Он уже забыл, сколько раз благодарил судьбу за то, что в самом начале, когда он еще только начинал свой нелегкий бизнес, она ему послала помощницу в лице Конни.
Она не была заурядной секретаршей, каких тысячи. Не имела она ничего общего и с секретаршами так называемого молодого поколения, которые тупо придерживаются принципа равенства работника и работодателя и ни за что не будут выполнять работу, которая, по их мнению, не входит в их прямые обязанности, например, сварить утром кофе для шефа.
Конни же, будучи феминисткой, на деле доказала, что по деловым качествам ни в чем не уступает Беннету.
Еще когда Конни работала у него первый год, он как-то решил ее поддразнить и выяснить, не считает ли она зазорным готовить ему по утрам кофе. Конни холодно на него посмотрела и с убийственной логикой ответила:
– Я варю кофе и выполняю прочую мелкую работу потому, что я сама решила, что так надо. Я считаю, что принцип равенства между мужчиной и женщиной заключается в том, что каждый из них вправе сам решать, что ему делать или не делать.
Короче говоря, Беннет тогда остался в дураках. Конни взяла на себя всю работу с персоналом, и вскоре весь офис заработал как хорошо отлаженный часовой механизм.
«Если бы у тебя было хоть чуть-чуть мозгов, – размышлял Беннет, возвращаясь за письменный стол, – то ты бы уже давно женился на Конни». Он едва не рассмеялся, когда понял, что и здесь потерпел бы фиаско.
Конни отказала бы ему вовсе не потому, что он ей не нравится. Как-то раз она сказала, что он привлекательный малый и она его очень даже уважает. Но тогда же она призналась, что ждет своего часа, когда за ней придет ее мистер Идеал. Естественно, Беннету было далеко до этакого мужчины-идеала, да он и не претендовал на эту роль.
Потягивая горячий кофе, Беннет поразился мысли о том, как много общего между его секретаршей и Синтией, которая, почти не раздумывая, отважно согласилась участвовать в его довольно-таки рискованной затее.
Внезапно Беннету пришло в голову, что если, не дай Бог конечно, Конни и Синтия когда-нибудь встретятся и подружатся, то тогда ему точно придет конец. По одиночке он с ними уж как-нибудь справится, но с двумя сразу – нет.
Вспомнив о Синтии, Беннет так сильно стиснул зубы, то у него свело скулы. Черт возьми, после того, как он затеял с Синтией опасную игру, у него болела не только челюсть. Если бы можно было повернуть время назад, то он поступил бы иначе и не страдал от той боли в сердце, которая возникает каждый раз, когда он о ней вспоминает.
Стоит ему произнести столь милое его сердцу имя, как неумолимая совесть просыпается и начинает его нещадно терзать. Самое ужасное, что винить в этом ему некого, кроме себя.
Погрузившись в мрачные раздумья, Беннет подумал, что никогда у него не было так гадко на душе. Видимо, когда ему пришла в голову бредовая идея разыграть перед матерью этот гнусный спектакль, у него было настоящее помрачение рассудка. Не произойди всего этого, он бы сейчас спокойно занимался работой, заботился о матери и с ней же тихо воевал, отстаивая свою свободу.
«Что ж, ты получил то, чего хотел, – горько усмехнулся Беннет. – Теперь крутишься как белка в колесе, да все без толку».
Беннет вспомнил, что раньше, до своего отпуска – будь он неладен! – он по крайней мере регулярно встречался с Дениз, и они в свое удовольствие занимались сексом.
Он с досадой поморщился и взъерошил волосы, вспомнив о том, какой казус с ним приключился не так давно. Он отпил большой глоток кофе и нервно поерзал в кресле. Любой мужчина на месте Беннета тоже был бы готов провалиться сквозь землю от стыда и чувствовал бы себя в ужасном состоянии после того, как лег в кровать с женщиной ради секса, но оказался несостоятельным.
«Господи!» – в отчаянии прошептал Беннет, когда перед ним встала картина той ночи. Это была его первая встреча с Дениз после ее возвращения из деловой поездки. С того дня прошло, наверное, не меньше трех недель, но лицо Беннета вновь залила краска стыда.
Беннет недовольно нахмурился, еще раз пережив позор тех мгновений.
Дениз вернулась из поездки спустя пару дней после того, как Беннет вновь обосновался в своей квартире в центре города. Все эти дни он не находил себе места, с нетерпением ожидая ее возвращения. Наконец Дениз ему позвонила.
– Привет, Беннет, я все-таки вернулась. – Ее веселый, бодрый голос его раздражал. Последнее время он ходил мрачнее тучи и не понимал, почему все вокруг должны чему-то радоваться. – У меня была очень удачная поездка, – хвастливо заявила Дениз.
– Я рад, – он старался, чтобы его слова звучали искренне, – предлагаю встретиться и отпраздновать это событие. Как насчет того, чтобы сегодня вечером вместе поужинать?
– О, Беннет, я так надеялась, что ты именно это и предложишь, – кокетливо промурлыкала Дениз. – А чем мы займемся после? – вкрадчиво поинтересовалась она.
– Поужинаем и… – у него пропал голос, но не от радостного возбуждения, что было бы вполне естественно в данный момент, а от того, что он совсем не испытывает страстного нетерпения, как это бывало раньше, в предвкушении долгожданной встречи.
– Да. – Она не произнесла, а томно выдохнула это слово в трубку, приняв его молчание за трепетную страсть. – То, что ты не сказал, но о чем подумал, мне нравится даже больше, чем приглашение на ужин.
– Ты дома? – безо всякого интереса спросил Беннет.
– Нет. Я недавно прилетела. Мне хотелось застать тебя в офисе, поэтому я звоню прямо из такси. Я только что выехала из аэропорта. – Она сделала паузу, затем продолжила: – А давай сделаем так: ты заедешь ко мне домой, а после мы уже решим, куда нам пойти, хорошо?
Всю дорогу к ней, а она жила в новом роскошном квартале на берегу реки, Беннета терзали сомнения. У него даже появилось какое-то неясное, тягостное предчувствие.
Он надеялся, что ночь, проведенная с Дениз, ее поцелуи и объятия излечат его душу, снедаемую вот уже который месяц противоречивыми чувствами.
Дениз, встретившая его в дверях, выглядела, как всегда, элегантно и нарядно, была весела и остроумна и горела от нетерпения поскорее заняться с Беннетом тем, зачем, собственно, он к ней и приехал.
Беннет изо всех сил старался вести себя естественно и непринужденно, но чувствовал себя все более скованно и неуютно.
– О, Беннет, привет! – Дениз мелодичным голосом поздоровалась. – Проходи, не стой в дверях. – После удачной деловой поездки она пребывала в прекрасном расположении духа.
Беннет не был эгоистом, и ему не хотелось, чтобы из-за его депрессии у Дениз испортилось настроение. Поэтому он решил ей подыгрывать, разделяя ее радость.
– Твой выгодный контракт следует отметить в хорошем ресторане, – глядя на ослепительно красивую Дениз, Беннет беспрестанно твердил одну и ту же фразу: «Она восхитительна, она восхитительна…» Он словно пытался заставить себя в это поверить. – Выбирай, в какой мы пойдем?
– Я уже выбрала. – Ее глаза сияли.
Беннету внезапно стало скучно, но он улыбнулся и спросил:
– Так в какой?
Она махнула рукой в сторону маленькой столовой рядом с кухней.
– Мы поужинаем здесь.
Беннет совершенно не удивился – он наперед знал, что этим дело и кончится. Но, продолжая свою игру, он в изумлении поднял брови и переспросил:
– Ты хочешь остаться дома?
– Да. Полет был слишком утомительным, с двумя посадками. У меня просто нет сил, чтобы переодеваться и куда-то идти…
Впервые за это время на лице Беннета появилась искренняя, хотя и скептическая улыбка, отражающая его настоящие чувства. Он скользнул по Дениз внимательным взглядом. Она всегда выглядела безупречно, как будто сошла с обложки журнала мод.
– К тому же, – продолжила Дениз, – после разговора с тобой я сразу же позвонила в наш любимый ресторан и сделала заказ. Ужин доставят сюда… – она взглянула на изящные наручные часики, – минут через пятнадцать.
Дениз рассмеялась, когда Беннет уставился на нее круглыми от удивления глазами. Он хотел возразить, что их любимый ресторан не оказывает клиентам такой услуги, как доставка обедов на дом, но промолчал.
Наверное, ему следовало воскликнуть что-то вроде «ты просто прелесть!» – но вместо этого он с трудом выдавил:
– Я поражен.
Это было единственное, что Беннет мог сказать, не покривив душой, поскольку Дениз почему-то перестала волновать его воображение как женщина, и он, к своему глубокому сожалению, не чувствовал к ней влечения.
Направившись на кухню, она плавным жестом указала в сторону просторной и элегантно обставленной гостиной и предложила:
– Располагайся поудобнее. Я мигом вернусь. У меня есть бутылка замечательного вина. Сейчас мы его оценим.
На душе у Беннета было муторно. Он тяжело вздохнул и обвел мрачным взглядом комнату, а затем осторожно присел на край стула, словно боялся его сломать. Беннет не любил эту гостиную. В окружении роскошных и изысканных предметов, которые прямо кричат о своей исключительности и дороговизне, просто невозможно расслабиться и отдохнуть душой.
Дениз неслышно вошла в комнату, неся в одной руке темную бутылку, в другой – два изящных бокала.
– Я приберегла это вино для особого случая. – Наполнив бокалы, она протянула ему один и подняла свой. – Выпьем за успех и процветание твоего и моего бизнеса!
– Отличный тост, – кивнул Беннет, раздраженно подумав, что все их тосты всегда сводятся к одному: бизнесу и процветанию. Никогда они не поднимали бокалы за здоровье и не желали друг другу счастья.
«Могли бы хоть раз выпить за любовь», – Беннет усмехнулся. Как это ни грустно, их честолюбивые амбиции не позволят произнести столь обыденный, банальный тост.
Он немного отпил из бокала, оценивая вкус вина. Оно оказалось превосходным, как и ужин, доставленный из ресторана.
На вопросы Дениз Беннет отвечал рассеянно и односложно. Обычного веселого и шутливого разговора не получалось.
Великолепное вино не смогло расшевелить Беннета за столом, не оказало оно волшебного действия и позже, когда они переместились в спальню.
Как Беннет ни старался, а он действительно старался, ничего не помогало и не возбуждало его, казалось спавшей, плоти. Ни ее мягкое, податливое тело, когда она к нему сладострастно прижималась, ни поцелуи, которыми они обменивались, – ничего в нем не зажигало былого огня страсти.
Он оставался равнодушным даже тогда, когда видел ее обнаженное тело, когда чувствовал вкус вина на ее мягких губах, Когда ощущал своим телом ее шелковую, нежную кожу. Его плоть упрямо не желала возбуждаться.
Рука Дениз скользнула вниз его живота и нащупала его дремавшее мужское достоинство.
– Беннет! – воскликнула она. В ее голосе смешались возмущение и смущение. – Что случилось? – Она словно не верила своим пальцам, теребившим его вялую плоть. – Почему?…
– Я… не знаю… э… должно быть, я просто устал. – Он чувствовал себя разбитым и смущенным. – Видимо, сказалось переутомление. Последнее время, особенно на этой неделе, мне пришлось много работать, забывая об отдыхе. Пока меня не было, в офисе накопилось много срочных дел.
– Ужасно, – прошептала Дениз, не оставляя попыток его возбудить. Затем, поняв тщетность своих усилий, она сокрушенно вздохнула. – Да, я понимаю, последние два-три месяца у нас выдались адски трудными.
Надеясь на чудо, Дениз вновь сделала попытку его расшевелить. Она энергично заработала пальцами, но его плоть не отвечала на ее настойчивые ласки. Смирившись с поражением, Дениз разочарованно вздохнула.
Беннет почувствовал, как лицо заливает краска стыда. Он провел рукой по лбу, вытирая испарину. Такого позора ему еще не доводилось испытывать.
– Дениз… я…
– Все нормально. – Она поспешила его заверить. – Я все понимаю. Мы живем в ужасном мире, подвергаемся эмоциональным стрессам, физическому переутомлению. Все это безусловно сказывается на мужской потенции.
От мысли о возможной импотенции Беннет похолодел, и противный, липкий страх заполз ему в душу.
– Извини. – Он не знал, что еще можно сказать в такой ситуации.
Беннет вздрогнул, вспомнив, что совсем недавно он извинялся перед другой женщиной. Тогда причина для извинений была совсем иной. Его разум захлестнула волна безумной страсти, и он оказался не силах контролировать себя. Ну а сегодня? Сегодня все с точностью до наоборот. С этим надо было смириться, признав свое поражение.
Беннет судорожно вздохнул.
– Не волнуйся, дорогой, все нормально. Правда, все в порядке, – повторила Дениз.
Перед его уходом она еще раз попросила его не расстраиваться, пообещав, что они увидятся позже, как только он почувствует себя вновь бойцом. Она сказала, что во всем виновата его напряженная, изматывающая работа, стресс, вызванный инфарктом его матери, и что со временем его утраченные силы восстановятся.
Беннет вернулся в свои апартаменты в подавленном состоянии. Всю дорогу он размышлял над досадной, унизительной проблемой, с которой столкнулся. В отличие от Дениз он был убежден, что физическое переутомление здесь ни при чем. В большей степени это связано с его непростыми отношениями с Синтией.
Но где-то глубоко в его сознании сомнение, неуверенность в собственных силах уже зародились. Он испытал жуткий страх, когда подумал о том, что не сможет больше наслаждаться полноценной сексуальной жизнью.
Наверное, это ему наказание за то, что он, ослепленный животной страстью, набросился на Синтию и лишил ее девственности.
Сейчас, сидя в кресле у себя в офисе и сжимая в руках чашку с остывшим кофе, Беннет вспомнил, что на следующий день он, терзаемый сомнениями, мрачнее тучи заехал на пару часов домой, когда направлялся по делам в соседний округ. При встрече он обнял Синтию и одновременно испытал разочарование и радость. Его огорчило, что Синтия все еще его боится. Обнимая свою мнимую невесту, он почувствовал, как она дрожит. Вместе с этим, прикасаясь к ее телу, ощущая ее близость, Беннет понял, что все его страхи были ложными. В нем вновь проснулось желание, и он испытал волнение плоти, которая прошлой ночью сыграла с ним такую злую шутку.
К Беннету вернулась его прежняя уверенность в своих силах, и во время последующих встреч и занятий сексом с Дениз он чувствовал себя не в пример лучше, чем в тот злополучный вечер. Однако по Дениз было видно, что былого сексуального удовлетворения и радости от этих встреч она не получает.
В течение месяца Беннет изводил себя, выискивая причину того, что с ним происходит, но ответа, который бы его успокоил, он не находил. Его настроение день ото дня становилось все хуже, он ходил по офису злой и издерганный, чем сильно забавлял Конни.
Поднятию его жизненного тонуса не могло способствовать и то, что в один прекрасный день Дениз со всей мягкостью и обходительностью заявила, что они не смогут больше встречаться.
– Беннет, пришло время нам расстаться. – Она грустно вздохнула, желая хоть как-то утешить его уязвленную гордость. – Я вижу, и ты должен согласиться со мной, что все хорошее, что между нами было, осталось в прошлом, которого не вернешь.
Беннет не стал возражать и просить хорошенько подумать, прежде чем расстаться навсегда. Он промолчал, потому что ее слова были абсолютной правдой. Естественно, это больно ударило по его самолюбию: вряд ли кому понравится, если тебе дадут от ворот поворот, прозрачно намекнув, что ты годишься разве что на свалку. Но все же у Беннета хватило мужества признать, что Дениз права. Последнее время с сексом у них явно не ладилось.
Перед Дениз у него не было никаких обязательств. Теперь он был свободен и мог с головой погрузиться в свою любимую работу, не отвлекаясь на интрижки.
«Но почему же у меня так мерзко на душе? – Беннет отпил кофе, не заметив, что он стал холодным и невкусным. – Неужели это все из-за Синтии?» – Он нахмурился.
Воспоминания, оживая в памяти, не давали ему покоя.
Как-то раз он собрался провести дома весь уик-энд. Едва он переступил порог, как сразу же попал в царство музыки. Проникновенная музыка увертюры-фантазии «Ромео и Джульетта» бередила душу и будила воображение.