Оливия озабоченно сдвинула брови.
– Сплетни меня не волнуют.
– Лгунья. Все мужчины в Лондоне у ваших ног, и вам это нравится.
Оливия не стала спорить. Ее невозмутимость восхищала Эрита, как и многое другое в этой непостижимой женщине.
– Мои чары оставили вас равнодушным.
– Пустите в ход свои губы еще раз, и увидите, как я равнодушен.
Куртизанка издала сдавленный смешок. Улыбка сделана ее моложе и живее. Растрепанная, в вольной позе, Оливия напоминала арабского мальчишку возле лавки с коврами. Хотя арабские оборванцы не могут похвастать такими роскошными рыжевато-каштановыми волосами и изумительными топазовыми глазами. И едва ли найдется хоть один уличный мальчишка в измятой дорогой мужской рубашке с открытым воротом.
Соски дерзко просвечивали сквозь тонкое белое полотно. Эрит с трудом подавил желание наклониться и прижаться к ним губами, хотя в висках у него уже стучала кровь.
Увлекательная игра за первенство продолжалась. Этой ночью Оливия победила, но Эрит рассчитывал в следующий раз взять реванш.
К его удивлению, высокие скулы куртизанки порозовели.
– Это был прощальный жест, лорд Эрит.
Эрит не смог бы припомнить, когда его в последний раз бросала женщина. Возможно, никогда. Неудивительно, что Оливия обвинила его в заносчивости.
Он мучительно подыскивал доводы, способные убедить ее остаться. Малейшую зацепку. Как ни странно, деньги здесь не играли роли, хотя речь шла о содержанке.
«Чего же хочет эта ведьма? Заполучить его душу? Нет ничего проще!» Эрит не слишком дорожил душой, не видя в ней особого проку. Но едва ли искушенная дьяволица вроде Оливии захотела бы взять этакую пустую безделицу.
Ее не волновали ни деньги, ни роскошь. Ни плотские удовольствия, черт возьми.
Какая жалость. Он мог бы дать ей все это разом и в избытке. С легкостью.
Но его Оливию не так-то легко было покорить.
Однако граф Эрит не привык к отказам. Он всегда получал то, чего хотел. Впрочем, Оливии ни к чему было об этом знать. Чутье подсказывало Эриту, что гордость и только гордость могла заставить капризную куртизанку пасть в его объятия. И он не собирался упускать свой шанс.
У Эрита возник план. Коварный, ловкий, восхитительный план. Охваченный ликованием, граф едва не рассмеялся в голос.
– Лорд Эрит? – с подозрением нахмурилась Оливия. – Что вы задумали?
– Я заметил, что вам нравится подражать светским джентльменам.
– Иногда я нахожу удобным переодеваться в мужскую одежду. Но стремлюсь ли я подражать моим друзьям – вопрос спорный.
– Вам случалось заключать джентльменское пари? – Эрит нарочно принял не слишком заинтересованный, чуть легкомысленный тон. Слава Богу, он был отменным картежником и умел блефовать. Если бы Оливия знала, как отчаянно он хочет ее заполучить, то убежала бы без оглядки.
Куртизанка настороженно прищурилась – Эрит почти слышал, как ворочаются мысли у нее в голове.
– Иногда. – В глубине топазовых глаз вспыхнули искры. – Слишком тяжелым трудом мне приходится зарабатывать себе на жизнь, чтобы выбрасывать деньги на ветер.
Эрит предпочел не заметить оскорбительный намек в ее словах о «тяжелом труде».
– Возможно, вас заинтересует небольшое пари?
В голосе Оливии по-прежнему слышалось недоверие:
– Не представляю, что я могла бы поставить на кон. Эрит изумленно поднял брови и насмешливо фыркнул.
– Неужели вы настолько наивны? Быть не может.
– А что вы готовы предложить мне, если я выиграю? – сердито бросила Оливия.
– Вы хотели бы увидеть мое поражение?
Наконец-то их борьба за превосходство переросла в открытое соперничество. Оливии Рейнз нравилось верховодить. Ему тоже. Лорд Эрит привык побеждать.
Оливия приняла вызов. Граф знал, что она не отступит, и оказался прав. Ключом к ее характеру была гордость.
– А вам не терпится увидеть мою капитуляцию, – усмехнулась мисс Рейнз.
На губах Эрита заиграла торжествующая улыбка.
– Давайте держать пари, кто первым сдастся.
– Зачем мне это? – Оливия превосходно разыгрывала безразличие, но опасный огонек в ее тигриных глазах выдавал интерес.
– Покорив знаменитого повесу и распутника графа Эрита, вы завоюете славу самой великой куртизанки Европы.
Оливия тихонько рассмеялась.
– Вы не страдаете излишней скромностью. «Господи, плохи мои дела, если даже от звука ее смеха меня бросает в жар», – ужаснулся Эрит.
– Достоинства существуют не для того, чтобы их скрывать, – произнес он вслух.
– Милорд, вы переоценили мою любовь к славе.
– Если вы сейчас уйдете, свет решит, что я оказался вам не по зубам. Какой жалкий финал для непревзойденной, великолепной, всепобеждающей Оливии Рейнз, о которой мне рассказывали так много легенд.
Голос Оливии звучал все так же равнодушно, но в глазах зажглись искорки любопытства.
– И что вы предлагаете взамен, милорд?
– Дайте мне месяц. Если я не смогу доставить вам удовольствие за этот срок, то публично паду на колени и признаю вас единственной женщиной, которой удалось взять надо мной верх.
Куртизанка изогнула изящную бровь.
– Взять верх над вами?
– Слова признания мы можем обсудить позднее. Если вы победите, то уйдете, оставив себе все ценности, которые стали бы вашими, если бы вы задержались до июля.
– А если выиграете вы?
– Вы признаете передо мной свое поражение и останетесь моей преданной любовницей, пока я не уеду в Вену.
Оливия улыбнулась. Тепло и искренне, как накануне ночью, в библиотеке. Эриту показалось, что его опалило огненной волной.
– Вы не верите, что у меня есть хотя бы малейший шанс выиграть пари, правда?
– Как и вы убеждены в крепости ваших бастионов, мадам. Какой смысл держать пари, если заранее уверен в победе? – Эрит перевел дыхание. При мысли о том, что, несмотря на все свое коварство, он не сумел убедить Оливию, его желудок свело в тугой ком. – Так мы заключаем соглашение? Или вам недостает храбрости?
Последовал короткий смешок.
– Вы думаете, что мною столь легко манипулировать?
– А это так? – На сей раз, в голосе Эрита прозвучал неподдельный интерес.
Оливия сделала глубокий вдох и произнесла ровным, бесстрастным тоном.
– Именно так. Лорд Эрит, я принимаю пари.
Нет, этого никто не узнает.
Кроме Эрита.
Оливия содрогнулась, вспомнив ужасное мгновение, когда ее новый любовник обнаружил, что ее тело бесчувственно как бревно. Ей бы следовало догадаться, что граф воспримет этот изъян как вызов.
Теперь Эрит поставил себе целью добиться ответной страсти от своей холодной любовницы. Смешно. Он еще не знает, с кем имеет дело. Оливия легко выиграет пари, потому что плотские удовольствия для нее не существуют. И ни редкостное самомнение, ни искушенность лорда Эрита не изменят этого.
Но если всего за одну ночь Эриту удалось узнать о ней так много, какие еще секреты сумеет он раскрыть, прежде чем истечет срок их дьявольской сделки?
По спине Оливии пробежал озноб.
Эрит лениво улыбнулся, серебристые глаза сверкнули под тяжелыми веками. Даже Оливия, равнодушная к мужским чарам, признавала, что граф привлекательный мужчина, особенно когда ему случалось сбросить маску цинизма. Сейчас он казался благодушным и вполне довольным собой. Еще бы, он думал, что заключил беспроигрышное пари.
– В соседней комнате нас ждет изысканный ужин. – Граф подступил ближе. Огромный как башня, он возвышался над Оливией, сидевшей на краешке кровати. – Перейдем к закускам, Оливия? Только сначала... – Стремительным шагом Эрит прошел в гардеробную, а появившись несколько мгновений спустя, швырнул на кровать что-то алое, сверкающее. – Наденьте это, если не хотите свести меня с ума.
Скрывая улыбку, Оливия встряхнула алый шелк, оказавшийся изящным китайским халатом, расшитым драконами. Нарочито медленно, желая помучить Эрита, она надела его поверх мужской рубашки.
– Вы заплатили уйму денег, чтобы увидеть меня нагой. Не странно ли требовать теперь, чтобы я прикрылась?
– Вы отлично знаете ответ. Прекратите меня дразнить.
– Почему? – Она небрежно завязала халат на талии, позволив блестящему шелку скользнуть вниз и обвиться сияющей волной вокруг ее ног. Она снова предстала перед Эритом в мужской одежде. На сей раз, одежда была его собственной. Это придавало облику куртизанки особую пикантность. – Мне доставляет удовольствие вас дразнить.
Тонкие губы Эрита насмешливо скривились.
– Вы похожи на кошку, играющую с мышью. Но имейте в виду: я не мышь. – Распахнув дверь в гостиную, он отступил в сторону, пропуская Оливию вперед. – Довольно насмехаться надо мной, лучше съешьте что-нибудь.
Выдвинув для дамы изящный стул в стиле шератон, он подошел к буфету, где стояли изысканные блюда, приготовленные поваром-французом. Оливия привыкла к щедрости любовников, ни один из ее покровителей не страдал скупостью. Однако лорд Эрит потратил целое состояние, обставляя свое любовное гнездышко.
Не забыл он и о женщине, которая согревала бы ему постель.
Сейчас страстный нетерпеливый любовник превратился в очаровательного галантного кавалера. Оливия сомневалась, что это ей на руку. Нетерпение Эрита она могла бы использовать против него.
Поставив тарелку перед дамой, граф положил себе закуски и принялся открывать шампанское. Наполнив два бокала, он передал один Оливии и уселся напротив нее. Без рубашки, с голым торсом он держался свободно и непринужденно. С чисто эстетической точки зрения граф представлял собой впечатляющий образец мужской красоты.
– За нас! – В улыбке Эрита мелькнуло лукавство: тост отвлек внимание Оливии от его могучей груди.
– За победу! – холодно проговорила куртизанка, поднимая бокал.
Эрит коротко рассмеялся и, отпив глоток из бокала, изящным движением развернул салфетку.
– Мне нравится, что вы легко не сдаетесь. Оливия вспомнила потрясение и ужас графа, обнаружившего, что ее страсть поддельна.
– Подозреваю, вам понравилось бы еще больше, если бы я уступила, – язвительно усмехнулась она.
Они разговаривали так, будто у Оливии был выбор. К счастью, Эрит не догадывался, что его любовница – бессильная жертва.
Постелив салфетку на покрытые алым шелком колени, Оливия снова поднесла к губам бокал. Она любила шампанское. Золотистые пузырьки напоминали ей, что, несмотря на одиночество и распутство, в ее жизни иногда бывают радости.
– Вы не такой, как я думала, – заметила Оливия, делая глоток.
На мгновение смуглое лицо Эрита вспыхнуло от удовольствия. Оливия задержала взгляд на его растрепанных волосах и покрытом темной щетиной подбородке. В мягком свете камина рельефные мускулы на его груди и руках казались отлитыми из бронзы. «Боже, да он прекрасен», – подумала Оливия. Эрит ничем не напоминал Перри и завсегдатаев его салона, его красота была иной. Он был красив, как великолепный чистопородный жеребец, как яростная буря, как бушующее море. От него исходила властность, огромная жизненная сила и опасность.
– Вы тоже оказались не такой, как я ожидал.
– Большинство мужчин обращается со шлюхами, как с товаром.
– Уверен, вы не считаете, себя простой шлюхой. Оливия передернула плечами.
– Я продаю свое тело за деньги. Как еще мне называть себя? Я этого не стыжусь.
– Да, и я нахожу эту вашу черту весьма привлекательной. Вы выбираете себе любовников, вы диктуете правила игры. У вас куда больше общего с беспутными повесами и прожигателями жизни, чем с жалкими созданиями, торгующими своими прелестями на Ковент-Гарден.
Только милость Божья спасла Оливию от участи этих несчастных горемык. Да еще несгибаемое упрямство. Если быть шлюхой – ее судьба, она станет знаменитой шлюхой, решила Оливия.
– В душе мы сестры.
– Нет, – возразил Эрит.
Отпив глоток шампанского, он начал есть. Оливия изумленно уставилась на него. Таких мужчин она еще не встречала.
– Меня удивляет, что вы больше не женились, милорд. Вы в самом расцвете лет. Не лучше ли искать близости с женой, чем с любовницей?
Лицо Эрита застыло, руки на камчатой скатерти сжались в кулаки.
– Вы, конечно, знаете о моей жене. – Слова давались ему с трудом.
После смерти леди Эрит прошло немало лет, но и сейчас в голосе графа слышалась глубокая горечь. На лице его отражалась борьба чувств. Невозмутимая, многоопытная Оливия Рейнз неожиданно для себя вдруг смешалась.
– Простите меня, – неловко извинилась она. – Мне не следовало упоминать о вашей жене, лорд Эрит.
Интересно, каким Эрит был в юности? Наверное, сногсшибательным красавцем. Оливия попыталась представить себе графа невинным юношей и не смогла. Его мрачное, угрюмое лицо говорило об искушенности, о знании темных сторон жизни. Хотя когда-то это лицо, возможно, светилось надеждой, верой... любовью.
Лорду Эриту нравилось изображать бесчувственную скалу, но тщательно создаваемый им образ только что рассыпался. Теперь его уже никогда не собрать. Эрит мог одурачить весь лондонский свет, прикидываясь бездушным циником, но Оливия знала, что это всего лишь маска.
– Простите, что пробудила мучительные воспоминания, – тихо сказала она. – Меня извиняет лишь то... что сегодня вечером все идет не так, как я рассчитывала.
Эрит хмуро покачал головой.
– От некоторых воспоминаний не удается избавиться, они постоянно преследуют вас, говорите вы о них или нет.
– Да. – Оливия посмотрела на тарелку. Она почти не притронулась к еде. Как и Эрит. Ее вдруг охватило странное смущение. Подобного чувства она не испытывала с тех пор, как впервые оказалась в Лондоне. – Вы хотите снова лечь в постель? – Смутная тревога придала резкость ее голосу.
Эрит вскинул голову и лукаво улыбнулся. Казалось, он посмеивается над самим собой.
– Нет.
– Нет? – удивленно переспросила Оливия. Эрит медленно разжал кулаки.
– Не глупите. Вы ведь знаете, как я хочу обладать вами. Но вы не готовы дать мне то, что я желаю получить.
– Уверена, вы совсем не так представляли себе сегодняшний вечер, когда подарили мне тот восхитительный рубиновый браслет. – Оливия с опозданием подумала, что следовало надеть подарок.
– Возможно. И все же этот вечер незабываем.
Губы Оливии насмешливо скривились. Да, Эрит прав: незабываемый вечер.