Робинсон она недолго служила у миссис Эбингтон. Там тоже были свои возможности, но она не могла представить себе ситуацию наподобие теперешней. Она бы и не возникла, если Армистед не повезло попасть к госпоже, сумевшей понравиться принцу Уэльскому. Это могло забросить Армистед в самые высокие сферы. Она так старательно работала на мистера Фокса, потому что исход дела был одинаково важен для них обоих.
Господин Фокс. Как ни странно, при всем его могуществе она видела в нем человека, нуждавшегося в заботе. Его слабость привлекала ее не меньше, чем его сила. Она узнала о нем многое. Несколько лет тому назад лорд Холланд, отец Фокса, оплатил долги сына, составившие сто сорок тысяч фунтов. Сейчас лорд Холланд мертв. Он оставил Чарльзу Джеймсу замок Кингсгейт, который пришлось продать. На улицах пели частушки о великом человеке.