– Борис, успокойся! – взволновалась Инга, подтягивая халат к самому горлу. – Это просто врачебный осмотр.
Григорьев испепелил Верлецкого взглядом. Тот стоял спокойно, спрятав руки за спину, и одна бровь у него была выше другой. Тогда без пяти минут муж нечеловеческим усилием воли взял себя в руки и процедил сквозь зубы:
– А другого времени и места для осмотра не нашлось?
– Вы в курсе, что ее душили? – строго спросил Верлецкий. – Вы что же, полагаете, это шуточки?
– Она не видела, кто ее душил, – невольно начал оправдываться Григорьев. – Что я мог сделать, интересно знать?
– И вы легли спать.
– Не ваше дело.
– Послушайте, – вмешалась Инга. – Мне кажется, это как-то связано с моей новой работой.
– Нападение? – удивился Верлецкий. – А что у вас за работа?
– Я возглавляю физкультурный центр.
– Э-э-э... И что вы успели сделать на этом посту?
– Там три хозяина. Двое были против моего назначения.
– И один – сильно за? – хмыкнул Верлецкий. – Ясно.
– Что это за грязные намеки? – взъярился Григорьев. – Что вы тут себе позволяете? – И пошел на него грудью.
– Борис, нет! – воскликнула Инга и загородила Верлецкого своим телом.
Тот скорчил веселую рожу, а Григорьев остановился и прищурился:
– Смотри, как ты его защищаешь! Значит, вы и в самом деле любовники? Значит, Надя была права...
– О! – закричала Инга и топнула ногой. – Хоть что-нибудь ты способен решить сам, без Нади?!
Вместо ответа он развернулся и пошел прочь.
– Вы разрушили наши отношения! – зло сказала Инга Верлецкому. Тот засунул руки в карманы штанов и стоял в небрежной позе. – Зачем вы приперлись? Все равно ничего полезного не сделали! Идите к своей истеричке!
– Ага! – злорадно ответил он. – Теперь-то вы поняли, каково это – доказывать, что ты не верблюд? Вероника меня чуть со свету не сжила. Вам тоже придется помучиться.
– Не стану я мучиться, – возразила Инга. – У меня есть своя отдельная квартира. Вот туда я и пойду. Подождите тут, мне нужен провожатый.
– Это все равно, что развод, да?
– Заткнитесь.
– А вы расскажете мне все про ваше новое место работы? В благодарность за то, что я вас провожу?
Инга ничего не ответила. Сходила в комнату, взяла одежду и быстро натянула на себя. Снова вышла в коридор и сказала:
– Я готова, можем идти.
Верлецкий мотнул подбородком на комнатную дверь и шепотом спросил:
– А ваш жених не устроит кровавую вендетту, когда соберется с мыслями? Что-то мне не понравился цвет его лица. Кровь может так ударить в голову...
– Вам, конечно, лучше знать. Выходите.
Без пяти минут муж даже не собирался ее задерживать. Инга не могла понять, что она чувствует по этому поводу. На нее свалилось столько всего сразу!
– Пригласите меня на чашку чая, – попросил Верлецкий, когда они взобрались по лестнице.
– Сейчас?!
– А вы думаете, что сразу заснете? У вас шок.
– Нет у меня никакого шока!
– Рассказывайте кому-нибудь другому.
Он подождал, пока она откроет дверь, и пролез в квартиру первым.
– Разуваться не буду, у вас все равно грязно.
– Мне заносили на балкон картошку, – буркнула Инга; – Поэтому натоптали. А вымыть пол я не успела.
– А я вам кое-что принес, – сказал Варлецкий голосом тети Вали из передачи «Спокойной ночи, малыши!». Достал из кармана спортивной куртки прозрачный пакет, в котором лежал шприц. Показал его Инге и потребовал:
– Давайте сюда задницу.
Она секунду смотрела на него молча, а потом тонким срывающимся голосом выпалила:
– Ни за что!
– Если вы не согласитесь, мне придется вас ловить и раздевать. Уверяю, что в настоящих обстоятельствах это не доставит вам удовольствия.
Инга бросилась лицом на диван и зарыдала.
Немедленно запахло спиртом, и Верлецкий быстро и ловко сделал ей укол в мягкое место.
– Что теперь со мной буде-е-ет? – завыла она в подлокотник дивана.
– Вы хорошо выспитесь, вот и все. Впрочем, у нас есть еще немного времени. Расскажите, что у вас там случилось на новой работе. Вы влюбились? – Зареванная Инга вскинула лицо. – В вашего нового босса. Как его там?
– Треопалов, – простонала она, придя в ужас оттого, что ее так быстро раскусили. – Вы никогда не хотели стать исповедником?
– Не паясничайте, – отрезал он. – Если я правильно понял, на вас кто-то напал возле дома.
– Скорее всего, это был Киллер.
– Киплер? – изумленно переспросил Верлецкий. – Кто он такой?
– Я не знаю!
– Почему вы уволились с прежнего места?
– Шеф погиб в автомобильной катастрофе, а его вдова меня вышвырнула. Она думала, что у меня шашни с ее мужем.
– Так. С этим ясно.
Инга неожиданно приняла решение. Наклонилась к Верлецкому и шепотом сказала:
– Совсем недавно я с ним разговаривала по телефону.
– С кем? – не понял тот.
– С шефом.
– Он же погиб в катастрофе! Или он сначала вам позвонил, а потом погиб?
– В том-то и дело! – Инга внезапно почувствовала к Валерию необычайное доверие. – Сначала погиб, а потом уже позвонил.
– Упокоился, но не успокоился...
– Еще я видела труп, который гулял по коридору медицинского центра. И он... Он...
– Что он сделал? – заинтересовался Верлецкий.
– Он показал мне язык, – призналась Инга. – Я ударила его по голове крышкой от кастрюли. У меня случайно оказалась с собой крышка...
– Вижу, это весьма запутанная история, – Верлецкий почесал макушку, словно отличник, которому попалась нерешаемая задачка. – Придется оставить ее до завтра. Завтра вы в каком графике?
– В обычном. Утром на работу – вечером домой. – Она широко зевнула, прикрывшись ладошкой.
– У вас здоровый розовый язык, – немедленно заметил Верлецкий. – Сколько стаканов воды вы выпиваете в сутки?
– А-ах! – еще раз зевнула Инга. – В сущности, вы могли бы лечь на тахте. Но, боюсь. Вероника подожжет мою дверь.
– У меня вовсе не было намерения оставаться у вас на ночь, – на всякий случай предупредил Верлецкий.
Последнее, что видела Инга, перед тем как провалиться в сон, была его ухмыляющаяся физиономия.
Глава 5
Мы поругались с Григорьевым! Эта мысль ударила Инге в голову, словно запах нашатыря. Она Скосила глаза, но будильника не увидела. Повернулась на бок и поняла, что лежит одетая, разве что без куртки.
На кухне что-то шипело и шкворчало. «Наверное, это Верлецкий жарит яичницу с луком и грудинкой», – подумала Инга и испугалась: вдруг она сейчас пришлепает туда, а там не Верлецкий, а Григорьев? Придется выяснять с ним отношения, а у нее так болит голова!
– Доброе утро! – крикнула она, не поднимаясь с постели.
И стала ждать, что будет.
Через секунду в комнату всунулась голова Верлецкого.
– Привет, – сказал он довольно хмуро. – Вероника не знает, что я у вас. Не вздумайте проболтаться. Даже если мы с вами разругаемся в дым и вы захотите мне отомстить, лучше сделайте какую-нибудь классическую гадость – проколите колеса машины или что-нибудь в этом духе.
– Клянусь, – ответила Инга и подняла вверх руку. Потом подумала и спросила:
– Вы остались как врач?
– Как мужчина, – ответил он. – В том смысле, что вам требуется защита, а ваш Григорьев ведет себя, как Мальволио.
– Я рада, что вы здесь, – призналась Инга.
– Понимаю, вам не хочется быть одной.
– Одна я не поднимусь с постели. Хотя вы и не обязаны мне помогать.
– Я врач, – пожал плечами Верлецкий и протянул ей руку.
– Да ладно вам заливать! – простонала Инга, схватившись за нее и приняв сидячее положение. – Такое впечатление, что все врачи прямо спят и видят, как делать добро. Вы сами мне советовали жить для себя.
– Я пошутил. А вы озлоблены, поэтому говорите глупости. Конечно, врачи спят и видят. Сегодня я отвезу вас на работу, а потом пришлю человечка, которому вы все расскажете. Но сначала изложите историю мне. Особенно про Киллера.
– Вкратце или как?
Верлецкий поглядел на часы и, покачав головой, вздохнул:.
– Лучше в подробностях. Хотя проснулись вы позже, чем я рассчитывал.
Когда Инга привела себя в порядок и пришла на кухню, на столе уже стояла тарелка с яичницей и чашка горячего кофе.
– Вы у меня теперь вроде как друг, – задумчиво сказала она.
– Хочется верить, – кивнул Верлецкий.
У него была свежая физиономия, свежая рубашка и свежая улыбка. Черные волосы разделял пробор, и одна блестящая прядь, свисала на лоб; Он не замечал ее или делал вид, что не замечает, однако это смотрелось стильно.
– Даже не знаю, – задумчиво сказала Инга. – Мы ведь едва знакомы. Вы свалились как снег на голову...
– Как только найдется мужчина, которому я смогу сдать вас с рук на руки, я тотчас оставлю свою благородную миссию и женюсь на Веронике. Обещаю.
Инга некоторое время боролась с собой – ей хотелось высказаться по поводу Вероники, но она не посмела. Верлецкий ждал.
– В общем, так, – Инга принялась ковырять яичницу, выуживать лук и жевать его. – Все началось довольно неожиданно. С гибели моего шефа Глеба Артонкина.
Она сосредоточилась, и рассказ полился словно песня. И лился до того момента, пока речь не зашла о странном появлении Игоря Гладышевского.
– Вероятно, вы ошиблись, – заметил Верлецкий. – Этот человек слишком известен, и, если бы он воскрес ни с того ни с сего, представляете, сколько народу гонялось бы за ним по улицам?
– Ну... Раз вы даже про Гладышевского не верите, то стоит ли говорить про труп в коридоре, и вовсе не поверите!
– Давайте будем серьезными, – нахмурился Верлецкий. – Не надо придумывать всякую ерунду, чтобы меня заинтриговать. Я же пообещал вам, что помогу.
– Вы просили рассказать все.
– Всю правду. Перестаньте фантазировать.
– Вы разве не видели, в каком я вчера была состоянии?
– Я верю в то, что вас душили.
– А в то, что Артонкин позвонил мне на мобильный ночью, когда я была на работе? Верите?
– Это ваш бывший шеф? Но его же, кажется, похоронили?
Инга развела руками:
– Я не нахожу всему этому объяснения!
– А вы не рассказывали эту историю вашему...
Треопалову, кажется?
– Вы что, полагаете, я таким образом завлекаю мужчин?! – возмутилась Инга и вскочила с места. – Ну, знаете! Уж вас-то я точно не стала бы завлекать!
– Почему это?
– Раз вам нравится Вероника, для нормальных женщин вы не подходите.
Когда Верлецкий вез ее на работу, между ними стояла стена холода. Валерий выслушал ее рассказ про труп и Артонкина, но не поверил в него и не смог этого скрыть. Инга, естественно, надулась...
– Вот номер моего мобильного, – и на прощание он сунул ей в руку записку. – Созвонимся, если что.
И уехал, моргнув подфарниками. Инга поплелась в кабинет. Персональный компьютер, сидевший в ее голове, усиленно перерабатывал информацию. Все, что происходило с ней в последнее время, переваривалось с трудом, и от этого у компьютера, кажется, случилось несварение.
Как только она вошла в кабинет, появился Треопалов. Инга засияла ему навстречу, и он охотно просиял в ответ.
– Давайте сегодня все-таки поужинаем вместе, – предложил он, глядя на нее очень внимательно. – А потом я вас отвезу домой на машине. А то тут в последнее время какие-то странные вещи стали происходить. Вчера охраннику опять по лбу дали. Говорит, он пошел к вам, а очутился на полу в коридоре с синяком на лбу. Кто-то его здесь встретил ласково. Вы ничего не видели?
– Ну... Кое-что, – пробормотала Инга, нахмурившись и сцепив перед собой руки, точно он был просителем, а она собиралась ему отказать. Потом встала и прошлась вдоль стола.
– Что? – обеспокоился Треопалов и шагнул к ней. – Что вас беспокоит, Инга? Пожалуйста, скажите мне!
Глаза у него были такие тревожные и одновременно ласковые, что Инга подумала: «Эх, да что же я трушу? Может, и вправду оставить Григорьева его жене и закрутить новый роман? Головокружительный? Она была уверена, что с Треопаловым роман может быть только головокружительный. Потому что, если с тобой рядом такой мужчина, невозможно быть трезвой и спокойной.
– Недавно, – призналась она, – я видела в этом здании очень странного человека. Вернее, даже двух. Один был белый-белый, словно из него выкачали вею кровь и заменили ее кефиром. А второй... Даже не знаю, как сказать... Он был как две капли воды похож на Игоря Гладышевского!
– Это который актер? – изумился Треопалов.
– Вот именно. Десять лет назад. Гладышевский погиб в автокатастрофе, и тут вдруг я его вижу! И не где-нибудь, а в медицинском центре. Идет себе, живехонький... Представляете, какие мысли приходят мне в голову?!
Она посмотрела ему в глаза и поняла, что он думает о другом. Совсем о другом.
– Ах, Инга! – с нажимом воскликнул Треопалов, шагнул вперед и взял ее за руки. – Если бы вы только знали, какие мысли приходят мне в голову!
Притянул ее к себе и поцеловал. У нее земля ушла из-под ног. Он целовался с таким мастерством, точно учился в академии донжуанов. И еще – он весь пропитался какой-то потрясающей туалетной водой: от этого запаха у Инги стало сладко в носу и горячо в животе.
– Так вы поужинаете со мной? – спросил он приглушенным голосом, отпустив ее с большой неохотой.
– Ну, конечно! – воскликнула Инга, чувствуя, что коленки превратились в желе и, стали непозволительно мягкими. – Завтра? Завтра будет лучше всего.
Сегодня-то за ней приедет Верлецкий. Может» он и рад переложить ответственность на другого мужчину, но Треопалова в защитники записывать рано. У них все еще только начинается.
– Значит, вы испугались, когда увидели этих... типов? – Оказывается, он все-таки слышал, о чем она говорила. – А почему не вызвали охрану?
– У меня был шок. Я не могла двинуться с места.
– Понимаю...
– Кстати! Вы не в курсе, куда ведет та железная дверь?
Она подвела его к окну и показала пальцем на куст, через который просвечивал металл.
Треопалов почесал переносицу и покачал головой:
– Понятия не имею. Мы ведь здесь первый месяц.
– Ваш компаньон сказал, что подвал разгородили.
– Ну да. Мы пытаемся начать бизнес, но это очень трудно. Рынок уже поделен, приходится крутиться. И рисковать. Но вы не волнуйтесь, никто не будет мешать вашим занятиям. На второй половине только компьютеры стоят и больше ничего.
Не шумно.
– А дверь с электронным замком? – неожиданно осенило Ингу. – Та, где глазок горит? Рядом с лестницей?
– Это наша, – кивнул Треопалов. – Компьютеры – штука ценная, вот мы и подстраховались, вообще-то нам говорили, что здание хорошо охраняется, поскольку здесь полно дорогостоящей аппаратуры. Но после того, что недавно случилось на первом этаже, в это верится с трудом. Какой-то псих уложил кучу народу... Просто оторопь берет!
– Хорошо, что никого не убил, – поддакнула Инга, которой после поцелуя стало жарко и весело.
– Инга! – снова переключился на личное Треопалов, и взгляд его сделался узконаправленным, как лазер. – Мы могли бы...
Но тут дверь открылась, и в кабинет ввалился оживленный Доброскок. В руке он держал целый пучок скакалок.
– Бракованные! – заявил он и вывалил их на стол. – У них ручки с дефектом. Что делать? Группа-то уже ждет!
– Пусть пока поскачут на месте, – предложила Инга, сообразив, что они тут с Треопаловым целовались, а дверь была не заперта.
Ее новый босс, кажется, подумал о том же самом – он порозовел и, словно пассажир метро, скучающим взглядом уставился в окно.
– А с вами еще Элина хочет поговорить, – сказал Доброскок, кося в его сторону выпуклым глазом. – У нее что-то ужасно срочное.
– Я позже зайду, – ожил Треопалов и двинулся к выходу из кабинета, но дверь в этот момент открылась снова, и на пороге возникла Хризопразская – величественная и роскошная, как андийский дворец.
– Готов! – сообщила она и показала длинные зубы. Примерно так делает лошадь, когда собирается тяпнуть какого-нибудь настырного дурня.