Ульи.
Что, черт побери, делают ульи посередине дороги?
Я думала, что была в безопасности, пока не увидела паразита, кружащего вокруг меня.
– Уходи! – я побежала быстрей. Пчела преследовала меня, летя следом за мной.
Тихо остановившись, я замерла, представив себя королевским гвардейцем, охраняющим Букингемский дворец, надеясь, что пчела пролетит мимо. Но это не помогло. Я только привлекла еще одну пчелу. И еще одну. И еще одну.
Такое впечатление, будто вокруг меня все остановилось вспять, за исключением моего IPad, который играл у меня в ушах.
– Помогите! – я размахивала руками как сумасшедшая, пытаясь отогнать пчел. К несчастью, пока я думала, одна из них села мне на голову.
Я побежала.
Размахивая руками.
И мотая головой.
Впереди я увидела машину. Надеюсь, это Рон. Но я так сильно махала головой, что не смогла увидеть, кто это был. Автомобиль проехал мимо меня, но потом я услышала скрежет колес.
Добежав до машины, я увидела водителя.
Эйви.
Это самый последний человек в мире, которого я хочу видеть.
– Заходи, – он открыл мне пассажирскую дверь.
У меня есть два варианта: либо я сяду в машину к идиоту, который видел меня полуголой, либо меня покусают пчелы.
Называйте меня сумасшедшей, называйте меня глупой. Я выбрала второй вариант.
– Увидимся в аду, – сказала я, сбегая вниз по горе.
Спустя четверть дороги пчелы, наконец, оставили меня в покое. К счастью, мне удалось избежать укусов.
Но сейчас я застряла у подножья горы. Я не хочу снова возвращаться и проходить мимо ульев. У меня есть блестящая идея: я подожду Донора Спермы. Савта сказала, что он скоро вернется.
Поэтому я жду. И снова жду.
Сорок пять минут спустя я все еще ждала.
Клянусь, это не каникулы, а полная катастрофа. Если бы я была дома, я бы играла в теннис или гуляла с друзьями. Через час я увидела подъезжающую машину. Я узнала Ду–Ду. Я, как гаишник, контролирующий дорожное движение, замахала руками, пытаясь остановить его. Вместе с ним была девушка. Она выглянула из окна.
– Тебя подвезти?
– Ах, да.
– Залезай.
Пока я садилась на заднее сиденье, Ду–Ду познакомил меня с девушкой. Ее зовут Офра, и она тоже живет в Мошав. Я откинулась на спинку сиденья, наслаждаясь прохладой от кондиционера.
– О’Дейд сказал, что сегодня ночью ты собираешься вместе с нами на пляж, – Офра повернулась ко мне. – Сегодня особый случай.
– У тебя день рождения? – наугад спросила я.
– Нет, Морон уходит в армию.
Такое событие празднуют?
Офра кажется взволнованной, рассказывая об этом.
– Тебе нужно отдать ему свою вещь и дать совет. Это ритуал Мошав.
Ритуал?
Думаю, у меня аллергия на ритуалы.
Глава 9
17
– сказал он с неохотой. – С моим другом Мороном происходило много случайностей. Его способность ориентироваться на местности легендарна, то есть просто ужасна. Возможно, с этой рубашкой он не найдет дорогу домой, но он точно поблизости найдет sheruteem, – он посмотрел на меня. – Это означает туалет.
Аплодируя, все засмеялись.
– И мой совет… не флиртуй с женщинами–офицерами. В отличие от тебя, у них есть доступ к оружию.
Это всех рассмешило. Думаю, Морон любит заигрывать с девушками.
После того как Эйви сел, Офра и Снотти подошли к Морону и вручили ему подарок. Открыв подарок, Морон достал трусы–боксеры.
Спереди они были белыми, а сзади на них была нарисована карта Израиля.
– Таким образом, – начала Снотти, – когда ты потеряешься, ты сможешь найти дорогу домой.
– Да, но чтобы посмотреть на карту, ему придется раздеться – смеясь, сказал Ду–Ду.
Я тоже засмеялась. Я представила Морона, потерявшимся посреди пустыни, одетым лишь в футболку с надписью «Где туалет?», рассматривая карту на своем нижнем белье. Это ужасно смешно.
Офра села рядом с одной ногой Морона, а Снотти рядом с другой.
– Наш совет… мы побреем твою голову перед тем, как это сделает военный парикмахер.
Я вижу, как Офра достала из сумки беспроводную бритву. Морон нервно улыбнулся. Стоит отметить, у него шикарная шевелюра. Его густые светло–коричневые волосы достают ему практически по плечо. Он действительно позволит им себя побрить?
Когда Офра включила бритву, Снотти встала позади него.
– Сними рубашку, – сказал Ду–Ду.
Нахмурив брови, Морон снял рубашку через голову.
– Девочки, нежнее, пожалуйста, – подразнил он.
– Не дрейфь – подтрунила Офра и все, не исключая меня, засмеялись.
Морон закрыл глаза, и Снотти выбрила первую прядь посередине головы.
О’Дейд сделал несколько фотографий, пока Снотти заканчивала с другой прядкой волос. Потом бритву взяла Офра и сбрила еще одну прядь. Все хорошо проводили время. Смею признаться, даже я.
– Дайте Эми попробовать, – сказал Ду–Ду, ободряюще толкая меня.
Я покачала головой.
– Я не очень дружу с бритвой, – особенно с электрической.
Офра и Снотти закончили брить голову Морона. В процессе работы они веселились, создавая ему прическу.
Когда девочки отошли, О’Дейд встал рядом с Мороном.
– В течение трех лет мы были друзьями, и я знаю, как ты боишься темноты, – О’Дейд достал маленький фонарик. – Так что теперь, когда ты окажешься в пустыне Негев, тебе нечего бояться.
– За исключением ядовитых змей, – сказал Ду–Ду и снова все засмеялись.
– Пока рядом со мной есть девушки, мне не нужен никакой свет. Если вы понимаете, о чем я говорю.
– Теперь очередь моего подарка, – сказал Ду–Ду, доставая плюшевого розового мишку. – Когда тебе будет одиноко и некого обнять, ты всегда сможешь уснуть рядом с ним.
– И наш совет… когда ты будешь спать в обнимку с оружием, убедись, что он стоит на предохранителе.
Морон кивнул.
– Хороший совет, ребята.
– Сейчас очередь Эми, – сказала Офра.
Я посмотрела на Снотти. Девушка делает вид, будто не замечает меня. Я взглянула на Офру.
– Вперед, – сказала она, протягивая мне руку, помогая мне подняться.
Я направилась к Морону, держа в руках кусочек материала.
– Это бандана с символом мира.
Взяв бандану, он внимательно ее осмотрел.
– Todah. Спасибо.
– Мне сказали, что я должна тебе дать совет, – я прочистила горло. Все смотрят на меня, даже Снотти. От волнения я вспотела. Не говоря уже о давлении.
– Мой совет…
Клянусь, у меня была заготовлена речь, но я ее забыла. Я забыла все на свете. Черт. Я посмотрела на горизонт, где солнце встретилось с водой. Я сказала первое, что пришло мне на ум:
– Не плавай на полный желудок.
О, Боже мой. Не могу поверить, что я сказала это. Парень отправляется в пустыню на боевые тренировки. Какова вероятность того, что во время военных тренировок он будет плавать в пустыне?
Мой совет встретили молчанием.
– Глубокомысленно, Эми, – сказали Снотти, высмеивая меня.
Я прислушалась к Ду–Ду, спрашивающему О’Дейда.
– Она пошутила?
Если бы можно было вернуться в Мошав, я бы убежала не оглядываясь. Но я не могу. Мне хочется провалиться под землю.
– Хорошо, думаю, я должен что–то сказать, – Морон поднялся. – Спасибо за этот великолепный праздник, подарки и советы. Ваша дружба много значит для меня. Я знаю, что сейчас вы должны бросить меня в Кинерет, но даже не пытайтесь это сделать.
– Ты должен окунуться, – сказал, как ни в чем не бывало Эйви, указывая на озеро.
Когда Ду–Ду и О’Дейд собрались помочь Эйви, тот уже гнался за Мороном по пляжу.
Я удивилась, когда увидела, как они его подхватили и бросили в озеро, обрызгивая все вокруг. Морон полностью промок, но, кажется, его это не беспокоило. Я бы обиделась, если бы мои друзья кинули меня в озеро прямо в одежде. Но он смеялся вместе с остальными.
Офра подошла к Морону, пытаясь ему помочь выбраться из воды, но он схватил ее за руку и потянул к себе. Снотти присоединилась к ребятам. Я наблюдаю за тем, как она обняла Эйви и они вместе окунулись в озеро.
О боги. Разве эти ребята не знают, что нормальные люди плавают в купальниках или плавках, а не в повседневной одежде?! Я не ревную, наблюдая за тем, как они смеются и веселятся, купаясь в озере. Я совершенно счастлива, сидеть здесь в полном одиночестве.
– Эми, иди к нам! – крикнул Морон.
– Да, – продолжила Офра. – В воде здорово.
Я земной человек, я не люблю воду.
– Нет, спасибо, – ответила я.
Первой из воды вышла моя кузина. Она остановилась напротив костра, согреваясь. Я стараюсь избегать зрительного контакта с ней. Боюсь, что мой язык наживет мне новых проблем.
Но возможно, как сказал Рон, я должна попытаться узнать ее поближе. Возможно, она груба со мной, потому что не знает какой я замечательный и интересный человек. Я думаю, что действительно не дала ей шансов подружиться со мной. Я попытаюсь смягчиться.
– О’Снат, я рада познакомиться с твоими друзьями, – говорю я, вспоминая, как Рон просил произносить ее имя.
Клянусь, я заслуживаю медаль за такие милости. Может быть, она скажет, как рада, что я налаживаю наши отношения. Возможно, к концу лета у меня будет сестра, которой никогда не было.
Мои мечты разбились, когда я увидела, как она отвернулась, качая головой.
– Только помни, они мои друзья, не твои.
Она снова стала прежней Снотти.
Глава 10
Иногда, мы должны доказать, что мы сильные, даже если это не так
Я нахожусь в Израиле уже три недели.
К счастью, мне удается избегать Снотти и Эйви. Я провожу много времени дома, с Савтой. Она хорошо ко мне относится.
Она рассказывает мне истории о том, как провела свое детство здесь, в Израиле, и о моем дедушке, который умер задолго до моего рождения. Так же она поведала мне о том, что ее родители сбежали от немцев во время Второй Мировой Войны. Узнав историю своей большой семьи, я взглянула на мир другими глазами.
Однажды утром, сквозь сон я услышала веселый голос Рона:
– Проснись и пой, соня, – я всего лишь хочу снова лечь спать.
Сколько сейчас времени?
Слова ДС крутятся в моей голове, словно те пчелы, которые не желали оставить меня в покое. Я взглянула на часы.
– Полседьмого! – нерешительно сказала я. – Надеюсь, у тебя есть веская причина, почему ты разбудил меня раньше, чем лучи солнца просочились в окно.
Сейчас я в плохом настроении. Я не жаворонок. Никогда им не была, никогда им не буду. На мой взгляд, полседьмого – это даже не утро, это еще середина ночи.
– Эми, мы здесь уже давно и к тому же я тебя не беспокоил. Если ты и дальше будешь спать весь день, ты никогда не привыкнешь к другому времени. Также, все мы работаем. Я хочу, что бы ты, как моя дочь помогала.
Я села и сказала:
– Послушай, я устала и я в плохом настроении. Просто вернись через несколько часов, и мы поговорим обо всем, чем ты захочешь.
– Ты всегда уставшая и в плохом настроении. Тебе нужно подняться, чтобы Юки могла поменять простыни. Наверное, в них уже вырос грибок.
– Очень остроумно.
– Я обещал твоему дяде помочь продать нескольких овец на следующей неделе. После этого, я хочу показать тебе свою страну.
– Да, сделаем это. Через пару недель, – я сказала это лишь для того, чтобы он оставил меня в покое.
Я снова легла, натянув покрывало на голову. Еще немного сна – вот что мне нужно, а не работа во время моих летних каникул или осмотр достопримечательностей.
Я должна убедить Донора Спермы в том, что даже если я и отправилась с ним в это дурацкое путешествие, это еще не означает, что я должна делать все тоже, что и он.
Я вздохнула, когда услышала, как он вышел из комнаты. Я посмотрела на кровать Снотти. Она была пуста. Вероятно, она была дома у Эйви.
Не то, что бы я ревную. Нет, я не такая. Я просто не знаю, почему он дружит с ней. Она может и красивая, но злая.
Или, может быть, она только ко мне плохо относится. Поэтому я ненавижу ее еще больше.
Закрыв глаза, я подумала о хороших вещах, таких как возвращение домой.
На самом деле, сейчас ничего не может сделать меня счастливой. Неужели, свои шестнадцать лет я должна потрать на это? Если это так, тогда я понимаю, почему подростки пытаются выделиться из толпы. Мы не глупые, просто мы пытаемся найти свое место.
Я? Кажется, в эти дни я никуда не вписываюсь. Я будто квадрат, пытающийся вписаться в круг. Поразмыслив над этим, я понимаю, что я ни квадрат и ни круг. Вероятней всего, я восьмиугольник. Я не вписываюсь ни в один угол. Я думала, что была права, но мой любимый и супер–приказной мир все усложнил. Интересно, что сейчас делает Митч. Скучает ли он по мне?
Я заснула и когда проснулась, мой живот заурчал, поэтому я направилась на кухню. Все ушли, в доме было тихо.
Я взглянула на Софию, которая сидела в велюровом кресле, читая книгу.
– Boker Tov, Эми, – строго сказала она, когда я подошла к холодильнику, чтобы изучить его содержимое.
– Мне жаль. Я не знаю, что это означает.
Я, наконец, запомнила, что shalom означает три вещи: привет, до свидания и мир. Мое знание иврита жалко, если не сказать больше.
– «Boker Tov» означает «Доброе утро».
– Ох. Boker Tov.
Сегодня утром бабушка кажется немного тихой. За завтраком я сяду рядом с ней и буду ей что–нибудь забавное рассказывать, может быть, это ее развеселит. А лучше я приготовлю что–нибудь особенное для нее.
Раскладывая на тарелку фрукты, я тянула время, нарезая маленькими кусочками банан и дыню, как меня учила мама и Джессика. Джессика говорит, что люди восторженно отзываются о «любимцах публики». Фрукты, нарезанные на кусочки в форме лица клоуна, определенно любимцы публики.
– Todah.
– Пожалуйста, – я посмотрела на свой шедевр. – Это лицо клоуна.
– Очень креативно. Тебе нравится готовить?
– Не совсем. Мне нравится кушать. Обычно мы ходим в ресторан.
– Твой отец для тебя не готовит?
Я знаю, о чем ты думаешь. Для меня это отличная возможность сказать Софии, каково на самом деле вернуться домой. Но когда я смотрю в ярко голубые глаза пожилой женщины, мне хочется защитить ее. Как бы сильно я не стыдилась Донора Спермы, я просто не могу расстроить свою бабушку.
– Каждую пятницу он готовит большую лазанью, – говорю я, не успев подумать. – Его куриная Пиката божественна, а по воскресным утрам он мне печет черничные булочки.
В глазах женщины заплясали веселые огоньки, смысл которых я не смогла разгадать.
– Куриная Пиката?
Ох, черт. Только не это. Возможно, мне не стоило говорить о булочках или вместо пикаты было бы лучше сказать барбекю. Но я буду придерживаться своей истории, неважно, хорошая она или плохая.
– Да. Уверена, если ты его попросишь, он что–нибудь приготовит для тебя, – говорю я, рассматривая облупившийся маникюр.
Я услышала, как открылась дверь, и в дом зашла Дода Юки.
– Эми, у Савты через час назначена химиотерапия, – мы вместе помогли моей бабушке подняться. – Все в загоне у овец. Они тебя ждут.