Он распахнул жвалы, готовясь прогрызть серую поверхность.
На лету Франсуаз схватила верхнюю ветку и, выбросив вперед ноги, спружинила ими об ствол. Искореженное тело солдата висело в нескольких футах под ней. Девушка принялась быстро карабкаться вниз.
Человек очнулся.
Его первой мыслью стало
26
— Вот и все, — мягко сказала Франсуаз.
Червь изогнулся и поднял голову, словно был не согласен. Его толстый, подрагивающий хвост теперь был покрыт толстым слоем косметического масла.
— Ты уверена, что это ему не повредит? — озабоченно спросил я.
— Вот уж не думал, что буду спасать червей, — пробормотал Бурковиц.
Думаю, ему не понравилось, что червяк удобно устроился внутри его двухугольной шляпы а ля Веллингтон, и обильно обмазывал ее жиром и слизью.
— Это не червь, — ответила Франсуаз, вытирая пальцы моим носовым платком.
— Вот как, — ответил Бурковиц, справедливо полагая, что от этого шляпа чище не станет.
Существо свыклось с необходимостью еще некоторое время пахнуть сладковато-резким косметическим маслом и, свернувшись в клубок, погрузилось в спячку. Будь червь в состоянии говорить, он, пожалуй, попросил бы нас не шуметь так сильно.
— Сейру Лоур погрузили на транспортный вертолет, — доложил центурион Троорг.
— Это славно, — пробормотал в ответ Бурковиц, и его взгляд впился в полевой берет центуриона.
Проконсул спрашивал себя, почему для червя нужна именно шляпа?
— Пусть поторопятся, — бросила Франсуаз, держа платок за один кончик и не зная, то ли выбросить, то ли вернуть мне.
Центурион Троорг пришел нам на выручку, споро исполнив роль утилизатора отходов.
Я не стал спрашивать, куда он дел тряпку.
— Вы говорили о том, что это необычные черви, — напомнил проконсул Бурковиц, кивая головой на свою шляпу.
— Эти существа появились очень давно, — сказала Франсуаз. — У них нет разума, в нашем смысле этого слова.
Девушка уселась на невысокие ограждения.
— Наше сознание связано с речью и практикой. У них нет ни того, ни другого.
— Проще говоря, вы не поймете, — буркнул я. — А почему бы не послать кого-нибудь за эльфийским элем?
— Им неведома жажда деятельности, — продолжала Френки. — Они не стали исследовать мир, в котором появились, или застраивать его червиными городами. По такому пути пошла наша цивилизация. Для них это чуждо. Они хотели другого — полететь к звездам. Они познали наш мир в срок, который для нас немыслим. Возможно, их процесс познания быстрее нашего. Возможно также, они не стали терять времени на бессмысленные детали. В любом случае, наш мир быстро им наскучил, и они захотели большего. Но черви не могли перемещаться между измерениями. Они лишь знали,
27
Маленький позолоченный звонок дрогнул над дверью.
Он висел здесь уже бог знает сколько лет — с того самого дня, как старик Фойли купил придорожный ресторанчик у владельца автозаправки. В те дни он еще не был стариком.
Хозяин вышел из бокового помещения — где обычно проводил дни, читая газету или смотря телевизор. Когда в ресторанчик кто-нибудь заходил, об этом оповещал звонок. Но такое случалось редко.
Старик держал в руках газету, раскрытую на той странице, на которой его прервали. Фойли узнал пожилую женщину с дряблыми щеками. Она стояла на пороге, неловкими движениями кутаясь во что-то бесформенное.
— Добрый день, — сказал он и положил газету на ближайший из столиков.
Фойли всегда вытирал их — дважды в день, утром и вечером. В основном, от пыли.
— Снова забрели ко мне?
— Каролина — плод неудавшегося эксперимента.
Франсуаз остановилась, знаком приказав двум солдатам сделать то же самое. Сейра Лоур лежала на носилках, правая рука то и дело свешивалась вниз, и центуриону Трооргу приходилось ее поправлять.
Френки встала на колени и острием ножа провела по земле ровную линию.
— Положите здесь, — велела она.
— Какого эксперимента? — спросил Бурковиц.
— Его проводил кто-то из ваших людей, — я опустил на землю берет проконсула, и червь выполз из него.
Солдаты распрямились, оставляя на земле носилки с Сейрой.
— Отойдите в стороны, — приказала Франсуаз.
Люди повиновались.
— Маги Черного Круга пытались найти способ путешествия через Циарру. Он очень прост, но для нас немыслим. Поэтому алхимики вернулись к идее дирижабля.
— Но Каролина к тому времени уже родилась?
— Да. Волшебники надеялись создать гнома, способного преодолевать Грани миров.
Трава зашевелилась. Черви ползли по земле, изгибаясь и время от времени поднимая головы, чтобы осмотреться — жест, которого вы никогда не увидите у настоящего червя.
Дыхание Сейры Лоур стало ровнее, рот открывался.
Черви появлялись со всех сторон — и было их очень много. Они забирались на щеки магессы и падали в распахнутый рот.
— Десятилетия Каролина жила в облике гнома, но теперь стремительно начала меняться. Она будет уничтожать всех, кого ни встретит. Единственное, что в ней осталось — жажда разрушения.
— И до каких пор Каролина будет уничтожать людей? — спросил Бурковиц.
— Пока мы ее не остановим.
— Это правда, — согласился Фойли.
Старухе было тяжело стоять — кожа висела на ее ногах складками, а сами они подгибались с трудом. Дворфу даже казалось, что суставы женщины гнутся не совсем так, как положено у нормального человека.
Он поздравил себя с тем, что сам, давно перевалив за шестой десяток, все еще ходит ровно и даже не задыхается.
— Я держу здесь небольшую лавочку. Ничего особенного — так, иногда кому-то из соседей понадобится лопата или мотор для газонокосилки.
— Мне нужен керосин, — сказала леди Аларонд. — Две большие канистры. А еще промасленная бумага.
Доктор Селебриэн отняла руку от живота. Только теперь тело перестало трястись, и в голове больше не стучало. Она наклонилась, и ее обильно вырвало на траву.
Сильфида выпрямилась, вытирая рот тыльной стороной ладони, и тут же ее стало рвать снова. Она испачкала себе пальцы и воротник форменной куртки.
Старая жирная тварь.
Кем бы ты ни была.
Тебе не удастся уйти так просто, оставив меня в дураках.
Даже если тебя нельзя убить пулей — должны быть другие способы.
И Селебриэн их найдет.
Ее снова вывернуло наизнанку, складывая пополам и забивая нос мелкими, остро пахнущими кусочками полупереваренной пищи. На этот раз все кончилось очень быстро — желудок был уже пуст. Но даже теперь он не хотел успокаиваться и конвульсивно сжимался, словно теперь изо рта собирались полезть сами кишки.
Селебриэн глубоко вдохнула, лесной воздух немного помог ей. Она вытерла руки о листья, потом о полы форменной мантии.
Я прикончу тебя, жирная старуха.
Но сперва узнаю, какую тайну ты скрываешь.
— Вы уверены, что донесете?
Дворф с сомнением окинул взглядом фигуру старухи. С каждой минутой Фойли примечал в ней новую странность, и они заставляли его тревожиться. Одежда женщины, приличная и достаточно дорогая, была порвана, измазана в грязи и залита чем-то белым и давно застывшим.
Кожу на кончике носа свезло, и из него долго текла кровь, но женщина даже не подумала ни вытереть ее, ни остановить. Глаза, которые и раньше выглядели мутными, лишенными выражения, теперь словно вовсе ей не принадлежали.
Живот леди Аларонд резко вздулся, потом опал.
— Я уж дойду, — сказала она.
Старая женщина наклонилась, чтобы поднять канистры, направилась к двери.
— Эй, мэм, — окликнул ее Фойли. — Вы так и не заплатили.
Гэбрил Аларонд поднялся с земли. Последний червяк выползал из его рта и, упав на траву, скрылся в ней.
— Звезды, — прошептал он. — Скоро я снова увижу вас.
28
Глаза Каролины были маленькими — казалось, гораздо меньше, чем дырки в черепе. Темные, сухие и вращающиеся.
Правый проворачивался неровно, словно ему что-то мешало.
— Э, нет, леди, — запротестовал старый Фойли. — Я не могу отпускать керосин бесплатно. У меня и так дела идут не шибко — так что или платите, или оставьте здесь.
— Мне он нужен, — сказала Каролина.
Она разжала и свела жвалы, быстрым рефлекторным движением. Острые пластины срезали пластину человеческой плоти, там, за оболочкой ее черепа.
Не важно. Леди Аларонд больше не дорожила ими — мерзкими, красными наростами, бледной безжизненной кожей. Омерзительным пучком шерсти на голове — волосами, ногтями. Ей было противно и дальше оставаться в облике дворфа.
Фойли забеспокоился.
— Эй, леди, да у вас кровь изо рта идет. Вы, случаем, не больны?
— Мне нужен керосин, — повторила леди Аларонд.
— Э, нет, — выбормотал Фойли свою излюбленную присказку. — Вы уж лучше сядьте.
Тело Каролины изогнулось, хвост щелкнул, заставляя подгибаться ноги. Белая вязкая жидкость, заменявшая ей кровь, стала пульсировать быстрее и сочилась из дыр, пробитых пулями в теле.