Френки вытерла нож о полу одного из убитых, и вернула оружие в ножны.
— Быстрее, Асгхан, — напомнил я.
Минотавр действовал споро.
Профессиональным движением он опустился на колени перед гоблином с рассеченным животом. В руке Асгхана оставалась сабля, с фамильным гербом на рукояти. Лезвие было длинным, а окровавленная голова койгана, с закрытыми глазами, почти полностью скрывалась за свернутыми кишками.
Кончик сабли поворачивался быстрыми, четкими надрезами, словно это был хирургический скальпель. Черты Асгхана заострились, лоб жестко насупился. Он не стал отсекать голову твари, чтобы снять с нее кожу, держа в руке. Лезвие описывало круг на черепе, измазанном кровью.
Я услышал крик горничной и звук разбивающейся об пол посуды. Франсуаз подошла к ней и заставила замолчать, отвесив две крепкие пощечины.
— Сказано тебе: поворачивайся, — процедила Френки.
Асгхан провернул лезвие еще раз, и на кончике клинка задрожал круглый, вогнутый кусок кожи койгана. Минотавр положил его на паркетный пол и расправил руками.
— Ну? — потребовала девушка.
— Это последний. Видите предсмертную руну? В городе больше не осталось зверей, кроме Короля.
— Тогда исчезни, — приказала девушка. — Тебе сейчас нужна долгая медитация, верно? Перед тем, как снова выйдешь на след. Но смотри, Асгхан — чтобы я только щелкнула пальцем, и ты уже был рядом. Иначе я приверчу тебя к электропроводке вместо лампочки, и станешь у меня светиться. Понял?
Минотавр поспешил к лифту, все так же сутулясь, и ни разу не оглянувшись назад.
— Не могу сказать, что он любит свою работу, — заключил я, глядя на выпотрошенного койгана. — Сдается мне, наш Асгхан брезглив.
Френки отстегнула от пояса мобильный.
— Мне нужен королевский прокурор, — сказала она. — Мы нашли еще три жертвы. Да, и теперь вы сами сможете посмотреть на паразитов.
— Для этого мне хватает мэрии, — проворчал Джастин в трубку.
18
— Дом снят полтора месяца назад, — я взглянул на ряд аккуратных кустов, обрамлявших участок. — Хозяин въехал только недавно. А ведь арендная плата в этом квартале очень высокая.
— Проверял, надежно ли здесь.
Франсуаз положила локоть на дверцу машины, внимательно рассматривая двухэтажный особняк.
— И не зря. У этого минотавра много врагов. Салмар Аларейн — влиятельный алхимик в Эльдар'Киаррде. Поговаривают, что он смертельно болен, поэтому в последнее время немного отошел от дел.
На снимке он пожимал руку архимагу и улыбался в камеру.
— А это кто? — Франсуаз вынула из папки новую фотографию. — Глуповатое лицо.
— В морге он выглядел немного иначе. Это сын Салмара — тот самый, которому Асгхан распорол живот.
— Ага, — девушка взглянула на портрет еще раз.
— Веская причина, чтобы ненавидеть охотника, — заметил я, выходя из машины. — Аларейн появился в городе одновременно с тварями. Ты уже знаешь, как мы убедим его нас принять?
— Просто войдем.
— Раз ты так говоришь.
Я нажал на кнопку звонка и не отпускал палец, пока внутри не послышались шаги.
— Невежливо так делать, Майкл, — заметила Франсуаз. — Достаточно нажать один раз. Ты беспокоишь людей.
— Этого я и добиваюсь.
Цепочка зазвенела в проеме открывающейся двери.
— Салмар Аларейн у себя? — спросил я.
За порогом стоял минотавр — из тех, какие исполняют экзотические танцы в дешевых заведениях. Только этот был шире в плечах, и в ночном клубе вполне мог подменять вышибалу.
— И зачем было так звонить, — недовольно продолжал он, прикрывая дверь. — Хватило бы раз нажать.
— Я же сказала, ты поступил невежливо.
Франсуаз пнула дверь ногой, и та слетела с петель, ударяя охранника по голове.
— Стандартная входная цепочка, — пояснила девушка. — Крепится двумя болтами. Ненадежная штука.
Минотавр поддерживал выбитую дверь лбом, и был слишком занят подсчетом птичек, порхавших перед его глазами. В центре панели было вкручено массивное металлическое кольцо. Френки ухватилась за него и, потянув, снова обрушила дверь на голову охранника.
Тот упал навзничь, и створка придавила его к полу. Франсуаз прошла по ней, входя в дом. Теперь можно было не беспокоиться, что сплющенный на полу охранник поднимется в ближайшее время.
— Я же сказала, войдем.
— Эй, что там случилось?
Слова были произнесены по-эльдарски.
Минотавр в белых просторных одеждах выбежал из бокового коридора. В руке он сжимал магический жезл. Френки ударила его по запястью. От боли охранник наклонил голову; видно, хотел получше разглядеть обломки лучевой кости, торчавшие из разорванной кожи. Франсуаз врезала ему коленом в лицо.
Я перешел вглубь комнаты и стал просматривать безделушки, стоявшие на каминной доске.
— Кажется, сдаются вместе с домом, — заключил я, возвращая на место статуэтку мудреца. — Домашнее тепло напрокат — как тебе?
Еще один минотавр простучал копытами над моей головой.
— Почему дверь выломана?
Он успел спуститься на половину ступенек, осторожно поводя вокруг дулом пистолета.
Франсуаз вынырнула из-под лестницы и вонзила два пальца в его лодыжку.
Минотавр закричал — и это действительно очень больно, если знаешь, куда и как нажимать. Он покатился вниз с такой скоростью, что я испугался за паркет.
— Ты говорил, в доме четыре охранника? — спросила девушка.
— Приехали вместе с хозяином. Аларейн обычно проводит время в библиотеке, на втором этаже.
— Надеюсь, на сегодня он уже получил свою порцию положительных эмоций. У него остались только плохие.
Девушка резво взбежала по лестнице, держа в обеих руках по пистолету.
— Правая дверь налево, — подсказал я, следуя за ней и не вынимая рук из карманов.
Высокий минотавр шагнул демонессе навстречу. В поднятых руках стражника сверкала двухглавая секира, между острых рогов шипела тонкая молния. Вздымая искры и мерцая древними рунами, алые файерболлы обрушились на Франсуаз. Они скатывались с закругленных лезвий боевого топора, и устремлялись к девушке, чертя за собой зодиакальные знаки.
Френки подняла руку, и горящая пентаграмма вспыхнула между ней и минотавром. Магическая стена закрыла демонессу от шаров пламени; огненные снаряды раскатились по ней и обратились в пепел. В то же мгновение, пятиугольник вздрогнул, и обратился в прозрачного ледяного спрута; тварь устремилась к воину, и длинные щупальца плотно спеленали охранника, не давая пошевелиться.
Стражник упал; Франсуаз прошла мимо него и, наступив на обоюдоострую секиру, сломала пополам древко.
Салмар Аларейн сидел в кресле с высокой спинкой. Его пальцы были сомкнуты под подбородком, плечи расправлены, лицо поднято.
Он смотрел на демонессу с легким, почти неуловимым презрением, которое аристократ по рождению всегда испытывает при виде девушки из простого квартала. Френки довольно улыбнулась и уселась перед ним на стол.
— Эти бедняжки готовы отдать за вас жизнь? — спросила она.
— Да.
— По крайней мере, сегодня им не придется. А вот о вас, Салмар, я бы этого не сказала. Будете говорить?
Она направила в лицо минотавру дуло своего пистолета.
19
— Феарор был моим сыном, — сказал Салмар Аларейн, вновь сцепливая пальцы под подбородком. — Вы уверены, что мои люди не сильно пострадали?
— О, да, — заверила его Френки, перекладывая ноги. — Зато могут вдоволь разбить головы, пытаясь выбраться из подвала.
Она передернула затвор.
— Мне было проще пристрелить их, чем стаскивать в погреб, Салмар. Рассматривайте это как жест доброй воли.
— Я не верю в добрую волю с тех пор, как мою жену убили фанатики, — отвечал минотавр.
— Асгхан Фирачи, — я показал ему фотографию. — Вы приехали из-за него?
— Сын был всем, что у меня осталось, — ответил Аларейн. — Этот охотник убил его — зверски, безжалостно, и без малейшей причины.
— Асгхан говорит, он был поражен койганом.
— Это ложь. В теле не нашли ни зверя, ни даже кокона.
— Что вы делаете в городе Эльфов? — спросила Френки.
— Наверное, я должен отвечать, раз вы держите в руках пистолет… Хорошо. Мне стало известно, что твари выслеживают Асгхана. Я мог бы выяснить, кто возненавидел моего врага еще больше, чем я сам. У меня достаточно для этого средств.
Салмар Аларейн сухо улыбнулся, как человек, у которого уже ничего нет впереди.
— Но для меня не имело значения, кто послал тварей. Я просто хочу видеть, как охотника раздерут на куски. Вам это может показаться жестоким — но таковы чувства отца, который потерял сына.
— И вас не заботило, что десятки невинных людей станут жертвами тварей?
Аларейн чуть заметно пожал плечами.
— Мне их жаль. Но я ничего не могу сделать. Даже тот, кто послал койганов в ваш город, не в силах их отозвать — до тех пор, пока они не выполнят задания. Это не дрессированные кикиморы, и не слушаются приказов. Мне остается только наблюдать — так же, как и вам.
— Он лжет, Френки.
Девушка закусила нижнюю губу, как делает только в тех случаях, когда напряженно размышляет.
— Вы сами Охотник, Аларейн, — произнес я. — Поэтому поняли, что в позвоночнике Феарора нет кокона.
— Это правда? — спросила Френки.
— Возможно, есть и другие люди, желающие Асгхану смерти, — продолжал я. — Но немногим удастся провести сюда личинки, обманув магов Черного Круга. И только опытный охотник мог заставить тварей подчиняться себе.
Серые стальные глаза Франсуаз вспыхнули алым огнем, когда демонесса вонзила когти в сознание минотавра. Девушка издала короткий смешок, и я понял — она увидела страх Салмара.
— Говори, — приказала Френки, наклоняясь к нему. — Расскажи мне всю правду.
Минотавр молчал.
Франсуаз поставила ему ногу на голову и пригнула к полу.
— Много людей погибло из-за тебя, ублюдок, — произнесла она и слегка усилила нажим — так, что у минотавра хрустнули шейные позвонки. — И будут умирать снова, если ты не остановишься. Это достаточная причина?
Он захрипел, не пытаясь подняться.
К его чести стоит отметить, что это было бы бесполезно.
— Но тебе нет дела до других? — процедила Френки. — Только твоя злоба имеет значение, и не важно, кто пострадает.
Девушка сменила положение, и теперь ее каблук вонзался в голову минотавра.
— Как насчет их фамильного замка?
— После смерти Феарора только он останется памятью об истории Аларейнов, — подтвердил я. — В пяти залах дворца собраны древние артефакты — ковры, вазы, украшения. Они бесценны сами по себе, но для Салмара это еще и память.
Минотавр что-то прохрипел, но были ли то слова согласия, или он обсуждал сам с собой достоинства тяжелых женских каблуков — осталось неясным.
— Каждое поколение его семьи добавляло пару диковин. Любой предмет там символизирует определенный период в истории страны, и ту важную роль, которую сыграли в ней Аларейны. Это нечто вроде святилища.
Кончик языка Франсуаз пробежался по чувственным губам.
— Ты у меня все знаешь, Майкл. Сколько нужно времени, чтобы сровнять замок с землей и разграбить коллекцию?
Девушка слегка ослабила нажим, но только для того, чтобы, когда минотавр тяжело поднял голову, вновь пригнуть ее к полу.
— Вы не посмеете, — простонал он. — Меня уважают на моей родине.
— О, только пока ты жив.
Франсуаз позволила ему распрямиться, и с насмешливой улыбкой рассматривала лицо минотавра, покрасневшее от ярости и напряжения.
Салмар поднял голову. Я не заметил, когда Френки успела рассечь ему губу, но изо рта Аларейна сочилась кровь.
— Моя месть свершится, — глухо произнес он. — Койганы выполнят то, зачем я их послал. Моя жизнь не имеет значения, так же, как и жизни тысяч людей. Таково убеждение, с которым живет Охотник, и с ним же мы умираем.
— О чем он болтает, Майкл?
Минотавр встал, его голова откинулась назад, рот приоткрылся. Франсуаз намеревалась пнуть Аларейна в грудь, заставив вернуться в кресло, но бить Салмара уже не было необходимости. Лицо Охотника стало серым, губы почернели. Он дважды прерывисто вздохнул и упал обратно. Его голова ударилась об стол.
Я встал на колени перед минотавром.
— Он мертв, — произнес я, поднимаясь. — Призрачная руна сумерек. Служит для самоубийства.
— Эта скотина предпочла сдохнуть, но не помочь нам, — процедила Френки. — И теперь твари расползутся по всему городу. Майкл, я на самом деле отдам приказ разграбить его чертову коллекцию.
20
Франсуаз постучала костяшками пальцев по мобильному телефону.
— Он не начнет просить пощады, — заметил я. — Так что либо хвати его об асфальт, либо оставь в покое.
— Я начинаю ненавидеть университет.
— Ты злишься на Бьюни, вот и все.
Френки одарила меня взглядом, который стоил хорошей пощечины. Крохотный кабинетик находился в самом конце коридора. Минотавр сидел в углу комнаты, и, казалось, занимал ее всю. Бьюни рассматривала старинные гравюры.
— Мы нашли человека, который натравил на вас койганов, — произнес я.
Франсуаз уселась на стол Бьюни, заставив фейри невольно съежиться.
Моя партнерша любит пугать людей.
— Это Салмар Аларейн. Из-за смерти его сына вам пришлось покинуть родину. Теперь он тоже мертв.
— Горе ослепило его, — ответил Асгхан. — Винил меня в гибели Феарора. Но я всего лишь выскоблил койгана из уже мертвого тела.
— Теперь нам надо узнать, что станет с тварями после того, как умер пославший их человек. Бьюни?
Франсуаз приподняла одну бровь. Девушка бы предпочла потрясти Асгхана и убедиться, что тот не скрывает от нас парочку семейных секретов.
Фейри сцепила руки, и поскольку она все еще держала в них карандаш, создалось впечатление, что пальцев у нее двенадцать.
— Койганы — примитивные существа с недоразвитой нервной системой, — сказала она.
Франсуаз обнаружила, что в комнате находится одно такое, и со вниманием стала рассматривать Бьюни.
Френки очень забавная, когда ревнует.
— Примерно сутки койганы будут следовать приказам, — говорила фейри. — Они продолжают искать, но теперь делают это инстинктивно, без плана.
— То есть, не найдут? — спросила демонесса.
Франсуаз имела в виду, что неча растекаться мыслью. Бьюни же взглянула на нее, как пастырь на неуча, по темноте своей буквально толкующего смысл притчи.
Обе остались весьма довольны, поэтому я не стал улыбаться — в противном случае они могли сцепиться.
У Бьюни не оказалось бы никаких шансов, а потому зрелище не обещало быть интересным.
— Не найдут, — согласилась поклонница Ариартиса. — Станут тупо бродить по улицам, пытаясь узнать Асгхана в каждом из встречных. Потом забудут, какой получили приказ.
— Но мы не знаем, когда в последний раз Аларейн выходил с ними на связь, и, следовательно, сколько они еще будут искать? — спросил я.
— Мы должны спешить — это все, что я могу сказать.
Бьюни почувствовала себя лидером группы, и эта роль ей чрезвычайно понравилась.
Правда, ни я, ни Френки, ни тем более минотавр таковой ее не считали.
— Тогда пора показать, что вы умеете, Асгхан, — сказал я.
21
— Вы когда-нибудь выходили на охоту, мадемуазель Дюпон? — спросил быкоглав, расстегивая карман своей куртки.
Маленький ремешок придерживался двумя пуговицами.
— Много раз, — процедила девушка.
Френки не нравится, когда кто-то сравнивает ее с собой — Франсуаз глубоко уверена, что превосходит всех.
— В мире полно уродов, которых можно перевоспитать, только вогнав пулю в голову.
— О, нет.
Пальцы минотавра вытаскивали из кармана тонкую ампулу, наполненную синевато-белой жидкостью.
— На это способны самые обычные люди. Я говорю о большой охоте — охоте на тварь.
Быкоглав закатал рубашку и положил руку на стол тыльной стороной вверх. Быстрым нервным движением снес верхушку ампулы о край стола.