— На курсах медицины меня учили не этому, — заметила Франсуаз.
— Забудьте про медицину, — засмеялся минотавр.
Верхушка была отбита, и лишь сотая доля дюйма отделяла от края переливающуюся жидкость. Глаза минотавра вспыхнули в предчувствии боли. Он вонзил ампулу в вену — и перевернул в воздухе так быстро, что на стол не успело пролиться ни капли.
Крохотный стеклянный сосуд теперь стоял, воткнутый в плоть минотавра. Синее вещество уходило внутрь руки Асгхана, и кожа в том месте тоже становилась мертвенно-синей.
Бьюни смотрела на охотника, завороженная его действиями. Я понял, что она впервые видит то, о чем столько прочла.
— Охота на тварь — это нечто особенное, — произнес Асгхан.
Его голос прервался. На губах начали появляться серые клочья пены, смешанные с кровью. Он поднял руку к правому глазу, и когда отнял ладонь, я увидел, что зрачок Асгхана купается в алой паутине кровоизлияний.
— Вам плохо? — осведомилась Франсуаз.
— Все пройдет.
Охотник выдернул из руки опустевшую ампулу и бросил на пол.
— Это вещество обостряет чувства. Побочные эффекты неизбежны.
Асгхан попытался встать, и его стошнило.
— Наверное, я отвык, — пробормотал он.
Я знал, что это не так — мне приходилось видеть подобное и раньше. Минотавр держался гораздо лучше, чем другие.
— Великая честь.
Он скомкал бумажную салфетку, которой вытирал губы, и кинул в корзину.
— Мало родиться в семье потомственных охотников — надо еще доказать свое право им стать. У меня два брата. Младший не сумел.
Асгхан выпрямился, и теперь ему, казалось, стало лучше. Темное пятно на руке рассасывалось, кожа принимала обычный облик.
— Теперь я могу их чувствовать.
Быкоглав сделал шаг, и его опять стошнило. Струя была такой сильной, что забрызгала стену напротив.
Я протянул ему стакан воды — я видел, это помогает. Асгхан снова извинился.
— Мы будем искать тварь, которая вышла из морга вместе с телом, — произнес он, когда мы направлялись по коридору. — Вам лучше остаться, Бьюни. Это опасно.
Маленькая фейри смотрела на минотавра с трепетом и восхищением. Всю свою жизнь она отдала тому, чтобы стать участницей великой борьбы, начало которой положил Ариартис.
И сегодня это случилось.
— Асгхан прав, Бьюни, — мягко произнес я. — Останьтесь.
Фейри провожала нас взглядом, полным тоски и печали. То, чему она не могла быть свидетельницей, значило для нее всю Жизнь.
И именно поэтому я не мог позволить ей видеть это.
22
— Вы нашли койгана на расстоянии пяти миль? Я поражен, Асгхан.
— Они здесь.
Трава росла высоко, и кончики стеблей заглядывали в окно машины.
— Далеко забрались от города, — Франсуаз включила мощный фонарик, и по контрасту с ярким пучком света вокруг сразу стало темно. — Тварь должна искать вас, Асгхан, а не прятаться.
Я отжал кнопку под приборной панелью, и вынул короткий дробовик из специального отделения.
— Это странно, — минотавр был встревожен. — Но я не мог ошибиться.
Ноготь Асгхана прополз по лезвию клинка.
— Стоило ли ехать сюда ночью? — спросила Франсуаз. — Вы говорили, они хорошо видят в темноте.
— Койганы всю жизнь проводят в человеческом брюхе и почти не пользуются глазами.
Минотавр ускорил шаги, чтобы обогнать нас. Старый покосившийся дом темнел впереди фанерной декорацией.
— Если тварь уползет еще хотя бы на милю — я не смогу найти ее в городе. Вот почему надо спешить.
— Майкл, щелкни затвором и погромче.
Я повиновался.
Асгхан вступил на деревянную лестницу, и первая же ступенька провалилась под ним.
Франсуаз наклонилась в сторону, из темноты раздался приглушенный вскрик. Девушка выволокла гоблина в круг яркого света, дуло ее пистолета морщило толстую щеку пленника.
— Что ты здесь делаешь? — резко спросила Френки.
— Это телохранитель Салмара, — произнес Асгхан. — Ты знаешь, что твой хозяин мертв?
Френки отстранила его.
— Где остальные? — спросила девушка. — Говори.
— Они все ушли, — гоблин дрожал от страха, и даже Френки, которая уверена, что солнце по утрам встает исключительно для нее одной, поняла — ужас телохранителя вызван не нашим появлением.
— Куда?
Охранник испуганно выкатил глаза, удивляясь нелепости моего вопроса.
— Туда, — ответил он, и его маслянистый палец указал на полоску леса за нашими спинами.
В такой темноте даже нельзя было различить отдельных деревьев.
Асгхан слушал, как мохнатые шаги койгана отдаются в его сознании. Ему было сложно, — он пытался заглядывать в беспокойные воды интуиции и в то же время следить за тем, что происходит вокруг.
Франсуаз помогла минотавру определиться.
— Где оно, Асгхан?
— В доме.
Девушка встряхнула гоблина так, что тот едва не откусил себе язык.
— Тогда какого тролля эти двое потащились в лес?
Я тихо засмеялся.
— Они испугались, Френки.
Дом был старым, но не настолько.
Обломки бревен и острые, мелкие щепки полетели в нас, заставив меня закрыть лицо рукой. Часть стены вывалилась, как проламывается свежая вафля, если надавить на нее пальцем.
— Вот оно, — тихие слова девушки вибрировали от возбуждения.
— Вижу, тебе уже надоело протыкать маленьких койганов, — я поднял дробовик. — Надеюсь, тварь достаточно велика, чтобы стало интересно. Где у нее голова, Асгхан?
Вернее, надо было спросить, какая из них настоящая.
В доме горел свет — один, может быть, два, стоячих фонаря. Я не видел лица существа, стоявшего в проломе стены, и сомневался, есть ли оно вообще. Зато голов оказалось достаточно — три росли из плеч и поворачивались, снова и снова, встряхивая короткими, обвислыми ушами.
— У него нет мозга, — отвечал Асгхан, отступая назад.
Плечи охотника опустились, рот открылся, обнажая зубы.
— Его надо порубить на части, только тогда оно сдохнет.
— Что же ты не предупредил, — пробормотал я. — Мы бы взяли овощерезку.
Франсуаз встряхнула гоблина, которого держала за отвороты рубашки.
— Беги в лес, к остальным, — презрительно сказала она. — Ты ведь караулил его у входа? Теперь дождался.
23
Существо направилось в нашу сторону — а через мгновение я понял, что только Охотник интересует койгана.
— Он видит меня, — произнес Асгхан.
Гоблин, которого отпустила Франсуаз, воздел руки.
— Смерть тебе, гадина! — воскликнул он и бросился вперед, не переставая кричать.
Тварь оборотилась к нему, и что-то круглое зашевелилось там, где должен был быть живот.
— Френки, — сказал я.
Из брюха чудовища поднималась новая голова.
Лохмотья одежды вросли в нее, уродливыми полотнищами извлекаясь из кожи. Существо распахнуло пасть, и яркий луч света, вырывавшийся из фонаря, осветил гнилую впадину рта. Охранник подбежал к монстру вплотную, нанося беспорядочные удары. Сразу четыре уродливые головы вгрызлись в его тело, и кровь обильно хлынула на деревянный настил.
— Зачем он это сделал? — спросила Франсуаз.
— Испугался, — ответил Асгхан. — Только охотник может встретиться с Королем койганов и не потерять рассудка. Так что не подходите близко.
Он зашагал вперед.
Тело гоблина вздрагивало, как листок во рту жующей коровы. Громкое чавканье и урчание сопровождало пиршество Короля.
— Знаешь, Майкл, — произнесла девушка. — А маленькие мне нравятся больше.
Она поставила фонарь на землю, и ее пальцы легли на кобуры, висевшие на поясе справа и слева. Девушка с двух рук выпустила в существо шесть залпов.
Пули проходили через труп мертвого охранника и застревали в плотном, негибком теле койгана.
— Этим вы его не достанете, мадемуазель Дюпон, — произнес Асгхан.
Он обходил койгана, медленно сужая круг.
— Только ножом.
Тело гоблина упало, превращенное в кусок изгрызенного мяса. Я прицелился и выстрелил трижды. Заряды крупной дроби попадали в головы койгана, разнося их во влажные клочки.
Существо вздрогнуло, не зная, напасть ли ему на Охотника или на меня.
Минотавр понравился ему больше.
— Мы должны помочь Асгхану, — произнес я.
— Еще не время, — ответила Френки.
Девушка опустила руки, с зажатыми в них пистолетами, я стоял вполоборота к ней.
— Он может погибнуть.
— Придется рискнуть.
Асгхан был страшен. Весь потаенный ужас, который его народ испокон веков таил перед койганами, проснулся в мозгу, воспаленном парами алого гиацинта. Клочки пены показались на губах, и когда он дважды взмахнул перед собой лезвием, глаз с трудом мог уследить за движениями клинка.
— Думаешь, он сможет с ним справиться, в таком состоянии? — спросил я.
— Если и сможет, то только так.
— Бросьте оружие и поднимите руки!
Эти слова были обращены к нам.
Два гоблина отделились от темного фона деревьев, словно фигурки, рожденные из сплошного куска черного пластилина.
— Я сказал, — бросьте оружие и поднимите руки.
Это были телохранители Аларейна — те самые, что укрылись в лесу, оставив на часах самого слабого. А теперь им нужен был Асгхан.
Мертвый.
После этого они могли спокойно уйти, оставив койганов пожирать город Эльфов.
— Двое, — сказал я. — Семь тридцать.
— У вас поганый эльфийский, мальчики, — сказала Френки.
Пистолеты взвыли в ее руках. Франсуаз стреляла, не оборачиваясь. Положение первого гоблина она определила по голосу, второй стоял почти за ее спиной, чуть правее — на половине восьмого.
Первые же две пули убили обоих.
Но Франсуаз продолжала стрелять до тех пор, пока тела гоблинов не превратились в разворошенное месиво кровавых ошметков — пиршество для навозных мух.
Тварь снова остановилась, покачивая единственной головой.
— Они сказали: «Слава Небесам»? — осведомилась Франсуаз, заменяя магазины.
— Мне показалось, один из них выкрикнул: «Эльфийская сука».
— Тоже неплохо.
Франсуаз вставила пистолеты в их кожаные клетки, и шагнув к автомобилю, раскрыла багажник.
— Вот теперь мы можем помочь Асгхану, — процедила она.
Койган ковылял вперед, неловко, разбрасывая вперед руки — словно маленький ребенок.
Существа умирали, так и не научившись ходить. И в этом была их судьба.
Асгхан ждал, не двигаясь, готовый нанести удар.
Я выстрелил дважды, метя в грудь твари. Первый заряд заставил существо остановиться, второй повалил наземь.
— Это моя работа, — произнес Асгхан.
— У тебя ее хватит, — ответила Франсуаз.
Девушка уперла ногу в грудь койгана, которого дробь превратила в кровавое болото. Острый меч доктора Хеллеца сверкнул в руках девушки.
— Хочешь сам, Майкл? — спросила она.
— Вот уж нет, — поспешно отказался я.
Койган дернулся. Но надо быть по крайней мере в два раза больше, чтобы подняться, когда Франсуаз на тебя наступила.
— Не знаю, как это делается, — задумчиво произнесла девушка, — но, думаю, начнем с классики.
Она дважды согнулась и распрямилась, и лапы твари, изгибаясь и корчась, покатились по земле. Френки пнула существо каблуком, чтобы оно не шалило, и, переменив позицию, отрубило ему обе ноги.
— Этого достаточно? — спросила она, вытирая лоб.
— На мелкие клочки, — произнес Асгхан.
— Тогда пусть этим занимаются трупорезы из муниципального морга, — ответила девушка и единым ударом рассекла туловище койгана на две части.
Отрубленные куски плоти дергались на траве, пытаясь передвигаться. Они то направлялись друг к другу, ища утерянное единство, то вспоминали о своей миссии, ради которой были рождены на свет — и устремлялись в направление Асгхана.
— Шустрые малышки, — заметил я, обходя стороной шевелящуюся кучу обрубков.
Одна из лап койгана пыталась ползти по траве, загребая пальцами. Франсуаз вскинула пистолет и двумя выстрелами разнесла шевелящуюся кисть.
24
Звезды вспыхнули на далеком небосклоне. Их свет налился алой дрожью, словно кровь стремительно вытекала из ран. С ржавым, протяжным стоном, сошли они со своих орбит, образовав над нашими головами сияющую пентаграмму.
Пять граней низверглись вниз, лезвиями небесного сияния. Мертвое тело короля койганов лежало между ними.
Окровавленные обрубки сошлись воедино. Огромное тело, покрытое глубокими ранами, медленно поднималось на ноги.
Мифриловый меч взвился в руке Франсуаз. В то же мгновение, рты Короля широко распахнулись, и длинные тонкие языки выстрелили из них.
Из каждой пасти росло по четыре щупальца; быстрые, извивающиеся, они были покрыты бурыми присосками, и заканчивались острыми костяными шипами.
Десятки игл впились в тело демонессы. Тугие отростки подхватили ее, подняли высоко к небу и швырнули оземь; я видел, как пульсирующая энергия перетекает из девушки в короля койганов.
— Он обрел силу Преисподней! — воскликнул Асгхан. — Что-то питает зверя.
Я бы на его месте просто выругался.
Но минотавр был слишком хорошо воспитан.
Охотник поднял руку, и тяжелый перстень блеснул на его пальце. Асгхан отворил тонкую резную крышечку, и золотая пыль брызнула из магического кольца.
Тонкие капли астрала поднимались к ночному небу, словно ветер сорвал их с украшенных крыльев фейри; там, между алыми звездами и напоенной кровью землей, магический порошок слагался в древние руны.
25
В заброшенном особняке было пыльно.
На голом полу виднелись следы гоблинов и кривых лап койгана. А еще там стояло кресло — большое, широкое и невообразимо древнее — хотя, конечно, и не настолько, как человеческие пороки.
— Как тебе, Асгхан? — спросил я. — Кажется, ты любитель таких маленьких развлечений.
— А я думала, опять скажешь, что я, — усмехнулась Френки.
Она не спешила вернуть пистолет в кобуру, хотя он уже и не мог здесь понадобиться.