— Лара, дорогая, я сейчас рассержусь!
— Дай мне еще несколько дней. Потом я приеду в Штадт.
— Сколько дней?
— Не связывай меня сроками. Позвони еще раз завтра. — Она быстро положила трубку и больше не подняла ее, когда телефон зазвонил снова.
Принц Альфа — избалованный эгоист, поэтому ему, вероятно, пойдет на пользу, если с ним обойдутся так же, как он привык обходиться с другими. Кроме того, она не намерена опоздать на свидание с Ником.
22
Анжело звонил Рио уже десять раз, пока наконец не застал ее дома.
— Привет, — сказал он. — Я хотел поговорить с тобой о том, что последний раз…
— Не надо извинений, — смеясь, перебила Рио. Я очень хорошо все понимаю.
— Я смогу увидеть тебя сегодня вечером?
— Послушай, я могу все понять, но у нас с тобой абсолютно разный настрой.
— То, что случилось, было недоразумением, — быстро сказал Анжело. — Я не хочу много на себя брать, но…
Рио быстро его оборвала:
— Ты сладкий, маленький, шустрый мальчик и великолепно подходишь для молоденьких штучек, которым хватает пары минут; но, дорогой мой, с тобой мы совсем разного склада.
Анжело чувствовал, что его репутация поставлена на карту,
— Послушай, я могу тебе объяснить, что произошло, это было…
— Да, да, это было. — Она положила трубку.
Анжело швырнул трубку на рычаг. Как могла эта бестия посметь отшить его таким образом! Он хотел ее видеть и доказать, на что он действительно способен. Он не мог допустить, чтобы она считала его сексуальным ничтожеством. Он был уникальным любовником, в этом его уверяли многие женщины. В любви он мог быть неутомим часами, поскольку обладал поразительной способностью держать под контролем свои чувства.
Он поднял трубку и позвонил своей замужней подруге.
— Приезжай ко мне немедленно, — прошипел он в телефонную трубку.
— Я не могу, у меня дети болеют.
Подавленный, он нажал на рычаг и набрал номер телефона другой, работавшей в казино. Через час она приехала, и он сразу же потащил ее в постель. В течение двух часов он доводил ее до оргазма, она кричала, стонала, однако у него самого ничего не получалось, удовлетворение не приходило. В ярости он выставил ошарашенную девицу. Его била дрожь, член продолжал оставаться в состоянии возбуждения, все тело ломило. Он еще раз позвонил Рио.
— Ты навязчив, — сказала она, — а мне настырные парни не нравятся. Они мне противны. — Она посмотрела на часы, было шесть. — Ладно, поторопись. — Она положила трубку и ушла из дома.
Анжело ждал битый час возле ее квартиры, никто не отвечал на его звонки. Он кипел от злости. Кем, собственно, она себя считает?
Он направился в бар за углом и выпил пару стаканов. Затем вновь позвонил ей, но к телефону никто не подходил. Он выпил еще два виски, хотя не терпел алкоголь. Когда он наконец пришел в казино, его качало, он был агрессивен, и Эдди Феррантино отвез его домой.
Но Анжело не успокоился. Он позвонил одной из своих девиц и отправился с ней в Трэмп. Там он увидел Рио в кругу ее так называемых друзей.
— Ты стерва! — прошипел он.
— А ты ничтожный любовник, — парировала она.
— Пошли ко мне, и ты подавишься своими словами.
— Меня интересует кое-что другое, — насмешливо улыбнулась Рио.
— Ты и получишь кое-что другое, — пробормотал он. Он был пьян.
— Пошли, — сдалась Рио.
Они взяли такси. Как только они вошли в его комнату, Рио сорвала с себя платье. И тут Анжело понял, что совершил ошибку. Пьянка сделала его вялым и сонливым.
— Итак? — Рио вызывающе смотрела на него, уперев руки в бедра и расставив ноги. — Раздевайся, любовничек.
Он был таким пьяным и измотанным, что пришлось его раздеть. Он засыпал на ходу. Ни о каком возбуждении не могло быть и речи. Он чувствовал себя посрамленным и убогим. На Анжело невозможно было смотреть без смеха.
— Дай мне знать, когда станешь большим и взрослым. — Она скользнула в свое платье и ушла.
23
Было уже поздно, когда Ник наконец смог покинуть дом брата. Возникло много проблем, которые необходимо было обсудить, но Ник был спокоен. Все эти дела его непосредственно не касались. В Калифорнии пока все шло гладко, а то, что в Нью-Йорке Фрэнка трясет, ему пока на это плевать. У Фрэнка своя голова на плечах.
Он так им все и сказал. Энцио рассвирепел.
— Недоумок, — кричал он. — Завтра и у тебя будет то же самое. Думаешь, у тебя есть особый ангел-хранитель! Что за идиотизм! — Не только Энцио, но и Фрэнк злился на него, что он прилетел без телохранителя.
— Не смей впредь шага сделать в Нью-Йорке без охраны! — кричал на него Энцио, и Фрэнк согласно ему поддакивал. Они заменили шофера с машиной, которого Ник нанял в аэропорту Нью-Йорка, двумя людьми Фрэнка.
«Как же будет чувствовать себя Лара с двумя вооруженными охранниками у дверей своей квартиры?» — подумал Ник. Было уже поздно, когда он вошел в «Ле клаб».
Лара сидела в компании людей, которых он, к счастью, не знал. Она его представила, но было бы лучше ей этого не делать. Чем меньше людей будет знать, кто он, тем лучше. Он скользнул взглядом по присутствовавшим и не заметил среди них знакомых. Это было хорошо. Во всяком случае, они были здесь с Ларой не одни, можно лишь предположить, что они здесь вместе. Он даже пришел сюда после нее.
Ник несколько расслабился. Лара, как всегда, выглядела прекрасно. Ему захотелось схватить ее в объятия. Ему надоело встречаться с ней только в дискотеках или на вечеринках.
Он коснулся под столом ее ноги.
— Пойдем, — шепнул он.
— Ты же только что пришел, — сказала Лара с улыбкой. — Это невежливо.
— Послушай, — он крепче сжал ее ногу под столом, — мне они безразличны.
— В самом деле? — игриво спросила Лара. — Господи, как на тебя действует перемена климата. Пойдем потанцуем.
У него не было никакого желания танцевать, ему просто хотелось уйти. Лара потащила его на танцплощадку и прильнула к нему. Он почувствовал возбуждение в предвкушении того, что его ожидает. К черту Эйприл, он был свободен и еще не женат.
Каждый раз, когда Энцио бывал в Нью-Йорке, хозяин итальянского ресторана «Пиноккио» устраивал ему королевский прием. Этот ресторан содержала вся семья: отец, мать, две дочери и сын.
Они знали вкусы и привычки Энцио, и, когда он бывал там, все столики занимали только знакомые и приятные ему люди.
Так было и в этот раз. За одним из столиков сидел Коста Геннас, небольшого роста, вечно потный, с черными зубами и шишковатой кожей. Он пришел с тремя красивыми девушками, на которых заглядывались посетители ресторана. Компания бросалась в глаза и выглядела как-то неестественно.
Коста чувствовал себя прекрасно. Он откусил кончик короткой толстой сигары, выпустил клубы душистого дыма. Перед ним стоял бокал с виски. Через специальную серебряную соломку он время от времени прикладывался к любимому напитку.
За столом все молчали. Девицы, каждая из которых была по-своему хороша, выглядели безучастными. У всех были одинаково зачесанные назад волосы, все они были полногруды и длинноноги.
Когда вошел Энцио, Коста Геннас вскочил со своего места. Энцио отрывисто кивнул ему, проходя мимо, и только через час пригласил его за свой стол.
— Мне нравится блондинка. Кто она?
— Девятнадцать лет, — поспешно ответил Коста, — приятная девушка, работает усердно, у нас всего два месяца. Была замужем за каким-то парнем. После того, как он исчез, решила, что есть другие возможности, чтобы обеспечить свою жизнь. Мы хотели послать ее в Бразилию, где ее появление было бы сенсацией. Но, конечно, когда я узнал, что вы кого-то ищете, я решил ее задержать…
— Она чистая? — спросил Энцио.
— Чистая ли она? — переспросил удивленно Коста и бросил взгляд на охранников Энцио. — Он спрашивает меня, чистая ли она. Да разве я когда-нибудь…
— Ну хватит, — резко оборвал его Энцио. Он не терпел Косту Геннаса как прежде, так и теперь. Но у Косты всегда были лучшие девицы, и он точно знал, какие из них могли понравиться Энцио. — Пришли ее ко мне, — пробурчал он.
Девушка подошла, покачиваясь на очень высоких каблуках, грудь колыхалась. Она улыбнулась немного натянутой улыбкой, а Энцио показал ей жестом на место рядом с собой. Он детально осмотрел ее.
Красивое, с тонкими чертами лицо, на котором особо выделялись яркие, полные губы. Зеленые тени над карими глазами. Можно было предположить, что у нее есть веснушки, которые она тщательно скрывала. Фигура ее была безупречна.
— Как тебя зовут? — дружелюбно спросил Энцио.
— Мириам, — прошептала она голосом Мэрилин Монро.
— Хорошо, Мириам, — сказал Энцио, и его взгляд жадно уставился на глубокую складку между ее грудями. — Как ты отнесешься к тому, чтобы переехать жить ко мне в Майами?
Будильник в комнате Анны Марии звонил каждое утро в шесть часов.
Затем с большим трудом она медленно ползла в темноте на кухню.
Ей нравилось там сидеть по утрам, пить горячий чай и наблюдать, как наступает день. Ей доставляло удовольствие готовить завтрак самой; помешивать в сковороде сочные, толстые куски свинины, жарить хлебцы, ставить на стол приготовленный ею самой сливовый мармелад. В семь часов, когда все появлялись к завтраку, у Анны Марии все уже было готово.
Она была здоровой женщиной, но после четырех беременностей ноги отяжелели, а фигура необычайно раздалась. Должен вскоре родиться очередной ребенок. Фрэнк обычно от нее в это время отходил. Он не прикасался и даже избегал смотреть на нее. И хотя он никогда ничего не говорил, ее это огорчало. В конце концов он сам хотел иметь много детей.
Анна Мария набросила халат. Она чувствовала себя переутомленной и надеялась, что роды начнутся уже сегодня. Вчерашний день был таким суматошным. Визиты Энцио всегда требовали большого напряжения. Для приготовления его любимых блюд требовалось немалое кулинарное искусство, дети становились беспокойными, Фрэнк был в плохом настроении и нервничал.
Ей казалось, что она только что легла в постель, а уже начался новый день.
Она потащилась на кухню, включила свет и, не веря своим глазам, уставилась на Фрэнка. С покрасневшим лицом, пыхтя, он был на Бет, лежавшей на столе. Он был почти одет, но она голая, совсем голая, и смятая белая ночная рубашка валяется за полу.
Анна Мария схватилась за распятие, висевшее у нее на шее, и ее глаза широко раскрылись от боли.
— Проклятье, — прошипел Фрэнк. Он только что подошел к оргазму, и на пол струей потекла молочно-белая сперма.
— Ты, дерьмо! — заорал он на Анну Марию. — Проклятое дерьмо, ты шпионишь за мной. — Его лицо было красным от ярости.
Анна Мария попятилась к выходу, но было уже поздно. Фрэнк вне себя от бешенства бросился за sen с поднятыми кулаками. От удара она рухнула на пол. Он продолжал ее избивать.
Бет едва понимала, что происходит. Этого она не хотела. Когда она переставила время на будильнике Анны Марии, то хотела только, чтобы она застала их вместе, но не могла даже представить, что он полностью потеряет контроль над собой.
Бет вышла из оцепенения и кинулась к Фрэнку, пытаясь оттащить его от жены, она хватала его за руки, кричала, просила опомниться.
Наконец он, кажется, понял, что наделал, и остановился.
— Боже мой, — застонал он. — Боже мой!
Анна Мария лежала неподвижно, и Бет показалось, что она мертва. Но когда она наклонилась над ней, то услышала слабое дыхание и, не спрашивая Фрэнка, позвонила в «скорую помощь».
Когда прибыли санитары, Фрэнк плакал и пытался качать Анну Марию на руках.
— Она упала с лестницы, — сказал он им.
Врачи обменялись многозначительными взглядами — такие истории им приходилось слышать уже не раз.
Стоны Анны Марии переходили в страшные звериные крики.
— Срочно везите ее в больницу, как можно быстрее! — настаивала Бет. — Кажется, у нее начинаются роды.
24
В глазах Лероя Джезуса Болза не промелькнуло ни искорки интереса, когда перед домом Фрэнка Бассалино остановилась машина «скорой помощи». Он медленно и методично перекатывал во рту жевательную резинку. Теперь он вынул ее изо рта, слепил крепкий твердый шарик и катал его между пальцами. Как просто было бы сейчас убить Фрэнка Бассалино. Один прицельный выстрел между глаз — чисто детская игра. Пока эти недоумки, по всей видимости его охранники, опомнятся, его и след простынет.
Это было легче, чем уложить старика. Энцио знал, как защищаться. Его повсюду сопровождали четверо из его людей.
Конечно, он охранял себя старыми методами, но было много других возможностей до него добраться.
Лерой зевнул, жаль, что здесь нечего было делать. Но он знал, что как только представится возможность, и Даки К. Вильямс распорядится…
Он отбросил шарик. Сейчас у него было другое дело. Конечно, потребуется немало ловкости ухлопать Бассалино, но он покажет им, на что способен.
Не спеша, Лерой вернулся к снятому им автофургону. На нем была недорогая одежда. На тенниске отчетливо было видно название прачечной «Сэмонс Лайнеси». Сев в машину, он надел черную кожаную шляпу и солнечные очки с желтыми стеклами.
Отъезжая, он язвительно ухмыльнулся. Можно себе представить, что говорили бы свидетели: «Это был черный парень, примерно лет двадцати, высокого роста». И затем: «Откуда я знаю, как он выглядел? Он был черный, и все».
— Мы все похожи друг на друга, — бормотал Лерой про себя. — Все мы одинаково красивы.
Машину он вел очень осторожно. Малейшая авария была бы для него крайне нежелательна.
«Барбареллис», большой ресторан с баром, был расположен на одной из главных улиц. Лерой припарковал машину непосредственно перед ним, вынул из кузова большую коробку с бельем и с трудом понес ее в здание. Девушка у кассы складывала счета, а морщинистый старик подметал пол.
— Доброе утро, «Сэмонс Лайнеси», что еще забрать? — пропел Лерой. Девушка не обращала на него внимания. Она работала здесь лишь неделю.
— Не имею понятия, — сказала она. — Здесь еще никого нет? Поставь ее на стол.
— Хорошо. — Тихо насвистывая, Лерой пошел к угловому столу. Старик даже не посмотрел на него.
— Завтра зайду опять, — сказал Лерой.
— Ладно, — безразлично ответила девушка. Продолжая насвистывать, он вышел.
Миновав три квартала, он услышал взрыв. Он испытал странное, почти безумное чувство, осторожно достал новую пластинку жвачки из упаковки и еще осторожнее повел машину дальше.
Подъезд к парадному входу ночного клуба «Мэннис» был закрыт. Лерой вынул из машины коробку с бельем и направился к черному входу. Он был открыт, и в помещении, казалось, никого не было,
Лерой прошел мимо многочисленных грязных кабин для переодевания и, миновав танцплощадку, поставил коробку на стол.
Он слегка вспотел, коробка была очень тяжелой, а времени оставалось мало. Он уже возвращался, когда дверь дамского туалета открылась и чей-то голос спросил:
— Эй, молодой человек, что ты тут делаешь?
Лерой усмехнулся.
— «Сэмонс Лайнеси», — ответил он. Женщина враскачку шла к нему. Она была толстой и старой, по всей видимости, уборщица, и с ней маленькая резвая девочка. Лероя смутило то, что обе они были темнокожими.
— Мы не имеем дел с «Сэмонс Лайнесн», — сказала старая женщина. — Так что забирай свою коробку и уматывай отсюда.
Лерой быстро взглянул на часы. Времени оставалось в обрез. «Дерьмо», — кричал ему внутренний голос. «Дерьмо, дерьмо. Будь благоразумным и уноси свой зад подальше отсюда». Но он не двинулся с места, ведь это были люди его крови. Черные не должны убивать черных;
— Да, мэм, — сказал он спокойно. — Не будете ли вы так любезны пойти со мной и объяснить это, шоферу?
Женщина недоверчиво посмотрела на него, затем повернулась к девочке.
— Ты останешься здесь, Вера Мария, не уходи никуда. Ты слышишь?
Лерой лихорадочно Думал. Сказать ей правду? Нет, старуха ему не поверит. В любом случае нельзя терять ни минуты. Быстро и решительно он схватил ребенка и бросился к выходу. Ребенок начал кричать. Лерой оглянулся. В паническом страхе, дико размахивая руками, женщина бежала за ним.