- Чудесно, - сказал Джеффри саркастично. Он отстегнул ремень безопасности и открыл дверь. Машина покоилась под двумя футами снега. Он снова взглянул на часы. – Просто чудесно.
- У тебя что, важная встреча, на которую ты боишься опоздать? – спросила я.
- Не твое дело.
- О, я, кажется, поняла, - сказала я. – Ты встречаешься там с кем-то. Как ее зовут?
Мама вздохнула и дала задний ход. Машина проехала около фута, но потом колеса забуксовали. Она подала вперед и попробовала снова. Безуспешно.
Мы застряли. В сугробе. В непосредственной близости от курорта. Еще более унизительной этой ситуации уже не стать.
- Я могу выйти из машины и подтолкнуть, - сказал Джеффри.
- Просто подожди, - ответила мама. – Кто-нибудь нам поможет.
Как по заказу, в этот момент около обочины притормозил грузовик. Из него вышел парень и стал пробираться к нам через сугробы. Мама опустила стекло.
- Так, так, так… и кто же у нас здесь? – спросил он.
Мой рот приоткрылся. Это был Такер, опирающийся на наше окно, ухмыляющийся от уха до уха.
О да, все может стать еще более унизительным.
- Привет, Морковка, – сказал он. – Джеф.
Он кивнул моему брату, будто они были лучшими друзьями. Джеффри кивнул в ответ.
Мама улыбнулась Такеру.
- Не думаю, что мы раньше встречались, - сказала она. – Меня зовут Мегги Гарднер.
- Такер Эвери. – ответил он.
- Ты брат Венди.
- Да, мэм.
- Нам правда не помешает помощь, - мило проговорила она, пока я сползала вниз по сидению, желая умереть на месте.
- Конечно. Просто оставайтесь в машине.
Он пошел к своему фургону и вернулся с двумя тросами, которые быстро закрепил где-то снизу нашей машины так, будто делал это уже миллионы раз. Затем он прикрепил тросы и к грузовику, после чего осторожно отбуксировал нас обратно на дорогу. Все это заняло около пяти минут.
Мама вышла из машины. Жестом она показала мне сделать то же самое. Я смотрела на нее, как на сумасшедшую, но она настаивала.
- Ты должна сказать спасибо, - прошептала она.
- Мам…
- Сейчас же.
- Хорошо, - я вышла из машины. Такер стоял на коленях в снегу, отстегивая тросы от нашей машины. Он взглянул на меня и снова улыбнулся, продемонстрировав ямочку на левой щеке.
- В случае чего, это мой дурацкий грузовик вытащил тебя из сугроба, - сказал он.
- Спасибо тебе огромное, - сказала мама. Она со значением посмотрела на меня.
- Да, спасибо тебе, - сказала я сквозь сжатые зубы.
- Всегда пожалуйста, - сердечно ответил он, и в этот момент я поняла, что Такер может быть очаровательным, когда захочет этого.
- И передай от нас привет Венди,- сказала мама.
- Передам. Было приятно познакомиться с вами, мэм, - если бы на нем была надета ковбойская шляпа, он наверняка отсалютовал бы ею. Затем он вернулся в грузовик и, не сказав больше ни слова, уехал.
Я глядела в направлении горы, как раз туда, куда уехал Такер, и переосмысливала всю эту затею с катанием на лыжах.
Но Кристиан занимается лыжами, напомнила я себе. Так что, лыжи, - я уже иду!
- Этот Такер кажется милым молодым человеком, - сказала мама, пока мы шли обратно к машине.- Почему ты никогда не рассказывала о нем раньше?
Через пятнадцать минут я уже стою на площадке, где новички должны встретиться со своими инструкторами, и которая битком набита маленькими кричащими детьми, одетыми в защитные шлемы и очки. Я чувствую себя совершенно не в своей тарелке, словно космонавт, готовящийся впервые ступить на чужую планету. На мне взятые на прокат лыжи и ботинки, которые оставляют странное ощущение и тесны, и из-за них моя походка выглядит смешной, плюс весь возможный горнолыжный инвентарь, который мама убедила меня надеть. Защитные очки стали последней каплей, и я отказалась от шерстяной шапки и спрятала ее в карман куртки, но от шеи и ниже каждый дюйм моего тела плотно укутан. Не знаю, смогу ли передвигаться во всем этом, не говоря уже о самих лыжах. Мой инструктор, который должен был встретить меня в 9 часов, опаздывает уже на пять минут. Мне остается только наблюдать, как мой несносный братец вскакивает на лыжи, будто это ничуть не сложно, и через несколько минут прочерчивает свой путь вниз по склону, словно родился на сноуборде. Рядом с ним светловолосая девушка. Жизнь – отстой. Это, и еще мои ноги замерзли.
- Простите за опоздание, - раздался громкий голос позади меня. – Пришлось вытаскивать одних калифорнийцев из сугроба.
Этого не может быть. Судьба не настолько жестока. Я поворачиваюсь, чтобы встретить взгляд голубых глаз Такера.
- Как же им повезло, - говорю я.
Его губы дергаются, словно он старается не засмеяться. Выглядит так, будто у него хорошее настроение.
- То есть ты здесь достаешь идиотов из сугробов, а потом учишь их кататься на лыжах, - говорю я. – Ты хотя бы хорошо это делаешь?
- Вытаскиваю идиотов из сугробов? В этом я лучший.
- Ха-ха. Ты просто уморительный. Нет, я про лыжи.
- Думаю, скоро сама узнаешь.
Он начинает урок, объясняя как балансировать, в каком положении держать лыжи, как поворачивать и тормозить. Он обращается со мной, как с любым другим учеником в группе, и это здорово. Я даже чуть-чуть расслабляюсь. Все это выглядит, в конечном счете, не так уж и сложно.
А потом он говорит мне идти к тросу.
- Это просто. Держись за трос и дай ему подтянуть тебя на вершину склона. Когда доберешься туда, отпускай.
Он, по-видимому, думает, что я тупица. Я пробираюсь к краю площадки, где по снегу протянулся грязный черный кабель. Я наклоняюсь и беру его. Он дергается в моих руках, и я наклоняюсь вперед, почти падая, но каким-то чудом умудряюсь поставить свои лыжи прямо и позволяю ему тянуть меня вверх по склону. Я бросаю быстрый взгляд назад, чтобы увидеть смеется ли Такер. Но он не смеется. Он выглядит как судья на Олимпийских играх, готовый записать в свою карточку мой результат. Или как кто-то, кто собирается стать свидетелем жуткой аварии.
На вершине я отпускаю трос и пытаюсь отойти в стону, пока следующий новичок не врезался в меня. Затем несколько мгновений стою, разглядывая гору. Такер ждет внизу. Это не крутой склон, и здесь нет деревьев, в которые можно врезаться, что обнадеживает. Но за Такером лыжня продолжается, проходит мимо подъемника, домиков, небольших магазинчиков и тянется до самой парковки. Я почти вижу себя, попавшую под машину.
- Давай! – кричит Такер. – Снег не кусается!
Он думает, что я испугалась. Ладно, я испугалась, но сама мысль о том, что Такер подумает, что я трусливый цыпленок, заставляет мои челюсти решительно сжаться. Я ставлю свои лыжи таким образом, чтобы они напоминали аккуратную букву V, так, как он учил меня. А затем отталкиваюсь.
Поток холодного воздуха ударяет в лицо, подхватывает мои волосы и развивает их позади меня, словно баннер. Я переношу вес на одну ногу и медленно скольжу налево. Затем пробую еще раз, на этот раз направляя себя вправо. Продолжая в том же духе, спускаюсь все ниже по холму. Некоторое время еду по прямой, чуть сбрасывая скорость, а затем пробую еще раз. Легко. Когда подъезжаю к Такеру, переношу свой вес на обе ноги и делаю букву V чуть шире, как он и учил. Останавливаюсь. Ура.
- Может мне нужно попробовать ехать по-другому, - говорю я. – Держа лыжи прямо.
Он смотрит на меня со сведенными бровями, очевидно, что его хорошее настроение внезапно улетучилось.
- Я полагаю, ты хочешь убедить меня, что это твой первый раз на лыжах? - говорит он.
Я смотрю на его хмурое лицо, пораженная. Он, конечно, не думал, что я упаду на этом детском склоне? Я оглядываюсь на других новичков. Они напоминают стаю неловких утят, старающихся хотя бы не врезаться друг в друга. Они не столько едут, сколько падают на месте.
Мне стоит соврать Такеру, сказать, что я уже каталась раньше. Это было бы низко. Но я не хочу лгать второму Эвери за неделю.
- Мне нужно попробовать еще раз?
- Да, - отвечает он. – Думаю, ты должна попробовать еще раз.
Теперь он едет прямо позади меня, и когда я почти внизу, он держится рядом. Из-за Такера я нервничаю так сильно, что пару раз почти падаю, но при мысли о том, как унизительно будет так облажаться перед ним, я держусь на ногах. Когда мы оказываемся внизу, он говорит, что нужно повторить спуск еще раз, но теперь в параллельном стиле, что нравится мне гораздо больше. Это более грациозно, и гораздо веселее.
- Я веду эти занятия уже два года, - говорит он, когда мы спускаемся со склона в пятый раз. – И ты первая, кто за целый час ни разу не упал.
- У меня хорошее чувство равновесия,- объясняю я.- Я раньше танцевала. В Калифорнии. Балет.
Он смотрит на меня, сузив глаза, словно пытается понять зачем мне врать о чем-то подобном, если только я не пытаюсь выпендриться. Или он оказался в тупике при мысли, что какая-то калифорнийская яппи может быть хороша в чем-то кроме шоппинга.
- Ну что ж…- резко говорит он. - Занятие окончено.
Он поворачивается в сторону домиков.
- И что мне теперь делать? – окликаю я его.
- Попробуй подъемник, - бросил он, и укатился.
Некоторое время я стою перед подъемником для начинающих и смотрю на людей, садящихся в него. Это выглядит несложно. Нужно только правильно рассчитать время. Хорошо, если бы Такер не был таким придурком. Было бы неплохо получить хоть какие-то инструкции на этот счет.
Я решаю попробовать. Становлюсь в очередь. Когда она подходит, служащий пробивает дырочку в моем билете.
- Вы одна? – спрашивает он.
- Да.
- Одна! У нас здесь одиночка! – кричит он через всю очередь.
Так унизительно. Внезапно я жалею, что не надела шапку.
- Окей, - говорит работник, махая кому-то впереди рукой. Когда он жестом показывает на меня, я подхожу к линии, вычерченной на снегу, устанавливаю мои лыжи, смотрю через плечо и нервно наблюдаю за тем, как подъезжает сидение. Оно больно ударяет меня по ногам. Я сажусь, и сиденье поднимает меня в воздух. Затем оно быстро устремляется вверх, в гору, слегка покачиваясь. Я с облегчением вздыхаю.
- Так плохо, да?
Я поворачиваюсь, чтобы увидеть рядом с кем сижу. И воздух мгновенно оставляет меня.
Я на подъемнике с Кристианом Прескоттом.
- Привет, - говорю я.
- Привет, Клара, - отвечает он.
Он помнит мое имя. Это просто мечта. Глупая, глупая мечта.
- Неплохой день для катания на лыжах, правда? – говорит он.
- Да, – сердце отбивает сумасшедший ритм в моих ушах. На подъемнике он выглядит как дома. В своей древесно-зеленой лыжной куртке и черных штанах, черной шапке с очками, поднятыми вверх, и чем-то вроде пушистого шарфа, он выглядит точно модель с постера, рекламирующего зимние виды спорта. Его глаза потрясающе смотрятся на фоне куртки, глубокого изумрудного цвета. Он так близко, что я могу ощущать жар, исходящий от него.
- Мы виделись в «Пицца Хат» недавно, верно? – спрашивает он.
Нужно же было про это вспомнить. Жар приливает к моему лицу. Он может прямо сейчас смотреть на мои волосы и думать про себя – Бозо, клоун Бозо. Ну почему я не надела эту дурацкую шапку на мои дурацкие волосы?
- Да, может быть, - запинаюсь я. – То есть я была там, и ты, может быть, видел меня. Думаю, ты видел меня, да? Я-то видела тебя.
- Тебе нужно было подойти и поздороваться.
- Может быть, нужно, – я смотрю на землю, мелькающую под нами, стараясь найти тему для разговора. На нем стильные черные лыжи, чуть изогнутые, и мало похожие на мои.
- Ты не катаешься на сноуборде? – спрашиваю я.
- Я умею, - отвечает он. – Но больше люблю лыжи. Я в команде по лыжным гонкам. Не хочешь «Jolly Rancher» [20]?
- Что?
Он подсовывает лыжные палки под свои бедра и снимает перчатки. Затем открывает карман куртки, просовывает туда руку и достает полную горсть леденцов.
У меня неожиданно пересыхает во рту.
- Конечно, я не против одного.
- Огненный красный или вишневый?
- Огненный красный, - отвечаю я.
Он разворачивает леденец и отправляет его себе в рот. Затем берет еще один для меня. Но я даже не могу взять его в своих тяжелых перчатках.
- Секундочку, - говорит он и наклоняется ближе ко мне. Я стараюсь отбросить волосы со своего лица.
- Открывай, - говорит он, держа конфету.
Я открываю рот. Очень осторожно, он кладет леденец на мой язык. Наши глаза на мгновение встречаются. Когда я закрываю рот, он отклоняется обратно к спинке сидения.
- Спасибо, - говорю я с конфетой во рту. Я кашляю. Леденец неожиданно оказывается горячим. Я думаю о том, что нужно было попросить вишневый.
- Всегда пожалуйста, - он снова надевает перчатки.
- Так ты тренируешься каждые выходные, раз ты в команде по гонкам? – спрашиваю я.
- Я прихожу сюда по выходным, чтобы покататься просто для удовольствия, и иногда на гонки, если они проходят здесь. В течение недели я тренируюсь по ночам в «Снежном Короле».
- Вау, ты катаешься ночью?
Он засмеялся.
- Точно. У них вдоль трас установлено освещение. Мне нравится кататься по ночам, вообще-то. Не так людно. Тихо. Можешь видеть огни города. Это красиво.
- Звучит красиво.
Некоторое время мы оба ничего не говорим. Он осторожно постукивает свои лыжи друг об друга, заставляя снег с них осыпаться вниз, на склон под нами. Это так сюрреалистично, висеть с ним в воздухе между небом и землей, видеть его так близко, слышать его голос.
- «Снежный Король» находится непосредственно в Джексон Холе? – спрашиваю я.
- Да. Там всего пять трасс, но это хороший склон для практики. И когда мы соревнуемся в Чемпионате Штата, ребята из школы могут наблюдать за нами прямо с парковки.
Я почти готова сказать, что тоже хочу посмотреть на него на соревнованиях, но тут замечаю, что наше сидение уже почти достигло смотрового домика, расположенного на боковой поверхности горы, и люди начинают спускаться с подъемника вниз.
- О, черт…
- Что? – спрашивает Кристиан.
- Я не знаю, как спуститься с подъемника.
- Ты не…
- Это мой первый день на лыжах, - говорю я с все нарастающей паникой. Домик все ближе и ближе. – Что я должна делать?
- Приподними концы лыж чуть вверх, - быстро отвечает он. - Мы поднимемся на холм. Когда поверхность выровняется, вставай и отъезжай в сторону. Это нужно сделать довольно быстро, чтобы тебя не сбили те, кто позади нас.
- Боже… Не думаю, что все это было хорошей идеей.
- Расслабься, - говорит он. – Я помогу.
Сидение всего в нескольких секундах от смотрового домика. Каждая мышца в моем теле напряжена до предела.
- Бери палки, - инструктирует он.
Ты можешь сделать это,говорю я себе, продевая кисти рук через петли палок и крепко стискиваю их. В тебе кровь ангелов. Сильнее, быстрее, умнее. Используй это, хоть раз.
- Приподнимай концы лыж, - говорит Кристиан.
Я поднимаю лыжи. Мы достигаем снежной насыпи и, как он и сказал, оказываемся на уровне земли.
- Вставай! – приказывает Кристиан.
Я сражаюсь с собственными ногами. Сидение бьет меня по ногам, подталкивая вперед.
- Теперь просто отъезжай в сторону, - говорит он, уже отъехав влево. Я пытаюсь последовать за ним, упираясь палками в снег и отталкиваясь со всей силы. Слишком поздно я осознаю, что он имел в виду, что я должна отъезжать направо, тогда как он направится налево. Он поворачивается, чтобы проверить, как мои дела как раз тогда, когда я уже мчусь на него, полностью потеряв равновесие. Мои лыжи наезжают на него. Я поскальзываюсь и одной рукой вцепляюсь в его плечо.
- А-а-а! – вскрикивает он, стараясь удержаться на ногах, но нет никаких шансов. Мы скользим по дорожке, а потом просто падаем.
- Мне так жаль…- говорю я. Я лежу на Кристиане, лицом вниз. Мой огненный красный «Jolly Racher» лежит в снегу, рядом с его головой. Его шапка и очки куда-то подевались. Мои лыжи слетели с ног, и палок нет. Я пытаюсь подняться с него, но ничего не выходит.