– Как же хочется купаться! – Нина скинула босоножки, вошла в воду по щиколотку. – Кать, вода как парное молоко! Юлия Павловна, вас не очень шокирует мой вид в купальнике?
– Ниночка, деточка, для вас сейчас не должно быть такой постановки вопроса, что ваш вид кого-то шокирует. Разве можно поддаваться таким глупым комплексам? А все потому, что вы ждете первенца. Когда будете ждать второго ребенка, поверьте, станете относиться к беременности гораздо проще.
– Не знаю, случится ли это когда-нибудь, Юлия Павловна. – Нина уронила кофту на траву, потом стянула через голову футболку. Очередь была уже за шортами.
Тут с реки снова послышался шум и плеск. – Кто-то уже купается. Ну, прямо чистый морж. – Юлия Павловна зорко вгляделась в темноту. – Да это же…
Из воды на берег выходил какой-то мужчина. Катя тоже пригляделась: в свете луны хорошо был виден мускулистый торс, сильные плечи…
– Шурочка, ну и как вода? – крикнула Юлия Павловна.
– Отличная!
Это был тот самый племянник и тезка Александры Модестовны Александр Кузнецов.
– Нина, и ты тут? Вот здорово. – Он, казалось, был приятно удивлен. – Не бойся, не замерзнешь, комнатной температуры водичка. Да ты что, раздумала?
При виде лица мужского пола Нина быстро натянула майку, напялила кофту и запахнула ее у себя на груди.
– Не будешь купаться? – спросила Катя.
– Теперь не буду.
– Ну, здравствуйте вам. – Кузнецов нагнулся за полотенцем, брошенным в траву. – Из-за меня, что ли? Так я сейчас уйду – только скажи.
– Нет, что ты, Шура, оставайся. – Нина смущенно улыбнулась. – Прохладно все же. Я боюсь застудиться. А я думала, ты уехал.
– Старика своего в Москву сбагрил. Правда, ненадолго. – Кузнецов глянул на Юлию Павловну. – С Костькой мне тут придется повозиться. Не бросать же его одного в таком состоянии. И тетя Саша просила помочь. А он в милиции целый скандал закатил.
– И к нам тоже милиция приезжала, – сообщила Нина.
– Ну! Теперь всех замучают. – Кузнецов поглядывал на нее сверху вниз и не торопился одеваться. Капли воды стекали по его телу. «Плебейский родственничек», как вынуждена была признать Катя, оказался весьма ладным парнем. – Я тебя, Нин, в прошлый раз забыл спросить – ты надолго тут обосновалась?
– До конца августа. Мы с Катей тут.
– Хорошее дело. Ты… господи, а ведь ты меня сначала не узнала! Что, неужели настолько изменился?
– Да! – Нина улыбнулась.
– Смирный стал? Постарел – да?
– Нет, Шура. Хоть я и правда поначалу тебя не узнала, сдается мне, что ты все прежний у нас.
– А ты стала похожа на испанку.
Катя в сторонке наблюдала за этим разговором. На нее Кузнецов не обращал ни малейшего внимания. Только вежливо-небрежно кивнул, здороваясь. И тут же повернулся к Нине. А та под его настойчивым взглядом чувствовала себя несколько скованно.
– Вы куда, домой уже? – спросил Кузнецов.
– Да, сейчас пойдем… поздно уже. – Нине, видимо, не терпелось отделаться от собеседника.
– Луной, выходит, любоваться отказываетесь наотрез? – засмеялась Юлия Павловна.
– Я тревожно как-то всегда себя чувствую в полнолуние. Сплю скверно… – Нина повернулась к Кате, словно ища у нее поддержки. Кузнецов чуть отступил. Странно, но в этот миг он напомнил Кате Колосова манерой своего поведения. Она подумала: в таких ситуациях все они одинаковы, потому что… Кузнецов нагнулся, собрал с травы комок одежды, но по-прежнему надевать на себя ее не спешил.
– Вы когда родились, Ниночка, в мае? – спросила вдруг Юлия Павловна.
– Да, восемнадцатого числа.
– Вашим днем как раз и управляет эта планета. Ваша эмблема по картам Таро восемнадцатая карта Старшего Аркана – Госпожа Луна. Женская сила, эмоциональность, отзывчивость, восприимчивость к подсознательному – это все ее светлая сторона.
– Надо же, вот не знала, как любопытно! – Нина сама отошла от Кузнецова на два шага, поближе к Кате. – А темная сторона этой карты какая же?
– Мечтательная Луна порождает обиды и разочарования. Крах придуманных иллюзий ранит слишком больно… Луна, она такая, Ниночка, она вообще очень подвержена сердечным ранам.
– Неужели? – В Нинином вежливом вопросе прозвучала насмешка.
– Но тревоги скоротечны, это всегда утешает. Луна очень капризна и переменчива. Девиз восемнадцатой карты прост.
– И какой же это девиз? – полюбопытствовал Кузнецов. Однако Катя почувствовала, что под слишком уж явно прозвучавшей в его голосе добродушной насмешкой он пытается скрыть раздражение. И это было странно. Ведь до этого речь парня звучала лениво, дружелюбно и весьма фамильярно. Общение с Ниной явно доставляло ему удовольствие.
– И ЭТО ТОЖЕ ПРОЙДЕТ. Быть может…
Нина, услышав сей туманный девиз, лишь пожала плечами. Но на лицо ее легла тень. Фраза, произнесенная Юлией Павловной, звучала так, словно та имела в виду, что пройдут все тревоги Нины, связанные с беременностью и ожиданием ребенка. Однако в словах, и это Катя тоже почувствовала, был и какой-то иной смысл: все дело было даже и не в них, а в интонации… И Нина приняла сказанное близко к сердцу. Сразу же как-то потухла, поскучнела. Катя видела: приятельница ее весьма остро реагирует на любые двусмысленности, в которых ей мерещатся намеки на сложные отношения с мужем. Хотя намекала ли Юлия Павловна? Откуда бы ей знать?
– Вы и меня как-то уверяли, что и я – человек Луны. – Кузнецов галантно пропустил женщин вперед, а сам шел позади, по самой кромке речной воды.
– Вы родились в апреле. Вашим днем управляют Луна и Уран. Очень, кстати, взрывоопасная планета, Шурочка. Но мне она нравится именно этой своей непредсказуемостью. Антоша, детка, не отставай от нас! – Юлия Павловна поискала глазами ребенка, про которого как-то все забыли. – Двадцать второе апреля ваш день рождения, соответственно, и карта Таро под этим номером. Это Шут, Шурочка.
– Не понял юмора. Дурачок, что ли, в натуре, в колпаке с бубенчиком?
– Нет, карта подразумевает под этим образом героя, то есть, точнее сказать, весьма сложную натуру, балансирующую порой над самой пропастью. Иногда Шут олицетворяет собой и полный отказ от материальной стороны жизни, от ее ценностей. Его всегда тянет к переменам, к поискам лучшей доли. Ему все кажется, что лучше там – где нас нет.
– Это уже ближе. Нин, я мог бы понравиться тебе в роли героя?
Катя усмехнулась украдкой: ах какие мы напористые. Тут же прямо быка за рога берем. Ясно, отчего и одежду побоку: мускулатуру демонстрируем, хвастаемся… Она видела: Кузнецов преследует ее приятельницу чуть ли не по пятам. Когда Нина поскользнулась на влажной глине, он тут же заботливо поддержал ее «под локоток». «Дачный волокита», – с раздражением думала Катя. От Кузнецова весьма явно попахивало спиртным. Он где-то уже, прежде чем пойти освежиться на реку, явно хлопнул рюмашку водки, да наверняка и не одну. Но тут Катя пристыдила себя: если мужчина оказывает столь явное предпочтение твоей приятельнице, дорогуша, а не тебе – это еще не повод, чтобы записывать его в дураки, бабники и пьяницы.
– Отрицательные качества, которыми грешит Шут, – это прежде всего легкомыслие, граничащее с глупейшим риском. – Юлия Павловна, казалось, оседлала любимого конька. – А девиз этой карты для меня темен. Судите сами: «Чтобы видеть в ночи – глаза не нужны».
– А что тут непонятного? – Кузнецов усмехнулся. – Я в темноте как кошка вижу. Как хищник! Нин, не хвастаюсь, честное слово. Э-э, а малый-то наш где? – Кузнецов оглянулся. – Анто-он, тебя там волки в лесу не съели?
Мальчишка пулей выскочил из кустов на тропинку. В руке он держал длинный прут и теперь «косил» им все подряд – траву, крапиву, низкорастущие ветки кустов.
– Следующий раз, как на речку соберешься, плавки бери, – напутствовал его Кузнецов. – Научу тебя с берега ласточкой нырять. Хочешь?
– Не хочу. – Мальчик покачал головой.
– Какой же ты мужик будешь, если воды боишься?
– А правда, что в воде Бога крестили? – спросил вдруг Антоша.
– Бога? Какого? – Кузнецов хмыкнул.
– Которого потом распяли. В которого гвозди забили? – Мальчик отшвырнул вдруг прут, быстро схватил Кузнецова за руку: – Вот сюда и сюда.
Катя и Нина переглянулись. «Бедный, бедный ребенок, – ясно читалось на лице Нины, – ну какой кошмар в семье пережить!»
– Антоша, не болтай глупостей. Это к ним батюшка в детском доме приходил, с законом Божьим знакомил. А у него все в голове перепуталось. У них какой-то монастырь местный спонсором детдома выступал, так мне рассказывали, – сообщила Юлия Павловна. – Что так на луну смотришь? Красивая сегодня, правда?
– Нет. – Мальчишка развернулся и рысью ринулся по дорожке впереди них.
– Никак с ним не договоришься. Что ж, на Руси не все караси – есть и ерши. – Юлия Павловна вздохнула. – Терпение нужно. Адское терпение. Он, между прочим, тоже человек Луны. Человечек еще… Маленький, но все у него впереди.
– И какая же у него карта Старшего Аркана? – спросила Катя.
– Он рожден тринадцатого мая. – Тут Катя отчего-то подумала: «Значит, на роду написано маяться всю жизнь». – Значит, тринадцатая по счету.
– И что же она собой представляет?
– Смерть. Только не подумайте, что это что-то фатальное. – Юлия Павловна усмехнулась. – Черный рыцарь на коне – всего лишь странник. В Таро карта под номером тринадцать символизирует путешествие, то есть полный разрыв с прошлым. Переход к… Согласитесь, что такое прошлое, как у этого ребенка, лучше не носить с собой всю жизнь.
– Но когда отец Антоши выйдет на свободу, он сможет…
– К тому времени Антон будет… Да вот, пожалуй, Шурочкиным ровесником. Взрослым мужчиной. Сильным, способным самостоятельно определять свою судьбу.
– Как вы интересно говорите, Юлия Павловна. – Нина сочла нужным вмешаться в разговор: – Предсказываете, да? И эти карты Таро, так необычно это все.
– В книжице про них прочла. – Юлия Павловна лукаво улыбнулась: – Дешевенький гороскоп, что в метро на лотках продают. Взяла в дорогу, чтобы время в электричке скоротать. Вы, Катюша, конечно, в такие предсказания с лотка не верите? – Она отвечала вроде бы на Нинины слова, но оказалось, что обращается к Кате.
– Конечно. Со скуки чего не прочтешь, правда? Но все-таки по этим картам Таро кто я? Я родилась…
– Вы не человек Луны, – быстро перебила ее Юлия Павловна. – Вы ведь летом родились, правда?
Катя кивнула.
– В июле, в третьей декаде. Верно? Ваша планета – Юпитер. Очень сильная планета. Но знаете ли… – Юлия Павловна улыбнулась. – Луна мне как-то больше нравится. Именно своей слабостью. В ней всегда есть какая-то волшебная призрачность, недосказанность, тайная загадка. Взгляните. – Она запрокинула голову, словно приглашая их взглянуть в черное небо.
«Идиотская болтовня, – подумала Катя. – Ишь ты, мадам Ленорман. У вас в доме человека отравили как крысу, а вы карты Таро тасуете все да на луну любуетесь!» Однако ночь была и вправду чудесная: в лунном свете лес, как говаривали в старину, «так и манил под свою сень». Лунные блики играли на узких лесных прогалинах, так что отчетливо видимыми становились и отдельные кусты, и молодые деревца. Луна была яркая, огромная. Она словно гасила собой звезды. Катя, как ни старалась, так и не смогла различить ни одной на небе, казавшемся пустым и черным, как траурный полог.
Кто-то сзади тронул Катю за руку. Прикосновение было легким, осторожным: провели пальцами по коже, словно лаская… Это был мальчик, вынырнувший тенью из придорожных кустов.
– Что такое, Антоша?
Он что-то прятал за спиной в левой руке. Потом с глухим смешком, не говоря ни слова, резким жестом сунул это «что-то» Кате чуть ли не под нос. Она ойкнула от неожиданности: на ладони сидела маленькая лягушка, казавшаяся черно-лаковой в лунном свете.
– Лягушенция, – подошедший Кузнецов наклонился над находкой. – Девушек пугать? Смотри мне. Где, на берегу поймал? Ловкий ты парень, Антон. Что, теперь в банку посадишь?
Мальчик молча вручил «лягушенцию» ему.
– Нин, посмотри-ка. Ах ты, зараза, чуть не выпрыгнула! Вот существо-то земноводное. – Кузнецов с совершенно детским любопытством разглядывал лягушку. – Я думал, они скользкие, холодные, а эта поди ж ты… Только, брат, девать мне ее некуда. Может, выпустишь сам на волю, а, Антон? Пусть себе в тине квакает.
Антоша все так же молча забрал подарок назад. В этот самый миг Катя и увидела на его левой ладони что-то… Показалось – полоска какая-то наискось от указательного пальца к большому. Но разглядеть ладонь четче, чем она там у мальчишки испачкана, Катя не смогла. Антоша размахнулся и с силой швырнул лягушку в кусты.