— Что это ты такая странная?
О-о-о… икры начало простреливать. Так, не сбавляем темп, сейчас все пройдет.
— Никакая я не странная! — возмутилась Эмили, наддав еще. — Закрой рот и беги!
— Тогда почему ты так кричишь, что даже вон та собака навострила уши?
Мышцы здорово пекло, но я решила не сдаваться — ни с пробежкой, ни с тем, что происходит у Эмили с моим братцем.
— Да просто так. — Подруга немного замедлила бег, но лишь пока мы не поравнялись, оказавшись плечом к плечу. — Пол предложил мне тоже пойти, чтобы составить тебе компанию.
— Мне компанию?
— Тебе.
— А на Мэтью его любезное приглашение не распространилось?
— Нет.
Сбавив темп, я бежала несколько минут молча. Мышцы начали расслабляться. Эм, ничего не говоря, трусила рядом.
— И что ты ему ответила? — спросила я, когда нас обогнала пара пенсионеров. Меня это ничуть не уязвило.
— Что пойду, — ответила она тихо.
— А в качестве кого ты туда собралась? — Я впилась взглядом в дорожку перед собой. Расслабившиеся было мышцы вдруг напряглись, но это же нормально, не правда ли?
— В качестве девушки Пола, — сообщила Эмили. — Ему некого было пригласить, и я согласилась.
Не знаю, оборвалось у меня все внутри сначала или болезненная судорога успела первой скрутить мне икру, но, не успев опомниться, я оказалась на заднице на мягкой травке, схватилась за ставшую каменной ногу и издала самые некрасивые звуки.
— Ох, надо же! — Эм тут же оказалась возле меня на коленях. — Потри. Разотри голень. Это все молочная кислота. Ты, наверное, плохо размялась.
— Ты что, правда пойдешь с моим братом на свадьбу моего отца? — спросила я сквозь слезы, в три ручья заливавшие лицо. — При том что знаешь его как облупленного?
— Если не хочешь, не пойду, — мгновенно нашлась Эм. — Я как-то не подумала. Мы разговорились после той разборки с Саймоном, Пол предложил, я согласилась, а потом не сообразила, как тебе сказать; ты же знаешь, какая я дура. Я ведь его… В общем, он мне нравится, а больше в жизни никто не нравился, и непонятно, что с этим делать, потому что это же Пол, но все равно, я… Не представляю, что еще сказать.
— Он мой младший брат! — возопила я. — Он омерзителен!
— Да, ты права! — заорала она в ответ. — Хорошо, откажусь!
Когда боль в ноге начала утихать, я посмотрела на лучшую подругу, сидевшую с совершенно убитым видом. Ничего, переживет. Мне лучше знать, какая скотина мой братец. Да что же это судьба меня так бьет? Мало того что бойфренд объявил меня затхлой занудой и выбросил, как ненужную вещь, напоследок переспав без всякой страсти и прихватив мою зубную пасту, так еще и родной брат уводит у меня лучшую подругу! Я рухнула спиной в траву, чудом не угодив в свежую собачью кучку (тщательно зарытую). Ф-фу! Оказывается, бегать вовсе не райское наслаждение. Я вновь села и покачала головой. С другой стороны, мы все взрослые люди, я не могу запретить им встречаться. Иисусе, эта свадебка обещает и так стать позорищем столетия, а теперь еще придется весь день смотреть, как младший братец лапает мою лучшую подругу. Тетка Беверли будет в восторге!
— Черт с тобой, не отказывайся, — угрюмо буркнула я. — Вот жизнь! У тебя есть кавалер на свадьбу моего папаши, а у меня нет. Только не вздумай просить Мэтью! Это все равно что я распишусь в собственной несостоятельности.
Просияв, Эм кинулась мне на шею и крепко обняла:
— Да крутом миллионы мужчин, выбирай любого!
— Придется в скором времени, — сказала я, вставая и сдерживая рвотные позывы. Я добегалась до судорог и тошноты при мысли о союзе моего брата с лучшей подругой. Кинуться, что ли, в «Старбакс» и утопить тоску в маффинах?.. — Что, есть идеи?
— Сколько хочешь, — кивнула Эм, жестом предлагая идти. Чертова нога. Чертова тренировка. Чертов список! — Могу повести тебя сегодня в бар, и ты уйдешь домой с тем, кого выберешь. Знакомиться нетрудно, нужна только абсолютная уверенность в себе, но если начать с вопроса: «Эй, ты не хочешь пойти со мной к отцу на свадьбу через две недели?» — большинство парней не клюнут. Разве что ты будешь в этот момент в чулках с поясом и сопроводишь предложение парой ваучеров на минет, и то — не знаю, не знаю…
— Но я же внесла это в список дел! — взвыла я. — Мне придется выполнить пункт!
— Кстати, как с ним дела, — спросила Эмили, — со списком? На каком мы этапе?
Сохраняя непроницаемый вид, я попробовала ускорить шаг. Ничего не получилось. Черт! Все-таки я не прирожденная бегунья.
— В воскресенье все было замечательно, — сказала я. — Волосы, одежда и остальное. Я словно на седьмом небе побывала. Всякий раз, как надеваю что-нибудь из новых вещей, мне кажется, для меня нет ничего невозможного. Может, это глупо, но я не высказала бы Дэну все, что о нем думаю, без этого моего… перерождения. А вчера в «Фейсбуке» я отыскала Итана — вау!
— Кандидат для появления на папиной свадьбе?
— Нет, ему далековато добираться из Торонто.
— A-а… далекий канадский друг. — Эм потуже стянула огромный конский хвост. — Ты ему написала?
Я помотала головой:
— А смысл? В списке сказано — найти первую любовь, и ничего больше. Честно говоря, мне настолько понравилась фотография, что живого общения я просто не выдержу. Да и не были мы особенно близки — так, знали друг друга, и все. По-моему, писать ему неприлично.
— Ничего подобного. Небольшой роман онлайн — то, что доктор прописал, — заверила Эм. — Обнулить эмоции, освежить навыки флирта…
— Ну, не знаю. — Мне почему-то хотелось спорить. — Есть о чем подумать. У нас всего десять дней на татуировку, прыжок с тарзанки, мелкое преступление, отлов кавалера к папиной свадьбе, письмо Саймону с детальным изложением мыслей о его козлиной натуре, покупку неприлично дорогой вещи при отсутствии денег и поездку в страну, где я еще не бывала.
— Ну и ничего страшного. — Эм вдруг припустила вперед. — Раньше начнем, раньше закончим.
Пробежка длилась еще семь минут, прежде чем Эмили объявила, что с нее хватит, и свернула от Риджентс-парка к автобусной остановке. Не могу сказать, что я возражала. День обещал быть напряженным — я решила полностью посвятить его списку. Мэтью выбросил из квартиры все оскверненное прикосновением Саймона, и там стало непривычно пусто, зато я могла сидеть за столом в третьей (прежде ничейной) комнате, не рискуя невольно зацепиться взглядом за его кроссовки, недопитую бутылку водки или — Боже сохрани! — трусы, которые забыли постирать. Ну почему мужчины не могут сами добраться до стиральной машины? Ходят упорные слухи, что в Нью-Йорке стиралки в квартирах держать запрещено и девушки вынуждены встречаться с парнями, которым приходится спускаться в прачечную, чтобы простирнуть пару предметов белья. Бродят, бедняжки, наверное, по улицам в полном одиночестве.
Отодвинув штору, чтобы впустить летнее солнышко, я расположила перед собой на столе список дел, ноутбук и кружку с горячим чаем. Итак, займемся делами. Мне даже захотелось стянуть волосы в узел и нацепить очки, хотя я прекрасно вижу, но «боб» слишком короткий даже для маленького хвостика.
— Ну и где мы? — спросила я, внимательно просматривая список. Нет, ничего не изменилось. Отхлебнув чаю, я сделала задумчивое лицо а-ля Кэрри Брэдшоу и уставилась через окно в сад. Смысл списка в том, чтобы нагнать упущенное, показать, как хорошо быть независимой (одинокой), и открыть для себя новые возможности. Пока я вышла в минус с банковским счетом, перепачкала головой три белые наволочки и ненароком разбудила в себе сексуальное влечение. Видимо, это важные вехи на пути к достойному, сладостному одиночеству. Я не была уверена, что к плюсам можно отнести и первое в жизни увольнение, но все происходящее в жизни нас чему-то учит. Хотелось верить, что вывод из этого такой: «Я зла как черт и больше не потерплю хамства», — но «Молчи, чокнутая, а то через полгода под мостом окажешься» подходило больше.
Взяв сотовый, проверила пропущенные звонки. Один от мамы, к нему прилагалась длинная речь на автоответчике (из лучших побуждений), один из банка — видимо, с вопросом, как это мне в голову пришла идея потратить сразу все сбережения, и три звонка от моей агентессы, причем первый поступил через час после Ана-гейта. Ничего, справлюсь. Я взрослая. Я сама распоряжаюсь своей жизнью. Я хозяйка собственной судьбы. Я готова. Глубоко вздохнув и сделав глоток чаю, я просмотрела несколько страниц на Asos.com, еще раз вздохнула, снова отхлебнула чаю — на удачу — и нажала перенабор.
И сразу нажала отбой и открыла «Фейсбук».
Папка Итана за последние двенадцать часов ничуть не изменилась. Что ж тут удивительного, учитывая, что я увидела только одну фотографию и узнала, что он живет в Торонто. Кнопка «отправить сообщение» в правом углу подмигнула мне.
«Давай, — словно шептала она. — Что тут страшного? В худшем случае он просто не ответит, а в лучшем — ты встретишься со своей судьбой!»
Палец завис над кнопкой беспроводной «мышки». Одно нажатие. Одно сообщение. Это же просто сообщение! Сколько сообщений в «Фейсбуке» я получила от бывших соучеников по средней школе? Ну да, я не ответила на большинство из них, но ведь с их отправителями я не делила «Твикс» в поездке в Лондонскую филармонию четырнадцатого августа двенадцать лет назад. А это вам не пустяки. Итан обязательно вспомнит. Он вспомнит, как я сидела через проход (и на два кресла позади) от него. Он не сочтет меня ненормальной. Но на всякий случай я придирчиво пересмотрела свои выложенные фотографии и убрала все потенциально непривлекательное. Я стерла хеллоуиновские дурачества, где была одета Фрэглом[30], фотографию, где я перебрасываю Мэтью через плечо, а также мои снимки в бикини — пусть Итан сам, лично, составит мнение о моей фигуре, когда до этого дойдет. Всего лишь одно сообщение!
Я открыла диалоговое окно и напечатала: «Привет». Привет. Так нормально? Ничего? Ведь нельзя же углядеть сексуальную озабоченность в этом простом слове?
Так, вернемся к сообщению. «Привет, Итан, — начала я. — Не знаю, помнишь ли ты меня. В детстве мы вместе играли в школьном оркестре».
Бр-р-р! Стереть, стереть, стереть. В детстве? А теперь я засушенная старая карга, которая никому не нужна, отыскала тебя в Интернете, потому что ты мой последний шанс? Как вам такой вариант?
— В «Дейли мейл» постоянно пишут, что «Фейсбук» разрушает браки, — взвыла я в голос. — Ну почему все так сложно? — Может, Мэтью прав и текстовые сообщения нужно предварять непристойной фотографией? «Эй, Итан, зацени мои сиськи! С любовью, Рейчел. Целую, обнимаю». Просто кошмар, невозможно отправить сообщение, чтобы не показаться озабоченной хищницей или унылой неудачницей. Пока я не решу, что предпочтительнее, буду только смотреть на его мужественное лицо на снимке. Я открывала рядом свою фотографию — прикинуть, как мы смотримся рядом. Смотрелись мы хорошо. Мои метания еще превратятся в анекдот, будем внукам рассказывать: «А знаешь, до того как твои баба и деда познакомились, бабуля вырезала себя из фотографии со второй свадьбы своего отца, где ее платье немного смахивало на свадебное, и вставила в фото твоего деда». Саймон однажды сказал мне, что многие его знакомые используют «Фейсбук» в качестве порнозаменителя, когда у них выдается несколько спокойных минут. Не знаю, что хуже — мастурбировать, глядя на девушку на отпускных снимках, или шуровать в «Фотошопе», мастеря свадебные фото. Получилось. Получилось!
Пристыженная, я решила, что настало время для моего наказания, и, взяв телефон, набрала номер.
— Вероника Мантл, — ответила она на первом звонке. — Чем могу помочь?
Так-так.
Во-первых, Вероника не могла не узнать мой номер. Во-вторых, все шесть лет, которые она пробыла моим агентом, ее реакцией на мой звонок становилась фраза «Какого хрена тебе надо?» или «Дорогая, у меня великолепная новость». Так что, похоже, она недавно приложилась где-то головой и стала совершенно другим человеком или это забавная шутка. Понятная только ей.
— Вероника, это Рейчел.
Молчание.
— Рейчел Саммерс.
— Не может быть! — ответила агент. — Рейчел Саммерс мертва.
Так-так, снова.
— Что ты, с чего ты взяла? — нервно засмеялась я. Получилось похоже на слабый птичий клекот. — Вчера мне было плохо…
— Еще бы! — На клекот Вероника не отреагировала. — Но если Рейчел не умерла, она бы давно ответила на мои звонки. Или уже подбегала бы к канадской границе, не дожидаясь, пока я приеду к ней домой и сверну шею.
Последние слова прозвучали так отчетливо, что я невольно обернулась на дверь, боясь увидеть тарантиновскую киллершу.
— Верю, — пробормотала я, делая успокоительный глоток чаю. — Но Рейчел не умерла, ее бросили.
— Я тебя еще не бросила. — Голос Вероники был пугающе приветливым. — Ну нет. Если Рейчел объявится живой, я не оставлю ее до тех пор, пока ее не кинет в жар и в холод, пока она не заплачет как дитя и не взмолится о пощаде. А вот потом, если очень повезет, я поддам ей под извиняющуюся задницу, и она больше ни дня не проработает в своей, надеюсь, короткой и безрадостной жизни. Ты хоть понимаешь своей башкой, на что мне пришлось пойти, чтобы как-то взять под контроль последствия твоей, мать твою, истерики? Сколько задниц мне пришлось вылизать? Я думала, мне Ане член сосать придется, чтобы она успокоилась. А ведь у нее члена нет, Рейчел. Как же мне быть? Не подскажешь, где ей вместо этого отсасывать?
Вероника никогда не боялась резких выражений.
— Не знаю.
— Поэтому хрен я тебя еще брошу. Можешь уже начинать униженно извиняться. Я скажу, когда пора заткнуться, зараза ты этакая.
— Я имела в виду, меня бросил Саймон, — прошептала я. — И прости меня, пожалуйста. Прости, пожалуйста, прости, пожалуйста, прости, пожа…
— Что? Что такое?
Интересно, оборвать меня на полуслове — это то же самое, что велеть заткнуться?
— Рейчел, что ты только что сказала?
— Меня бросил Саймон.
— Когда?
— В субботу.
— И в понедельник ты вышла на работу?
— Да.
— Зная, что придется работать с этим г…ном?
Интересно, она про Дэна или про Ану?
— Да.
— В таком случае… Что я могу для тебя сделать, любовь моя?
Я на секунду отняла трубку от уха и с недоверием посмотрела на номер на дисплее. Может, я нечаянно набрала свою маму?
— Серьезно?
Я не ловила Веронику на слове — просто убедилась, что меня неожиданно не кокнули, мгновенно отправив в персональный рай, где жизнь вдруг стала легкой и приятной.
— Давно надо было, черт, мне позвонить. — Громкость Вероника сбавила с одиннадцати примерно до восьми с половиной. Хороший знак. — На хрен было уходить с площадки? Но раз ты раньше никогда не вы…ла такие штучки, ты, моя личная сучка, на этот раз я все забуду. Ты знаешь, что Ана трахается с Дэном?
— Да. — Я перестала настороженно ждать, что из дверной щели для корреспонденции высунется ствол карабина, и вернулась к чашке с чаем. — Составляют оригинальный букет из ЗППП[31], чтобы подарить друг другу.
— Ну, на этот раз ты его благодарить должна, — отозвалась Вероника. — Он ее уговорил. Можешь послать ей цветы, но упаковка презервативов в ассортименте, наверное, будет лучше. С бородой и усиками, все ради ее удовольствия.
— Мило. — Я вздрогнула и скрестила ноги.
— Еще я даю тебе ваучер под названием «Пойдем развлечемся, забив на расходы». Ты сейчас свободна?
Вероника действительно прекрасный агент. Если бы она не сказала моей матери в мой день рождения три года назад, что все, что ей надо, — куда-нибудь сходить и толком потрахаться, а потом не включила на всю громкость «Я трогаю себя» на караоке, то я даже назвала бы ее своей подругой.
— У меня с субботы жуткое похмелье. И с воскресенья. — Для алкоголя было слишком рано. — Но кое с чем ты правда можешь мне помочь.
— Только учти, я убивать не умею, — понизила она голос. — Смотри не спали меня в обществе.
— Да, понимаю, люди совершают самоубийства по твоему приказу. — Я взялась за список — наудачу. — Нет, я думала, вдруг ты сумеешь устроить мне заграничный контракт? Хочу куда-нибудь съездить.
— Хм… — Было слышно, как у нее зашелестели кнопки клавиатуры. — Ну, из задницы я тебе заказ не вытяну — за бугром мало кто тебя знает… Исключительно по твоей, дура, вине!
— Я понимаю, — сказала я. — Но мне необходимо вырваться отсюда. Что хочешь: шоу, фотосессии, выездные съемки, — что угодно.