До выхода из залива было уничтожено еще девять мин, на что ушло трое суток. Перед ними простирался Тихий океан. Белограй поднялся на мостик.
— Послушай, Богдан Максимыч, — обратился он к командиру по имени-отчеству, — команде надо отдохнуть. Дадим им сутки на передышку, пусть выспятся.
— Если найдем узкий фьорд с тихой бухточкой, где можно спрятаться, то ваше предложение оценят, другого случая не будет.
Наш путь лежит в открытый океан. Вдоль берега Камчатки идти опасно, там проходят все морские пути.
— И еще. Сооруди резиновый плот. Мы ссаживаем двух косоглазых, которых я привел на корабль.
— В открытое море?
— Какое расстояние до острова Парамушир?
— Мили три будет.
— Догребут, у них тоже закалка есть. Считай, что мы брали на борт попутчиков, пора с ними проститься. Выдай им паек в дорогу и воды.
8.
Если опытный охотник идет на хитрого коварного хищника, он сам превращается в хищника и ведет себя осторожней обычного. Если ориентировки были правильными и бункер находится в скалах у Когтя коршуна, то подходы к тайной лаборатории должны хорошо охраняться. Положение осложнялось тем, что к скалам вела только одна тропа, другими путями без специального снаряжения не подобраться. К разведке готовились основательно. Монахи разыскали спрятанные в лесу парашюты десанта, сшили из них костюмы, выкрасили травяными соками, искусно разрисовали. Получилось лучше, чем ожидали. Когда речь идет о безопасности, времени не жалеют.
Егор сразу заметил противника. Пересохшая протока отлично справлялась с ролью тропы и по ней удобно идти, но трудно оставаться незамеченным. На склоне оврага, привязав лошадей к деревьям, двое японцев с большими корзинами собирали грибы. Егор притаился в кустарнике. Почему они отправились в тайгу без оружия? Что-то тут не так.
Свою ошибку он понял слишком поздно, когда к его затылку прикоснулся холодный стальной ствол винтовки. Все правильно. Одни пасутся, другие их охраняют. Егор положил свое ружье на землю и перевернулся с живота на спину. Над ним стоял щуплый япошка, которого он мог раздавить одним пальцем. Мелкота мелкотой, но попробуй, возьми его, когда в тебя уперся ствол. Японец вооружен до зубов, на поясе две гранаты, длинный кинжал и кобура с пистолетом. А он, наивный, удивлялся, как можно выходить в лес без оружия!
Японец отступил на три шага назад и сделал рукой жест, означающий «вставай». Егор оглянулся. Грибники продолжали заниматься своим делом, ничто другое их не интересовало.
— Глазастый, гад! И как ты меня разглядел?
Воздух разрезал тихий свист. Стальная стрела врезалась японцу в затылок и наполовину вылетела из переносицы. Японца сорвало с места, как шайбу со льда, он улетел в кусты. Егор вскочил на ноги, прихватив с земли ружье. Грибники его заметили и бросились к лошадям. Перекрыть им дорогу охотник не мог, не позволяло расстояние. Он вскинул ружье и сделал два точных выстрела. Дым рассеялся, наступила тишина.
Из зарослей вышел Ледогоров.
— Напортачил?
— Ушли бы.
— Теперь нам надо уносить ноги. Лошадей уводим с собой, грузи покойничков, и двигаем к селу.
Троих японцев привязали к седлам и пошли на запад.
— Натворил дел. Выстрелы за версту слышали! В село будем заходить ночью. Трупы закопаем, оружие заберем.
— А что бы ты на моем месте сделал, Шура? Секунда промедления — и я их упустил бы.
Ледогоров приподнял свой арбалет.
— А это на что?
— Ты и так стрелял с сотни метров, а до грибников все триста было.
— Это не имеет значения.
— Чего уж теперь. Зачем ты корзины с грибами взял?
— А ты глянь на грибы.
— Мухоморы, их не едят. Яд.
— То-то. Пусть наши профессора разбираются, зачем япошкам нужны мухоморы.
— А что с лошадьми делать?
— Загоним в сарай, пусть Масоха решает, что с ними делать.
Перед тем как захоронить трупы, их обыскали. Ничего не нашли, оружие конфисковали. С наступлением темноты вошли в село. Лошадей завели в бывший амбар возле площади и заперли. Дождавшись момента, когда луна зашла за облака, перебежали площадь и скрылись в церкви. Проходя мимо гроба монаха, Ледогоров остановился.
— Глянь-ка, Егор.
— Что?
— У него рука опущена.
— Так это же Зарайский каждый день ему кровь переливает.
— Он кладет руку так, как она лежала, кисть к кисти, по православному.
— Ладно, не до покойников. Идем.
Разведчиков с трофеями в руках встретили настороженно.
— За грибами ходили? — спросил Масоха.
— Вроде того. — Ледогоров поставил корзины на стол. — Японцев интересуют только красные мухоморы. Смотри, какие здоровые. Шлемы из них делают, подходящий размерчик.
Профессор Берг глянул в корзину.
— Из мухоморов много всякого зелья можно сделать. Тоурин, галлюциногенный наркотик, водку особого действия, а еще хиропон — кошачьи глазки, но туда добавлялись особые ингредиенты.
— Какие такие глазки? — удивился Лебеда.
— Эту дрянь давали разведчикам. Говорят, после приема определенной дозы сильно обострялось зрение, и они видели в темноте. Вот почему японцы многие атаки проводили ночью. К тому же возрастает агрессия. Русские получали наркомовские сто грамм перед боем, а японские камикадзе тоурин. Все дело в дозе. Человек шел на смерть с удовольствием, о патриотизме и речи не шло.
Моцумото хотел возразить, но не стал, его больше интересовало принесенное оружие.
— Где вы это взяли? — спросил он.
— Трофеи, генерал. Нас засекли, пришлось ликвидировать. Причем с шумом. Троих уложили, закопали в лесу. Лошадей загнали в сарай, с ними надо что-то делать. Японцы наверняка вышлют своих разведчиков, они опытнее нас. Если бы я с Егором шел рядом, вы нас не дождались бы.
— Надо поставить крышку на люк в келью, — раздался голос из глубины подвала.
Монахи сидели на койках и шили маскхалаты из выкрашенной парашютной ткани.
— Какую крышку? — не понял Масоха.
— Она у нас есть. Ее надо достать и поставить на петли, тогда лестницу, ведущую вниз, никто не увидит, если сверху накинуть коврик. О существовании подвала не догадаются, на виду останется только лестница, ведущая на галерею.
— Кирилл прав. Пора подумать о маскировке, — согласился Моцумото.
— Где произошла ваша роковая встреча? — спросил лейтенант Масоха.
— На подходе к сухому ручью, — начал оправдываться Егор. — Теперь мы можем с уверенностью утверждать, что база расположена у подножия Когтя коршуна. Только по сухому руслу, ведущему к скале, можно проехать на лошадях, в сторону не свернешь, там заросли. И еще. Коня в погреб не загонишь, вход должен быть обычным, вертикальным. Похоже, охотник, видевший стальную дверь в скале, не ошибся. Жаль, что ему не поверили и не указали место на карте.
— На какой карте? — поинтересовался Берг.
— В сельсовете висит карта местности, — пояснил Герасим Лебеда. — Еще мы там сейф нашли и кучу денег. Они так и остались лежать на месте. Сбежавший из отряда Кашмарик прихватил тысяч двадцать на дорогу, капля в море. Деньги в сейфе, карта на столе, все на месте.
— Деньги собирали на стройматериалы, — подал голос брат Димитрий. — Хозяйством командовал Назар Заволока, потомственный купец. Бежал с этапа и попал к нам в 45-м. Грамотный человек, его в селе уважали. Магазин выстроил, сельсовет, помогал поселок отстраивать. Вместо чумов настоящие дома поставили. Деньги на Черной балке выручали за собольи шкурки. Назар Парфеныч решил церковную школу возвести, при отце Онуфрии все эвенки к христианству примкнули. Заволока мечтал город на этом месте построить. И построил бы. Большого размаха был человек. Ученый.
— Ученый, раскулаченный купец, — это оригинально, — улыбнулся Зарайский. — А где он теперь?
— Он жив. Люди ушли за ним в тайгу.
— Я думаю, мы найдем с ним общий язык, — тихо сказал отец Федор.
— Если японцы даже за толстыми стальными дверьми и не слышали выстрелы, то исчезновение трех человек не пройдет незамеченным, начнутся поиски, — сменил тему Ледогоров. — Как бы мы не хитрили, но следы приведут их в село. Ждите гостей.
— Никого, кроме трех монахов и покойника, они здесь не найдут, — уверенно заявил Масоха. — Придется залечь на дно. Выдать себя мы не имеем права. Зря вы всех убили, одного надо было привести живым.
— Бесполезно, — отмахнулся Моцумото, — у этих людей языки не развязываются.
— Кстати, о покойнике, — вспомнил Ледогоров. — Рука отца Онуфрия не на месте.
— Как не на месте? — удивился Зарайский.
— Посмотрите сами.
Зарайский, Берг и священник бросились к лестнице.
— Никак наш святой ожил?! — воскликнул Лебеда.
— Но вы же ожили, Герасим Савельич, а ваша нога выглядела страшнее чертова копыта, — усмехнулся Ледогоров.
Монахи тут же перекрестились.
— Не кощунствуйте в храме, — покачал головой Егор. На верхней ступеньке появился Зарайский:
— По всему поселку разносится ржание лошадей. Чудовищный рев:
Все ринулись наверх, кроме Лебеды, который еще не мог ходить. С карабинами в руках они, пользуясь темнотой пересекли площадь и подошли к сараю, откуда слышался еще и писк, шорох. Ледогоров встал на четвереньки, Масоха — ему на спину, включил фонарь и заглянул в маленькое, выпиленное в бревнах окошко. Ему стало страшно. Полчища крыс громадных размеров пожирали поваленных на землю лошадей, разрывая их на куски, кровь брызгала во все стороны. Масоха выронил фонарь и спрыгнул.
— Вот она, ловушка! Их там тысячи!
— Кого?
— Крыс. Еще минута и от лошадей даже костей не останется.
— Где спирт? — спросил Моцумото у монахов.
— В сельсовете.
— Тащите сюда бочку. Кондрат, надо принести из сельпо пару мешков отравы и рассыпать ее вокруг сарая. При отступлении крысы должны в ней испачкаться.
Пришлось включить фонари. Оставалось только верить, что в такую темень за селом никто не наблюдал, шел второй час ночи. Монахи прикатили бочку, вскрыли. Черпали ведрами и обливали стены сарая. Масоха с профессорами делали ядовитую дорожку вокруг стен. Четырех мешков едва хватило. С задачей справились быстро.
— Отходим назад, — приказал Ледогоров, — ближе к церкви. Эта лавина может сбить нас с ног.
— А как же поджигать?
— Я сказал назад!
Все перебежали площадь и застыли на ступенях храма. Ледогоров достал из кармана японскую гранату, сорвал чеку и бросил ее в сарай. Раздался оглушительный взрыв. Вспыхнуло пламя.
— Все в церковь, закрыть ворота на засов!
В храме стояла тишина. Запыхавшиеся люди бросились к лестнице, поднялись на галерею и прильнули к окнам. Теперь они могли наблюдать за происходящим сверху. Пламя рвалось к небесам, оно могло перекинуться на дома, тогда поселок сгорит, как щепка в костре. Сначала обрушилась крыша, через какое-то время свалилась стена. Тут началась настоящая вакханалия. Бесчисленное количество горящих животных, полыхая факелами, разбежались по площади и начали метаться из стороны в сторону, превратив пространство в мелькающие стрелы, от которых рябило в глазах. Жуткое зрелище. Люди, прожившие страшную жизнь, немало повидавшие на своем веку, ошалело наблюдали за этим адом. Такое не забудется.
Огонь стих к рассвету. Сарай выгорел дотла, но село устояло. Вся площадь, покрытая пеплом, была расчерчена тысячами черных полос. Бесчисленное количество обугленных комочков все еще дымилось вдоль улицы.
— Ну вот, все кончилось, — пересохшими губами прохрипел Моцумото.
— Вам, браточки, придется вычищать всю дрянь втроем, — обращаясь к монахам, сказал Кондрат.
— Вычистим, — хмуро ответил брат Еремей.
— Слишком много шума за один день, — скривился Ледогоров. — Японцы привыкли жить тихо, а мы им устроили концерт с фейерверком.
— Как пить дать, пожалуют в гости! — воскликнул Масоха.
— Ничего не поделаешь. Чему быть, того не миновать, — смиренно сказал отец Федор.
— Уходим в подполье, другого выхода нет, — сделал заключение профессор Берг.
Все спустились с галереи вниз.
Теперь у покойника, лежащего в гробу, обе руки были вытянуты вдоль тела.
— Ему передается наша энергетика, — глубокомысленно заявил Берг.
— Интересная мысль, Борис Леонтьевич, — поддержал коллегу Зарайский. — Ему нужен стресс, который будет способствовать пробуждению. Один стресс отключил сознание, не менее мощный сможет его включить.
— Надо подумать над этим. Во всяком случае, до такого еще никто не додумался.
Отец Федор перекрестился.
— Я буду молиться за вас.
— Божья поддержка нам не помешает, — сказал Зарайский, глядя на икону Казанской Божьей Матери.
9.
Новый этап с колонной зеков растянулся вдоль трассы на несколько километров. Овчарки заливались лаем, конвоиры рвали глотку, зеки шмыгали тяжелыми ботинками, поднимали дорожную пыль, забивавшую легкие. Машина медленно ползла по обочине мимо полуживого потока серой массы, большая часть которой была обречена закончить свой жизненный путь на колымской земле.
— Останови, Иван, — приказал Челданов.
Машина затормозила. Полковник открыл дверцу и вышел, Сорокин следом. Начальник поднял руку и понесся приказ: «Стоять!» Колонна встала. Зеки опустились на одно колено и заложили руки за головы.
— Сержант, этих двоих ко мне. — Челданов указал на зеков из ближнего ряда.
— Ну и глаз у тебя, Харитон Петрович, — удивился Сорокин. Двух зеков выдернули из колонны и поставили перед начальником.
— Узнаешь гвардейцев, Никита?
— Первый пилот подполковник Рогожкин Елизар Никифорович и штурман капитан Муратов. Бывший личный экипаж генерала Белограя.
Узнать их и впрямь было нелегко.
— С возвращением, летуны. Чем Бога прогневали?
— Во время полета к точке высадки десанта самолет вышел из строя, заклинило рули. Машину сажали на воду и попали в расположение воинской части, где враги провели диверсию. Нас приняли за диверсантов и осудили, трибунал определил по пятнашке каждому. Вины своей не признали, — четко отрапортовал капитан Муратов.
— Встать в строй, — приказал Челданов.
Заключенные вернулись в колонну. Полковник дал отмашку, и этап двинулся дальше.
— Что скажешь, Никита?
— На твой вопрос отвечал Муратов, он мне никогда не внушал доверия. Рогожкин даже глаз не поднял. Ему бы я поверил.
— Найдешь их и допросишь, как следует.
— Без проблем.
— Летать не умеют, пусть ангары метут, определишь их на аэродром. Большего мы для них сделать не можем.
— Будет исполнено.
Сели в машину, поехали дальше.
— Радиограммы отправлены? — спросил Челданов.
— Двенадцать шифровок, Харитон Петрович. Сторожевик не отвечает. Капитан Невзоров знает шифр Белограя, генерал должен был получить информацию. На ответ можно не рассчитывать, сторожевик соблюдает радиомолчание, работает только на прием. По моим расчетам, мы опоздали с предупреждением.
— Я думаю, Белограй все же найдет способ исправить ситуацию.
— Не сомневаюсь.
Они прибыли в «Оазис» к полудню. Заключенный под номером 1320 был доставлен вместе с переводчиком в кабинет на второй этаж.
— Как я догадываюсь, генерал, вы добились успеха.
— Полковник Якэнари ответил на все мои вопросы. В ущельях островов Парамушир и Онекотан есть скрытые пещеры в скалах, где складировались керамические бомбы, сделанные в лаборатории Сиро Исии в начале 40-х годов для атаки на морские базы во Владивостоке, бухте Светлая, Советской гавани, Ванино и Николаевске-на-Амуре. Что касается начинки бомб, то она неизвестна. Воспользоваться складами японцам не удалось, подразделения генерала Исии не получили в свое распоряжение ни кораблей, ни авиации. О других складах ничего не известно, но они есть в Корее и на Филиппинах. Если Сиро Исии попал в руки американцев, то нельзя исключать возможности использования бактериологических бомб против Ким Ир Сена. Американский ставленник Ли Сын Ман способен пустить в ход любое оружие, не думая о последствиях. Генерал Макартур не станет возражать. Официально Америка в войне не участвует.