- Нет. Сказали только, что хотят поговорить с тобой.
- Еду, - бросил Берт и повесил трубку.
Вернувшись в гостиную, Конни сообщила Редхиллам, что Гилберт выехал, и предложила напитки.
- Есть кофе, чай, пиво и соки.
- Апельсиновый сок со льдом было бы чудесно, - ответила Эвелин.
- Мне тоже, - сказал Айзек. - Мы слышали, что вас зовут Констанция. Простите, Констанция - а дальше?
- Мисс Буш. - Она помолчала. - Я присматриваю за Эриком.
- Ему повезло, - сказал Айзек и подмигнул.
Конни улыбнулась. В неуклюжей любезности мужчины было что-то привлекательное.
Он определенно понравился ей, чего нельзя было сказать о его супруге.
Пока все они вели обычный разговор о погоде и климате, Конни думала о том, что никогда не узнала бы в Эвелин сестру Мэри. Правда, Гилберт говорил, что у них разные матери.
Эвелин повезло меньше. Старшая из сестер была стройна и красива, младшая - невероятно худа.
Острые черты ее лица бросались в глаза, несмотря на искусный макияж, дорогую оправу очков и шикарные волосы.
Гилберт упоминал о том, что Эвелин очень нервная. Это подтверждалось тем, как напряженно она устроилась на краешке стула, как визгливо смеялась, как теребила свои многочисленные браслеты.
Послышался шум подъезжающего джипа, и в комнату быстрым шагом вошел Гилберт.
- Эвелин, Айзек, привет! - проговорил он. - Какой сюрприз!
Айзек встал ему навстречу.
- Да, мы...
Гилберт резко прервал его: , - Знаю. Вы приехали, чтобы сообщить мне, что заполучили какую-то бумажку, по которой я должен передать вам Эрика. Его голос звучал хрипло, синие глаза стали ледяными. - Так вот, зря потратили и деньги, и время.
- Но послушай... - начала Эвелин.
- Вы заявляете, что можете обеспечить ему нормальную жизнь. Но я тоже могу. Это наш временный дом, но Эрику здесь хорошо. Он спокоен. И за его будущее не надо волноваться, так как он будет со мной и с Констанцией.
- Да, мисс Буш его няня, - отчаянно теребя браслеты, сказала Эвелин... - Мы уже познакомились.
Гилберт покачал головой.
- Она не няня. Констанция - член нашей маленькой семьи. Скоро у Эрика будет не только отец, но и мать, потому что мы с Конни поженимся. - Он повернулся к ней и обнял за плечи. - Не так ли?
Конни с трудом сглотнула. Конечно, он сказал это сгоряча, но все же ее сердце екнуло.
- Так, - подтвердила она.
- Пока об этом никто не знает, включая Эрика, - продолжал Берт. - Но Эрик не будет против, он обожает Конни.
В последней фразе была доля истины. Конни согласно кивнула.
- Да, мы прекрасно ладим.
- У Эрика будут нормальный дом и нормальная семья, - не унимался Гилберт. - И теперь, сколько бы ваши адвокаты ни старались, я все равно выиграю дело!
- Успокойся, - вдруг сказал Айзек.
Голос Гилберта задрожал:
- И ты еще хочешь, чтобы я успокоился?! После того как вы пустили за мной своих ищеек?
- Я отозвал детективов, как только узнал, что Эвелин наняла их, ответил Айзек.
Гилберт нахмурился.
- Ты хочешь сказать, что не знал об этом?
- Не знал. Как и то, что Мадригалы преследуют тебя. Теперь мы приехали затем, чтобы Эвелин попросила у тебя прощения и за себя, и за отца...
- Прощения?!
Айзек горько рассмеялся.
- Я хотел бы кое-что объяснить. Пожалуйста, сядь и выслушай меня, сказал он.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Потом Гилберт опустился в кресло.
- После смерти Мэри я тоже, как и Эвелин, думал, что мальчику будет лучше у нас или у деда. Но, увидев твою решительность в отстаивании своего права на него, мы поняли, как много он для тебя значит. Мы с Мадригалом отнеслись с уважением к твоим чувствам и признали за тобой право на ребенка.
- Тогда как вы могли подать на меня в суд, как могли собирать компромат, чтобы получить опекунство?! - гневно спросил Гилберт.
- Я этого и не делал. Это все Эвелин, - грустно сказал Айзек. - Поверь, я никогда не пошел бы на такое.
- Я с ума сходила от желания иметь ребенка, - заговорила Эвелин. После появления Эрика на свет я была сама не своя. Мне стыдно об этом говорить, но я дико завидовала Мэри, ее счастливому браку, удачным родам, здоровому малышу. Ради ребенка я была готова на все, абсолютно на все. Я была больна.
- Я ничего не знал о том, что Эвелин звонила тебе, что она втянула в эту историю Мадригала, что они уговаривали тебя отдать Эрика, - продолжил Айзек. - Правда выяснилась, только когда жена начала ходить к психоаналитику. Мы смогли понять, какой запутавшейся невротичкой она была.
- К психоаналитику? - переспросил Гилберт.
- Да. Дошло до того, что ее желание иметь ребенка стало навязчивым. Наш брак начал рушиться. Тогда я предложил ей обратиться к врачу. - Айзек посмотрел на Эвелин. - Вначале она отказывалась, но зато теперь результаты прекрасные.
Женщина рассмеялась.
- Он спас мой здравый рассудок.
- После первого же визита в клинику она стала меняться. Теперь моя милая примирилась с тем, что у нас никогда не будет детей, и готова по-новому строить свою жизнь. И для нее очень важно получить твое прощение.
- Прости меня, - обратилась Эвелин к Гилберту. - Я не посчиталась с твоими отцовскими чувствами и думала только о себе.
Даже не о племяннике. Я была эгоисткой, опустив голову, закончила она.
Конни неприязненно подумала, что это самобичевание, несомненно, идея психоаналитика. Он похвалит послушную пациентку за старательность.
- Так что прости ее, если можешь, - закончил Айзек. - Мы оба будем благодарны тебе за это.
- Я постараюсь, - сказал Гилберт.
Айзек положил руку ему на плечо.
- Спасибо.
- А нельзя мне хотя бы одним глазком взглянуть на Эрика, перед тем как мы уедем? - с мольбой проговорила Эвелин.
Берт нахмурился и посмотрел на Конни.
Та кивнула. Кажется, враждебных действий больше не будет.
- Хорошо, - сказал Гилберт.
Конни встала.
- Я схожу за ним.
Сказав Коре, что у них гости, которые хотят увидеть Эрика, она привела малыша домой.
- Это твои тетя Эвелин и дядя Айзек, - сказал Гилберт, когда Конни с мальчиком вошли в гостиную.
Эрик вежливо улыбнулся. Ему было весело у Джека и не терпелось вернуться обратно.
- Какой ты большой! - взяв малыша за руку, воскликнула Эвелин. - Когда ты был совсем маленьким, мы с твоей мамой брали тебя с собой на ланч. Ты сидел на специальном стульчике, как принц, а все вокруг не сводили с тебя глаз. Ты помнишь? - спросила она, вглядываясь в лицо Эрика.
- Нет, - ответил мальчуган и сделал шаг назад.
На лице тетки было написано разочарование.
- А ты помнишь, как мы гостили у дедушки и катались на пони?
Эрик хмуро посмотрел на тетку и перевел настороженный взгляд на Айзека.
- Нет, - сказал он и резко выдернул свою ладошку. - А можно я опять пойду к Джеку? спросил он, глядя попеременно то на Конни, то на Берта. - Мы еще не закончили складывать большую мозаику.
- Я не против, - ответил его отец.
- Здорово!
- Нам уже пора, - заявил Айзек и пояснил, что у них скоро рейс на Сан-Франциско, а такси ждет за садом.
- Если захотите повидаться с Эриком, звоните в любое время, - сказал Гилберт.
Айзек улыбнулся.
- Спасибо. И спасибо за то, что ты понял все. Наверное, на твоем месте я бы Эвелин на клочки разорвал.
- Я был очень близок к этому, - глухо проговорил Гилберт.
Когда гости уехали, он обнял Конни.
- Слава Богу, мои тревоги закончены.
Едва она ощутила тепло его губ, как маленькая ножка топнула по гравию.
- Перестаньте! - крикнул Эрик.
Конни отпрянула. Она с горечью подумала, что была права, когда подозревала, что малыш будет ревновать отца к ней.
- Я не хочу, чтобы папа тебя целовал, - с ледяным видом заявил Эрик.
- Это было всего один раз, - примирительно сказала Конни. - И это вовсе не значит, что папа не любит тебя. Очень любит.
Берт присел перед сыном на корточки.
- Я всегда буду любить тебя, малыш.
Маленький кулачок стукнул его по груди.
- Но Конни - моя, ты не должен целовать ее! И обнимать тоже! Пусть она обнимает только меня!
Констанция от удивления рассмеялась.
Эрик действительно начал ревновать, но не того, кого они предполагали.
- Мы можем все вместе обняться, - сказала она.
Берт подхватил сына на руки.
- Отличная мысль, - заметил он, притянул к себе Конни и заключил их обоих в объятия.
Конни поцеловала Эрика.
- Ты доволен? - спросила она.
Эрик задумался, потом улыбнулся.
- Конечно. Мне так хорошо, что я не хочу к Джеку. Давай позвоним его маме и скажем, что я сегодня к ним не пойду.
- Хорошо, - согласился Берт. - Вместо этого мы с тобой как два мужчины отправимся в магазин, купим торт-мороженое и шампанское.
- А наша Конни накроет на стол и зажжет свечи, - добавил малыш.
Конни усмехнулась.
- Чтобы отпраздновать благополучное завершение всей этой криминальной истории?
- Да. И выпить за нашу семью, - сказал Берт.
- За семью?
- Да, за наши новые отношения.
Конни вдруг охватило волнение.
- Что это значит? - спросила она.
- Когда мы вернемся домой, ты переедешь ко мне, - серьезно проговорил Гилберт.
8
Утром Конни отвела малыша в сад. А сама решила закончить фотопленку. И голубой залив, и апельсиновая роща, и сам дом так и просились в кадр. Но она безвольно опустила камеру и тяжело вздохнула, перед глазами у нее все расплывалось. Скоро вернется Берт, а она еще не решила, что ему сказать. Как объявить, что между ними все кончено.
Конни всю ночь не спала и решила, что мысль о том, чтобы жить вместе, пришла к нему под влиянием момента. А потом понравилась. Еще бы не понравиться, ехидно подумала она. Он получит женщину, которая умеет создать домашний уют и с которой у него великолепный секс, - все это ему очень нравится. Но только нравится. От этого слова "только" ей захотелось рыдать.
В голове роились тысячи мыслей, но над всем преобладало огромное кричащее "нет!".
Такие отношения станут для нее медленной смертью, они разрушат ее самолюбие.
Не плачь, явится и к тебе принц, насмешливо сказала она себе. И этот принц будет свободен от багажа былых чувств и неразрывных связей с прошлым. Он будет любить только тебя. Но будет ли этот принц таким же умным и веселым, как Берт? Станет ли с ним ее жизнь такой же радостной? Сможет ли он?..
На веранде послышались шаги, и у Конни внутри все сжалось. Он уже здесь, а она так и не придумала, что ему сказать.
- Мы продолжим наш праздник и сегодня, - входя на веранду, с улыбкой сказал Гилберт.
- Я уезжаю.
- Что?
- Я первым же рейсом улетаю в Нью-Йорк.
Эрику больше ничто не угрожает, так что тут мне больше делать нечего. Пусть мы заключили контракт на целый месяц, но я не позволю, чтобы Филдстоун платил мне деньги за то, что я сижу на солнышке и читаю детективы.
- Я все ему объясню и сам оплачу счет, - заверил ее Гилберт.
- Нет, - ответила Конни, тряхнув головой. - Дело не в деньгах. Дело в том, что.., знаешь, лучше кончить все между нами прямо сейчас, потому что я не смогу жить с тобой.
Гилберт устало опустился в плетеное кресло.
- Что с тобой случилось? - начал он.
- Я не могу! Я понимаю, что ты считаешь это глупым, так как во многих отношениях мы прекрасно подходим друг другу. И малыш был бы рад, если бы мы были вместе. И мне хорошо с вами. Почти всегда. У нас все было бы хорошо, если.., если бы это была не я, а другая. - Конни понимала, что ее намерение говорить спокойно пошло прахом. - Ты понимаешь, о ком я говорю. О Мэри. Ты всегда будешь любить свою жену. Я знаю, что ты все еще любишь ее... А я не хочу быть вторым номером.
Взяв книгу, Конни слепо уставилась в страницу, держа детектив вверх ногами.
- Я не люблю Мэри, - вдруг тихо сказал Берт. - И никогда ее не любил.
Конни бросила на него сердитый взгляд поверх книги.
- Не надо, Берт. Я же знаю, какое действие оказывает на тебя лишь одно упоминание о ней.
- Оказывает, да, оказывает, но лишь потому, что Мэри обманывала и использовала меня и мне до сих пор больно. Но хуже всего то, что даже теперь я не могу ей простить ее отношения к Эрику. - Его лицо исказилось от боли. Она была совершенно безразлична к малышу.
- Безразлична? К собственному сыну? поражение переспросила Конни.
- Абсолютно, - отрезал Берт.
- Это ужасно, - проговорила она и нахмурилась, вспомнив, с какой гордостью Эрик показывал ей фотографии матери. Как дорожил ими. - Но ты убедил Эрика в том, что она его любила?
Берт кивнул.
- Может быть, я скажу правду, когда он подрастет. Мне кажется, для ребенка очень важно чувствовать, что у него была любящая мать. Поэтому я всегда делал вид, что мы - счастливая семья, что у нас хороший брак. - Он горько рассмеялся. - На самом же деле наш брак потерпел полное фиаско!