- Вы тоже, - огрызается. - Я думаю, что большего про нашу обстановку в смысле, положительного - сказать нечего. И я вынужден перейти к тем отрицательным моментам, которые осточертели нам настолько, что не упомянуть их - то же самое, что смириться с тем, что тебе отказывают в РНК-восстановлении, когда ты подыхаешь от рака мозгов.
Представляете, а?
- Представляю, - сдержанно говорю я.
- Итак, приготовьтесь, запрячтесь под стол, если вам это поможет, и приготовьтесь слушать. Потому что сейчас я буду изливать все то, что налипло мне на душу за эти двеннадцать лет.
Создается впечатление, что тот парень, практически мой ровестник, действительно болен раком мозгов. И ему отказали в РНК-восстановлении. Судя по его манере изложения мыслей. Как говорится, без тормозов.
- Первая моя жалоба касается условий, в которых мы здесь содержимся. Надеюсь, вы там конспектируете? Или хотя бы запоминаете все то, что я сейчас говорю? Так вот. Мы изнываем без баб! Те эростимуляторы, что в комплексном тренажерном зале, никуда не годятся. Во-первых голопроектор, создающий изображение виртуальной партнерши, вышел из строя. А представляете, каково это - трахаться вслепую? Благо, хоть звук остался. А это "смокчущее устройство"! Кто туда додумался камень затолкнуть? Сколько не пытались, вытянуть не смогли. Сдохла машина. А к насилующим друг друга парням я присоединятся не желаю. Так что же мне делать?
Информатора поддерживают несколько голосов и поднятых рук. Я вдруг думаю, если они все на меня попрут от негодования, хватит ли мне выстрелов в обойме универса?
- Срочно примите меры! Организуйте что-ли "шлюшный" модуль какой-нибудь, чтобы девочек нам с планеты доставлять. Их там все равно: пруд пруди. А мы их не обидим. Ну, в смысле, живы здоровы на родину вернутся. А то охраняем всю жизнь китайцев, а китаёзок не разу в глаза не видели. А говорят, симпатичные... И еще. Нам нужен отдых! Поначалу еще отпускали на планету по побережью побегать, спинку размять, в океане поплескаться. А сейчас - побегаешь! Три года безвылазно сидим на станции. И дальше того газового гиганта ничего больше не видели. Скукатища. И вонь. У нас здесь недавно утечка произошла. С тех пор бензином по всем четырем корпусам прет.
Уже немного выветрилось, а в первые дни каждые пять минут на "свежий" воздух выбегали. И кактусы эти в печенках сидят. В темноте, блин, выйдешь на улицу, идешь по аллейке, а они распускаются. И поди знай, то ли зверь это шрайкообразный, то ли действительно растение. В темные фазы тут такие заросли, что хрен проберешься. Говорили, они безопасные совершенно. А малого нашего, Шестеру, что в трюме модуля за травкой гонял, утром внутри кактуса нашли. На решето был похож, без крови совершенно. А теперь выходи на прогулку по ночам.
- Меньше надо с растениями обниматься, - подквакивает кто-то.
- Кто бы говорил, - кривится информатор Егануров. - Сам хер в винтляционный порт для подключения освежителя засунул. Еле вытащили...
Некоторые из сидящих сдавлено посмеиваются.
- Но это еще не самое страшное. Самое страшное состоит в том, что грузовые корабли пребывающие из Метафедерацию... Только половина из них легальные! Остальное - сектнаты. И представте каково это: открывается шлюз пилотского отсека, оттуда высовывается морда повидавшего много миров аса-дальнобойщика, а ты ему в упор луч станнера сажаешь! Цереброконтроль, называется. Одни оживают, отряхиваются - понимаю, стыдно ему потом в глаза смотреть. А другие падают без чувств, мешками с дерьмом. На пол. Замертво. И гадай потом, то ли сектант это был, то ли человек с больным сердцем... Маразм! Такими методами больше нельзя действовать.
Он смотрит на меня, а я молчу. Даже не представлял, что такая катавасия может твориться в границах Метафедерации. В Социмперии - привычное дело, но здесь!..
- Егануров, а ты про ту, что в коробке с детским питанием пряталась расскажи, - подсказывает кто-то.
Информатор подхватывает.
- Правда! Знаете, что у нас однажды произошло? На скрытый десант наткнулись. Раз в столетие решили пропустить контейнеры через рентген-контроль. И тут - шевелится такое.
Раскурочили, а внутри человек. Женщина. Симпатичная такая.
Без ничего. Парни ее обступили, приготовились, и только полковнику ума хватило, чтобы всадить в нее заряд. Оказалась сектанткой. И мы вдруг задумались. А если такие вот подарочки пункта назначения достигли? Что тогда? И не сектанты ли те, из Свободной Республики? Тогда на кой черт мы здесь сидим и мучаемся?..
Выходит, и они с женским полом столкнулись. Только прессеры не ошиблись, а я конкретно облажался.
По телу пробегают мурашки. От воспоминаний, от полученной информации, от холода, от мерзостных запахов - черт знает от чего еще!
- А теперь, Егануров, о самом главном, - приказывает полковник, закрывая пальцами правой руки лицо. И только мне заметно, как его левая рука лезет в кобуру за универсом.
А что, то что было до этого момента - не было главным? Что же тогда?..
Информатор, сощурившись, оглядывается, отмечая внезапное помрачнение на лицах. И говорит:
- Я думал, не стоит открывать государственным лицам моменты нашей секретной деятельности, о которой вообще не положено распространятся. Но, наверное, придется. Потому что все перечисленные мной причины - мелкотня по сравнению с тем, что беспокоит нас в последние месяцы. Если "беспокоить" - подходящее слово к теперешней обстановке.
Практически все сидящие отрываются от мерцающих отблесками панелей, заключающих в себе стратегии звездных битв и тесты плановых ситуаций, и настораживаются.
Я даже вздрагиваю, когда мне на стол ставят чашечку свежезаваренного чая. Желание пить у меня пропадает быстро.
- Итак, - вздыхает Егануров. - У нас на базе сектанты.
Над круглым столом с зависшей по центру проекцией спутника бьется эхом тишина.
Плюю на чай и опускаю руку к поясу. Запускаю указательный палец в отверствие рукояти.
- То есть, как это - сектанты? - говорю я, растягивая время.
Нужно определиться с союзниками, потому что в поединке со всеми победителем я не выйду даже, если буду шмалить лазером на автоматическом огне. - Обьясните.
- Мы заразились, - членораздельно втолковует информатор. И я окончательно убеждаюсь в том, что дело - хуже не бывает. - Первые подозрения появились после того инцидента со "скрытым десантом". Парни что-то стали как-то сдержанно держаться, перестали рваться на планету. Так было, полковник?
Жгеник кивает.
- Было.
- А потом, значит, мы находим на сервоскладе существо такое.
Еще одна женщина. Парни, оказывается, ее прикормили, пригрели и бегали стайками удовлетворять свое утомленное избыточными гормонами эго. Рядом с ней я и полковник застали прессера Ютоника, в самый пикантный момент. Разбираться мы долго не стали - всадили обоим по станну. И они лапки отбросили!
Сектантка и прессер-сектнат. Дизертир. А теперь...
Человек в звездной форме, сидящий по правую руку Жгеника Пешотана приподнимается, но полковник садит его на место, выплевывая коротку фразу.
- Центр знает? - спрашиваю я.
На меня оглядываются несколько человек сразу. Ясное дело, про Центр может быть известно только прессерам.
- Наверняка знает. Но поделать ничего не может. - И тут Егануров взрывается. - А что может Центр поделать?
Перестрелять нас всех?.. А, знаете, это стало бы лучшим решением, которое он принимал за последние годы. Только никто не уверен в том, что Центр действительно знает. Лично я склоняюсь к тому мнению, что Центр знает - и бездействует. Он предоставляет нас друг другу. Мол, решайте. Делайте, что хотите, только не покидайте своих постов. А, по-вашему, мы можем что-нибудь предпринять?
Я молчу. Думаю, что в сложившихся обстоятельствах это станет наиболее корректным ответом.
- И знаете, в чем весь прикол заключается? - чуть ли не смеясь от напряжения, спрашивает Егануров. - Мы не знаем кто из нас принадлежит к Секте, а кто - нет. Все, конечно стараются держаться мелкими группками или вовсе по одиночке, но... Ширь ширится! Единственный способ, не подводивший никогда - цереброконтроль. Сектанты умирают от луча парализатора, нормальные - нет. Только... не выход это!
Я удерживаюсь от прерывательного "Почему?". И так ясно.
Но Егануров, видимо, не считая меня особо в этой проблеме просвещенным, решает продолжить обьяснения.
- Допустим, я устрою здесь станнерное пострелялище. Выстрою перед стенкой весь прессерский состав, полью зарядами. И окажется, что все умрут. Как я докажу, что они - сектанты. А вдруг я сам сектнат, который захотел быстренько реабилитироваться и убрать под шумок свидетелей?! Может, я просто загнал их всех в душ, а сам выкачал из душевой весь кислород. Не вакуумная атака, а просто - кислородное голодание. Ведь последствия, что от станнера для сектанта, что от голодания для обыкновенного человека - одни и те же. И как я не могу опасаться, что в любой момент на всей станции прекратят подачу кислорода? Или все решат устроить друг другу цереброконтроль и, наткнувшись на встречный огонь, убедятся во враждебности окружающих и перейдут на лазер-автомат...
Вариантов уйма. И все они приводят к одному...
К чему - я на собственной шкуре сумел убедиться. Хотя мне тогда повезло: Муравьеда-Дезертира не убили. Его просто стерли. Здесь же стирать никого не станут.
И тут я явственно осознаю, что моя поисковая поездка - проверить местные горы на наличие Оружия Свободы - перетикает в нечто большее, нежели просто свободный поиск. Если Центр действительно знал о происходящем на станции, почему он не изменил траекторию моего свободного перемещения, а настоял именно на Яблокитае-Малом.
Как это понимать?
- К чему? - совершенно глупо спрашиваю я. Мой универс больше не находится в кобуре. Я твердо сжимаю его в руке, не поднимая из-под стола.
- К гибели всех и вся... - словно бы невзначай произносит Егануров и, поднимая станнер, делает несколько прицельных выстрелов.
Началось.
Полковник толкает меня под стол. Я стреляю в своего соседа слева и его тело, успевшее вскочить из-за стола, оседает на пол. Все происходит совершенно бесшумно. Слышны лишь вскрики и удары падающих тел.
Пока в стену, что за моей спиной, не вонзается бледный луч лазера. Он нагревает воздух, и от выжженной дыры в стене волнами накатывает тепло.
Все словно ждали этого момента. Вот воздух вспарывает сразу несколько лучей. Они словно пересекаются в воздухе. Видно, кто-то попал в стол и по помещению распространяется запах жженой пластмассы.
Жгеник приподнимает голову над краем стола, осматриваясь. И тут же ее опускает. В воздухе проносятся сразу два луча.
- Похоже, дела плохи, - кривится он. - Гражданская война началась.
Пункт 10: Барак 56-4.
- Ты быстрей шевелиться можешь? - подгоняет меня Зубенко, просовывая голову в щель между двух компрессоров.
Его вечно-красная физиономия как всегда отливает жирным блеском.
Откладываю в сторону тюбик инголятора и пневмошприц с прививочной жидкостью на парящий по правую руку от меня сервобот-столик. Его пропеллеры с биполярной подачей воздуха не создают завихрений среды, но поддерживают на лету.
При постоянной 0.9 "g" корабля-барака столик отлично держится под рукой, когда нужно что-нибудь извлечь...
- Сбор? - вяло спрашиваю, отряхивая руки.
- Какой сбор! - Зубенко хрюкает, показывая пальцем у виска. - Очнись! Сбор на прошлых сутках был, когда ты на вахте сидел.
Сейчас мы к "Гибралтару" подходим. Полторы астроединицы до кораблика. Полная готовность. Мы с тобой в первой волне буксиров выходим. Забыл?
- Помню.
Действительно помню. Эту информацию мне Гамбург принес, когда с вахты на прошлых сутках снимал. Все-таки Шлецкинг постарался пропихнуть меня в волну "грибных людей". Так шансов завладеть крейсером больше.
- Так ты идешь? - бурлак дергает подбородком.
- Иду, конечно, - возмутительно. - А ты помочь не хочешь, чтобы быстрей было?
Зубенко хмурится. Потом кривится. Машет головой.
- Не-а, у меня дел и так край неоттянутый. Так что своими силами как-нибудь... А мне ползти надо.
Симулирует. Как всегда увиливает от работы.
- Ну ладно, ладно... Я те припомню! - посылаю парню вслед. Он вжимает голову в плечи и выходит из павильон-оранжереи.
Вздыхаю.
- Эх, грибочки, эх, бобы... - бормочу, снова поднимая шприц и инголятор. - Что бы мы без вас делали...