Я оделся быстро: старые джинсы, толстовка с капюшоном, сапоги резиновые и очки от солнца. С Саньком в плане экипировки пришлось повозиться. Он отказался одевать резиновые сапожки, аргументируя это тем, что «на сапосках масинки касные, а не зионые» и они не подходят для прогулки в лес. Эстет, бля! Какая разница, какого цвета машинки на сапогах, и как это вообще связано с лесом? Потом он решил взять с собой в лес ни в чем не повинного Хима. Потом резко забыл про крыса и уперся рогом, утверждая, что Красная шапочка в лес ходила с корзинкой. Пришлось доставать с чердака корзину. Она оказалась очень большой, поэтому Санька залез в нее с ногами и еще несколько минут изображал то ли водителя машины, то ли рычащий пирожок Красной шапки. В результате в лес мы выдвинулись спустя час, причем Санька шел без корзины и крысы, но с мячиком в капюшоне. Непонятна мне эта детская логика.
- Вы далеко не ходите в лес, - напутствовал меня Женька. - а то с твоим топографическим кретинизмом мы вас потом неделю искать будем.
- Жень, ну я что, дурак по-твоему? Я, между прочим, знаю, что елки растут на севере, птицы улетают на юг, а ежики мигрируют строго на запад.
- Ты, главное, за ежиками не ходи, - вздохнул Женька и зачем-то перекрестил мою попу.
То, что находится у нас вокруг дачи, лесом назвать можно, но с натягом. Это скорее узкая лесополоса. Заблудиться в ней практически невозможно, но это нормальным людям. Как только мы оказались в «лесу», я тут же потерял все известные мне ориентиры и остановился возле странного вида дерева с колючками.
- Ты писить хотис? - поинтересовался Санька. Снова странная детская логика.
- Не. Я просто пытаюсь понять, где тут могут быть грибы.
- Под девами. Под беесками - побеезоики, под соснами - подсосники, под еоськами - поелосьники, - поделился со мной знаниями Санек.
- Под дубами - поддубешники, под яблонями - подъябнушники, - на яблонях мои познания о деревьях резко закончились.
Вообще у Саньки оказалась странная техника поиска грибов - он ползал на коленках под деревьями и заглядывал под листки, приговаривая:
- Ону яготку биу, на дугую мотю, тетью опиминсяю, титетая мисекаеться.
Я не помнил, откуда эти слова, и никак не мог вспомнить, что там делают с третьей и четвертой ягодкой, поэтому просто пытался представить, как это - «опиминсять» и «мисекать». От философский размышлений меня отвлек громкий крик Санька:
- Какать! - вот это подстава! Что мелкий иногда хочет писать, я уже привык, а вот про то, что ему может такое приспичить, причем в лесу и со мной, меня не предупредили.
- Сань, ты это… сам справишься?
- Не. Мне помогать нада!
- Чем помогать? - Санька в это время уже снял штаны и пристраивался к кустам, пятясь в них задом.
- Садись рядыськом и дуйся, - объяснил он мне.
Мда… Сидеть на корточках пять минут и «дуться» оказалось сложно. Во-первых, суки-комары налетели на меня с понятным желанием пожрать на халяву. Во-вторых, у меня быстро устали ноги, но как только я хотел тупо плюхнуться на задницу, Санька сказал, что так «какасеська не смозет выести наузу», и мне пришлось замереть на корточках. В-третьих, мой организм оказался впечатлительным, и ему очень захотелось поддержать организм Санька.
- Я пить хосу, - вдруг сказал мелкий, громко пукнув.
- Слушь, Санек, ты уже определись давай! А то я не успеваю за ходом твоих мыслей.
- Да, пить! - уверенно кивнул головой Санька, встал и стал одевать штаны, заправляя в них ветки от кустика.
Грибов мы не нашли. Вернее, не так. Я видел несколько поганок и мухоморов, но специально не стал их показывать мелкому. Я побоялся, что он реально захочет из них супа. Обратную дорогу нашел сам Санек. Он уверенно пинал мячик по лесу в сторону дачных участков, объяснив мне, что это «восебный кубосек». Самое смешное, это сработало.
- О-о-о!!! Малыши вернулись, - радостно встретил нас мой русал. Он сидел на корточках возле мангала. Рядом на табуретке восседал Моисеич примерно в том же состоянии, с рюмкой водки и малосольным огурцом на вилке.
- Э! Мужики! Вы чего? - возмутился я. - Я ж один с мелким не справлюсь!
- Сыпыравишься, - икнул Борис и махом заглотил водку. - Жень, вот нарожает он тебе детей, будешь тоже с ними нянчиться!
- Не нарожаю, - буркнул я. - У меня рожалки нет.
Короче, весь оставшийся вечер «дедуся» и «Зеня» яростно истребляли запасы водки, а я кормил мелкого и глотал голодную слюну, провожая очередную рюмку водки глазами.
- Мутик вкучи, - скомандовал мне Санька, когда наконец пришло время спать.
- Какой? Может, «Паровозик из Ромашково»? - это единственный мульт, который пришел мне в голову.
- Не. «Гоубой синок»! - я как-то растерялся от такого выбора. Из этого мультика я помнил только слова: «голубой, голубой, не хотим играть с тобой!», и мне они всегда казались очень обидными.
Видимо, эта история была у Саньки любимой. Он орал все песни, коверкая незнакомые слова, хлопал в ладоши, и даже жуткого вида рыба-пила его не пугала. Вырубился он как-то вдруг и абсолютно неожиданно. Я радостно выключил мультик, запущенный уже второй раз, и наконец решил дописать начатую работу.
Если честно, вопрос, как мы будем спать, меня несколько волновал. Но он отпал сам собой, когда пьяный Моисеич упал на диван рядом с таким же пьяным Женькой.
- Ты, главное, это… не попутай ночью ничего, - шепнул я русалу, накрывая обоих одеялом.
Уютно устроившись на своем диване с ноутом, я наслаждался наступившей тишиной, изредка нарушаемой храпом Моисеича. Тогда я еще не знал, что совершил накануне две страшные ошибки: накормил мелкого арбузом и не поставил Женьке тазик.
- Писи-и-ить!!! - услышал я через час. Примерно в то же время за стенкой послышалась возня и характерные неприятные звуки.
- Бля-а-а… - подставив под мелкого горшок, я выскочил на терраску за тазиком и оттуда опрометью рванул к Женьке.
Пока Женька общался с тазиком, свесив голову с кровати, я пытался надеть штаны на спящего на горшке Санька. Снова тишина. Я сел за работу, пытаясь собрать в кучку мысли. Через полчаса Санька снова заворочался и захныкал, а Женька за стеной издал душещипательный звук.
- Что ж вас так одновременно-то… - вздохнул я и начал бегать между двумя комнатами, вынося горшки и тазики.
К шести утра эти двое меня просто вымотали. Как только я улегся и начал было уже вырубаться, мелкий снова заворочался.
- Да твою ж… Писать? - поинтересовался я у стоящего на полу с закрытыми глазами Санька.
- Какать, - кивнул он, снимая штаны и садясь мимо горшка на пол.
Полседьмого утра. Я сижу на полу, прислонившись головой к кровати, на горшке спит Санька, за стеной храпит Моисеич. Короче, все счастливы. Я изредка вздрагиваю и просыпаюсь от громкого пуканья в горшок.
- Кусать, - от неожиданного предложения я громко всхрапываю и снова просыпаюсь.
- Может, поспишь еще? - я с надеждой посмотрел на абсолютно проснувшегося Санька.
- Кусать и смотеть темпиатола.
- Кого смотреть?
- Там дядя так деает питаетом: «Пых-пых!» - объяснил суть фильма Санька.
- Пых-пых. Блин! Ну за что мне это? - я впихиваю очередную ложку каши в Санькину пасть.
- Каска, как в садике, - радостно выплевывает комочки мелкий.
- Такая же невкусная?
- Не. Кусная, как в садике.
- Ну ты еще мой омлет не пробовал. Знаешь, как его есть прикольно, когда в нем вилка запечена.
Я догадался, что дядя с пистолетом - это Арнольд Шварценегер с автоматом, а «тепиатол», это «Терминатор». Искать допотопный фильм было лень, и я тупо поставил ему «Трансформеров», объяснив, что это продолжение старого фильма. На пятнадцатой минуте меня вырубило.
- Мати! Масима-а-а!!! Мати давай, - Санька открывал руками мои глаза и хлопал меня по щекам. - Я масинку пастоил.
От того, что мелкий с силой оторвал мою голову от подушки, в шее неприятно хрустнуло, и я, морщась, уставился на странную пирамиду из стульев. Увидев, что я проснулся, Санька метнулся под хлипкую конструкцию со словами: «Счас он в обота певатиса».
Я понял, что мелкого сейчас тупо завалит стульями, и метнулся с кровати, успев выхватить его из-под «трансформера».
- Ты это… давай вместе построим. Что он в робота превратится, не обещаю, но в нем будет так же неудобно сидеть, как в настоящем трансформере.
Такси уже подъехало к воротам, а Моисеич все никак не мог вытащить орущего и упирающегося Санька из дома.
- Не-е-ет!!! Я мыску-у-у заибу-у-у, - истошно орал мелкий, - и Миси-и-иму заибу-у-у.
- Он уже и меня, и Хима заебал, - шепнул я Женьке. - Вот садист.
Если честно, я ужасно устал от присутствия Саньки у нас, но вот почему-то мне было грустно с ним расставаться. Уже поздно вечером, расстилая кровать, я нашел в ней Санькину машинку.
- Малыш, ты чего? - Женька сел рядом и погладил меня по голове.
- Жень, а если б Моисеич знал, кто мы. Как ты думаешь, он бы доверил мне Санька?
- Тебе? Конечно, доверил бы. Ты добрый.
- Добрый. Я твой любовник, Жень! Думаешь, нормальный по всем показателям Борис это принял бы?
- Ты мне больше, чем любовник. Ты - мой малыш! Самый милый, самый добрый, самый нежный.
Женькины поцелуи успокаивают меня быстрее, чем любое лекарство. Уже ночью, сидя за ноутом и переписываясь со своими бро, я вспомнил Саньку. Знаете, о чем я думаю? Наверное, знаете. И мне стало немного грустно. Наверное, впервые в жизни я понимаю, что, кроме любви к Женьке, у меня должна быть и другая любовь. Будет ли?
========== Пи... на даче 3 ==========
ПРИВЕТ! ПРОХОДИТЕ! Я ОРУ? Я НЕ ОРУ! А, ну да! Я ж в наушниках. Теперь еще раз: «Привет!»
- …твою мать! Ты там совсем, что ли, охуел? - опа! Это в честь чего Женька так истерит? Хим, что ли, чего натворил?
- Жень, он не нарочно! - ору я в сторону комнаты, откуда доносится Женькин мат.
- Да неужели? - по звуку слышу, как в мою сторону летит какой-то предмет, но, не долетая, с громким шлепком падает где-то в коридоре.
Приходится встать из-за стола и идти к разбушевавшемуся Женьке. Проходя по коридору, вижу на полу пачку презервативов, очешник и пустую пачку из-под сигарет. Видимо, это были предупредительные выстрелы в воздух. Потом в ход пошла тяжелая артиллерия в виде небольшой подушки с кровати, двух тапок и, как контрольный выстрел, пластмассовой миски.
- Же-е-ень! А что, собственно…
- Что происходит? - голос у Женьки чуть осипший. - Я проснулся, захотел попить, а ты… бля! Я полчаса тебе, сука такая, ору, чтоб ты воды принес!
- Жень, ну я музыку слушаю, в чате сижу. Сказку пишу, которую ты просил. Я ж просто не слышал!
- Я там тапки где-то потерял, - уже совершенно спокойно говорит Женька. - Принесешь, малыш?
За что я люблю этого парня? А вот за это и люблю. Он сам себя довел до белого каления, пять минут назад материл меня, как извозчик, а теперь сидит и улыбается мне. Короче говоря, люблю его за отходчивость. И еще за это: «Малыш, иди ко мне!» И сразу у него такой взгляд… М-м-м… и руки такие нежные… М-м-м…
Так! Время восемь утра, а мы все еще лежим в кровати. Честно говоря, пару раз мы пытались встать и даже чайник включали, чтобы попить кофе, но звук, возвещающий о том, что вода вскипела, тонул в поцелуях. В общем-то, можно было вот так проваляться в постели весь день, если б не дела. Мы договорились с Моисеичем, что в эти выходные заберем его и Санька на дачу. Приехать к нам они должны примерно через…
- Женька! Бля-а-а!!! Полчаса осталось! А мне еще надо покурить и кофе выпить. Бля-а-а!!! Подъем!
- Где мои трусы?
- Под подушкой!
- Под подушкой твои! - мы с Женькой крутимся на кровати, как на муравейнике.
- О! Уже хорошо. Блин, Жень, постой так еще немножко. Не-не! Не поднимайся. Бли-и-ин… Класс!
- Не отвлекайся, а то Моисеич очень удивится, застав меня стоящим голым в полуприсяди на кровати.
- Жень, не в полуприсяди, а раком, - ржу я.
Через полчаса к нам в квартиру заходит Борис и, как маленькое торнадо, влетает Санька. Переступив порог, он бросается бегом в комнату и «рыбкой» ныряет под диван вслед убегающей крысе.
- Хима-а-а! Иди сюда-а-а! Я тебе кафеку да-а-ам! - кричит мелкий, постукивая ладошкой по полу. Прихуевший Хим при этом наблюдает за ним сверху, свесив морду с дивана.
- Сань! А поздороваться? - делает ему замечание Моисеич.
- Здалово! - Санька с пола протягивает Женьке лапку.
- Привет, маленький! - Женька поднимает его на руки и несколько раз подбрасывает вверх.
- Я не маинький, - заявляет Санька, но при этом заливисто смеется.
- А со мной? - я делаю обиженный вид. Из Женькиных рук Санька попадает ко мне и, обняв меня за шею, вдруг говорит:
- Пивет, маись!
- Я малыш? С чего это я малыш-то? Я взрослый и большой!