И начались лихие скитания. Он шел вдоль берега, надеясь выйти к людям, питался пойманной рыбой, грибами да ягодами, что мог найти в лесу. Три раза выходил он на пепелища сожженных викингами селений, и так и не встретил ни одного живого человека. К концу второй недели своих странствий. Он увидел в море новгородскую ладью. С криками бросился мальчик в море, и вплавь догнал судно. Купцы, возвращавшиеся после успешной торговли с варягами, подивились тому, как быстро и с какой выносливостью мальчишка проплыл чуть ли не версту. Они взяли его с собой, в Новгород.
В Новгороде Рыбий Сын не прижился. Кому нужен маленький сирота, только и умеющий, что рыбу ловить, да быстро плавать? Голодных ртов везде хватает... И, потолкавшись в новгородской суете с месяц, мальчик ушел куда глаза глядят. Долго ли, коротко ли, но прибился он к скоморохам. Скоморохи - люди простые, веселые, и зачастую не в своем уме. Они легко взяли Рыбьего Сына в свою компанию, и даже начали обучать его всяким штукам, вроде игры на дуде и стоянию на голове. В разных городах и весях, где они устраивали действа, Рыбий Сын на спор переплывал реки и пруды, посрамляя лучших местных пловцов; с того и кормился. Много побродил он в компании веселых скоморохов. Был и в Изборске, и во Пскове, и в Смоленске, и в Любече. Побывал и в стольном граде Киеве. Там он провел целый месяц: Киев - град большой, и желающих посмотреть на скоморошьи чудачества там завсегда хоть отбавляй. К тому же, всем известно, что скоморохи разносят вести, где чего произошло, и кто кому привет шлет... Из Киева они пошли дальше, на юг, намереваясь пройти в Корсунь и оттуда плыть аж в Царьград. Зачем скоморохам припекло плыть к ромеям, Рыбий Сын так и не узнал, потому что в степи налетели на них печенеги. Беззащитных скоморохов зарубили в единый миг, а мальчишку заарканили и утащили в полон. Так в возрасте десяти лет Рыбий Сын стал рабом.
Впрочем, рабом он был недолго. Поначалу печенежским мальчишкам очень нравилось задирать молчаливого светловолосого раба, но когда они с изумлением узнали, что ему вполне по силам победить в драке не менее пяти ровесников одновременно, отношение к нему мгновенно изменилось. Теперь они брали его в свои игры, как равного. Все решил случай. Как-то в Лукоморье Хичак, сын кагана, стремясь доказать, что ни в чем ему нет равных, решил переплыть залив шириной версты в две и вернуться назад. Туда он доплыл успешно, но на обратном пути силы оставили его, и мальчик стал тонуть. Друзья закричали и посыпались в воду, спеша на помощь. Вместе со всеми прыгнул и белобрысый раб со странным именем Рыбий Сын. Очень быстро он оставил всех остальных далеко позади, доплыл до Хичака, держащегося на поверхности из последних сил, и вытащил его на берег. За спасение жизни сына кагана Рыбий Сын тем же вечером получил свободу и стал полноправным членом племени. С тех пор между ним и Хичаком установилась крепкая дружба. Рыбий Сын был принят в род кагана, он рос и воспитывался вместе с сыновьями вождя племени. Когда пришла пора постигать воинскую науку, Рыбий Сын быстро обогнал сверстников: он был и сильнее, и ловче, и хитрее печенегов. Хичак иногда завидовал ему, но козней не строил, наоборот, всячески приближал к себе. Они вместе пошли в свой первый поход на хазар, и вернулись с победой и добычей. Когда же умер старый каган, Хичак занял его место, и очень скоро прославился как умелый, хитрый, и совершенно безжалостный вождь. Многие печенеги замирились с русами, некоторые даже осели на земле и принялись ее распахивать, выращивать хлеб. Хичак же не желал нарушать обычаи предков, и неоднократно тревожил огнем и мечом рубежи Русского государства. За упорное нежелание сворачивать с избранного пути он приобрел прозвище "Непримиримый". И Рыбий Сын был с ним в каждом походе.
"Боги, боги! Я же резал своих! Какой же я печенег? Печенеги не дают своим детям имя Ждан... У печенегов не бывает таких белых волос и голубых глаз... Зачем мне это все? Ведь Хичак не пойдет на другой край Мира мстить данам за мою мать... Сколько можно крови? И куда мне деваться, я же вырос здесь? Кому я нужен там, на Руси?" - такие мысли частенько терзали его. Он задавал себе вопросы и был не в состоянии правильно ответить на них, и оттого день ото дня мрачнел все больше.
Прошлой осенью произошло еще одно странное событие: откочевывая к югу в поисках хорошего места для зимовки, их племя наткнулось на другое, совершенно незнакомое. Для степняка нет худшего оскорбления, чем чужой шатер на горизонте, и каган погнал воинов в бой. Рыбьему Сыну стоило немалых трудов упросить его не допустить побоища. Хичак был в ярости, и вся эта ярость пролилась на голову Рыбьего Сына. Но воинов каган отозвал; тем более, что незнакомцы нападать не спешили. Они встали возле оврага, в самом неудобном для боя месте, и ничего не делали, ожидая, что будет дальше. Заинтересовавшись, Хичак в сопровождении Рыбьего Сына выехал порасспросить, кто они и что им надо. После долгих попыток понять друг друга, с грехом пополам они выяснили, что это такое же кочевое племя; только родные их степи остались далеко на востоке. Сами же они были заброшены в чужие земли злобной магией шамана соседнего племени, и вот уже тридцать дней ищут дорогу домой.
Пожелав им сочной травы для коней и прочих степных благ, Хичак отпустил их с миром. А десять дней спустя они снова наткнулись на это чужое племя со странным названием "Тыва". Чужаки отчаянно отбивались от втрое превосходивших их численностью хазар. Хичак с хазарами не дружил никогда, и печенеги ввязались в драку. К исходу дня хазары были посрамлены, мало кто остался в живых. А в сражении получилось так, что Рыбий Сын спас жизнь молодому вождю Тывы со странным именем Саян-оол. И, когда пришла пора племенам снова прощаться, потому что нет ничего тягостнее, чем пересекать степь бок о бок с чужаками, этот вождь в сопровождении своего шамана пришел к Рыбьему Сыну.
- Если вдруг наступит день, когда будет тебе совсем плохо - позови меня, и я приду на помощь. Шаман обещал это устроить. - сказал Саян-оол на прощанье. А шаман Калинду просто подошел к нему, посмотрел пристально в глаза, стукнул раз в свой бубен, кивнул и ушел.
А когда в начале зимы длиннобородый демон с лицом чернее ночи украл жену Хичака, Рыбий Сын с радостью окунулся в бесконечную подготовку весеннего похода во имя мести. Это помогало отвлечься от горьких дум и одиночества.
Человек лежал без сна в шатре, закинув руки за голову, и непрошенная слеза ползла по заросшей щетиной щеке. Скорее бы в поход, скорее бы сошел снег! В степи - вольная воля, а встречный ветер выдует из головы все горькие думы. А там, глядишь, и впрямь, жениться можно... Наконец, породниться с печенегами... Но в те минуты, когда он думал о том, чтобы раствориться в племени окончательно, перед глазами вставали зарубленные скоморохи, горящие полянские хаты, убитые мужчины, замученные женщины... Хотелось в голос завыть. Год за годом ломал он голову в поисках ответа, как быть. И никак не мог сделать свой выбор.
Глава 4.
Когда Руслан, наконец, продрался сквозь лес и вышел на тракт, уже начинало темнеть. Наскоро перекусил холодными остатками завтрака, вскочил в седло, пустил коня рысью. Радовало то, что тракт оказался весьма наезженным, так что, по зрелому размышлению, богатырь потребовал от коня галопа. Тот поломался было, но с плеткой и шпорами не очень-то поспоришь. Первый час бешеной скачки Руслан вовсю наслаждался встречным ветром, освежавшим лицо и мысли, но потом ветру показалось этого мало, он уже норовил забраться под одежду, пробежаться мурашками от головы до пяток... И мороз крепчал.
Перевалило за полночь. Усталый конь едва держал рысь. В лесу, плотно подступавшему к тракту с левой стороны, кто-то разухабисто гугукал. Справа подо льдом спала река. Руслан с тоской думал, что, по всей видимости, ночевать придется в снегу. Не то, чтобы он боялся простудиться, нет, просто ночлег под какой-никакой крышей был бы не в пример приятнее. Да и нечисть всякая по ночам, бывает, шляется...
Стоило подумать о нечисти, рука сама собой потянулась к оберегам, и первым делом нащупала давешнюю кривую бляху. "Железяку, что ли, с неба свалить подумал богатырь, - рядом с ней и поспать тепло будет...". Потом ему в голову пришла мысль, что богам может очень не понравиться, что у них так часто таскают драгоценное Небесное Железо, и что тогда они с ним сделают - одним им и ведомо... Да и негоже слабостям своим потакать. А если пятый вырост попробовать покрутить? Интересно, что будет? Вдруг, чего полезное откроется?
Руслан остановил коня, дал ему немного подкрепиться прихваченным от Молчана сеном, а сам достал оберег. Долго смотрел на него в нерешительности, потом махнул рукой - совсем, как вчера, крутанул пятую загогулину. Постоял, прислушался к ощущениям. Вроде, никаких перемен. Крутанул другой раз, третий. Ничего. "И этот не работает" - вздохнул Руслан, водворяя оберег на место. Пробовать дальше почему-то расхотелось.
- Какие интересные игрушки иногда у проезжих встречаются, подумать только! - прозвучал вдруг откуда-то сверху голос. Руслан отпрянул, на ходу вытаскивая меч и оглядывая место предполагаемой схватки с неизвестным пока противником. Да ладно, богатырь, не собираюсь я на тебя нападать - делать мне больше нечего! - Руслан задрал голову повыше и обнаружил, что голос принадлежит филину. Большому филину со светящимися глазами.
- Здрав будь... Ты меня, между прочим, чуть не напугал! - проворчал Руслан.
- И ты будь. Ишь, пужливый какой! Далеко ли путь держишь?
- Далече. На юг мне надобно, за Степь великую.
- Ну да, куда ж еще... Нет, чтобы подвиги в родных лесах свершать, все-то вы в теплые края рветесь! Оно, конечно, понятно: в тепле геройствовать приятнее. А здесь что - снег, холод, никакого тебе удовольствия... Так что ли, герой?
- Ну ты это, полегче... Знаю, что мудрой птицей считаешься, но все равно себя задирать никому не позволю!
- Ух-ух-хху! Рассмешил! И что, на поединок вызовешь? На мечи или на кулаки?
- Да сдался ты мне, драться с тобой еще...
- Вот и я о том же. Как будто два достойных собеседника по-другому не могут пообщаться... Ты где эту штуку нашел, которую только что в руках вертел?
- Бабушка подарила. А что?
- Да нет, просто интересуюсь... Больно уж интересная вещица. В молодые годы видел я нечто похожее. Могучая была вещь! Я тогда у волхва одного жил, вот он такой штукой и владел. Круглая она была, как солнышко, и со многими лучами, гораздо больше, чем у тебя. Волхв мой очень любил вечерами подержать эту вещь в руках да порассуждать, чего она может и кому от этого хорошо, а кому и не очень. "Хочешь, - говорит он мне, бывало, - всю степь ананасами засажу?". Я, ясное дело, без понятия, что это за ананасы такие, и потому молчу в тряпочку. А он не унимается: "Вот, - говорит, - как засажу всю степь ананасами, степняцким коням травы не станет, тут они всем скопом на Русь и придут. И конец тогда Руси. А такая хорошая была идея - чтоб степь - и вся в ананасах!". И так почти каждый вечер. Ты что-нибудь понял?
- Честно говоря, кроме того, что твой волхв мог Степь на Русь напустить ничегошеньки. А что с ним стало?
- С кем? С волхвом или с его этим талисманом?
- С обоими. И давай не выражайся! Бранных слов я и сам немало знаю, да вот коняга у меня, понимаешь, нежная душа...
- Нежная, говоришь? Ну-ну... А ничего особенного. Волхв помер, сильно старый был. А талисман этот он еще за год до смерти в варяжское море выбросил. Да, кстати, витязь, ты как насчет подвигов-то, я так и не понял?
- Да так, как ты и говорил, - досадливо поморщился Руслан, - на юг еду, надо там колдуну одному по ушам дать, а то повадился девок таскать...
- Замечательно! Вот цель, достойная богатыря: спасти множество прекрасных дев, причем всем скопом одновременно! А если какая одна невзначай на далеком Севере к лесным разбойникам угодила, так и шмель с ней, пусть пропадает... Нам на юге теплее...
- Погоди, ты что несешь-то?! Какая девка? Какие разбойники?! Какой лес?!
- Ага, взвился! Я, собственно, тебя для чего искал? Днем сегодня на этой вот большой дороге разбойники наши местные девку в полон взяли. Из Новгорода она, понимаешь, ехала, куда-то чуть ли не в Киев. Одна, без сопровождения. Ну, вот и доездилась.
- Что ж ты раньше-то молчал, воробей опухший?!!
- Но-но, попрошу без оскорблений! Надо ж было слегка поглумиться над таким пригожим добрым молодцем, тем более - понимающим мой язык! Такие знатоки нынче - большая редкость, знаешь ли... К тому же, она сейчас в разбойничьей берлоге почти в безопасности: завтра вторая половина шайки вернется, тогда у них и дележ будет.