Она подняла руку.
– Не волнуйся. Я это сделала вовсе не для того, чтобы тебе помочь.
– Хорошо, но для чего тогда?
Пейтон сама долго размышляла над этим же вопросом, вернувшись в тот вечер домой. И выдала Джей Ди единственную логичную причину, пришедшую ей на ум:
– Просто мне не нужна победа по умолчанию. Если Правление выберет меня – или, вернее, когда это случится, – я хочу быть уверена, что заслужила партнерство, а не получила его только потому, что какая-то дурацкая неразбериха заставила тебя в последнюю минуту выйти из игры.
Джей Ди чуть помолчал и кивнул.
– Это по-честному. – Он заколебался. – Что ж, независимо от твоих мотивов, настоящая причина моего сегодняшнего визита в том, что я… – он перевел дыхание, словно желая придать себе уверенности, – хотел поблагодарить тебя. И извиниться. Увидев тебя в конференц-зале после допроса, я заметил выражение удовлетворения, даже торжества на твоем лице и… словом, я предположил худшее.
Он сделал паузу.
– Это все? – поинтересовалась Пейтон, не смягчившись окончательно.
– О, я ожидал, что в этом месте ты выдашь что-то язвительное о кретинах и их дурацких предположениях.
Пейтон смерила гостя пристальным взглядом.
– Как будто я способна на такую банальность. – Она заметила, что он наблюдает за ней. Снова. – Что?
Джей Ди ухмыльнулся:
– Жду, когда ты встряхнешь волосами. Отбросишь их назад.
Пейтон уставилась на него. Мысленная пометка: запастись заколками.
– Знаешь, по части извинений тебе есть над чем поработать, – процедила она. – Еще что-нибудь?
– Вроде бы нет, – небрежно пожал плечами Джей Ди. – Ну, разве что я подумал… Я тоже не хочу победы по умолчанию. Возможно, нам стоит заключить перемирие.
– Перемирие? – переспросила Пейтон. – Очень благородно с твоей стороны, учитывая, что следующий ход за мной. Что я от этого получу?
Джей Ди шагнул к ней.
– Хм. Как насчет чувства удовлетворения от осознания того, что ты великодушнее меня?
Пейтон помедлила, заинтригованная.
– Ты готов это признать?
Глаза Джей Ди загорелись весельем. Он сделал еще шаг по направлению к ней.
– В таком контексте – да, готов, миз Кендалл.
Пейтон обдумала предложение. Завлекательно сыграть по наивысшей ставке.
– Что ж, – прищурилась она. – Пусть будет перемирие.
Неожиданно оказалось, что они стоят так близко друг к другу, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться взглядом с Джей Ди.
«Ого, – подумала она, – в прошлый раз все именно так и началось».
Пейтон почувствовала знакомое напряжение и подумала об отступлении, но помоги ей небо, если она когда-нибудь уступит хотя бы сантиметр Джей Ди Джеймисону.
– Полагаю, что теперь я перед тобой в долгу. – Его голос смягчился.
Пейтон покачала головой:
– Нет, вовсе нет.
Он утвердительно кивнул:
– Я читал протокол.
– Ты уже это говорил.
– Ты была великолепна, Пейтон, – хрипло прошептал он.
Ну что же.
Черт ее побери, если это не самый сексуальный комплимент, что ей доводилось слышать.
Джей Ди смотрел на нее с непроницаемым лицом, словно желая разглядеть, что она собирается делать дальше. И под этим взглядом Пейтон поняла, что в какой-то момент игра между ними изменилась.
Все началось с той глупой стычки в библиотеке. Или еще раньше? Застыв на месте, уставившись в глаза Джей Ди фантастической голубизны, Пейтон больше ни в чем не была уверена.
Хм. Для парня у него слишком длинные ресницы – она никогда раньше этого не замечала. Светлые, как золотые пряди в его каштановых волосах. И, возвращаясь к его волосам, ей даже нравилось, как они были растрепаны этим вечером. Что-то в этих вихрах побуждало Пейтон схватить Джей Ди за дизайнерский галстук и привести его шевелюру в полный беспорядок, посвятив несколько часов тому занятию, которое, как она предполагала, было бы куда увлекательнее послеобеденного допроса.
Ого, ей действительно необходимо заняться сексом.
Но только не с Джей Ди. Он, на ее вкус, чересчур альфа. Можно биться об заклад, что в постели он бы стремился контролировать и доминировать. Хотя… В этом есть свои плюсы…
А вот теперь Пейтон покраснела.
Видя, что она не спешит отстраниться, Джей Ди приподнял бровь. Пейтон заметила, как уголки его рта изогнулись в улыбке, и, если бы не знала его как облупленного, могла бы поклясться, что он подначивает ее сделать следующий шаг. И сам желает этого. И ей не пришлось бы сильно напрягаться – достаточно чуть-чуть наклонить его голову, и они поцелуются.
Хм.
Она задалась вопросом, нарисованы ли у Джей Ди на презервативах пони для поло.
– Тебе пора уходить, – решительно выпалила Пейтон.
Джей Ди не двинулся с места, поэтому Пейтон положила руку ему на грудь, подталкивая к выходу, – ого, для такого модника у него на редкость твердая грудь…
– Сейчас же, ты должен уйти прямо сейчас, – торопила она, открывая входную дверь и буквально выталкивая гостя в коридор.
Джей Ди запротестовал:
– Эй! Секундочку, мне еще нужно…
Пейтон попыталась захлопнуть дверь, но Джей Ди заблокировал ее рукой:
– Господи, женщина, ты дашь мне сказать?
– Нет. Ты высказал все, с чем пришел. Извинения приняты, больше никакого вредительства и так далее, и тому подобное. Кроме того, не могу поверить, что ты действительно назвал меня «женщина». Это почти так же отвратительно, как «кексик».
– Готов поспорить, многим женщинам нравится, когда их называют «кексик».
– В этой квартире ты таких не найдешь.
Джей Ди выглядел так, словно был готов рвать на себе волосы.
– Знаешь что? Забудь. Я передумал, мне в самом деле больше нечего тебе сказать. И кроме шуток, женщина, думаю, что ты действительно ненормальная. Или это следствие того разжижающего мозг эффекта, что ты оказываешь на меня! – Во время сбивчивой речи голос его возвысился до крика, потом Джей Ди повернулся и стремительно сбежал по лестнице.
Пейтон наполовину закрыла, наполовину захлопнула дверь – отлично, она все равно не желает больше слышать никаких его глупостей, и сейчас он наконец убрался из ее квартиры, а кроме того, этому косноязычному типу стоило бы придумать что-нибудь более остроумное и…
Нетерпеливый стук в дверь. И снова, громче.
Что, ему только что пришла в голову реплика поудачнее? Пейтон рывком распахнула дверь и…
Джей Ди скоренько поднял руку:
– Молчи. Ни. Одного. Слова.
Пейтон открыла рот.
Джей Ди ткнул в нее пальцем и с твердым взглядом покачал головой:
– Нет.
Пейтон молча закатила глаза.
– Я хотел сказать, – рассудительно начал он, – что ты ошибаешься.
Тоже мне, чертов сюрприз. Пейтон вытаращилась на чудика.
Джей Ди продолжил заметно спокойнее. Голос его звучал ровнее:
– Я про то, о чем ты сказала Тайлеру.
Он встретился с ней взглядом, и Пейтон не смогла отвести глаз.
– Для тебя я бы сделал то же самое, не раздумывая.
Пейтон почувствовала себя больной.
Она почувствовала боль в груди, словно лед, сковавший ее сердце, трескался и таял. И в первый раз за восемь лет она не имела понятия, что сказать Джей Ди Джеймисону.
Он слегка кивнул:
– Просто хотел прояснить все до конца.
С этими словами Джей Ди повернулся и ушел, на этот раз по-настоящему, и Пейтон медленно закрыла за ним дверь. Она подавила желание выглянуть из окна и посмотреть, как он выходит из дома. Вместо этого нашла себе работу – взяла оставленный незваным гостем пустой стакан, вымыла и убрала в шкафчик, желая избавиться от следов пребывания Джей Ди Джеймисона в ее убежище.
Пейтон знала, что-то изменилось этим вечером, и, говоря откровенно, ей до ужаса хотелось это проигнорировать – ну, хотя бы попытаться – и вернуть все на круги своя. Одно дело – перемирие, но – избави боже! – она действительно надеялась, что достигнутая договоренность не означает, что Джей Ди собрался быть милым. Внезапные дружеские отношения с этим мужчиной могли все усложнить. А ей действительно сейчас не нужны никакие сложности.
Для тебя я бы сделал то же самое, не раздумывая.
Мысли Пейтон зациклились на этих словах. И, сама того не желая, она улыбнулась.
Не то чтобы это имело значение.
Честно-честно.
ГЛАВА 16
– По восемьдесят долларов за обед на каждого?! Да за такие деньги в омлет должны класть бриллианты.
Это был пятый комментарий за утро об этом дурацком омлете. Пейтон так и знала, что следовало ограничиться бельгийскими вафлями. Но она твердо решила пообедать как следует, а потому проигнорировала очередное замечание и указала на тарелку матери:
– Как тебе свежие фрукты и гранола?
Ресторан «НоМИ» предлагал на выбор более ста блюд, но ее мать считала для себя возможным есть только фрукты и гранолу.
Этим утром Лекс Кендал была в своем репертуаре. И ее не так-то легко сбить с толку.
– Ты пытаешься сменить тему, – нахмурилась она.
– Естественно.
Пейтон сделала глоток «мимозы». Если так дальше пойдет, ей понадобится второй коктейль. Она жестом подозвала официанта. Повторить, и побыстрее.
Сидя на другом конце стола, покрытого девственно-белой льняной скатертью, Лекс досадливо мотнула головой. Ее длинные каштановые волосы причудливыми волнами лежали на рукавах цветастой крестьянской блузки. В вылинявших джинсах и «экологичных» сабо мать казалась одетой слишком по-простецки для обеда в ресторане отеля «Парк Хаятт». Но вряд ли Пейтон когда-нибудь осмелилась бы сказать ей об этом.
– Ну же, сестра, – горячилась Лекс, – ты же знаешь, что индустрия птицеводства куда сильнее озабочена вопросами прибыли, нежели тем, чтобы обеспечить гуманные условия содержания птицам, с которыми обходятся бессердечно и жестоко. Не понимаю, как ты можешь это игнорировать.
Пейтон боролась с желанием заглотить наживку. Она осознавала, что рискует, приводя сюда мать. Но вегетарианских ресторанов в городе по пальцам пересчитать, и большинство они уже посетили во время предыдущих визитов Лекс, к тому же хотелось попробовать что-нибудь другое, классом повыше. Ведь Лейни права: если Пейтон станет партнером, ей придется привыкнуть бывать в местах, где крутятся большие деньги, потому что у нее их будет предостаточно. В прошлом году самый младший партнер их фирмы заработал больше миллиона долларов. И хотя Пейтон никогда не относилась к транжирам, готовым сорить деньгами – откровенно говоря, нечем было сорить, пока она не устроилась на работу в фирму, – на свою теперешнюю зарплату она могла себе позволить угостить Лекс приличным обедом.
Подумав об этом, вместо того чтобы спорить с матерью, Пейтон мило улыбнулась.
– Возможно, раз уж нам осталось так мало времени провести вместе в этот уикенд, имеет смысл отложить спор о достоинствах веганской диеты на другой раз? Давай просто приятно пообедаем, хорошо, мама? – Рукой с зажатым в ней стаканом Пейтон обвела ресторан. – Я спрашивала сослуживцев, и по общему мнению, на День отца именно здесь подают лучший обед в городе.
Некоторым это могло показаться странным, но тот факт, что она празднует День отца с матерью, давно не смущал Пейтон. Они проделывали это каждый год, только вдвоем, и продолжили традицию даже после того, как Лекс и ее муж переселились в Сан-Франциско, когда Пейтон поступила в колледж.
Пейтон практически не помнила отца – Шейн с матерью расстались вскоре после рождения дочери, и он изредка навещал ее всего несколько лет после этого. И хотя сначала нежелание отца поддерживать отношения огорчало Пейтон, к тридцати годам она это уже переросла. Мать редко упоминала о Шейне – даже Пейтон так его называла, – и в результате дочь не чувствовала никакой связи с этим человеком. Она даже не носила фамилию отца, так как они с матерью никогда не были женаты.
Однако кое-что общее у Пейтон с отцом имелось: ей достались его глаза. По крайней мере, так мать говорила, когда Пейтон была помладше, и в голосе Лекс слышалась тоска.
В ответ на замечание Пейтон о ресторане гостья критически огляделась по сторонам. По желанию Пейтон, их посадили за столик у окна, выходящего на Мичиган-авеню. Этим утром в зале было немного пар, так что удовлетворить эту просьбу труда не составило.
– Конечно, это неплохое заведение. Если тебе нравятся подобные обеды. – Лекс обратила пристальный взор на Пейтон. – Тебе подходит это место.
Пейтон вздохнула.
– Мам…
Лекс подняла руку.
– Это не упрек, сестренка. Просто один из тех «мамочкиных» моментов, когда я поражаюсь, что стало с маленькой девочкой, которая любила наряжаться цыганкой на Хеллоуин в мою старую одежду? – Она ласково улыбнулась. – Помнишь? Ты пять лет подряд была цыганкой.
У Пейтон не хватило духа признаться, что она наряжалась цыганкой в обноски только потому, что даже маленькой девочкой понимала – им не по карману купить маскарадный костюм.
– А сейчас ты выглядишь, словно на подиуме в Париже или что-то вроде того, – продолжала Лекс, указывая на наряд дочери.
Пейтон усмехнулась. В Париже? Вряд ли.
– Это просто рабочий костюм, – сказала она. На ней были строгие черные брюки, туфли на каблуках и свитер с V-образным вырезом. День выдался не по сезону прохладным, даже по меркам Чикаго.
– Ну, в других обстоятельствах я бы отметила, что денег, уплаченных за этот твой «просто рабочий костюм», наверное, хватило бы, чтобы кормить десять моих девочек целую неделю, – не удержалась Лекс, вспомнив женщин, нашедших временный приют в кризисном центре, в котором она работала в Сан-Франциско. – Но раз уж у нас осталось совсем мало времени – и ради приятного обеда, разумеется, – я прикушу язык и скажу только, что ты выглядишь стильно. Очень модно, как юрист экстра-класса.
С этими словами Лекс отсалютовала Пейтон «мимозой» и сделала глоток. Будь здорова.
Случалось, Пейтон недоумевала, откуда в ней этот сарказм, – что ж, ответ получен.
Лекс подняла глаза на сотрапезницу.
– Что?
– Извини. Теперь у меня особенный «дочерний» момент. Гадаю, когда именно я превратилась в свою мать.
Лекс улыбнулась:
– Ах, сестренка, это самая милая вещь, которую ты когда-либо мне говорила. И поэтому я не стану лишний раз напоминать, что корове пришлось умереть ради твоей сумки.
Пейтон возвела глаза к потолку.
«Эта женщина рожала меня восемнадцать часов, – напомнила она себе. – Без анестезии».
– Давай сменим тему, – предложила она матери.
Пейтон расспросила о Стивене и его дочерях, примерно одного с ней возраста, которые жили с мужьями в Лос-Анджелесе. Мать поведала о своих трудах в кризисном центре, об обстоятельствах, которые привели туда некоторых новых обитательниц, а потом – проявляя редкий интерес – даже задала пару вопросов о том, как идут дела на работе. Пейтон отвечала в общих чертах, не видя необходимости углубляться в перипетии с партнерством, поскольку на этом фронте перемен пока не наблюдалось. Вместо этого она привела несколько занятных случаев из своей практики и даже вызвала у матери смех, рассказав о двухметровой фотографии пениса, представленной в качестве вещественного доказательства на недавнем заседании.
– Двухметровый пенис, говоришь? Такой заставит сгореть от стыда все, что я прежде видела. – Лекс хитро взглянула на Пейтон. – Послушай, я тебе рассказывала о парне, которого встретила в Вудстоке?..
Пейтон оборвала взмахом руки.
– Нет. И не надо.
Когда дело доходило до обсуждения вопросов секса, без свободомыслия матери вполне можно было и обойтись.
Лекс откинулась на стуле, расстроенная, что не удалось ввернуть тот давний случай.
– И когда ты успела стать такой ханжой?
Пейтон с ужасом осознала, что сию минуту произошло. Она стала Лейни.
– Не думаю, что нежелание слушать истории про свободную любовь собственной матери… делает меня ханжой, – возразила она.
– Хорошо, тогда поговорим о тебе, – парировала Лекс. – Ты сейчас с кем-нибудь встречаешься?
Пейтон все выходные спорила сама с собой, стоит ли рассказывать матери об Идеальном Чейзе. Он отсутствовал в городе – навещал родителей в Бостоне – и, хотя собирался вернуться сегодня, планировал провести этот вечер с друзьями. Поэтому вопрос о знакомстве Чейза и Лекс не стоял.