Я, кажется, говорил, что мои ученые на тот момент уже имели в этой области значительные наработки. Им удалось идентифицировать набор генов, которые запускают программу старения мозга; они научились их блокировать. Таким образом, половина проблемы была решена — они могли уберечь мой мозг от дальнейшего умирания. Но этого было мало. Оставалось еще найти способы вернуть моим изъеденным годами извилинам прежнюю живость. И такие способы были найдены.
Старение мозга, как и остального организма, непосредственно проявляется в том, что клетки с возрастом начинают делиться все реже и реже, а потом этот процесс и вовсе прекращается. Так вот, мои ученые синтезировали особый белок — эпикталлон, который понуждал клетку делиться большее число раз, чем это предусмотрено ее биологической программой. А потом научились с помощью инъекций генетически измененных клеток продуцировать рост нейронов, вызывая тем самым процессы, обратные старению!
Когда все было наконец подготовлено, как технологически, так и организационно, мой мозг удалили из тела, поместили в специальный контейнер с плацентарной средой и вживили в каждое полушарие по двести пятьдесят шесть соединенных с компьютером платиновых электродов…
Очнувшись, я с ужасом осознал себя парализованным слепцом, медленно дрейфующим в неосязаемом океане мрака; при этом я лишился не только зрения, но и всех остальных чувств тоже. У меня осталась лишь одна-единственная способность — мыслить. И поверь, Георгий, очень скоро я пожалел об этом. Пожалуй, даже погребенный заживо не испытывает той степени отчаяния и страха, которую довелось испытать мне. Сказать по правде, я находился тогда на самой грани помешательства. А возможно — и за гранью.
Не знаю, как долго пребывал я в подобном состоянии — ни времени, ни пространства для меня не существовало, — только в какой-то момент царящего вокруг меня безвременья мне показалось, что движение мое приобрело некую направленность. Я словно бы падал, точнее, летел в гигантскую воронку, закручиваясь по спирали, вниз… А может, вверх… Все ниже и ниже — или, напротив, выше и выше. И вот, когда, судя по всему, был достигнут предел этого то ли падения, то ли полета, я вдруг увидел — не спрашивай меня, как такое возможно, — повторяю,
Не познав все, ты не познаешь ничего; и если
робость помешает тебе идти до конца,
природа ускользнет от тебя навеки.
Де Сад. Сто двадцать дней Содома
— Да, — кивнул Георгий, нагло ухмыляясь, — кем вы себя возомнили, я понял. И кто, а вернее, что вы есть на самом деле, тоже.
Взгляд Муна подернулся мрачностью. Насмешки боится даже тот, кто уже ничего не боится на свете.
— Неужели? — почти прошептал он. — И что же я, по-твоему, такое?
— Вы монстр, — ответил аль-Рашид, стараясь твердо смотреть ему в глаза.
— А ты дурак, Георгий аль-Рашид! — рявкнул Антеус, в бешенстве стуча тростью. — Дурак, если и впрямь так думаешь!
— Вас послушать, — упрямо пожал плечами Георгий, — так Бог или, если угодно, Природа — глупцы. Если процессы старения и умирания заложены в нас изначально, эволюцией…
— Эволюция — это атавизм! — гневно перебил его Мун. — Да, да! Ты не ослышался — применительно к человеку эволюция всего лишь а-та-визм! Вроде рудиментарного хвоста. Но ты прав в одном — старость действительно инструмент эволюции. Мои ученые это уже давно поняли. Что ты хмыкаешь? В голове не укладывается? Ну хорошо, вот доступный тебе пример: две мыши — умная и глупая, — пока они молоды, с равной вероятностью убегут от кошки, просто потому, что быстрее последней; но вот мыши постарели, и они уже не столь шустры, как прежде. У кого из них больше шансов? Вот именно. Умная мышка проживет долее глупой и оставит, соответственно, более многочисленное потомство — потомство умненьких мышат. Таким-то способом, используя механизм старения, природа осуществляет естественный отбор даже на протяжении одного-единственного поколения. Но люди-то, люди уже тысячи лет не подстраиваются под среду обитания. Напротив — они сами меняют ее под свои нужды. И если человек хочет летать по небу, он не ждет, когда у него отрастут крылья, он строит самолет! Поэтому говорю тебе еще раз, чтоб ты запомнил хорошенько: эволюция для нас — атавизм. Причем в отличие от хвоста крайне вредный. Ведь старость — это едва ли не главное препятствие на пути прогресса. Скоро триста лет, как человечество вышло в космос. И что? По сию пору только Луна более или менее освоена нами. А почему так? Время! Всесильный, пожирающий собственных детей Хронос — вот причина тому! Неужели не понятно — только вечному разуму дано объять и постичь бесконечность Вселенной! Именно таким путем должно было идти дальнейшее развитие человеческого вида. Но вы, люди, своими нелепыми запретами сами поставили заслон на пути прогресса. Вы низвели естественную жажду познания до уголовного преступления и умышленно погрузили разум цивилизации в искусственный сон! А сон разума порождает чудовищ…
— То есть — вас?
— Пусть так, — вздохнул Антеус Мун, неожиданно успокаиваясь. — Да. Мне уготовано стать вашим злым богом, Иалтабаофом. Всемогущим и безжалостным. Почему нет? Вы сами захотели себе подобной судьбы, отказавшись от возможностей, что сулила вам наука. Потому называй меня, как тебе угодно, только не делай вид, будто не осознаешь, что перед тобою существо, могущественнее любого из вас… всех вас!
— Это я понимаю.
— Вот и хорошо, — уже с прежней своей ехидной усмешкой произнес Мун. От недавней вспышки безумного гнева не осталось и следа. — И не разочаровывай меня более. Иначе мои виды на тебя и твою дальнейшую жизнь могут измениться.
— Вообще-то, — стараясь скрыть беспокойство, сказал Георгий, — вообще-то я привык самостоятельно планировать свою жизнь.
— Возможно, — вкрадчиво ответил ему Антеус— Однако с этого момента все будет иначе.
— Можно узнать, насколько иначе? — как мог хладнокровнее, поинтересовался аль-Рашид.
— Хочешь знать свою судьбу? — подавшись вперед, спросил Мун. — Не бойся, убивать тебя я не собираюсь. Ты слишком ценный и интересный материал, Георгий аль-Рашид. Конечно, если ты сам не выберешь смерть, отвергнув мое теперешнее предложение.
— Что за предложение? — в нетерпении спросил Георгий.
— Я предлагаю тебе службу.
— Службу вам?
— Разумеется. Почетную и очень — очень! — хорошо оплачиваемую службу. Хочу напомнить, что ты уничтожил или вывел из строя целую армию моих слуг, поэтому будет только справедливо, если ты и заменишь их, хотя бы отчасти, собою. Поверь, тебе не придется жалеть о таком своем решении: я наделю тебя огромной властью и значительными возможностями, при этом ты будешь пользоваться почти полной личной свободой. Естественно, в пределах и в рамках тех задач, которые стану определять тебе я.
— Но как вы сможете доверять мне, господин Мун?
— Для этого мне придется тебя несколько… модифицировать, — спокойно пояснил Антеус, — поработать с твоим телом и мозгом. Но не тревожься, тебе это пойдет лишь на пользу. У тебя откроется масса новых, весьма неожиданных, способностей и умений. Поверь, мои ученые достигли в этих областях потрясающих результатов. Совершенно потрясающих! Всем институтам Срединной империи, их хваленого Биополиса далеко до меня. А все потому, что там, в империи, тоже существуют глупые, тормозящие прогресс ограничения. Ты не знал? Увы, тем не менее это так. Что бы там ни вещала наша пропаганда. А главное и самое вредное из ограничений — это запрет на трансгенные манипуляции с человеческим материалом. С животными — пожалуйста. А с человеками — ни-изя-а! Разве не глупость, спрашиваю я? Воинствующее невежество, вот что это такое!
— А как же их император, Чингис-ильхан Хулагу Третий? Всем известно, что он потомственный мутант.
— Пфф! С чего ты взял? Вовсе нет. Какой же он мутант? Да, прадед ильхана действительно был создан путем определенных генетических манипуляций. Но на основе человеческого материала. Он генетически искусственный, но не трансгенный организм.
Вообще, — пренебрежительно махнул рукой Антеус, — все это вчерашний день! Мои ученые давно обогнали имперскую науку, уйдя вперед минимум на полвека… О! Придет время — и ты увидишь это сам, я все тебе покажу. Что там трансгенные химеры Браилова! Мне удалось скрестить человека с машиной. Да-да! Я вывел совершенно новую породу, даже новый вид людей — homotechnical — человека технического. Ты увидишь! Разумеется, когда и если примешь мое предложение.
— А если я откажусь? — спросил аль-Рашид, стискивая до боли в пальцах рукоять пистолета.
— Я уже сказал, — пожал плечами Мун, — что не собираюсь лишать тебя права выбора. Однако вариантов в наличии только два: либо ты заключаешь со мной контракт и выходишь отсюда модифицированным, либо не выходишь вовсе… Скажу сразу, что времени на размышления предоставить тебе не могу. И еще. Не строй, пожалуйста, иллюзий — другого выхода из создавшейся ситуации у тебя нет. Здесь ты в полной моей власти.
— Как знать, — пробормотал Георгий.
— Что? Может, ты ожидаешь помощи от своих новых друзей-вселенцев? Или надеешься на бомбу, что висит у тебя за плечами? — Увидев, как Георгий едва не подскочил от удивления, Антеус злорадно рассмеялся. — Так знай: твои друзья из ВСМЦ предали тебя. Да-да! Бомба, которую тебе всучили, радиоуправляемая, и мне уже трижды пришлось подавлять сигналы с командой о немедленной ее активации. Эти святоши сделали из тебя камикадзе, слепое орудие своего безумия! Вот ты небось счел сумасшедшим меня — не спорь, я знаю, что говорю, — на самом же деле они подлинные безумцы! Кстати, твою видеосвязь с ними я заблокировал еще на четвертом уровне. Так что наша с тобою беседа носит абсолютно приватный характер.
После столь неожиданного поворота событий Георгий решил выгадать какое-то время, чтобы успеть собраться с мыслями и определиться хотя бы в ближайших действиях. Что касается попыток активации бомбы, он почему-то легко допускал, что Антеус не лжет. Интересно, у них изначально так было спланировано или это самостоятельная инициатива того секретного нунция? Ах же суки вселенские! Подловили, как пацана, как последнего лоха. Очередного шахида решили смастерить?! Чувствуя, как в нем закипает ненависть, Георгий поспешил взять себя в руки. Спокойно, спокойно… Об этом — после. Вот даст Бог выбраться, тогда ужо и посчитаемся! Поглядим еще, кто шахид, а кто аль-Рашид… А сейчас важнее всего разобраться с этим ожившим мертвецом… С мертвецом, всерьез уверовавшим, что он — бог. И действительно обладающим немалым могуществом… М-да, в сочетании с запущенной манией величия смертоносный коктейль получается…
— Господин Мун, — начал аль-Рашид, — прежде чем выбрать один из предложенных вами вариантов, мне все же хотелось бы получить ответы на некоторые вопросы. Не люблю, знаете ли, оставлять загадки неразгаданными, даже если практического значения это уже не имеет. — Дождавшись согласного кивка, он продолжил: — Каким все же способом вы контролировали «усыновленных»?
— Я полагал, что ты и сам догадался, — хмыкнул Мун. — Ну хорошо. Несмотря на то что в развитии своем я оставил человеческий род далеко позади, мне по-прежнему присущи некоторые из ваших… слабостей. Иначе говоря, пока я пребываю в своей внетелесной ипостаси, ряд специфических ощущений остается для меня недоступным. Да и ученые мои полагают, что периодический возврат мозга в естественную, так сказать, среду необходим по ряду медицинских соображений… У них имеется целая куча этих соображений. Так, они считают, что, если, дескать, безвылазно пребывать в контейнере — а по сути, в виртуальном мире, — есть риск вовсе выпасть из реальности — из той реальности, что дана нам в осязательных, тактильных ощущениях. Соответствующие участки головной коры начинают, дескать, хиреть за ненадобностью. И еще масса иных причин аналогичного свойства. Короче, мне нужна натуральная подпитка. Поэтому время от времени мой мозг пересаживают в подходящее тело.
— То есть все тринадцать «сынов Муна» были своего рода… донорами?
— Все тринадцать — это я сам. По завершении процедуры «усыновления» в тело очередного избранника пересаживали мой мозг, только и всего. Таким образом, из здания Центрального офиса всякий раз выходил один и тот же человек — Антеус Мун. Но под другим именем и в новом теле. Собственно, весь спектакль с чередой «усыновлений» был задуман для этого изначально.
— А что происходило с мозгом самого «избранника»?
— Он удалялся, — коротко пояснил Антеус.
— Но зачем, — пораженно воскликнул аль-Рашид, — к чему такие сложности?! Отборочные туры, «золотая десятка», шоу с итоговыми выборами… Почему бы вам просто не воспользоваться любым другим подходящим телом? Или даже вырастить специальный клонированный организм? Наверняка ваши ученые давно на это способны.
— Не забывай, что в качестве вместилища для моего «я» годится далеко не всякое тело. Все эти отборочные процедуры на самом деле преследовали лишь одну цель — подобрать донора с наилучшими физическими характеристиками. Потом, мне было необходимо, чтобы человек, под чьим именем я временно существую,