— Это негуманно, — собрав ценности, я, смеясь, обернулась к своему вынужденному спутнику и ахнула: он опирался на дерево и был очень бледен. Из его носа капала кровь.
— Ерунда, — явно через силу сказал упрямый имперец. — Сейчас пройдёт.
Вообще, у нас с собой была унесённая с корабля аптечка, но что-то мне подсказывало, что там нет ничего, что могло бы сейчас помочь Нику. Похоже, это были последствия применения телепатии. Интересно, это всегда так? Или дело в этой планете? Но вслух я произнесла совершенно другое.
— Может, вернёмся к кораблю и ты перенастроишь его на меня? А то ты, я смотрю, долго не протянешь, — нарочито беззаботно предложила, рассматривая его кровь на траве. — И оружие отдай.
— Торопишься, — сказал Ник. — Я в порядке. Но телепатию придётся сократить.
— Жаль, — уже вполне искренне сказала я.
Он только молча кивнул.
Глава 4
К вечеру мы наткнулись на деревню. С собой карты у нас не было, но перед уходом из корабля мы старательно запоминали маршрут, населённые пункты и рельеф. Этого посёлка я не помнила. Хотя, возможно, он был просто слишком маленьким, и я не обратила внимания. После завываний старосты на предыдущем ночлеге, оставаться под открытым небом на ночь совершенно не хотелось, и мы радостно вошли в ворота, с надеждой заглянули в один из ближайших домов. Увы, он пустовал. И следующий тоже. И ещё один. И мы начали, наконец, подозревать неладное.
— Давай хоть продуктов возьмём, — предложила я Нику в пятом, тоже пустом, доме. — Денег оставим…
И потянулась за хлебом — он лежал на столе, и на вид был крайне соблазнителен…
— Стой, — вдруг сказал Ник.
— Денег жалко? — недоумённо уставилась я на него.
— Понюхай, прежде чем брать, — предложил Ник.
Я склонилась к хлебу — и резко отшатнулась, умудрившись наступить имперцу на ногу — запах гнили меня практически оглушил.
— Можешь благодарить, — немного самодовольно предложил имперец, пока я, стараясь ни к чему не прикасаться пробиралась к выходу. И я не удержалась.
— А я — уже, — сказала. И ещё раз наступила ему на ногу, как только вышли из дома. Правда, потом совесть взяла-таки своё, и я всё же буркнула «Спасибо». Правда, не исключено, что он заботился исключительно о своей шкуре — я же часть его плана по доступу к кхамиру.
Не сговариваясь, мы быстро пошли обратно к воротам, и тут нас поджидал куда более неприятный сюрприз — мы не смогли выйти. Мы прекрасно видели дорогу, лес вокруг, но сделать шаг в ворота не получалось — как будто невидимая стена. Я подобрала камешек и бросила в лес — он никакой преграды не встретил… но легче от этого не стало.
Мы методично обошли всю деревню, кое-где не удавалось даже подойти к забору, в других местах — получалось через забор перелезть, но через несколько метров опять была стена… Я со злости заехала по стене ногой, и теперь прыгала на второй ноге, держась за ушибленную. Это оказалось неожиданно больно.
— И что будем делать? — спросила я, чтобы отвлечься, и тут же чуть не повторила пинок стены от досады — этим вопросом я вроде как признала руководящий статус имперца. А я этого делать совершенно не собиралась.
Ник как-то особенно улыбнулся, давая понять, что он всё заметил и понял, и сказал:
— Думать будем.
С ума сойти, как содержательно… Не дождавшись больше никакого ответа — только зря подставилась, стала рассуждать сама. Мы находимся на планете, где исполняются желания. Исполняются криво, надо признать, но что поделать, если людям свойственно формулировать именно так, в надежде, что всё остальное дорисуется само собой. Значит, эту деревню кто-то тоже зачаровал… Но что он мог хотеть? Вряд ли просто заманивать путешественников, чтобы они тут тихо умирали… Значит, от нас что-то нужно. Что? Денег у нас… хм, не знаю я, сколько у нас денег. Но вряд ли это ради наживы. Попробуем по-другому. Для чего я сама могла бы пожелать, чтобы люди не могли покинуть деревню? Чтобы не уходили… не оставляли меня одну?
— Тут должен быть кто-то живой, — сказала я Нику.
— Да, я тоже об этом думал, — немного неуверенно сказал имперец. — Но почему он не вышел, если так жаждет общения?
— Может быть, боится? Или физически не может?
Увы, но обойдя все дома мы никого не нашли. И даже телепатическое сканирование окрестностей ничего не дало — мы были одни в этой деревне.
— Я не хочу провести остаток жизни с тобой здесь, — мрачно сказала я Нику.
Мы выбрали самый приличный дом — долго принюхивались, но запаха гнили не обнаружили, и стали устраиваться на ночлег.
— Тогда сделай что-нибудь, — огрызнулся имперец. Кажется, он тоже не очень радовался открывающейся перед нами перспективе.
— Признаёшь, что я умнее? — удивилась я.
— Нет, напоминаю, что мы влипли в это из-за тебя, — огрызнулся Ник. У меня было другое мнение, но я чувствовала себя слишком усталой, чтобы спорить. И уже закрыла глаза, собираясь спать — мы устроились в одной комнате, на разных лавках, как Ник спросил:
— А ты не можешь нас так же телепортировать?
— Ты видишь тут залежи кхамира, которые можно связать кровью? — язвительно спросила. Нет, всё же он на меня странно воздействует, этот имперец.
Он немного помолчал, а потом вдруг спросил:
— А если я разблокирую твой дар? Весь дар, — как-то особенно подчеркнул он слово «весь».
— Что? — только и смогла спросить я, садясь на лавке. Сон мгновенно убежал.
— Весь дар, — повторил имперец.
Да что ж такое, я не глухая! Я пояснений прошу. Но он молчал, и я внезапно севшим и охрипшим голосом спросила:
— Что ты имеешь в виду?
Вот если он опять просто повторит «весь дар», я пойду и оттаскаю его за косу.
— Ты ведь намного сильнее, чем обычный второй пилот… — спокойно сказал Ник, не догадываясь о нависшей над его любимой косой угрозе. Я молчала, и он продолжил. — Я почувствовал это, когда ставил блок — у тебя уже стоял другой, сильный блок, причём довольно давний.
— Это не блок, — мрачно и разочарованно сообщила ему. Я-то уже надеяться начала… — Я выгорела. Десять лет назад.
— Это блок, — спокойно сказал Ник. — Странный и криво установленный, но блок. Уж поверь мне.
— И ты можешь его снять?
— Могу.
Я чуть было не закричала: «Да, да, снимай, скорее, снимай», но не успела.
— Правда, вероятнее всего, ты сойдёшь с ума, — легким тоном, как будто речь шла о небольшом насморке, произнёс Ник. — Хотя, было бы с чего сходить… — добавил он чуть тише. И я молча запустила в него своим сапогом.
На следующее утро мы вновь мрачно обходили территорию — за ночь невидимая стена никуда не делась. Периодически я возвращалась мыслями к предложению Ника снять блок… силу хотелось, а с ума сходить — нет. Тем более, что выбраться это нам всё равно не поможет. И вдруг, к деревне подошла девушка, я уже хотела крикнуть ей, чтобы она сюда не ходила, но у неё при виде нас с Ником сделалось такое виноватое выражение лица, что я поняла — она и так сюда не пойдёт. А если и зайдёт, то, вероятно, свободно выйдет, в отличие от нас. Кажется, мы имели честь видеть создателя данной аномалии.
— Мне так жаль… — первое, что сказала девушка. Она была… обыкновенной. Русые волосы, серо-голубые глаза, аккуратные черты лица…
— Это Вы создали? — на редкость любезно поинтересовался Ник. Я даже обернулась, крайне удивлённая — может же быть вежливым, когда захочет.
Девушка с несчастным видом кивнула:
— Да… наверное. Я не уверена…
— Выпустите нас, — взмолилась я, заработав неодобрительный взгляд от имперца. Это потому что в его диалог с девушкой вмешалась? Или он в принципе меня не одобряет?
— Но я не могу! — растерянно сказала девушка. А давайте я буду вам еду приносить? И ходить к Вам в гости… Мы будем разговаривать… — в этом месте я с ужасом услышала в её голосе предвкушение. Она не может нас выпустить, потому что не хочет выпускать.
— А Вы — пара? — вдруг смущённо спросила девушка, и я замялась с ответом — интуиция почему-то вопила, что надо сказать 'да', но всё остальное, во главе с логикой и здравым смыслом противилось.
— Нет, — ответил Ник. Его, видимо, подобные противоречия не терзали.
— Ой, как здорово! — обрадовалась девушка, и не успели мы опомниться, как она, обмазав кровью ворота, зашептала какое-то заклятие. Видимо, закрепляющее.
— А если её убить, — совершенно уже не таясь спросила у Ника, — мы сможем отсюда выйти?
— Теперь уже нет, — мрачно, но как-то спокойно изрёк имперец.
Девушка ушла, прощебетав, что вернётся вечером, а я одарила Ника тяжёлым взглядом.
— Правильный ответ был «да». Где твоя телепатская интуиция?
— Я не так глуп, как тебе кажется, — огрызнулся он. — Мне надо, чтобы она зашла внутрь. Дальше я справлюсь.
— Ты же прекрасно воздействуешь на расстоянии, — прищурилась я на него.
Имперец некоторое время задумчиво меня рассматривал, явно размышляя стоит ли говорить. Не знаю, что он там во мне рассмотрел, но решил пояснить:
— Из-за кхамира… ты, кстати, знаешь, что под землёй он движется? Так вот, из-за этого сложно рассчитать воздействие… но проблема даже не в этом…
Я молчала, боясь спугнуть этот приступ откровения. О враге надо знать как можно больше.
— Мои телепатические способности слишком быстро усиливаются… — сказал он, наконец, и я не смогла сдержать удивления:
— Это разве плохо?
— Плохо, — кивнул он, и, скользнув взглядом по моему выражающему крайнюю степень недоверия лицу, продолжил. — Представь, что ты постоянно слышишь чужие мысли, и тебе надо всё время держать щит, чтобы не слышать. А когда ты сам думаешь, все вокруг думают вместе с тобой. И тебе нужен ещё щит, чтобы, когда ты думаешь о своей жене, например, о ней не думали то же самое все люди в радиусе ста, а то и более, метров.
— Ты женат? — не то чтобы меня это сильно интересовало, но я не знала что ещё сказать.
— Помолвлен, — ответил он после небольшой паузы, и я отчего-то почувствовала удивление и разочарование. Возможно, потому что у меня с ним негласное соревнование, и он меня обставляет по всем фронтам?
— А ты? Свободна? — спросил он вдруг, и я почему-то соврала — это телепату-то:
— У меня друг есть.
Дожидаться хозяйку ловушки мы решили внутри одного из домов — если мы будем торчать на виду у ворот, вряд ли она станет заходить… а вот если не найдёт нас, то, может, пойдёт проверить не выбралились ли её новобретённые друзья. В ожидании я размышляла — как у местных жителей получается творить такие сильные вещи… ведь кхамир глубоко под землёй. Либо у них намного лучше выражен дар… либо дело в том, что кхамир движется, как сказал Ник. И поэтому как раз непонятно, что из твоих мыслей и желаний он выхватит и воплотит.
Девушка появилась, когда ещё не стемнело, однако мы уже давно доели припасы и изрядно проголодались. Повезло ещё, что колодец оказался нормальным. Мы слышали, как она ходит по деревне и зовёт нас всё более взволнованным голосом. Когда она подошла к дому, в котором мы прятались, Ник меня удивил — он встал рядом с дверью, показав мне жестом, чтобы я оставалась сидеть. Телепатия из-за угла?
— Вот вы где! — радостно и с облегчением воскликнула девушка, отворив дверь и наткнувшись взглядом на меня. Впрочем, радость быстро сменилась растерянностью. — А где… он?
— Здесь, — неподражаемым тоном сообщил Ник, приставив нож к горлу девушки.
— Ну ты даёшь! — расхохоталась я, когда мы покинули ворота деревни. — Вот это телепатия!
Сначала перепуганая девушка уверяла, что никак не может нас выпустить, но когда имперец сообщил, что знает верный способ выйти самому — перемазавшись с ног до головы в крови создателя этой деревни-ловушки, быстро согласилась нас вывести.
Ник наградил меня нарочито презрительным взглядом:
— Гвозди… микроскоп… улавливаешь?
Я улавливала. И чувствовала, что он рассказал мне явно не всё — с каких пор усиление способностей вызывает плохое самочувствие? Явно есть что-то ещё, о чём имперец умолчал.
Надо ли говорить, что перед тем как войти в следующую деревню, мы долго присматривались и даже принюхивались, хоть деревня и была на карте. Местные жители даже стали коситься на нас с подозрением. И это как раз окончательно нас успокоило. Предыдущую ночь — после деревни-ловушки, мы провели в лесу, причём большую часть времени шли — выспались мы за день вынужденного безделья, да и упущенное время надо было навёрстывать. Так что мы совершили рекордный марш-бросок и часа за три до заката пришли к этому крупному посёлку. Здесь даже был постоялый двор, а у нас были деньги, и мы сняли комнату. Ник вроде хотел снять две, но свободная оказалась только одна.
— Вечером тут будет выступать Морис Серебряный голос, — сказал с отчётливо различимым благоговением хозяин — невысокий, полненький, но очень энергичный мужчина лет сорока, передавая Нику ключ. И мне сразу стало интересно на него, Мориса, посмотреть. И послушать.
Так что, поспав три часа, я спустилась вниз. Ника в комнате не было, когда я проснулась, и засыпала я тоже в одиночестве, но вроде бы его постель была примята — нам повезло, и досталась комната с двумя кроватями. Иначе не знаю как бы мы спали, возможно, мне пришлось бы лечь на полу, так как спать на одной кровати с имперцем я не собиралась, а он вряд ли проявил бы достаточно галантности и лёг на пол сам.
Мой спутник обнаружился за столиком в углу, ему только-только принесли еду, и я поспешила забрать у него миску с чем-то вкусно пахнущим и горячем — себе он, в конце-то концов, точно ещё закажет, а мне — не факт. Противиться и как-то комментировать Ник не стал, а я вдруг взглядом наткнулась на железную, даже, кажется, из нержавейки ложку, она висела на стене за стойкой. Собственно, постоялый двор и назывался «Волшебная ложка». Я уже почти собралась подвести Ника к стойке и ткнуть носом в ложку, чтобы не вышло как с пуговицами, когда он мне просто напросто не поверил, но тут вдруг заиграла музыка, и я отложила на потом. А когда человек в центре зала, до этого играющий на чём-то отдалённо напоминающем гитару, запел, я и вовсе всё позабыла. Сначала, потому что он пел на интересующую меня тему — про День Всепрощения и избранную в невесты божеству девушку — про невесту это что-то новое. Но уже в середине песни, её содержание отошло для меня на второй план, важен был лишь голос. Его голос. И в голове стали появляться странные мысли. Вот он, — думала я. Это ради него я оказалась здесь. Преодолела немыслимое расстояние. Это для него я себя берегла, вот он — смысл всей моей жизни.
Сперва эти мысли казались мне самой странными, немного даже чужеродными, и я хотела обратиться к Нику, сказать, что со мной что-то происходит, но застеснялась. А дальше уже места для сомнений не осталось.
В какой-то момент я услышала, как имперец сказал:
— Он как-то влияет голосом, но не могу понять как. Ничего необычного, неправильного лично я не ощущаю.
— Я тоже не ощущаю ничего неправильного, — отрезала я, почувствовав на себе вопросительный взгляд.
Абсолютно ничего неправильного, наоборот — всё, наконец, стало правильным и понятным. Есть Он и есть я, а все остальные — просто декорации для нашей истории. И этот настойчиво что-то спрашивающий у меня имперец — тоже, просто декорация, от которой, правда, слишком много беспокойства.
— Я не полечу обратно, — сказала я Нику, не сводя глаз с Мориса, когда тот закончил песню. — Мне здесь нравится.
Мелькнула мысль о Каринке, но она уже почти взрослая, у неё свои интересы… зачем я ей?
— Не лети, — на удивление легко согласился мой бывший спутник — теперь-то нам не по пути. Но тут же добавил. — Поможешь мне набрать кхамира, и оставайся на здоровье со своим лысым менестрелем.
— Что? Что?! — я сердито посмотрела на этого наглеца. Нет, вы представляете? Этот крашеный пижон ещё смеет обсуждать чью-то внешность! И чью! Самого потрясающего… Самого… Тут я немного замялась — прилагательные на ум не шли, зато пришла внезапно здравая мысль, что я ничего о предмете своего неожиданного обожания не знаю. Но началась следующая песня, и все сомнения сразу смыло новой волной преклонения.