– Ладно, – согласился Генри. Он был благодушно настроен, прежде всего потому, что закончил отчет, пусть даже и не заключительный. К тому же он предвкушал удовольствие от загородной поездки. – Только завтракать будем быстро. У меня мало времени. Откуда ты звонишь?
– Из автомата около редакции. Пойдем в «Оранжери»?
– Еще чего! Я не так набит деньгами, как ты. Буду ждать тебя через десять минут возле «Ковентри-стрит Корнер Хауз».
– О'кэй! Но я могу рассчитывать на ростбиф с печеной картошкой и мороженое?
– Только не опаздывай!
Она, конечно, опоздала. На целых десять минут. Запыхавшаяся, раскрасневшаяся, с растрепанными светлыми волосами и в развевающемся алом пальто перебежала она через Лестер-сквер и сразу осветила дождливый и серый январский день.
– Не смогла поймать такси, – сказала Вероника, откидывая волосы С глаз. – Пришлось идти пешком.
Генри, не любивший привлекать к себе внимания, сразу взял ее под руку и вошел в ресторан. Когда стоишь на улице с Вероникой, все оглядываются.
В отличие от Годфри Горинга Вероника не склонна была следовать ритуалу деловых завтраков. К тому же ее просто распирало от избытка сведении, и она начала выкладывать их еще прежде, чем они сели за столик.
– Я уверена, что это страшно важно, дядя Генри! Я совершенно случайно узнала. Вот интересно, скажет она вам сама…
– Давай-ка сперва сделаем заказ, – перебил Генри, увидев, что к ним подошел официант.
– Ростбиф с печеной картошкой, – напомнила Вероника. – Все, конечно, вышло так из-за того, что он понадобился Бет, а одолжить было удобней всего у мисс Филд, а я как раз зашла к Бет спросить насчет сеанса и…
– Два ростбифа с печеной картошкой, – заказал Генри и попросил Веронику:
– Говори потише, Ронни. Так что же Бет хотела одолжить у мисс Филд?
– Ключ! – Большие Вероникины глаза от возбуждения стали совсем огромными. – У Бет очень много работы, ведь из-за этого убийства все застопорилось. И вдруг, когда мы заканчивали сеанс, входит мисс Мастере и говорит, что Бет нужно заново делать всю свою часть для апрельского номера, а уж это, по-моему, ни в какие…
– Не отвлекайся, – сказал Генри. – Значит, Бет узнала, что ей нужно допоздна работать, и попросила мисс Филд одолжить ей ключ от входной двери?
– Так, – подтвердила Вероника. – А мисс Филд пошла взять его в ридикюле… – она сделала для большего эффекта паузу, – и вдруг возвращается и говорит, что потеряла его!
– Ключ? – резко спросил Генри.
– Ну да! Она так расстроилась. Клянется, что во вторник он был у нее в сумке. Будь это мисс Мастере или кто другой, я бы просто подумала: она его обронила. Но мисс Филд ничего не теряет! Его украли! Это точно! Ну как, есть от меня польза, а?
– Это интересно, – согласился Генри. – А будет ли польза, не знаю. Все еще больше запуталось. Я-то считал, что только те, у кого есть ключ, могли… Ну ладно. Ты не знаешь, кто имел возможность во вторник вечером влезть в сумочку мисс Филд?
– Наверно, все могли… Хотя нет, не знаю. Когда она работает, ее сумка стоит на полу около стола. Дональд говорил, что мисс Филд ни разу за весь вечер не отлучилась из кабинета. Все остальные сновали туда-сюда, а мисс Филд и с места не вставала.
– Марджори Френч сказала то же самое, – задумчиво произнес Генри. Принесли ростбиф, и Вероника принялась уписывать его с завидным аппетитом. Генри погрузился в размышления, от которых его оторвал вопрос племянницы:
– Правда, это интереснее, чем платья Николаев Найта?
– Да, конечно. А скажи, у Дональда есть свой ключ? – Его рот был набит картофелем, и вопрос прозвучал невнятно.
– Нет. Но неужели вы считаете…
– Я ничего не считаю. Просто думаю вслух. У Эрнеста Дженкинса тоже нет своего ключа, верно?
– Конечно, нет… Можно мне взять еще масла?
– А ты не потолстеешь?
– Я ни от чего не потолстею, – самодовольно заявила Вероника. – Я вам еще одну вещь расскажу. Сегодня нам официально сообщили, что в марте уходит мисс Френч и главным редактором будет мисс Мастере. Вся редакция так и гудит. Олуэн прямо в ярости. Я помогла вам?
– Очень помогла, Ронни, – серьезно сказал Генри. – Но… – он замялся, – по-моему, твои расследования пора прекратить.
– Дядя Генри! Вы же сами говорили…
– Не хочу тебя пугать, но то, что тебе кажется игрой, на самом деле очень серьезно и может стать опасным. Мы имеем дело с убийцей.
– Не хотите ли вы сказать, что кто-то и меня попробует убить? – Вероника засмеялась. – Чепуха какая!
– Ничего не чепуха. Говорю тебе, держись в стороне, пока все не прояснится.
– В стороне от «Стиля»? Да что вы, дядя Генри! Сейчас эта редакция для меня важнее всего. И кроме того…
– Кроме того, там работает Дональд Маккей, – закончил за нее Генри, но не улыбнулся. Вероника покраснела.
– Это не имеет отношения…
– Имеет! И, может быть, большее, чем ты думаешь.
Они замолчали. Вероника с недовольным видом отодвинула тарелку.
– Ну ладно, – сказал Генри, – я не могу приказывать тебе. Свои дела решай сама. Но не вмешивайся, ради бога, в расследование. Я очень серьезно говорю. Делай свое дело, а мне предоставь делать мое.
– Ну это мы еще посмотрим! – ответила Вероника.
Глава 8
«Ред Филд Фарм» уже много лет не была настоящей фермой. Генри увидел это сразу же, как только въехал в железные ворота, по обе стороны от которых стояли мокрые каштаны.
От сельскохозяйственного прошлого фермы сохранился лишь красивый, бревенчатый дом времен Тюдоров. Вокруг дома был разбит прекрасный большой парк, а поля и пастбища были постепенно распроданы и застроены виллами преуспевающих деловых людей. Как живой лев в лавке, набитой игрушечными зверюшками, «Ред Филд Фарм» выделялась среди них неподдельным величием.
Дорога расширялась у дома, образуя полукруглую площадку против темных дубовых дверей. Генри аккуратно поставил машину и, подойдя к двери, подергал ручку старинного колокольчика. Из дома донесся мелодичный звон. Генри поднял голову и успел заметить встревоженное женское лицо, украдкой разглядывавшее его из верхнего окна. Это была Лорна Горинг.
Но ни малейших следов беспокойства не осталось на ее лице, когда минуту спустя Лорна театральным жестом распахнула перед ним дверь, воскликнув:
– Инспектор Тиббет! Прошу вас, входите! Извините, у меня ужасный беспорядок… Это официальный визит или дружеский?
– И то и другое, – с трудом вставил словечко Генри.
– Нагните голову – здесь балка. В первый раз все ушибаются, – предупредила Лорна, вводя его в уютную, обтянутую ситцем гостиную. На диване перед догорающим камином устроились два спаниеля.
– Присаживайтесь. Хотите выпить? Сгоните собак с дивана, они не обидятся. Так что вы будете пить: чай, кофе, виски, шампанское?
– Чашечку чая, если вас не затруднит, – попросил Генри, пробуя столкнуть одного из спаниелей.
– Пупси, лентяйка, марш на пол! – Лорна столкнула собаку с дивана. – Садитесь же, инспектор.
Диванное покрывало было все сплошь в собачьей шерсти, и Генри с печалью представил себе, как будут выглядеть его брюки.
– Я принесу чай, – сказала Лорна. – Будьте умником, подложите полено в огонь. – Она повернулась и, увидев себя в зеркало, воскликнула:
– Боже милосердный, до чего я страшна! – Но на самом деле Лорна Горинг выглядела превосходно. Выглядеть иначе она просто не могла – длинноногая, стройная, с великолепными рыжими волосами и классически правильными чертами лица. Зато сейчас еще сильнее, чем при их первой встрече, было заметно, что, уповая на эти щедроты природы, Лорна совсем не следит за собой. Весь ее грим состоял из небрежного мазка губной помады. Одета она была в безукоризненно сшитые темно-зеленые брюки и бледно-голубую блузку, но брюки держались при помощи приколотой у талии английской булавки, а блузка не блистала чистотой. Когда Лорна подняла свои красивые руки, безуспешно пытаясь пригладить волосы, Генри заметил, что ярко-красный лак на ее ногтях облупился и облез.
Вскоре Лорна вернулась, неся поднос с чайником, накрытым розовым вязаным чехлом. Кроме чайника, на подносе находились две надтреснутые чашки, прекрасная серебряная сахарница и бутылка с молоком.
Лорна изгнала и второго спаниеля, села на его место и налила чай.
– Я, конечно, очень польщена и рада, что вы приехали. Но, право, не знаю, чем я смогу вам помочь. Не считая вчерашней вылазки в «Оранжери», я чуть ли не полгода безвыездно живу в деревне.
– Я вам завидую. Ваш супруг, наверно, тоже с удовольствием отдыхает здесь от городской суеты.
Лицо Лорны на мгновение затуманилось, но она тут же рассмеялась. Правда, слишком громко.
– О, Годфри ненавидит деревню! Он живет в Лондоне и сюда приезжает только на уик-энд.., да и то не всегда.
– Но ведь многие, наверно, ежедневно ездят отсюда в Лондон?
– Годфри этого не делает, – кратко ответила она.
Генри переменил тему.
– Вы были хорошо знакомы с Элен Пэнкхерст, мисс Горинг?
– Я всех их знаю только в лицо. Годфри не нравится, когда жена вмешивается в дела мужа, и я с ним согласна. – Ее последние слова прозвучали чуть ли не как вызов. – Я стараюсь туда носа не совать. Между нами говоря, все эти дамы из «Стиля» сущие ведьмы. Единственный среди них стоящий человек – малышка Олуэн, та, что жила в одной квартире с Элен Пэнкхерст. – Лорна смотрела на Генри большими зелеными глазами. Морщинки у ее глаз ничуть не уменьшали прелести ее лица. – Мне, конечно, жаль Элен, – продолжала Лорна, – но я не стану вас уверять, будто хоть с одной из них у меня были дружеские отношения. Вы это все равно узнаете, так что лучше уж признаюсь я сама. А то вы еще будете меня подозревать. Честно говоря, я просто ревную. Не к кому-то в отдельности, а сразу ко всем. Очень уж мой муж привязан к этому журналу. Тем не менее уверяю вас, я не убивала. Элен – для этого я недостаточно хорошо ее знала.
Генри пришлось снова переменить тему.
– Вам не одиноко тут?
Лорна пожала плечами.
– Я не одна. По утрам приходит миссис Адаме помогать мне по хозяйству. Она очень славная. Собачки тоже со мной.
– И у вас, наверно, множество соседей. Лорна сделала гримаску.
– Ужасный народ! Богатые и респектабельные. Женщины, все до единой, читательницы «Стиля». «Простые маленькие черные платья и нитка жемчуга!» – Она вдруг улыбнулась. – Впрочем, иногда и от них бывает польза. Во вторник мне пришлось устроить вечер с бриджем. Он затянулся чуть ли не до трех часов. Так что вот вам мое алиби, инспектор. Я могу перечислить всех, кто был. Миссис Дэнкуорт с сыном, леди Райт и Петерсоны…
Генри тщательно записал имена. Потом спросил:
– Вы когда-нибудь бывали в Хиндхерсте, миссис Горинг? Лорна удивилась.
– Нет, никогда. Это на другом конце графства. А почему вы спрашиваете?
– Я надеялся, что вы сможете мне помочь. Мне кажется, мисс Пэнкхерст ездила туда консультироваться с врачом. И поскольку это у вас в Суррее, я подумал, что, может быть, вы или ваш муж рекомендовали ей этого врача. Если бы я узнал, кто он, это избавило бы меня от множества хлопот.
– Боюсь, что не смогу вам помочь. Наш Постоянный врач живет в Лондоне, на Харлей-стрит, а здесь по поводу легких недомоганий я обращаюсь иногда к местному лекарю. А что, Элен была больна?
– По всей видимости, нет. Тем более интересно… Ну что ж, мне пора ехать. Спасибо за чай.
– Как ехать? Вы же меня почти ни о чем не спрашивали.
– Я уже узнал все, что хотел.
– Разве? Господи, по-моему, я ничего не сказала.
– Вы сказали, что почти незнакомы с убитой и много месяцев не были в Лондоне. Что же еще говорить?
Когда Генри был уже на пороге, Лорна удивила его неожиданной просьбой. Сначала она колебалась, но в последний момент вдруг решилась.
– Кстати, инспектор, если вы разыщете того доктора… У меня есть подруга. Она недавно переехала в Хиндхерст и на прошлой неделе вдруг почему-то позвонила мне и спросила, не знаю ли я хорошего семейного врача в тех краях. Интересное совпадение, правда? Так что, если вам не трудно, сообщите мне тогда его имя. Раз к нему обращалась Элен, это, наверное, хороший врач.
Генри постарался скрыть свое удивление.
– Я сообщу вашему мужу.
– Ах нет, не надо, – всполошилась Лорна. – На него нельзя положиться, он забудет. Лучше позвоните мне сюда.
– Хорошо, я так и сделаю, – сказал Генри.
Он сел в машину и уехал, весьма довольный собой. Лорна Горинг сказала ему больше, чем знала сама.
Моросило. Под сеткой дождя красивый маленький городок выглядел грустным и скучным. Генри рад был обогреться в полицейском участке. Лучезарно улыбающийся сержант угостил его еще одним стаканом чая, но ничего утешительного сообщить не смог: ни один из местных врачей не слыхал об Элен.
– Впрочем, сэр, – добавил сержант, – она могла назваться чужим именем. А ее фотографии у нас нет.
Генри задумчиво потер затылок. Опять неудача.
– Расскажите-ка мне о местных врачах, – попросил он сержанта. – Во-первых, сколько их тут?
Сержант поудобнее устроился в кресле, довольный, что может чем-то помочь столь именитому гостю.
– Во-первых, доктор Герберт, – начал он. – Доктор Герберт живет на холме и лечит в основном людей богатых. Затем доктор Роберте, здесь на Хай-стрит. К этому ходят лавочники, продавцы. У докторов Бланда и Теннера – общий кабинет на Гилфорд-роуд. К ним чаще всего обращаются местные фермеры. Да, есть еще молодой доктор Ване, чуть не забыл о нем. Новенький. Он открыл прием, когда умер старый доктор Пирс. Говорят, его дела идут неважно. Вот и все. И ни один из них не знает мисс Пэнкхерст.
– Но ее фотография была во всех газетах.
– А что толку? По этим газетным фото разве можно кого опознать?
– Те, что я привез, не лучше, – уныло сказал Генри. Он вытащил из кармана конверт и взглянул на две маленькие карточки. Одна не в фокусе: Элен на балконе поливает бегонию. Вторая – паспортная фотография семилетней давности. Генри вздохнул:
– Ну ладно, там видно будет. Пойду потолкую с врачами. В Лондон он вернулся около девяти вечера; ему пришлось выслушать бесконечные рассказы доктора Герберта о его аристократических пациентах. С трудом избавившись от него, Генри встретился с озабоченным доктором Робертсом. Их беседа была короткой:
– Никогда в жизни не видел эту женщину. Извините. У меня визит. Спешу.
За этим последовала вылазка в переполненный больными фермерами кабинет Бланда и Теннера. И в заключение Генри удалось отвертеться от настойчивого приглашения выпить стаканчик у молодого доктора Ванса.
Из всех интервью он извлек лишь один огорчительный вывод – ни один из врачей не знал Элен.
По дороге в город Генри пытался решить эту задачу. Месяц назад, в субботу, Элен была у врача. Для чего? Она не жаловалась на здоровье. В тот же день она ездила в Хиндхерст. Это, конечно, еще не означало, что доктор живет в Хиндхерсте. Она могла проконсультироваться в Лондоне, а затем поехать в Хиндхерст. Может быть, у нее там друзья. Накануне своей гибели Элен еще раз встретилась с доктором. Конечно, она могла для этого с утра съездить в Хиндхерст и вернуться. Но скорее всего врач живет не в Хиндхерсте, а в Лондоне. С завтрашнего дня он будет искать его здесь.
Повинуясь внезапному импульсу, Генри остановился возле будки телефона-автомата. Он отыскал в телефонной книге нужный ему номер. Сперва никто не отвечал. Затем хриплый голос спросил:
– Что нужно?
– Мистер Уэлш? Это инспектор Тиббет.
– Ну и что? Нашли время звонить. По-моему, мы вчера достаточно наговорились.
– Нет, с вами у меня все разговоры еще впереди, – весело отозвался Генри. – Могу я сейчас приехать?
– Черта с два. Я до смерти устал.
– Я ведь могу и насильно навязать вам свое общество, – произнес Генри. – Но надеюсь, до этого не дойдет. Мы оба хотим выяснить, кто убил Элен, не так ли? А с каждой потерянной минутой след остывает…
– Ну хорошо, приезжайте. Дорогу знаете?
– Найду, – ответил Генри. – Буду у вас через полчаса.