Марк усмехнулся, оценив эвфемизм. Да, сложности - можно это и так назвать. В первые дни после Обнуления на шоссе, ведущих из Ареала, скопилась целая куча бесхозных автомобилей - водители исчезли, едва успев пересечь невидимую границу. И пассажиры тоже.
- Но ведь, - уточнил корреспондент из-за кадра, - ни одна из групп, пересёкших границу в пешем порядке, тоже не возвратилась?
'Спасибо, что напомнил, умник', - примерно такая мысль прочиталась на лице у эксперта, но он не стал высказывать её вслух. Подтвердил ровным голосом:
- Да, до сих пор 'возвращенцев' не было, как и визитёров с той стороны. Но мы, как видите, не опускаем руки, пытаемся переломить ситуацию. Есть мнение, что шансы на успех повышаются, если не тащить через границу технику. Вообще никакую, я имею в виду. Поэтому добровольцы не возьмут с собой даже рации, в их распоряжении будут средства другого рода.
- Какие именно?
- Пока без подробностей.
- Что конкретно входит в задачу группы? Перешагнуть черту - и сразу назад?
- Обогнуть холм, дойти до посёлка, найти людей, поговорить, вернуться.
Камера показала тот самый холм и поле, заросшее бурьяном. Снова зазвучал закадровый голос, обращавшийся к телезрителям:
- Дойти и вернуться - задача, на первый взгляд, проще некуда. Но я напомню, что мы - в Волгоградской области, а посёлок - уже в Воронежской, за пределами Ареала. Граница, бывшая некогда лишь пунктиром на карте, семнадцать лет назад превратилась в непроходимый барьер, в овеществлённый символ человеческого невежества...
Пережидая приступ репортёрского словоблудия, Марк слил остатки пива в бокал. Вот, даже запасы ячменной жидкости оказались не безграничны - что уж там говорить о способности человека повелевать природой?
В кадре тем временем трое ходоков-добровольцев готовились отправляться. Им пожимали руки, хлопали по плечам. Кто-то из провожающих постучал по циферблату своих наручных часов - мол, не задерживайтесь там, возвращайтесь в срок. Народ засмеялся, но как-то не очень весело.
Добровольцы двинулись через поле, все остальные смолкли, глядя им вслед. На фоне огромного закатного солнца темнел пограничный знак - два бревна, установленные крест-накрест. Икс в малиновом круге.
Марк затаил дыхание.
Есть контакт!
Сеанс дал первые результаты - в потоке случайной, неотфильтрованной информации мелькнул символ, весьма похожий на тот, что нарисовала Римма. Это не значило, разумеется, что в репортаже содержится ключ к разгадке. Увиденная картинка - лишь первое звено в цепочке полунамёков, неясных образов, смутных ассоциаций. Цепочку эту надо вытягивать постепенно, не торопясь, но и не отвлекаясь, и тогда из омута появится приз - искомый амулет, за который отвалят десять штук баксов.
Размышляя на эту тему, он краем глаза продолжал смотреть на экран. Там ходоки добрели наконец до скрещённых брёвен, приостановились, переглянулись и продолжили путь. Ещё несколько секунд ничего не происходило, а потом в глаза ударила вспышка, будто солнце на миг взъярилось, как в летний полдень. Изображение дрогнуло, подёрнулось рябью.
Когда картинка восстановилась, добровольцы уже исчезли, ветер ерошил выцветшую траву. Солнце, перечёркнутое крест-накрест, сползало за горизонт. Корреспондент сказал:
- Они не вернулись ни вечером, ни ночью, ни утром. Но мы продолжаем ждать и надеяться, что однажды...
Марк, встав с дивана, выключил телевизор. Отнёс пустую бутылку в мусор, закурил очередную 'жирафину' и попытался вспомнить, где ещё он мог видеть этот символ - чуть искривлённый икс и окружность. Что-то крутилось в памяти, но никак не желало ясно оформиться.
Иероглиф, что ли? Вполне возможно. Только из какого языка? Из китайского? Там вроде значки посложнее будут.
Или не иероглиф, а просто буква? Греческая, к примеру? Надо проверить.
Он отыскал на полке затрёпанную книжицу Дирингера с незамысловатым названием 'Алфавит', нашёл нужную главу. Так, что у них тут? Альфа, бета, гамма, дельта... Эпсилон, дзета, эта, тета... Нет, всё не то...
А вот это уже занятно. Греческая 'тета' (она же 'фита', если по-современному) имеет финикийский прообраз 'тет', который как раз и представляет собой окружность с косым крестом. А ещё, как выясняется, есть древнееврейская буква с тем же названием.
Древнееврейская. Гм.
К Аркаше, что ли, зайти? Вернуть ему двадцать баксов, которые весной занимал, и заодно побеседовать на высокодуховные темы. Пусть расскажет про этот 'тет' поподробнее. Аркадий Давидович - человек эрудированный, хотя и несколько с прибабахом.
Но это завтра. Сегодня - спать.
Впрочем, пока в организме бродит подземный яд, сон - это не столько отдых, сколько продолжение поисков. Работа на другом уровне.
Марк взял ручку и, словно двоечник перед экзаменом, начертил на ладони ту самую букву-крест - простенький и немного дурацкий трюк, зато неоднократно проверенный.
Теперь у него имеется ориентир. Дальше дорогу подскажут тени.
ГЛАВА 3. СКАЛА
Юра стоял на перроне, наслаждаясь теплом. Солнце игриво лизало щеку, погода окончательно наплевала на календарь. Птицы ошалело вопили в зарослях - видимо, обсуждали на своём птичьем профсоюзном собрании, стоит ли улетать отсюда на юг.
Дожидаясь, когда покажется электричка, он думал о нескольких вещах стразу. О вчерашней прогулке с Тоней и о собеседовании у ректора, а также о том, что припадки (мерзкое слово, но иначе не назовёшь) больше не повторялись, хотя 'чёрная метка' сегодня утром снова напомнила о себе. Когда он проснулся, рубцы казались чуть воспалёнными и неприятно зудели - потом, правда, снова поблёкли, а зуд утих.
И не шёл из памяти странный сон, который привиделся на рассвете...
Двери раздвинулись, пропуская пассажиров в вагон. Тоня сидела на том же месте, что и вчера, держа на коленях книжку; улыбнулась, завидев Юру, помахала рукой. Он, опустившись рядом, сказал:
- Привет эскапистам.
- Так и знала, что опять будешь ёрничать.
- Само собой. Как дела? Не звонил тебе этот?
- Нет, - она невольно понизила голос и огляделась. - А тебе?
- Тоже нет. Ну и фиг с ним. А вообще как настроение?
- Ничего. Голова, правда, совсем не варит. Сижу вот, книжку читаю, и сразу же всё выветривается. Наверно, потому что не выспалась.
- Тоже кошмары снились?
- Почему кошмары? Просто заснуть долго не могла. И, кстати, что значит 'тоже'? У тебя, значит, сегодня ночью...
- Слушай, - сказал он, - давай, может, в тамбур выйдем? А то шепчемся, как второгодники на 'камчатке'. Только народ смешим.
Солнце простреливало тамбур почти насквозь, оставив заговорщиками лишь один затемнённый угол, а за окном тянулись поля. Змей-гора, которую электричка огибала по широкой дуге, сверкала оголёнными рёбрами.
- Так что тебе снилось? - спросила Тоня.
- Фигня всякая, в двух словах не расскажешь. Помнишь, ты вчера хотела узнать, как я выдумывал мир, в котором нет 'антиграва'?
- Помню, конечно. Ты сказал - как будто сон из памяти всплыл.
- Вот. Только в тот раз всё было слишком смутно, общие контуры без подробностей, а сегодня...
Он замолчал, нахмурившись. Она попросила:
- Расскажи, Юра. Мне очень-очень интересно, честное слово!
- Цельной картинки всё равно нет - так, детали всякие вперемешку. Странные, прямо жуть иногда берет. Тот мир, он...
Тоня не торопила его, лишь глаза распахнулись от любопытства.
- Там дождь, - сказал Юра, - и солнца совсем не видно. Оно уже много недель не показывается - я откуда-то это знаю. Земля гниёт и как будто стонет. Не спрашивай, я не смогу объяснить. И Союза там давно нет, а вместо него - что-то непонятное. Медноярск стоит, но дома все старые, дороги разбиты, машины уродливые. И люди тоже какие-то... не знаю даже... обозлённые, что ли? Смотрят друг на друга, как волки...
- А сам ты в этом мире что делал? Чем занимался?
- Не помню толком. Я даже не уверен, был ли я там как действующее лицо или просто со стороны смотрел. Понимаю, странно звучит, но по-другому не могу объяснить. Слышал какие-то разговоры (или, может, сам вёл), только они потом все забылись. Осталось вроде как эхо, бессвязные отголоски...
Он запнулся, пытаясь передать ощущение тусклой холодной жути, с которым он пробудился, но так и не подобрал нужных слов. Мотнул досадливо головой, а Тоня, легонько коснувшись его плеча, успокоила:
- Ну и ладно, не вспоминай. Может, это вообще ничего не значит, просто кошмар дурацкий. Извини, что прицепилась с расспросами. Я ж любопытная, как сорока.
- Прекрати, чего ты оправдываешься? Сны - занятная тема, а такие - тем более. Можно сказать, кино посмотрел.
- Ага, ужастик бесплатный.
- Во-во. Четыре дэ, с эффектом присутствия.
Электричка, забирая всё дальше к северу, проскочила промзону и катила теперь через старые жилые кварталы. Пятиэтажки, окружённые тополями, тонули в жёлтом сиянии крон. Солнце, перескочив через рельсы, опять заглянуло в тамбур, но уже с другой стороны. Тоня смешно зажмурилась; её тонкий кожаный пиджачок, надетый сегодня по случаю хорошей погоды, заблестел нарядно и весело.
- Как думаешь, - спросила она, - когда они всё-таки позвонят? Скорей бы уж. А то не люблю вот так, когда ничего не ясно. Или, может, нас вообще в покое оставят?
- Честно говоря, с трудом верится.
И, словно в ответ на эту сакраментальную реплику, замурлыкал входящий вызов. Юра посмотрел на браслет и вздохнул - накаркал.
- Алло.
- Доброе утро, Юрий, - голос комитетчика звучал бодро. - Вы уже в Медноярске?
- Здравствуйте. Подъезжаю к вокзалу.
- Антонина с вами?
- Да, - буркнул он, несколько раздражённый такой догадливостью.
- Отлично, тогда у меня к вам просьба. Давайте втроём совершим короткую, но познавательную экскурсию. Обещаю, скучно не будет, заодно и поговорим. Не возражаете?
- Нет, - сказал Юра, попытавшись представить, как бы отреагировал собеседник, если бы возражения всё-таки появились. - Когда?
- Да прямо сейчас, лучше не откладывать в долгий ящик. Мне, конечно, немного стыдно, что я второй день подряд отрываю вас от занятий, однако подозреваю, что сами вы не слишком расстроитесь по этому поводу. В общем, жду вас через двадцать минут на стоянке перед нашей конторой. Улица Орджоникидзе, двадцать один. Знаете, где это?
- Гляну по карте.
- От вокзала - два шага, так что успеете. И Меньшову не забудьте. Увидимся.
Товарищ Фархутдинов отключился. Юра достал планшет и, вызвав карту города, сказал спутнице:
- Поздравляю, сегодня опять гуляем.
- Что он тебе сказал?
- Приглашает на конспиративную встречу. Наш связной - мужик в ватнике с незабудкой в петлице. Будет сидеть на лавочке и читать газету 'Сельская жизнь'. Если газета вверх ногами - явка провалена.
- Врунишка ты. Язык без костей.
Сойдя с электрички, они отделились от общей толпы студентов. Юру порадовался, что искомое здание находится по ту сторону железнодорожных путей. Глупо, конечно, но он не хотел, чтобы кто-нибудь из знакомых увидел его возле 'конторы'. Вот не хотел - и всё. Взбрык генетической памяти, не иначе.
Они прошли через прохладный гулкий тоннель и, снова выбравшись на поверхность, без труда отыскали нужную улицу. Комитетчики обитали в особняке дореволюционного вида с пилястрами и невинно-розоватыми стенами. Чаши спутниковых антенн смотрелась на этом фоне несколько диковато.
- Вовремя, молодцы, - Фархутдинов сбежал с крыльца. - Готовы к подвигам?
- Смотря к каким, - сказал Юра. - Так куда мы летим?
- Увидите. Не хочу заранее говорить, чтобы не разрушать впечатление.
Служебный аэрокар был серо-стального цвета - размерами он не превосходил обычную пригородную маршрутку, но имел более хищные очертания. Ассоциации с черепахой уже не казались столь очевидными, в облике появилась стремительность, ощутимая даже здесь, на стоянке.
- Прошу.
Дверь поднялась, как птичье крыло, и студенты забрались внутрь. Салон оказался меньше, чем в пассажирских моделях, задняя часть была отгорожена - там, очевидно, хранилось таинственное и зловещее снаряжение. Кабина пилота тоже скрывалась за переборкой, на которой крепился большой экран.
Кресло, где устроился комитетчик, помещалось впереди, вполоборота к остальным. 'Командирское место', - подумал Юра. Он очень живо представил себе, как во время миссии командир ставит подчинённым задачу, те напряжённо слушают, на экране мерцает карта с пометками, а в эфире звучат суровые голоса: 'Дуб, Дуб, я Папоротник, приём...'
- Поехали, Коля, - сказал Фархутдинов, нажав кнопку связи с пилотом.
- А далеко лететь? - спросила Тоня.
- Почти рядом. Пристегнитесь, кстати. Прыгнем по-быстрому.
Машина взмыла над улицей и, развернувшись к югу, стремительно набрала высоту. Город за окном опрокинулся, съёжился и тут же исчез из виду. Перегрузки не ощущались - работали компенсаторы, реализуя одно из волшебных свойств 'антиграва'.
Земля подёрнулась лёгкой дымкой, но облаков по-прежнему не было - спасибо антициклону. Ландшафты внизу казались искусно выполненным рельефным макетом. Пределы раздвинулись - справа блеснула черноморская гладь, а впереди Кавказский хребет засверкал ледяными шапками.
Юра смотрел, затаив дыхание. Он и прежде видел эту картину, но она всякий раз становилась для него откровением, наглядным и неоспоримым свидетельством, что он живёт в самом лучшем краю на свете.
Машина, пробыв в стратосфере пару минут, опять пошла на снижение. Горы надвинулись грозно и неприветливо, выросли до исполинских размеров - теперь они были со всех сторон. Аэрокар обогнул заснеженную вершину и, пройдя над косматым склоном, опустился на скальный выступ.
- Прибыли, - констатировал комитетчик и первым вышел наружу.
Дул резкий холодный ветер. Площадка, где они приземлились, с одной стороны была ограничена почти отвесной стеной, покрытой бурым лишайником; кое-где стена искривлялась, и за эти неровности цеплялся кустарник - жёсткий и колючий даже на вид. Другой край площадки обрывался в ущелье, на дне которого среди валунов росли кривоватые деревца.
- Ну-с, молодые люди, видите что-нибудь необычное?
- Видим, - доложил Юра, - точнее, стоим на нем. Посадочное место заранее оборудовано. Камень стёсан, поверхность гладкая, как плита. У вас тут что - секретная база? Сейчас рычаг повернёте, стена отъедет, а за ней - пещера на полгоры?
- Не угадали, базы тут нет. Скалу обтёсывали не мы.
- Кто же тогда?
- Отличный вопрос.
- То есть вы не знаете? Ну и ну. И как эту площадку нашли?
- Случайно заметили с вертолёта.
- Кода?
- В конце пятидесятых годов.
- Получается, её вообще давно обтесали? Может, ещё до революции? Какое-нибудь святилище местное?
- И снова мимо. Во-первых, сюда невозможно забраться без альпинистского снаряжения. Во-вторых, у этой скалы нехорошая репутация - была когда-то, по крайней мере. Местные жители раньше верили, что здесь обитают духи, старались не приближаться, а пришлым ничего не рассказывали.
- Ух ты! - оценила Тоня.
- Да. И, наконец, в-третьих. Разве похоже, чтобы скалу обрабатывали вручную?
- Нет, слишком гладко всё.
- Совершенно верно. А технику сюда не затащишь без 'антиграва' или хотя бы без вертолёта. Такой вот, товарищи комсомольцы, обнаружился парадокс.
Фархутдинов картинно развёл руками, студенты переглянулись.
- Ладно, - сказал Юра, - но версии-то имеются?
- Обижаете. Контора их, можно сказать, коллекционирует. Вам, Юрий, наверняка понравится аналогия с Баальбекской террасой - там тоже фигурируют огромные каменюки, несовместимые с прежним уровнем техники, но ведь кто-то их вытесал и припёр, чтобы положить в основание храма.
- Это вы на палеоконтакт намекаете? На инопланетные технологии?
- Не я намекаю, а автор версии.
- А почему вдруг именно мне должно такое понравиться?