Проснулась она в семь утра.
Первая, кого увидела Джанет, была Стелла. Она сидела по-турецки в ногах кровати и не отрывала от нее глаз. На девочке был синий халатик с вышитыми на нем маргаритками.
— А я думала, что ты проснешься. Люди обычно так делают, когда на них долго смотрят. Нэнни не разрешает мне будить ее так — она очень строга. Она мне рассказывала, что когда-то смотрела за мальчиком, его звали Питером. Он любил прыгать на ее кровати, как только просыпался, а просыпался он раньше всех в доме. Уж Нэнни его и ругала, и стращала, да только он не слушал. Ну она и ушла от него и стала смотреть за другими, более послушными детьми.
Они только собрались спуститься к завтраку, как в дверь детской кто-то громко постучал. Джанет крикнула: «Войдите!», и в комнату вошла женщина со странной прической — пучком седых волос. Стало как-то шумно, хотя и было непонятно, как один человек мог произвести весь этот переполох.
— Доброе утро, мисс Джонстоун. Мое имя Меесон, если хотите, можете прибавлять к этому «миссис». Не то чтобы я гордилась тем, что когда-то побывала замужем. Когда годы бегут, как-то начинаешь думать, что это хорошо, что ты уже не мисс. Да, мисс Форд послала вам привет и спросила, сможете ли вы навестить ее после того, как вернетесь со Стеллой из церковной школы.
Стелла нахмурилась.
— Я не хочу идти в церковную школу. Мне хочется остаться здесь и послушать, как Джанет рассказывает о Дарнэке.
Меесон пухлой рукой погладила девочку по плечу.
— Нет, утенок, ты не можешь. И пожалуйста, не устраивай таких сцен, как это было вчера. Ты так громко кричала!
Стелла топнула ножкой.
— Я и не собиралась кричать! Но буду, если мне захочется!
Меесон весело сказала:
— Как хорошо, что я — не ты. Ну так как, я могу сказать мисс Форд, что вы к ней зайдете?
— Да, конечно.
Церковная школа располагалась примерно в ста ярдах от дома Фордов. Это было очень изящное строение, окруженное ухоженными кустами розмарина. В воротах стояли две маленькие светловолосые девочки и внимательно смотрели на Стеллу, приближающуюся к ним. Как только Джанет повернулась к Стелле, явно собираясь уйти, к ним подбежал маленький мальчик с бледным личиком. На взгляд Джанет, малыш имел крайне неухоженный вид: на его рубашонке виднелись грязные пятна, а на локтях зияли дыры, зашить которые было уже невозможно.
Глава девятая
Вернувшись в дом Фордов, Джанет поднялась по лестнице и прошла влево по коридору. В конце его она увидела дверь и постучалась. В ответ Джанет услышала голос, приглашающий ее войти, и этот голос совсем не походил на голос Меесон.
Джанет вошла в большую комнату, освещенную яркими лучами солнца, падавшими из четырех больших окон.
Адрианна Форд полулежала на кушетке, расположенной в месте, куда не попадали солнечные лучи, опершись о парчовые подушки цвета взбитых сливок. На ней был надет просторный парчовый пеньюар такого же цвета, и она наполовину укрылась вельветовым покрывалом зеленого цвета. Джанет, наверное, все-таки увидела эти вещи и запомнила, потому что, когда она впоследствии видела их, ей казалось, что они очень хорошо ей знакомы.
Однако в то время девушка не обратила на них внимания. Джанет замерла, поразившись увиденному. Кожа у Адрианны была все еще прекрасна, по-видимому, за ней тщательно ухаживали. Джанет отметила красивые большие глаза, увидев которые один раз, было очень трудно забыть их, и удивительные медные волосы, подстриженные в форме каре. Невозможно было определить возраст хозяйки дома, не было заметно, что Адрианна прибегала к каким-нибудь ухищрениям, чтобы бороться с признаками старости и молодиться. Нет, ничего подобного. Была только Адрианна Форд, и она затмевала собой все. Даже эту комнату, в которой сейчас находилась.
Джанет подошла к кушетке. Изящная рука прикоснулась к ней и указала на кресло. Джанет села, а Адрианна внимательно ее разглядывала. Это было не совсем удобно, во всяком случае так подумалось Джанет, но в конце концов Адрианна была здесь хозяйкой и имела полное право вести себя так, как ей заблагорассудится. Как бы то ни было, у Джанет, надо отдать ей должное, ни разу не возникло мысли спастись бегством. Если Адрианне хотелось смотреть на нее, пусть смотрит. Наверное, в этот момент никто не смог бы смутить Джанет. Или смог бы? В этот момент Ниниан ворвался в ход ее мыслей, и она покраснела.
Адрианна рассмеялась:
— Вот оно как, значит. Вы, оказывается, совсем не серая шотландская мышь!
Джанет, широко раскрыв глаза, ответила:
— Надеюсь, что нет.
— И я не такая, — задумчиво Адрианна. — Мы, женщины, странные существа. Мы рождаемся, и за нами смотрят женщины, а к старости начинается все то же самое. Вот, например, теперь со мной Меесон — раньше она работала у меня костюмером, а сейчас она моя сиделка. Мы развлекаемся, беседуя о старых добрых временах, когда мне и в голову не могло прийти, что я стану инвалидом и буду от кого-то зависеть. Ну ладно, мне кажется, мое нытье не очень интересно вам. Итак, вас сюда прислала Стар, чтобы смотреть за ее непослушным, постоянно вопящим ребенком. Вы уже слышали, как она вопит, и что же, не испугались?
Джанет задумчиво погладила ямочку на подбородке.
— Она кричит, если только не может получить то, что ей нужно.
— Да, это вы правильно заметили. Я миллион раз говорила Стар, что ее девочка обязательно должна посещать школьные занятия — она умна не по годам, а Нэнни уже не может ее ничему научить.
Я полагаю, что вы уже со всеми познакомились. Эдна — ужасно скучная особа, наводит тоску так, что хочется бежать все равно куда, лишь бы подальше от нее. Кстати, Джеффри думает так же. Мэриел хочет получить луну с неба, но она такая настырная, что ей это удастся. Надо признаться, компания здесь собралась не очень занятная, и вы вздохнете с облегчением, когда наконец вернетесь к себе. Ну не знаю, во всяком случае, я бы точно радовалась. Но, к сожалению, я должна находиться здесь. А вы часто видитесь со Стар?
— Нет, не получается, — ответила Джанет.
— А с Нинианом?
— Нет, с ним не видимся.
— Что же, вы слишком заняты для того, чтобы изредка видеться со старыми друзьями? Или только делаете вид, что заняты? Я слышала, что он написал книгу, которая буквально переворачивает душу, какую-то странную. Как же она называется? Ах да, что-то вроде «Встреча невозможна». Конечно, денег на этом он не заработает, зато отчетливо раскрылся его талант. Хорошо, что у него есть покровители, — о нем написали в газетах, а по третьему каналу даже показывали фильм, снятый на основе его произведения. Правда, не знаю, смотрел ли его кто-нибудь. Его вторая книга имеет больше шансов стать популярной. Вы читали ее?
Джанет очень спокойно ответила:
— Нет.
Когда-то она дала себе обещание не думать о Ниниане и старалась выполнять его по мере своих сил. Пока, во всяком случае, у нее это неплохо получалось. То, что Джанет не прочитала книгу Ниниана, говорило о том, что ей удалось мысленно захлопнуть перед ним дверь и оставить за ней и его самого, и свои мысли о нем. На ум ей пришли строчки из песни Пьеро:
Открой мне свою дверь
Во имя любви Господней!
В половине первого Джанет зашла за Стеллой в церковную школу, и по дороге домой девочка рассказывала ей, чем они будут заниматься во второй половине дня:
— Когда мы придем домой, ты, прежде всего, поможешь мне причесаться, затем посмотришь на мои руки и скажешь, что они очень грязные и ты не понимаешь, где я их испачкала. Мне придется, конечно, их помыть, затем ты снова скажешь, чтобы я показала руки, и только потом мы спустимся вниз и немного перекусим. После еды мне нужно отдохнуть — я немного устала. Мне очень нравится отдыхать на свежем воздухе и лежать на траве, конечно, на коврике. Ты можешь полежать так со мной, если захочешь. Тетя Эдна тоже так отдыхает, но Нэнни почему-то считает, что это дурная привычка и что таким образом отдыхают только ленивцы. Коврики находятся в комнате прислуги, я это говорю тебе для того, чтобы ты об этом помнила.
Стелла и Джанет вышли после обеда из дома, пересекли зеленую лужайку и очутились в саду, который доходил до самой речки. Здесь, на вымощенной булыжниками площадке, стояла беседка, больше, впрочем, похожая на летний домик, вокруг которой для защиты от ветра были высажены специальные кустарники. Надо сказать, что со своей задачей они неплохо справлялись. За кустарниками виднелись красивые яркие цветы: нарядные флоксы, ноготки, гладиолусы, примулы и высокие золотистые подсолнухи. В беседке стояли удобные плетеные кресла, шкафчик, столик.
Стелла продолжала давать свои интересные указания.
— У нас есть очень много подушек. Ты можешь сесть тут, а я полежу на своем любимом местечке, на пледе около водоема. Знаешь, там летают стрекозы — такие разноцветные красавицы, а еще есть лягушки, я с ними общаюсь. Жаль только, что Нэнни совсем не хочет о них заботиться. И, когда мы устроимся поудобнее, ты можешь рассказать мне о том, как вы заблудились в тумане.
Солнце стояло высоко, а небо было настолько синим, что даже не верилось, что в природе существует такой цвет. Ярко-зеленая стрекоза с переливающимися крылышками летала у берега речки. Она так неуверенно парила, как будто только училась этому интересному занятию. Джанет, конечно, видела ее, однако перед ее внутренним взором стояла совсем другая картинка: она шла в тумане и внезапно на что-то наткнулась — это что-то оказалось рукой Ниниана.
В ее мысли и, как оказалось, в рассказ вмешался пронзительный голосок Стеллы:
— А разве Стар не была там с вами?
— Нет. В тот день она неважно себя чувствовала — простудилась накануне, и миссис Рутерфорд не отпустила ее на прогулку.
— Эх, жалко.
— Нет, Стар совсем так не считала. Как только она увидела нас после прогулки, так сразу же перестала переживать. Мы насквозь промокли в тумане.
Стелла сонным голоском заметила:
— Стар совсем не любит мокнуть.
Она сладко зевнула и покрутилась на своих подушках, пытаясь устроиться поудобнее.
— Я тоже. Я, например, обожаю все подогретое, чтобы я вошла и сразу же это получила: огонь в камине, горячие булочки для чая и…
Ее голос затих.
Джанет с улыбкой наблюдала за ней и отметила, что спящая Стелла выглядит очень беззащитной: маленькие щечки мягко округлились, губы приоткрылись, а глаза не были плотно сомкнуты. Беспокойство покинуло Стеллу, и виднеющиеся белки глаз, казалось, выражали только мечтательность. Джанет спросила себя, что сейчас видит Стелла во сне: может, Судное место Дарнэка?
Она пожалела, что не взяла с собой книгу. Джанет не думала, что у нее будет возможность почитать, а теперь ей очень хотелось сбегать за книгой в дом, но она боялась оставить Стеллу одну: вдруг та в ее отсутствие проснется и, увидев, что осталась одна, испугается. Джанет снова стала наблюдать за стрекозой. Она наконец нашла себе удобное место и присела на нагретый солнечными лучами камень. Джанет никогда раньше не приходилось видеть стрекоз так близко: блестящие глаза, тончайшие крылья, продолговатое светло-зеленое туловище, мерцающее на солнце.
На дорожке послышались чьи-то шаги. Ниниан Рутерфорд просунул голову в арку и утвердительно произнес:
— Изучаем природу…
Голос у него был мягким. Его кормилица-шотландка даже утверждала, что именно так заманивающе поет птица, уводя охотника от своего гнезда. Когда-то Джанет завороженно вслушивалась в этот голос, но теперь-то устоит. Или нет? Она повернула голову и увидела смеющиеся глаза Ниниана. За его смехом всегда что-то скрывалось, Джанет это точно знала, но теперь не могла определить, что это. Как будто они расстались только вчера и были лучшими друзьями, а тот двухлетний промежуток, когда они совсем не общались, и вовсе стоит позабыть.
Ниниан вошел в беседку и сел возле нее.
— Ну и как ты поживаешь, моя дражайшая Джо Джанет?
Так он шутливо называл ее когда-то в детстве и потом в юности. Тот же прежний шутливый тон, с которым он взял за правило обращаться ко всем.
— И на что же ты смотрела? — он пропел на одном дыхании:
Всмотрись хорошенько туда,
Джанет, Джанет,
Там ты увидишь свою судьбу,
Моя Джо Джанет!
Она сухо ответила:
— Я смотрела на стрекозу. Никогда не видела, чтобы они были зелеными. Вот, глядите!
Но Ниниан смотрел только на нее.
— Ты похудела? Ты стала такой тоненькой.
— Если пробуду тут еще две недели, вероятно, заметно поправлюсь. Молоко здесь такое жирное. А миссис Симмонс так замечательно готовит!
Он рассмеялся:
— Интересно будет на тебя посмотреть. Честно, дорогая, тебе будут здесь надоедать. И как только Стар могла так с тобой поступить? Заставить тебя смотреть за ее ребенком! Но ведь тебе все равно пришлось сделать то, что нужно Стар, не так ли? Да, хотелось бы увидеть ее в Иерихоне. Но и ты всегда страдала отсутствием здравого смысла.
Джанет с неудовольствием почувствовала, что краснеет.
— Если у меня и есть что-либо, так это только здравый смысл!
— Вот оно как? — глаза Ниниана откровенно смеялись. — Здравого смысла в тебе ровно столько, сколько поместилось бы на краю шестипенсовика. Ты совсем о себе не заботишься и позволяешь другим эксплуатировать себя как только возможно. В этом совсем нет смысла.
Она подняла руки и потрогала ими щеки, а затем снова опустила их на колени.
— Я работаю только потому, что мне это нужно.
— Ну, не будем это обсуждать. Я только сказал, что ты лишена здравого смысла. Ты разрешила Стар втянуть себя в эту передрягу и позволила этому типу — как его там, Хьюго, что ли? — выжать из себя все соки. Ты исхудала на работе, и все из-за этого самодура.
— Он совсем не самодур.
— Самодур, моя милая, и, кроме того, позер.
Ниниан был настолько же смугл, насколько Стар бела и светловолоса. Джанет внезапно поняла, что Стелла очень сильно похожа на него: та же самая энергия, тот же угрюмый, хмурый взгляд, такие же искры гнева в глазах. Сейчас его глаза метали молнии. Ниниан наклонился к Джанет и мрачно сказал:
— Ты не знаешь, как бороться за свою свободу. С тобой столько проблем! Ты можешь быть очень упорной, если тебе позволить, я вполне могу допустить такую вероятность. У тебя есть внутренняя сила, чтобы постоять за себя. Но ты совсем ею не пользуешься. Или ты все время думаешь о других людях, или чересчур горда, чтобы думать о себе.
Где сейчас блуждали их мысли? Оба слишком хорошо знали, что он имел в виду, когда говорил, что она горда. Это означало, что она никогда и не подумает бороться за него, за Ниниана. Она уважает себя — именно это он и назвал гордостью. Если бы Ниниан захотел Энн Форест, Джанет Джонстоун не шевельнула бы и пальцем, чтобы предпринять какие-то меры и вернуть его назад.
— Ниниан, ты несешь чепуху.
— Да? И почему? Я могу говорить все, что захочу, если посчитаю это правильным в настоящий момент.
Он наклонился к ней еще ближе, и Джанет почувствовала, что окружена им со всех сторон: его рука опиралась на спинку кресла, а затем он наклонился чуточку ближе, и Джанет быстро подняла руку, пытаясь удержать его на расстоянии.
Ниниан захохотал.
— Тише, Ниниан, ты разбудишь Стеллу.
Он сказал смеющимся голосом:
— Ох, я совсем не хочу ее будить. Она сейчас такая кроткая. И как ты с ней справляешься?
— Мне с ней легко.
— А ты уже слышала знаменитый крик Стеллы Сомерс?
— Она кричит только тогда, когда ей что-нибудь надоедает.
— То есть с тобой она не будет кричать — так, что ли?
— Конечно.
— Наша ханжа Эдна настолько утомляет, что доведет любого. Неудивительно, что Джеффри сбегает от нее на охоту. Чего только стоит одно выражение ее лица! Во всяком случае, это единственное богатство — я имею в виду лицо, — которым она владела до свадьбы. Бог его знает, почему все-таки Джеффри на ней женился. Наверное, это так и останется тайной, как и Железная маска, и тот, кто убил наследных принцев в Тауэре! Да, кстати, мне кажется, что это все-таки не был Ричард, потому что, если бы это был он, Генрих VII добился бы его обвинения после сражения в Босворте. Надеюсь, ты восхищена многогранностью моего образования и получаешь огромное удовольствие от нашей беседы. Или Хьюго настолько интересен, что конкурентов у него просто не может быть?