— И как это сделать? — Я надеялась услышать разумное предложение, после которого мы не проснемся пьяными на пароме, плывущем в Норвегию.
— Не знаю. Может, договоришься о работе за границей? — пожал он плечами. — Ездить по миру — дело нехитрое.
Честно говоря, я уже так давно отказываюсь от заказов, связанных с поездками, что мой агент Вероника, терпеливая, но прекрасно владеющая ненормативной лексикой, перестала мне их предлагать. Не потому, что не подворачивалась работа или не требовался именно мой талант (помилуйте, какая там скромность, я пьяна!), просто я не хотела оставлять Саймона одного. Сейчас это кажется полнейшей глупостью. Позвоню-ка я Веронике, пожалуй. Не повредит.
— Я еще кое-что придумала! — восторженно завопила Эм, пробираясь к своему месту, едва не падая на Мэтью. — Тебе нужно купить вибратор!
Несмотря на яркий румянец, уже игравший на моем носу и щеках от выпитого, я покраснела с головы до ног. Откуда ей знать, что у меня нет вибратора?
— Откуда тебе знать, что у нее нет вибратора? — спросил Мэтью. Мне польстило, что он прочел мои мысли, но одновременно шокировало, что он не упал в обморок от стыда. Значит, пьян сильнее, чем кажется.
— Поверь мне, — покачала головой Эм, — вибратора у нее нет. Ведь нет?
— В список это не включать, — потребовала я. — Не включать. В. Список!
— Тогда сама предлагай. — Эм откинулась на спинку стула. — У меня идеи кончились. А может, я уже совсем пьяная. Или и то и другое.
Я видела — Эм до сих пор дуется, что в список не внесли секс с кем попало в качестве мести Саймону, но такое я ни за что не впишу. Я готова следовать их советам в разумных пределах, но не желаю снимать трусы неизвестно перед кем. Более того, я убеждена: в ближайшее время снимать трусы мне придется исключительно в туалете. Боже, как все это грустно… Может, все-таки купить вибратор?
— Как насчет того, чтобы «отыскать свою первую любовь»? — предложила я. — Может получиться интересная история. В пятнадцать лет я по уши влюбилась в мальчика, а он взял и переехал. Вдруг это будет классный опыт?
Эм по-прежнему сидела с недовольным видом, но Мэтью заинтересовался.
— Мне нравится, — сказал он после пары глотков. — Вроде как описать полный круг. Напомнить себе, что жизнь была и до кретинской морды и на морде не закончится.
— По-моему, это фигня, — начала Эмили, но опоздала — пункт уже вписали.
— Итак, — начал Мэтью, загибая пальцы, — у нас в активе новый имидж, тренировки, прыжок с тарзанки или что-нибудь аналогичное, татуировка, кавалер на свадьбу, покупка чего-нибудь непристойного, но не вибратора, письмо кретинской морде…
— Обязательно его так называть?
— Да, — не задумываясь, ответил Мэтью. — Что-нибудь купить для себя, съездить туда, где ты не бывала, отловить первую любовь…
— …и переспать с ним.
Я поперхнулась и выплюнула вино на стол.
— Эмили, ты не помогаешь, — с ужасом сказал Мэтью. — Итого девять пунктов.
— Не хочу девять! — возмутилась я. — Должно быть десять, круглое число.
— Невроз крепчал, — вздохнул он. — Ладно, еще один.
Мы молча пялились друг на друга, а у меня в голове одно желание сменялось другим. Научиться играть на гитаре. Появиться в реалити-шоу. Поплавать с дельфинами. Поучаствовать в марафонском забеге. Переспать с представителями всех родов войск. Переспать с каким-нибудь рок-музыкантом. Завести кошку. Записаться в волонтеры благотворительной организации… Так, меня уже можно добивать из жалости. Не успела я или Мэтью открыть рот, как Эмили нарушила молчание.
— Преступление, — выдала она, и ее глаза заблестели. — Ты должна нарушить закон.
— Не смеши! — Я даже не подняла глаза от моего такого манящего вина. — Еще не хватало. Не буду ничего нарушать.
— Вообще-то… — тихо начал Мэтью.
— Заткнись! — бросила я. — Не буду нарушать закон. Я даже скоростной режим ни разу не нарушала, и тебе это известно!
— Вот именно поэтому и нарушишь, — сказал он, преспокойно вписывая строчку на краешек салфеточного квадрата. — Чудесно.
— Ничего себе! — Я изумленно протерла глаза, пытаясь сфокусировать расплывающееся изображение. — Как ты мог? Мэтью, кроме шуток?
— Мы присутствуем при рождении новой Рейчел Саммерс, — ответил он, с пафосом помахав салфеткой, показывая, что сушит ну вот нисколько не влажные чернила, — хладнокровной нарушительницы законов и тусовщицы международного масштаба Рейчел Саммерс.
— Тату не забудь, — буркнула я. — Если я стану преступницей, у меня появятся тюремные татуировки.
— Все будет очень весело! — Эмили надорвала последний уцелевший пакет чипсов. — Все. Будет. Очень. Весело.
Я взяла у Мэтью салфетку, внимательно прочитала и спрятала в сумку. Боже, на что я подписываюсь?
— Кто веселиться-то будет, вы или я?
Мэтью посмотрел на Эм, с трудом повернувшуюся к нему.
— В первую очередь мы, — сказал он, после чего кивнули оба. — Мы, конечно.
Когда Эмили высосала последние капли из бутылочного горлышка, стало понятно, что пора отчаливать. Мы поднялись. Цепляясь друг за друга, обрели некоторую устойчивость и, выстроившись в неожиданно четкую линию, вышли на улицу, сощурившись от заходящего солнца. Я смотрела на небо, не понимая, почему до сих пор не стемнело, — казалось, мы на ногах целую вечность. Я давно не напивалась днем, и меня посетило сосущее предчувствие, что это только начало, а вовсе не конец. Еще у меня возникло предчувствие, что меня вот-вот вырвет.
Против всех ожиданий, мы добрались до дома, не заблудившись и никого не потеряв, и втроем рухнули на диван. Минут через пять Эм и Мэтью отключились. Эмили громко храпела, положив мне голову на плечо. Мэтью пристроился с другого бока, положив ноги мне на колени, а я смотрела в зеркало напротив. Ничего не изменилось. Диван по-прежнему красный, бабушкино зеркало по-прежнему висит над камином, сырое пятно в углу по-прежнему требует заботы о себе. Ничего не изменилось, однако все стало по-другому. Осторожно сдвинув половинки «сандвича» — пьяных подругу и «подружку», — я на цыпочках прошла в кухню выпить воды. Стаканы по-прежнему в буфете, холодный кран по-прежнему тепловатый. Я жадно осушила стакан, налила другой и прислонилась к кухонному столу. В пабе все шло хорошо. У нас было чем заняться (мой список), были рыбные палочки и, что немаловажно, вино. Но сейчас я дома, грустная реальность напомнила о себе. Почему-то я в глубине души ожидала, что увижу Саймона на диване перед телевизором, где идет «Окончательная оценка», и с хрустящими «Доритос», как всегда по субботам. Но Саймона не было. В квартире было пусто. Так теперь будет всегда. При этой мысли я почувствовала, что вода, попав в желудок, неудержимо поднимается вверх.
Слава Богу, квартира маленькая — я успела добежать до туалета. Мало что я так ненавижу, как рвотный процесс (поэтому и редко напиваюсь). Утвердившись возле раковины, я ополоснула лицо и посмотрела в зеркало, убеждая себя, что обжигающие слезы, катившиеся по щекам, вызваны рвотными спазмами.
— Хватит, — сказала я тихо. Пусть я пьяна средь бела дня в субботу, но меньше всего мне нужно, чтобы кто-то услышал, как я разговариваю сама с собой. — Больше никаких слез.
На флаконе детского шампуня «Джонсон и Джонсон» этот слоган выглядит убедительнее, но я заставила себя в это поверить. Не буду больше лить слезы из-за человека, распрощавшегося со мной запиской. Не буду держаться за того, кто решил, что пять лет жизни можно зачеркнуть неполными четырьмя предложениями. Не стану страдать из-за кого-то, кто плюнул мне в душу и счел нормальным заодно прихватить мою зубную пасту. С меня хватит.
Вернувшись в гостиную, я с ногами забралась в кресло, покачав головой при виде Пьяного и Еще Пьянее. Тяжело им достался мой разрыв. Стараясь не разбудить друзей, я достала из сумки список и перечитала еще раз. Да не буду я ничего такого делать! Ни разу в жизни за двадцать девять лет мне ничего подобного в голову не приходило. И я не из тех девушек, кто станет заниматься подобными вещами! Тут я невольно задумалась: а какая девушка согласится все это проделать?
И мне немного захотелось это выяснить.
Глава 6
— Бодрое утро!
Я повернулась в кровати на бок и навалилась спиной на что-то мягкое.
— По-моему, в списке нет ничего об однополом сексе, — пробормотала Эмили.
— Не волнуйся, ты не в моем вкусе, — буркнула я. Что Эмили делает в моей кровати? И где Саймон?
И почему мой мозг словно вынули, просушили в барабане без единой капли антистатика и сунули обратно в черепную коробку, надавив на нос?
О!
Вспомнила.
— Еще слишком рано, — сказала я в подушку, перекатившись на живот. Может, если лежать носом вниз достаточно долго, можно впасть в состояние комы? Будет приятный долгий сон. О, благословенная кома! Так, подумала я, открыв глаза, надо подниматься и что-то делать, а то так и с ума сойти недолго. Желать себе впасть в кому — это, знаете ли, слегка того. — Я хочу отлежаться.
— Уже почти десять часов, и так отлежалась, — отрезала Эм, подпрыгнув на кровати и соскочив на пол, как щенок лабрадора из рекламы собачьей еды. — Сегодня первый день твоей новой жизни. И это замечательно. А ну-ка поднимайся!
Я ощутила на щеках солнечные лучи и решила обязательно купить светонепроницаемые шторы как можно быстрее, ну просто первым делом. Вот тебе, Слоненок, и первая выгода[16].
— Что-то мне плоховато. — Я свесила ноги с кровати в надежде, что они как-нибудь стянут меня на пол целиком. — Это обязательная часть жизни одинокой женщины?
Эм сладко потянулась и кивнула:
— Надо повышать твою алкогольную толерантность. Я поставлю чайник. А ты проверь, Мэтью встал или нет.
Отключившись на диване ночью, я плохо помнила остальное. Вроде бы просыпалась второй раз часов в семь, меня снова вырвало, я выпила чаю, заказала пиццу и поиграла в «Отгадай, кто умрет», когда Мэтью включил сериал «Катастрофа». Дневное похмелье самое тяжелое. Взяв с меня слово, что я не засну в слезах, Мэтью и Эм позволили мне завалиться спать. Все это несколько смяло традиционный субботний ритуал, состоявший из стирки, просмотра DVD и похода в пиццерию, чтобы успеть вернуться к «Матчу дня». Зевая, я зачесала назад падавшие на лицо пряди и стянула непокорные космы на затылке. Странно, но вчера мне было намного веселее, чем в любые выходные за несколько лет. Впрочем, «веселее» — не то слово. Мне было гораздо интереснее.
Деревянные полы в спальне всегда холодные, даже солнечным утром вроде сегодняшнего, но когда я заставила себя встать, холод ощутила только одна подошва. Вторая нога стояла на чем-то мягком. На чем-то белом. Я снова плюхнулась на кровать и подняла то, что оказалось футболкой Саймона. Должно быть, улетела под кровать во время нашей пятничной секс-эскапады. Закрыв глаза, я вцепилась в ветхий хлопковый трикотаж, стараясь дышать медленно и ровно. Накануне я не разрыдалась перед сном главным образом потому, что у меня не было сил. Первая мера самозащиты моего организма — отключиться и поспать, но сегодня такое мне не светило. Меня ждали дела.
— Что сначала — душ или чай? — Эм заглянула в дверь. — В ванной комнате Мэтью, иди после него, если хочешь.
Я сунула футболку в наволочку и поспешно встала. Дневное похмелье незаметно перешло в утреннее. Уф…
— Душ, — сказала я, желая поскорее выйти из комнаты и оказаться как можно дальше от футболки Саймона. — Непременно душ.
Чашка чаю неминуемо приведет к разговору. Разговор неминуемо коснется Саймона. Разговор о Саймоне неминуемо вынесет мне мозг. Надо отвлечься. Обернутый полотенцем гей ростом под потолок не совсем то, о чем я думала, но именно такое зрелище ждало меня в гостиной. В принципе тоже отвлекло. Правда, не так сильно, как список дел, которому полагалось стать для меня пропуском в независимую, самостоятельную, одинокую жизнь.
— Господи, сколько же мы вчера выпили? — Мэтью потер переносицу и откинул мокрую голову на спинку дивана. — Вечером… Скорее днем. Давно мне так худо не было.
— Значит, нам с тобой нужно повышать толерантность к алкоголю, — сказала я, избегая смотреть в зеркало, но прежде чем успела отвернуться, из зеркала на меня уставилось огородное пугало типа кладбищенского сторожа. — Но как Эм выдерживает?
Подхватив мятую салфетку, я устроила привал на диване рядом с Мэтью. Он сидел, еще разгоряченный после душа, и от него пахло чистотой. А от меня — пороком.
— Готовишься к прыжку с тарзанки? — спросил он, глядя на список.
— Может, не сегодня, — ответила я, соображая, с чего начать. Хм…
— Согласись, спьяну мы генерируем гениальные идеи!
Новый имидж. Тренировки. Прыжок с тарзанки. Татуировка. Кавалер для свадебного торжества.
— Все-таки очень важно не давать резать вены в первые двадцать четыре часа.
Купить что-нибудь для себя. Написать письмо бывшему бойфренду. Путешествовать. Разыскать свою первую любовь. Нарушить закон.
— В душе справишься сама или нужна дружеская помощь? — не унимался Мэтью. — Отсюда вижу — тебе пора брить ноги, а сейчас с тебя станется перерезать бритвой что-нибудь важное.
— Не перережу, — пообещала я, положив салфетку на кофейный столик и направившись в ванную. — Можешь мне поверить.
Зеркало еще было запотевшим после омовения Мэтью, который вечно торчит в ванной по три часа, но быстрый мазок ладонью по стеклу позволил оценить серьезность ситуации. Стянутые в неаккуратный хвост соломенно-желтые волосы, вялая кожа, вчерашняя футболка. Будучи визажисткой, я привыкла критически рассматривать чужие лица под разным углом, стремясь ни более ни менее — к совершенству, но никогда не оценивала с профессиональной точки зрения себя. Если быть объективной, что я вижу? Серая вялая кожа, красные опухшие глаза, овал лица не виден, его скрыли волосы. Ох уж эти волосы! Никогда не позволила бы модели на фотосессии так выглядеть. Это ужасно. Отвратительно. А Саймону нравилось. Я вдруг почувствовала, что не могу выносить тяжесть своих волос, что они просто тянут меня к земле. Не желая больше видеть эту длинноволосую блондинку, я открыла шкафчик, схватила ножницы из набора первой помощи и откромсала свой хвост сразу под заколкой. В зеркале я увидела себя с ножницами в одной руке и пучком волос длиной два фута — в другой.
— Мэтью!!!
— Что? — Он осторожно посмотрел в узенькую щелочку. — Ты голая? Паук заполз, что ли? Ты уже разделась?
Я развела руки в стороны. Заколка соскользнула с остриженной головы и звучно ударилась о плитки пола. Концы волос с вызовом затрепыхались высоко над плечами. Не скажу, чтобы мне это шло.
— О Иисусе сладчайший! — Мэтью зажал рот ладонью, глядя на мое отражение квадратными глазами. Расширенными, непонимающими и слегка безумными. — Ты что наделала? Эмили!!!
Нижняя губа у меня задрожала, я не могла выпустить из рук ни ножницы, ни хвост. Я отвернулась от зеркала, не осмеливаясь оглянуться.
— Не знаю, — прошептала я. — Наверное, с ума сошла?
— Да нет, ты максимум как героиня «Прерванной жизни»[17]. Но это вполне логично, — сказал Мэтью, с опаской отбирая у меня ножницы. — Что ж ты меня не попросила, Анджелина?
— Ужас, да? — спросила я, заранее зная ответ.
— Рейчел! — вскрикнула Эмили, появившись за спиной Мэтью. — Твои волосы!
— Выглядит отлично. — Положив ножницы на полку повыше, чтобы я их точно не достала, Мэтью мягко отобрал у меня несчастный хвостик. — Я… э-э… дай это мне.
— Я не смогу выйти на улицу в таком виде, — писклявым голоском выговорила я, боясь тронуть оставшиеся пряди из опасения, что они тоже отвалятся. — Я похожа на мальчика. Господи, я похожа на Джастина Бибера[18]!
— Это он выглядит как девчонка, — сказала Эм, заботливо обняв меня за плечи и не позволяя повернуться к зеркалу. — Тебе очень идет. Правда. Мы же в любом случае решились на перемены!