Ненаследный принц - "chate" 4 стр.


— Как это произошло? – вопрос заставил его вздрогнуть. — Прости, если я заставляю тебя вспомнить о неприятном, но мне необходимо знать, чтобы больше никогда не повторилось подобного.

— Не повторится, — качнул он головой, отводя взгляд. — Это случилось три года назад. Я пел на празднике зимнего солнцестояния. Императору так понравилось, что он лично вручил мне подарок, а потом усадил рядом с собой. Я был счастлив в тот момент, а наследник… — Ауно замолчал, тяжело сглатывая.

— Приревновал? – спросил я, хотя и так все было понятно.

Ауно кивнул.

— Позже я узнал, что они с императором поссорились перед самым застольем. Видимо, император хотел показать ему, что сын у него не один. Только…

— Это сделал наследник? – я не мог поверить услышанному, но лгать Ауно не стал бы, слишком искренней и неподдельной была его боль.

— Да, — Ауно вздохнул и зажмурился. – Он пришел после праздника, поздравил, говорил много хорошего, а потом заметил, что у меня холодно и я замерз. Сказал, что надо беречь такой голос и приказал слугам принести жаровню. Усадил меня в кресло, придвинул жаровню очень близко и даже придерживал щиколотки пальцами, уговаривая, что так мне будет теплее. А потом посоветовал закрыть глаза и наслаждаться. Тогда мне действительно стало хорошо и тепло, даже жарко. У меня никогда не было друзей, вот я и решил, что брат хочет подружиться со мной, ведь из всех детей императора мы были единственными законными сыновьями. И неизвестно что глупее – мои мечты и доверчивость или то, что ты сунулся к умирающему тигру в лапы.

Последнюю фразу он произнес с усмешкой, но очень уж горькой та была.

— Стремление найти близкое существо, неважно, друга или любимого – это не глупость, это потребность каждого. Если тебе тяжело говорить об этом – доскажешь в другой раз.

— Нет, лучше уж сейчас, — не согласился Ауно. – Сначала я даже не заподозрил, насколько коварным может быть наследник, а потом он вдруг дернул меня, сдвигая вперед, и ноги коснулись углей, наполнявших жаровню. В первое мгновение больно не было. Я толком не понял, что происходит, однако испугался и попытался вырваться, но он сильнее! Разница в восемь лет – это много. Он держал, пока на мои крики не сбежались слуги, а потом, глядя, как я корчусь на полу, заявил, что я неосторожно играл с огнем, а он просто проходил мимо. И ушел.

— Просто ушел? А как император наказал наследника?

— Он не наказал. По крайней мере, мне об этом ничего не известно.

— Но как же?.. Он ведь мог покалечить тебя! А маги? Почему они не вылечили твои ожоги сразу?

— Он и покалечил, с тех пор я не могу петь. Голос сорвал. А магия, в том числе и целебная, на меня почти не действует. Маги залечили самые страшные ожоги, так что вместо обугленной кожи остались шрамы, и ходить я могу, но выглядит это все равно неприятно.

— Так вот на что намекал наследник. — Я прилег рядом, обнимая Ауно и прижимая к груди. Он сразу же уткнулся лицом в ключицу, вздрагивая, словно воробышек в ладонях. Бедный мой Ауно, ему бы выплакать свое горе, но слез не было. — Ничего, — я коснулся губами его макушки, думая, как отвлечь супруга от горьких воспоминаний. — Живут же люди без песен, и мы проживем. А сказки ты знаешь?

— Знаю, а что? – голос Ауно звучал глухо, но дыхание, щекочущее кожу, подводило меня к вполне определенным идеям, осуществить которые я пока не мог.

— А то, что зимы у нас длинные, холодные, так что я не отказался бы послушать сказку, сидя у камина. И не смотри на меня такими глазами, словно воина не может интересовать ничего, кроме сражений и оружия.

— Ладно, я расскажу, только… может, лучше в постели, а не у камина? – Ауно отвел взгляд.

— Можно и в постели, это еще лучше, — согласился я, понимая, чем вызван такой вопрос. И еще я теперь понимаю, почему он ни разу не сказал «отец», когда говорил об императоре. Тот ни на минуту не был для Ауно отцом. Только императором и никак иначе. Хотя… стремление пристроить сына, не дать ему погибнуть все-таки немного обеляло императора в моих глазах. Жаль, что моего отца уже давно нет в живых, Ауно ему точно понравился бы. — Давай спать, тигренок. Завтра рано вставать.

— А ты разве не хочешь… ну… — Ауно замялся, не зная, как высказаться яснее. Лица его я не видел, но готов поклясться, что он покраснел. С чего я это взял? С того, что кончик правого уха, выглянувшего из-под рассыпавшейся косы, был пунцовее вареного рака.

— Не хочу ли я заняться с тобой любовью? – пришел я на помощь стеснительному супругу. – Хочу. Очень хочу. Но не здесь. Вот приедем домой, тогда уж и проведем настоящую брачную ночь. И никто нам не помешает. Потерпишь?

В ответ Ауно часто закивал, чуть повернув лицо так, что теперь щека касалась плеча, а дыхание обжигало шею. Да уж, ночь предстояла не из легких, но я мужчина, а не зеленый юнец.

Боги, дайте мне сил.

***

Утро настало нескоро. Ауно, облегчив душу, заснул сразу же, прижавшись ко мне всем телом. От меня сон сбежал испуганным оленем, а все благодаря близости супруга. Причем лежал он на мне так, что встать или воспользоваться собственной рукой, не разбудив котенка, я не мог. Только ближе к рассвету я задремал, измученный, и стук в дверь, показался мне самым неуместным звуком в мире. Я даже выругался, правда, шепотом, но тихий смешок и копошение рядом, дали понять, что я услышан. А дальше… Дальше я взвыл дурным голосом, потому что, поднимаясь, Ауно неловко попытался подтянуть ногу, оказавшуюся между моими коленями, и с маха задел самое ранимое место на теле любого мужчины. Теперь точно не придется мучиться от вожделения несколько дней. Он отбил все напрочь! Всмятку!

Поняв, что натворил, Ауно снова заалел аки маков цвет, заохал, засуетился, принес полотенце, смоченное холодной водой, чтобы приложить к ушибу.

— Я сам, — удалось прохрипеть мне, отбирая полотенце. Вот же я какой кобель! Даже в таком плачевном состоянии хотелось, чтобы Ауно подул на ушибленное место. — Ты пока сходи вниз и прикажи подать завтрак сюда, а ребятам шепни, что отъезд откладывается на час. Нет, лучше на полтора.

Ауно быстро накинул на себя плащ и стрелой метнулся выполнять поручение, а когда через несколько минут вернулся, за ним следовал один из воинов с подносом. К тому времени я смог уже сесть, хотя руки пока убрать не рискнул и показал глазами на стол. Воин ушел, кивнув мне, давая понять: «все нормально, отдыхай». Ауно же, прихватил миску с кашей, уселся рядом, явно намереваясь кормить меня с ложечки. Позор на мою голову!

— Оставь, я сам. Только посижу еще несколько минут.

Ауно сконфуженно потупился, кусая нижнюю губу, а я вдруг поймал себя на том, что хочу провести по ней языком, разглаживая следы от белых зубов. Сглотнув, я сделал пару глубоких вдохов, стараясь взять себя в руки, а потом поднялся, старательно делая вид, что мне не больно. Ну, собственно почти все уже прошло, так что я практически не обманывал.

— Давай есть. Присаживайся к столу.

Весь завтрак я ловил на себе обеспокоенный взгляд, и только когда мы допили горячий травяной напиток, Ауно успокоился, поверив, что со мной все хорошо. К сожаленью, спокойное утро на этом закончилось. Из-за двери послышался шум, пришлось выйти. Оказалось, ночью у купца пропала часть денег, и он решил, что это либо мои люди виновны, либо кто-то из местной обслуги. Задираться с моими молодцами купец не рискнул, понимая, что его охрана не способна противостоять закаленным в боях северным воинам, а вот трактирщику и слугам устроил грандиозный скандал, требуя вернуть деньги.

В общем-то, это не мое дело, но мы всегда останавливались здесь, когда проезжали мимо, так что и трактирщик с домочадцами, были для меня не совсем чужими, вот я за них и вступился. Сомнительно, что они оказались нечисты на руку. В результате разборка разгорелась нешуточная. Трактирщик бухнулся передо мной на колени и начал молить о защите, утверждая, что ни сном ни духом… А купец и охрана начали буквально нарываться, пользуясь тем, что их в два раза больше. Кое-кто из них уже за ножами потянулся, и тут мой рукав тронули тонкие пальчики.

Не отводя взгляда от возможных противников, я немного повернул голову, чуть наклонив ее, показывая, что слушаю Ауно со всей возможной в тот момент внимательностью.

— Пусть тот рыжий, что стоит сзади, покажет свой мешок, — прошептал Ауно едва слышно, а затем отступил, скрывшись за спинами моих воинов.

В первый момент я не совсем понял, о чем он говорил, но требование высказал. Рыжий мужик из охраны купца тут же попятился в сторону, но ему не дали уйти свои же. Мешочек с монетами оказался среди его вещей. Решив, что инцидент исчерпан, я приказал собираться, и так задержались, придется нагонять в дороге, иначе не успеем добраться до места следующей ночевки к сумеркам.

И только когда мы покинули трактир, оставив горлопанов разбираться, я подъехал к Ауно, желая узнать: как он догадался о том, где искать пропажу?

========== -5- ==========

POV Ауно

Так и знал, что этого вопроса не избежать. А что говорить? Обманывать? Нет, не смогу.

Тревожась о том, что может подумать обо мне Драгон, я решился сказать, как есть.

— Я могу чувствовать ложь и… ну, еще… секреты, и ведаю тайные ходы. Как-то само так получилось после… ну, того случая. — Надеюсь, муж поймет, о чем я говорю, и тот утвердительно кивает. — После того, как целитель подлечил меня, я понял, когда врут или недоговаривают у меня холодеет в груди, а еще могу найти схроны и лазы. Не постоянно, конечно, но… чувствую, в общем. Особенно когда испуган или взволнован. Только я об этом никому никогда не рассказывал.

— Понимаю, — Драгон кивнул, хмуря брови. – Я сохраню тайну, если это так важно для тебя. Может, ты еще что-то умеешь?

Я пожал плечами, не зная, чем еще мог бы похвастаться.

— В магии – нет. Могу вести расходные книги и хозяйство. Музицирую немного. Знаю травы и целительное дело, но не досконально, надо еще учиться. Шить и вязать из шерстяной нити не люблю, но умею, как и вышивать. В общем, все как у остальных «птенцов императора». Нас учили всему понемногу и одинаково, не делая различия, мальчик или девочка, в том числе стрелять из арбалета и владеть оружием, но опять-таки не профессионально, а так… чтобы могли задержать противника, пока подоспеет помощь. Языки знаю, но не очень хорошо. Я не особо талантливый.

— Ого, не особо талантливый! — захохотал вдруг Драгон, запрокидывая голову. – Я и половины того не умею и не знаю.

От неприкрытого восхищения, прозвучавшего в голосе, я смутился, но постарался успокоиться. Роль тихони я больше не буду играть, и если супруг решит, что я могу взять на себя хоть часть его обязанностей, я приму это как награду. Не хочу быть никчемной обузой.

***

Следующие несколько дней прошло спокойно. Постепенно становилось все холоднее, так что даже днем приходилось кутаться в плащи с меховой отделкой изнутри. Драгон мне один такой подарил, подбитый изнутри мехом белой северной лисы, явно со своего плеча, большой. Красивая вещь и теплая, хотя я не отказался бы, если бы супруг решил лично согреть меня.

Ночевали мы, в большинстве случаев в палатках, завернувшись в одеяла и плащи, тепло в них поддерживали с помощью довольно дорогих огненных амулетов. Жаль, что маги в нашем мире большая редкость, и мало кто из дворян мог похвастаться тем, что ему служил кто-то из волшебной братии, вот и приходилось довольствоваться амулетами, зачарованными на все случаи жизни. Лорд Лаэ хоть и имел мага в крепости, но за время пути несколько раз уже упоминал о его немолодом возрасте, так что к походам и путешествиям тот присоединиться никак не мог, зато амулеты для воинов крепости и лорда зачаровывал совершенно бесплатно. Жаль, что магия в них имела свойство заканчиваться.

Еще два раза наш отряд останавливался в трактирах, где я получал отдельную от супруга комнату. Было обидно, но, помня слова Драгона о том, что наша настоящая первая брачная ночь состоится не раньше, чем мы прибудем домой, я не возмущался. Терпеливо сносил тяготы путешествия, стараясь не показывать свою слабость, за что получал улыбки и теплые, уважительные взгляды от Драгона. Кто бы мог подумать, что его кивок станет значить для меня больше, чем восхваляющие оды наших учителей и придворных бездельников, но все было именно так. Когда Драгон одобрительно кивал, давая понять, что я делаю все правильно, у меня в душе, словно цветы распускались, настолько хорошо и тепло становилось.

Постепенно лиственный лес сменился смешанным, а потом и хвойным. Из-за высоченных сосен, устремленных в небеса, лес стал не таким густым – среди мощных стволов практически не рос подлесок, зато роскошные кроны закрывали небо, и стало заметно темнее. Драгон по пути объяснял, какие ягоды, съедобные растения и грибы здесь можно найти – многие мне незнакомы, – как все это использовать и заготавливать на зиму. Было действительно интересно слушать, и дело тут не только в том, что мне предстояло жить среди этих людей, и нужно узнать их быт получше. Дело в моем супруге. Он так интересно рассказывал, вспоминая истории из своего детства, что я невольно забывал о тяготах пути.

На мое счастье дождей не было, хотя тучи время от времени собирались над нашими головами – боги и удача были на нашей стороне, по крайней мере, большую часть пути.

В тот день, когда Драгон объявил, что ночевать мы будем уже дома, я попал в очередную переделку.

Накануне мы остановились в маленьком поселке охотников. Принял нас в своем доме староста, довольно крепкий еще мужчина, хотя и немолодой. Мне, в общем-то, там понравилось. Люди простые, но отзывчивые, столы буквально ломились от мяса, рыбы, птицы и всевозможных пирогов. Вот только дочь старосты все бросала на меня косые взгляды, да поджимала недовольно губы. К концу ужина я осмелился спросить Драгона, не ревнует ли девушка, на что супруг только рассмеялся:

— Никогда не делал ей никаких предложений или намеков, — прошептал он мне на ухо. — Если честно, я даже не помню, как ее зовут.

Эти слова успокоили меня, так что я перестал обращать внимания на странные взгляды. Ночевали мы в одной комнате и в одной кровати, хотя Драгон явно страдал от того, что сам себя ограничил, не позволяя чего-либо большего, чем простые поцелуи и объятья. Утром мы простились и отправились в путь, намереваясь к вечеру попасть в крепость.

Незадолго до полудня, когда Драгон собирался объявить о привале, на нас внезапно выскочил матерый кабан. Весь в пене, разъяренно визжа, он, словно сумасшедший, кинулся на лошадь Драгона. К счастью, супруг вовремя сориентировался, стегнул коня, тот взвился в воздух, и практически с места перепрыгнул через зверя. Другой всадник резко взял влево, а вот я не смог среагировать. Конь прянул в сторону, избегая кабаньих клыков, а я не успел сгруппироваться и начал заваливаться набок. Выронив повод и схватившись обеими руками за луку седла, я остановил падение, но тут вдруг лопнула подпруга, и я с криком упал прямо на это вонючее животное. Испуганная лошадь, не разбирая дороги, бросилась в лес, секач, которому я рухнул на спину, заверещал так, что у меня уши заложило, и шарахнулся в кусты, а я ударился о землю, чувствуя, как в плече что-то хрустнуло.

Назад Дальше