Король моргнул. Дуглас, единственный из шотландцев не опустился на одно колено, попрекнул его. Помедлив, король милостиво улыбнулся грубияну:
- Покончим с Бретейлем и отправимся на юг…
- Рад слышать, Ваше Величество.
- …Если, конечно, нашего внимания не потребуют иные государственные дела. – закончил король и в сопровождении свиты поехал дальше.
Дождь усилился. Лорд Дуглас обтёр лицо ладонью:
- Иные дела! Какие могут быть дела, когда у тебя в державе чужаки хозяйничают, как у себя дома?
Сплюнув под ноги, он поднял голову на звук труб. Башня двинулась вперёд. На верхней площадке развернули ещё одно знамя, со святым Дионисием, держащим перед собой усекновенную главу.
Бефруа катился неровно, толчками, и Роберт Дуглас ухватился за стойку. Шесты помогали колёсам проворачиваться на мокнущем грунте, облегчая работу крестьянам, толкающим гелиополис под свист бичей и бой барабанов.
Дробь напомнила лорду Дугласу канонаду.
- Эх, пушку бы нам. – вздохнул он.
- Дорого. – военачальник короля Иоанна Жоффруа де Шарне шагал рядом с шотландцем, - Пушки стОят денег, друг мой, порох стОит денег, а в казне шаром покати.
- В шотландской казне и катить нечем.
- Подати не поступают, чем мы заплатим солдатам – один Бог ведает.
- Пошлите солдат выколачивать подати.
- Да уж, они выколотят. – хмыкнул де Шарне, - Молюсь, чтобы в Бретейле нас ждал горшок с золотом.
- С золотом! – фыркнул Дуглас, - Скорее, кучка золотарей-наваррцев! (Золотарь – устар. ассенизатор. Прим.пер.) Нам надо идти на юг!
- Согласен.
- Тогда почему не идём?
- Король не приказал. Но прикажет.
- А прикажет ли?
- Прикажет. Во-первых, папа подталкивает, а, во-вторых, он не может позволить англичанам разорить оставшуюся половину Франции. Прикажет.
Башня тяжело катилась по грунту. Арбалетчики, шагавшие по бокам, выдвинулись вперёд и открыли ответный огонь по стрелкам на стенах. В их задачу не входило истреблять защитников замка, только помешать их прицельной стрельбе по порядкам наступающих. Болты рассекали воздух, со стуком ударялись о камни стены, впивались в стяги. Арбалетчики спускали тетиву и прятались за подставленные павезы, вращая вороты для перезарядки. Защитники отстреливались, усеивая болтами почву. Вскоре первые стрелы гулко загрохотали по обшивке гелиополиса.
Робби слышал их. Опускному мосту, сделанному из толстых досок, болты были не страшны. Поставленный вертикально, он лишь чуть подрагивал, когда очередной снаряд вонзался в его дерево. Башня, скрипя, двигалась вперёд. Справа от края моста имелась щёлочка, через которую Роберт видел приближающийся замок. До него уже было шагов двести. Били барабаны, завывали трубы. Вражеские арбалетчики с боковых стен сосредоточили огонь на толкающих башню крестьянах. Раненых и убитых заменяли подбегающие из тыла простолюдины, и башня неуклонно катилась к замку. Она набрала ход, и Робби крепче вцепился в спасительную стойку, поглядывая на пеньковые верёвки, удерживающие мостик. С минуты на минуту башня окажется у крепости, и верёвки будут перерублены, чтобы мост пал на зубцы стены, открыв ход в крепость. С минуты на минуту. Робби поцеловал навершие рукояти с реликвией внутри.
- Твой дядя, - обратился к нему де Веррек, - зол на тебя.
Гасконец говорил с вальяжной ленцой, как будто не гремели по обшивке вражеские болты, и башня не ходила ходуном из стороны в сторону на неровностях грунта.
- Он всегда зол.
Рядом с де Верреком Роберт чувствовал себя не в своей тарелке. Тот был слишком собран, слишком уверен в своём высоком предназначении. Роберт казался себе на его фоне деревенским увальнем.
- Я убеждал его, что ты не можешь преступить клятву. – продолжал де Веррек, - Ты же дал её не по принуждению?
- Нет.
- Что было в твоём сердце, когда ты клялся?
- Благодарность. – подумав, ответил Робби.
- Благодарность? За что?
- Друг выходил меня во время мора. Я заболел и, если бы не он, умер.
- Господь спас тебя. Видимо, у него на тебя большие планы. Завидую тебе. Ты избран.
- То есть?
- Ты выжил, а многие скончались. Господь избрал тебя для чего-то. Салютую тебе. – Роланд де Веррек поднял меч, - Салютую и завидую.
И тут башня остановилась.
Остановилась рывком, от которого многие бойцы внутри неё не устояли на ногах. Левое переднее колесо попало в яму, а усилия толкающих привели к тому, что она встала намертво и накренилась.
- Стой! Стой! – раздалась команда.
Осаждённые завопили и заулюлюкали. Болты летели сквозь пелену дождя, поражая большей частью безбронных крестьян. Кровь пятнала раскисающую землю, люди кричали, когда стальные наконечники разрывали плоть и ломали кости.
Жоффруа де Шарне выбежал вперёд. Он был без щита, в кольчуге и стальном шлеме.
- Шесты сюда, живо! – распорядился он.
Применение гелиополиса всегда сопровождалось инцидентами подобного рода, и к ним были готовы. Дубовые шесты, помогавшие сдвинуть башню с места, перетащили к переднему колесу, в яму опустили деревянные блоки, как опору для шестов. Сзади в вёдрах несли щебёнку, чтобы засыпать яму после того, как выедет переднее колесо, дабы заднее следом прокатилось без помех.
Арбалетчики со стен мешали работе, и Жоффруа де Шарне подозвал ближайших щитоносцев закрыть павезами налёгших на шесты крестьян. Ободренные заминкой у штурмующих, наваррцы усилили огонь. Ответные выстрелы не наносили им существенного урона, так как из-за зубцов защитники высовывались на миг, спускали тетиву и вновь укрывались. Жоффруа де Шарне был словно заговорён от стрел, болты летели мимо него, хотя военачальник командовал работами, не будучи прикрыт ни единым щитом.
- Давай!
Крестьяне понатужились, шесты гнулись от усилий.
Осаждающие начали стрелять зажигательными. Арбалетные болты, обмотанные пропитанной смолой тканью, прочерчивали в небе дымные линии, втыкались в башню. Часть тухла, остальные чадно горели.
- Воды! Воды! – крикнул Роланд де Веррек.
На верхней площадке заранее припасли дюжину кожаных вёдер с водой, но, когда гелиополис угодил в яму, жидкость от толчка пролилась. То немногое, что осталось, было немедленно выплеснуто на переднюю часть башни. Пылающие стрелы продолжали вонзаться в башню, однако мокрые шкуры пока берегли сооружение от огня.
- Налегай! – орал Жоффруа де Шарне.
Один из шестов с треском сломался, и жавшие на него люди кубарем покатились по земле.
Пять минут ушло на то, чтобы принести новый шест. Крестьяне вновь налегли на жерди, другие простолюдины толкали башню сзади. Им помогали латники. Болты сыпались гуще. Зажигательная стрела угодила в стык между шкур на правом боку гелиополиса, воткнувшись в деревянную обшивку. Никто этого не заметил. Дерево занялось огнём, но на сочащийся из-под шкур дым никто не обратил внимания. Дыма и без того хватало.
Часть наваррских арбалетчиков начала стрелять навесом. Болты падали с неба на верхнюю площадку, и Роланд, боясь потерять бойцов ещё до начала штурма, приказал им поднять щиты над головами. Как назло, именно теперь снизу стали подавать вёдра с водой. Пахло гарью.
- Да вы башню лучше назад подайте. – посоветовал лорд Дуглас Жоффруа де Шарне.
Болт воткнулся у ног шотландца, и тот раздражённо пиханул его сапогом. Продолжали бить барабаны, обороняющиеся выкрикивали насмешки. Окутанная дымом башня раскачивалась, скрипя и стеная, и наваррцы выложили последний козырь.
На стене появился спрингальд, здоровенный арбалет, взводимый четырьмя людьми. Его зарядили болтом толщиной с руку. Спрингальд защитники намеревались пустить в ход, когда башня подъедет к замку на расстояние сотни шагов, но у осаждающих случилась заминка, и гарнизон решил, что надо ковать железо, пока горячо.
Прикрывавший расчёт деревянный щит убрали, и огромная стрела покинула ложе. Железный наконечник легко пробил шкуры и доски, войдя в переднюю стенку гелиополиса до половины. От удара плохо прибитая шкура рядом с местом попадания слетела, и в обнажившуюся обшивку воткнулось сразу несколько зажигательных стрел.
- Вы же видите, что вперёд башня не идёт, оттяните её обратно! – ярился лорд Дуглас.
Выкатить гелиополис из ямы назад, полагал он, засыпать провал щебнем, и пойдёт бандура вперёд, как миленькая.
- Верёвки сюда! – рявкнул Жоффруа де Шарне.
Король, наблюдающий за суматохой со спины белоснежного дестриера, едко осведомился у стоящего рядом с его стременем капеллана:
- Бог на нашей стороне, да?
- Да, Ваше Величество.
- Тогда почему… - король не закончил вопрос, лишь вздохнул.
Клубы дыма по правой стороне башни стали чернее и гуще. Второй болт спрингальда сотряс конструкцию до самого основания. Мимо отползающего со стрелой в бедре латника бежали оруженосцы, несущие мотки верёвок.
Поздно. Огонь охватил средний пролёт бефруа. Доски правого бока пылали, а воды потушить их не было.
- Господь переменчив. – горько обронил король и повернул коня.
Защитники свистели, размахивали флагами. Барабаны смолкли. Слышался гул пламени и крики из башни. Напуганные пожаром, многие прыгали вниз.
При виде вырывающихся из лестничного люка языков пламени Роланд де Веррек, мгновенно сориентировавшись, отдал команду: «Вниз!» Воины ныряли в проём один за другим, пока у кого-то из них ножны не застряли меж перекладин. Огонь накалил кольчугу дёргающегося бойца, тот заорал. Следующий без раздумий кинулся, минуя лестницу, и с хрустом сломал ногу. На застрявшем загорелась одежда, он вопил благим матом. Роланд спустился к несчастному и стал голыми руками сбивать с него огонь. Робби смотрел на них в каком-то оцепенении. Я проклят, думал он. Всё, чего я касаюсь, обращается в прах. Я подвёл Томаса. Я подвёл дядю. Жена погибла при родах вместе с новорождённым сыном. Проклят. Огонь лизал ему ноги, пробиваясь сквозь щели пола. Башня затряслась, в неё ударил третий снаряд спрингальда. Кроме Дугласа-младшего на площадке осталось ещё трое воинов. Роланд освободил обожжённого из ловушки и помогал ему спуститься. Бог хранил рыцаря-девственника – сильный порыв ветра дал гасконцу и опекаемому им человеку спокойно достигнуть земли.
- Давай в люк!
Робби поднял глаза. Кричали ему. Кричал один из трёх ратников. Дуглас безразлично мотнул головой. Нет. Ратник выругался, сунулся к люку, но оттуда шла волна жара. Трое полезли вниз по деревянным конструкциям с открытого тыла башни, на полпути, не вытерпев, один за другим полетели вниз. Первый приземлился на мертвеца без вреда для себя, прочие переломали кости. Роберт вложил меч в ножны, обречённо подумав, что лучше, наверное, было бы умереть с оружием в руках. Флаг с королевскими лилиями запылал, теряя хлопья горелой ткани. Башня сильнее наклонилась и стала падать. Она рушилась медленно, рассыпая искры. Люди тараканами брызнули от её основания. Роберт обхватил стойку обеими руками. Удар! Стойка вырвалась из объятий шотландца, почти вышибив из него сознание. Он покатился по земле, ничего не соображая, чувствуя лишь, как его подхватили и понесли куда-то в дыму. Пришёл в себя от того, что в лицо плеснули благодатно холодной водой. Вытащившие Роберта ратники стянули с него кольчугу и с удивлением констатировали, что он цел и невредим.
- Господь тебя спас. – убеждённо сказал один из воинов.
Наваррцы на стенах Бретейля разразились победными криками. Арбалетный болт воткнулся в стенку пылающей огромным костром опрокинутой башни.
- Пора убираться отсюда. – переглянулись вытащившие Робби ратники.
Шотландца одолевали мысли непроглядные, как валивший от башни дым. Он спасся, но зачем? Он был шотландцем, но с англичанами драться не мог. Так какой с него толк?
- Господь вновь уберёг тебя, друг мой. – такими словами встретил его Роланд де Веррек, - Тебе уготовано что-то великое.
- Турнир!
Робби неловко повернулся и увидел дядю с физиономией, искажённой бессильной яростью.
- Турнир?
- Король возвращается в Париж готовить вонючий, вшивый, драный турнир! Черти бы его подрали вместе с турниром, Парижем и всей этой дурацкой Францией!
- Я не понимаю… - пробормотал Роберт.
- Не ты один, мой дорогой племянник! Не ты один! Как звали парня, что бренчал на лютне, пока горела его столица?
- Нерон, по-моему…
- Этот Нерон сейчас, небось, в могиле перевернулся от зависти!Французский король его переплюнул! Я не знаю, что должны сделать англичане, чтобы расшевелить этого слюнтяя в короне? На макушку ему нагадить? Собирай пожитки, мой дорогой племянник! Мы едем в Париж! На турнир! Тьфу! Кой чёрт я, вообще, высовывал нос из Шотландии?!
Дядя высказывался резко, и Робби поискал взглядом Роланда, боясь, что тот слышал гневную филиппику лорда Дугласа. Гасконец разговаривал в стороне с человеком в ливрее незнакомой Робби расцветки. Зелёная лошадь в белом поле шотландцу ни при дворе, ни в войске короля Иоанна не попадалась на глаза. Де Веррек энергично потряс человеку десницу, буквально просияв от счастья. Надежды королевского войска догорали вместе с башней, и настроение было соответствующее, а Роланд де Веррек буквально лучился довольством.
- Деяние! – поделился он радостью с Робертом, - Подобающее истинному рыцарю деяние!
- Турнир? – неуверенно предположил шотландец.
- Лучше! Прекрасная дама в опасности! Её обманом похитили у супруга, и я взялся освободить её из лап злодея!
Робби разинул рот. Де Веррек, похоже, искренне верил в эту сомнительную историю, словно почерпнутую из рыцарских романчиков да песенок трубадуров.
- Вам будут щедро оплачены ваши труды. – вкрадчиво сказал подошедший сзади латник в белом с зеленью.
- Честь спасения дамы – уже награда. – высокопарно провозгласил де Веррек и добавил, конфузясь, - Хотя возместить некоторые расходы не помешает…
Он отвесил Робби и его дяде церемонный поклон:
- Ещё увидимся. Не забывай, Роберт, того, что я сказал. Тебе предстоит великое деяние. Ты избран. И я тоже! Для деяния!
Лорд Дуглас смотрел ему вслед со смесью некоторой жалости и крайнего удивления на лице:
- Он, что, правда, девственник?
- Да, по всей видимости.
- Ага. Тогда понятно, почему у него столько силы в правой руке, - он сплюнул, - И мозги набекрень.
Роберт де Веррек нашёл своё деяние, и Робби Дуглас чертовски ему завидовал.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Монпелье
4
– Прости мне. – произнёс Томас тихо.
Ему не было нужды говорить громко, потому что обращался он к распятию над алтарём церквушки Сен-Сардос, притулившейся к стенам замка Кастильон д’Арбезон. Томас стоял на коленях. В свете купленных им шести свечей молоденький бледный священник пересчитывал блестящие генуэзские дукаты.
- Простить за что, Томас? – уточнил священник.
- Он знает.
- А ты что, забыл?
- Неважно, отче. Просто отслужи мессу.
- Мессу за твоё здравие? Или за упокой убитых тобою людей?
- За меня и за убитых. – сердито подтвердил Томас, - Я же денег тебе дал достаточно?
- Достаточно, чтобы построить новую церковь. А достаточно ли, чтобы успокоить твою совесть, Томас?
Томас хмыкнул:
- Они же были солдатами, отче, и умерли, в соответствии с присягой защищая своего господина. Дорога им – на небеса.
- Их господин – распутник, который увёл чужую жену. – строго сказал отец Ливонн.
Его предшественник, отец Мидуз, отдал Богу душу с год назад, и епископ БерА прислал взамен юного отца Ливонна. Поначалу Томас заподозрил в новом попике соглядатая. Епископ поддерживал графа Бера, не так давно владевшего Кастильон д’Арбезоном и не терявшего надежды вернуть город под свою руку. Узнав отца Ливонна поближе, Томас изменил мнение. Судя по характеру священника, епископ рад был сплавить его куда подальше.
- Я был для него, как заноза. – смущённо пояснил Томасу отец Ливонн.
- Что ж так?
- Напоминал о грехах, о которых епископ предпочитал не помнить, монсеньор. Епископу мои проповеди не нравились.