Удрученно вздохнув, она выскользнула из машины — одним изящным, по-кошачьи гибким движением, возможно вознамерившись показать бывшему жениху, как много он теряет.
— Ты еще успеешь сто раз передумать, Винс, — промурлыкала она. — И кольца твоего я не верну.
— Ну и оставь себе, — равнодушно отмахнулся он. — Считай бриллиант своей законной добычей. Но игра окончена, так и знай. Заруби себе это на носу и не питай напрасных надежд.
С этими словами Винсент захлопнул дверцу машины, словно ставя точку в дискуссии.
— Гордость не лучший спутник жизни, Винс. В постели она не согреет.
— Все лучше, чем нескончаемая череда Тони Локхартов. Прощай.
— До свидания, милый, — насмешливо улыбнулась Оливетт. — Кто знает? Ты вполне можешь и передумать, еще до дома не доехав.
Винсент пожал плечами, холодно повторил: «Прощай», — и, вновь усевшись в машину, выбросил Оливетт Колдуэлл из головы и из своей жизни раз и навсегда. Заводя мотор, он даже не оглянулся.
Не то чтобы он спешил к Сильвии Морено.
Просто так уж случилось, что Сильвия Морено ночует сегодня в замке.
А он просто-напросто возвращается домой.
7
Тихий детский плач разбудил Сильвию. Еще толком не проснувшись, она спрыгнула с кровати и не сразу сориентировалась в незнакомой обстановке. Из полуоткрытой двери струился приглушенный свет ночника. И молодая женщина тут же вспомнила, что она в комнате няни, в усадьбе «Каса дель Рей», а Эстрелла спит в примыкающей детской.
Сильвия устремилась к двери — и вдруг поняла, что снова стало тихо. Должно быть, Эстрелла просто вскрикнула во сне. Может, ей дурной сон приснился? На всякий случай она решила проверить, как там дочка, раз уж все равно встала.
Из-за двери послышался приглушенный голос. Сильвия застыла на месте. Что, если Эстрелла уже давно плакала, а она, никудышная мать, проснулась не сразу? Возможно, Маргарет, спящая в соседней комнате, уже успела утешить малышку. При мысли о том, что ее дочь разбудила добрую старую экономку, Сильвия почувствовала себя совсем неловко. Она схватила со стула пеньюар и поспешно просунула руки в рукава. Не хватало еще здешним домочадцам с ее ребенком возиться!
Шелк и кружево мягко защекотали кожу. Сильвия невольно поморщилась. Кофейного цвета пеньюар и ночная рубашка — часть ее приданого — выглядели куда роскошнее, чем того требовала необходимость. Сильвия давно убрала эти соблазнительные образчики дамского белья в глубь шкафа и не надевала вот уже много лет. Однако, повинуясь женскому тщеславию, взяла их с собою в «Каса дель Рей». Вряд ли ей еще выпадет ночевать в самом настоящем замке, по такому случаю не грех и принарядиться.
А в обществе Винсента Бьюмонта ей вдруг так захотелось вновь почувствовать себя женщиной, а не просто матерью! Именно это ощущение и подарил Сильвии его поцелуй. Теперь она об этом жалела. Слишком уж сильно поцелуй на нее подействовал. Лучше не будить в себе желаний, выхода которым все равно нет и быть не может. Молодая женщина рывком затянула на себе пояс, назвав себя распоследней дурочкой за то, что предается туманным грезам, не имеющим никакого отношения к реальной жизни.
Винсент Бьюмонт не для нее. И она об этом прекрасно знает.
Она двадцатичетырехлетняя провинциальная простушка, с ребенком от первого брака, а он помолвлен с восходящей звездой рекламного бизнеса, неотразимой светской львицей, привыкшей вращаться в самых избранных кругах. И сколько бы она, Сильвия, ни наряжалась в дорогие шелка и кружево, это ничего не изменит.
Вздохнув, она попыталась выбросить из головы грустные мысли и переступила порог детской. И тут же изумленно застыла на месте. Вместо Маргарет ее дочь укачивал на руках тот самый мужчина, что нанес ее сердцу незаживающую рану.
Сильвия замерла в дверях, борясь с волнением. Винсент стоял к ней спиной, однако ошибиться, он ли это, было невозможно. Голова повернута вполоборота, взгляд прикован к ребенку, что мирно спит у него на руках. Судя по всему, он успокоил проснувшуюся Эстреллу, и та задремала вновь.
Сцена, разворачивающаяся на глазах Сильвии, не поддавалась никакому объяснению. Винсент Бьюмонт был по-прежнему в смокинге. Почему он здесь, с ее дочуркой, а не в бальном зале, с невестой? И собственно говоря, который час?
На стене мерно тикали часы с кукушкой. Стрелки показывали половину второго. Свадебное торжество предполагалось закончить в полночь. Повсюду — и в замке, и в саду — царила тишина. Должно быть, Винсент отвез невесту домой и возвратился. Все равно непонятно, что он делает в детской. Возможно поднимаясь к себе, он услышал, как заплакала Эстрелла… Но ведь дверь в коридор была закрыта.
А теперь она распахнута настежь.
Не зная, что и думать, Сильвия завороженно наблюдала за тем, как Винсент бережно уложил девочку обратно в кроватку, заботливо укрыл одеяльцем и подоткнул его точь-в-точь как заботливая нянька. Постоял минуту, любуясь спящей девочкой, затем наклонился и осторожно поцеловал Эстреллу в лоб.
Что за исполненный нежности, поистине отцовский жест! У Сильвии голова шла кругом. Так вел бы себя Бруно, будь он жив. Зачем Винсент Бьюмонт ни с того ни с сего вздумал заботиться о ее дочке, задевая в ее душе незримые струны, казалось бы давным-давно умолкшие? Невольно возникало ощущение тесного родства, близости, в то время как на самом деле ничего это конечно же не значит.
Винсент отошел от детской кроватки и направился к двери. Лицо его казалось непривычно серьезным и задумчивым. Но вот он заметил Сильвию, резко вскинул голову и застыл на полдороге.
Молодая женщина задрожала всем телом и ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть. Ей вдруг померещилось, будто началось землетрясение и все пути к спасению отрезаны. Не надо было медлить, любуясь Винсентом. Глупо это и опасно в придачу…
И теперь вот Винсент смотрит на нее в упор, и даже через комнату взгляд его оказывает на нее влияние самое что ни на есть гипнотическое. Воздух вокруг словно потрескивает от электрических разрядов.
Как долго они так простояли, Сильвия понятия не имела. Она лишь заметила, что галстук-бабочка его сбился набок, а запонки расстегнуты. Винсент же наверняка обратил внимание на ее спутанные со сна волосы и несколько игривое одеяние, хотя доходящий до середины бедра пеньюар прикрывал соблазнительную коротенькую ночную сорочку.
Винсент шагнул вперед, затем оглянулся через плечо, дабы убедиться в том, что Эстрелла мирно спит в своей кроватке. Сильвия с места так и не стронулась. Она — мать девочки, она имеет полное право здесь находиться. А вот Винсенту Бьюмонту неплохо бы объяснить свое присутствие.
Похоже, Винсент и сам думал так же. Он подошел к Сильвии совсем близко и прошептал:
— Извини, что потревожили. Думаю, теперь все в порядке.
— А что случилось? — тоже очень тихо спросила она.
Материнская тревога на мгновение вытеснила прочие эмоции, вызванные близостью Винсента.
Он развел руками.
— Я заглянул в детскую и вижу: одеяло странно сбилось в комок посредине кроватки, а ребенка нет. Оказывается, Эстрелла укрылась с головой и свернулась клубочком под одеялом. Я испугался, что она там задохнется.
— Да нет, это не страшно. Она иногда такое проделывает. Устраивает себе уютное гнездышко, точно детеныш опоссума.
Винсент вновь развел руками, признавая свое полное невежество.
— Я подумал, что надо проверить, дышит ли она. Вытащил ее из-под одеяла и уложил обратно на подушку. Эстрелла проснулась, испугалась и вскрикнула. Я не хотел…
— Зато тебе отлично удалось снова ее убаюкать, — с улыбкой перебила его Сильвия.
Винсент усмехнулся в ответ.
— По крайней мере, Эстрелла не возражала, что я ее укладываю. Наверное, запомнила меня по прошлой неделе.
Дело не только в этом, подумала Сильвия. Эстрелла инстинктивно потянулась к Винсенту еще при первой их встрече точно так же, как и она сама. Тут в памяти воскрес их недавний разговор, и сердце молодой женщины болезненно сжалось.
— А что ты вообще здесь делаешь? — спросила Сильвия громче, чем следовало.
— Шшш, — предостерег Винсент, вновь встревоженно оглядываясь на Эстреллу.
Сбитая с толку, смущенная Сильвия позволила Винсенту увести себя обратно в комнату няни. Дверь он оставил приоткрытой, чтобы можно было услышать, если Эстрелла проснется. Молодая женщина вошла и прижалась к стене, когда Винсент подошел к ней совсем близко, упоительно близко. Его жаркие ладони легли ей на плечи, обжигая кожу сквозь тонкий шелк.
Сильвия уставилась в пол, боясь что Винсент прочтет в ее взгляде уязвимую беспомощность… и бесстыдное желание.
— Ты, наверное, мне не поверишь, но мне просто захотелось взглянуть на девочку, — тихо произнес он, и в голосе его прозвучала непонятная тоска.
— А что тебе до нее? — ревниво осведомилась Сильвия.
Винсент вдохнул глубже, точно готовясь нырнуть с обрыва в воду.
— Я все думал, каково это… быть отцом.
Что это? Любопытство? Мечта всей жизни? Молодая женщина подняла голову, пытливо всматриваясь в лицо Винсента.
— Красивая у тебя дочка… вся в мать, — ответил он.
Здесь Винсент заблуждался: Эстрелла уродилась в отца. Но поправлять его Сильвия и не подумала. У нее просто дух захватило при мысли о том, что он находит ее, Сильвию Морено, красивой. Собрав всю силу воли, молодая женщина попыталась возразить, поскольку этого требовала от нее врожденная порядочность:
— Тебе не следует говорить мне такие вещи.
— Почему? Это правда.
— А как же Оливетт? — с трудом выговорила она.
— Забудь про Оливетт! Мне нужна ты.
«Мне нужна ты, мне нужна ты…» — заветные слова эхом отзывались в ее сердце. Сильвия не могла отвести от Винсента взгляда, не могла скрыть вспыхнувшей в ней страсти. Любовь жидким пламенем разливалась по ее венам, властно требуя удовлетворения, заглушая все прочие желания. Неужели Оливетт и впрямь позабыта? В сознании молодой женщины речитативом звучало: «Так докажи это. Так докажи».
Возможно, Винсент уловил эхо этих мыслей или те же самые слова звучали и в его мозгу, поэтому он припал к ее губам, а в следующий миг неуемная жажда познать друг друга подчинила обоих, сметая все нравственные и этические запреты. Лавина самозабвенно пылких поцелуев, стремление изведать все мыслимые и немыслимые ощущения, неодолимое влечение…
Действие… действие… действие… И вот уже пояс развязан, шелк соскользнул с хрупких женских плеч, пеньюар нетерпеливо отброшен в сторону. Губы его обжигают ей шею, округлую грудь, безошибочно находят сквозь полупрозрачную ткань ночной сорочки упругие соски… Сильвия помогает Винсенту избавиться от смокинга, от рубашки. Она упивается ощущением упругости его мускулов под своими пальцами, благоговейно прикасается к крепким плечам, к спине, к широкой груди, поросшей черными курчавыми волосками.
От ответных ласк Винсента, таких нетерпеливых, дерзких, у Сильвии голова идет кругом. А его поцелуи, пьянящие, дурманящие, заставляют сердце неистово биться в груди. Пульс ее с каждой секундой учащается, перед глазами все плывет, остается одно лишь неуемное желание прижаться к нему как можно крепче.
Еще миг — и Сильвия окончательно теряет самообладание, превращается в покорную игрушку в его руках и мысленно молит о большем. О, как много он может ей дать!..
Во власти лихорадочного возбуждения Винсент стянул с нее сорочку и на мгновение всем телом прижался к молодой женщине, давая ей почувствовать свою готовность к финальному сближению. Более чем готовность. Стремление давать и брать все то, что только могут предложить друг другу мужчина и женщина, овладело обоими.
Винсент подхватил Сильвию на руки и понес к кровати — ощущение было такое, словно она взмывает к небесам. И едва оба упали на кровать, молодая женщина нетерпеливо развела бедра.
Он вошел в нее быстро и резко, и она инстинктивно стиснула его ногами и задвигалась в такт с ним, стремясь уловить все оттенки ощущений, самую суть этого волшебного слияния. В экстазе Сильвия впивалась ногтями ему в спину, изгибалась всем телом. Винсент, без слов понимая, что за чувства ею владеют, все ускорял ритм этого первобытного соития, вкладывая в каждое движение яростную, дикарскую радость и неуемное ликование, что нарастали и нарастали. Так продолжалось до тех пор, пока Винсент не рухнул обессиленно на уставшую, но счастливую Сильвию…
Они лежали на кровати, тяжело дыша, по-прежнему соприкасаясь. Однако апофеоз безумного единения уже остался в прошлом.
До глубины души потрясенная Сильвия не верила в то, что только что произошло. Она в жизни своей ничего подобного не испытывала. Да еще с Винсентом Бьюмонтом. Винсентом Бьюмонтом! И теперь Винсент Бьюмонт лежит рядом с ней, нагой, как и она, и возможно в равной степени потрясенный сближением столь стремительным. О да, желание было обоюдным, но ни один из них не планировал этой встречи посреди ночи, как и столь взрывного ее завершения.
Однако сделанного не воротишь. К добру или к худу, но все уже произошло. И если бы Сильвии предоставили выбор, она не пожелала бы иного исхода. Даже если этой ночи суждено остаться одной-единственной и продолжения не последует, все равно опыт пережитого бесценен… и не связан ни с какими сожалениями. Как странно, она ведь искренне любила Бруно, но даже с ним не испытывала такого всепоглощающего восторга, такого безумия страсти.
Винсент Бьюмонт…
Винс…
Молодая женщина повторяла про себя заветное имя, точно магическое заклинание. Ей так хотелось произнести его вслух, попробовать, каково оно на вкус в ее устах, насладиться каждым звуком так же, как она упивалась прикосновениями.
А Винсент тоже радостно изумлен произошедшим? Или вспоминает Оливетт?
«Забудь про Оливетт!»
С какой яростью он это произнес!
И Сильвия послушно выбросила мисс Колдуэлл из головы. В пламени страсти все мысли о сопернице постепенно сгорели дотла. Более того, ни тени вины она не испытывала. В конце концов, Винсент еще не женат на Оливетт. Хотя они уже помолвлены, напомнила себе Сильвия.
Жалеет ли он о случившемся? Терзается ли угрызениями совести? Как воспринимает сегодняшнюю ночь? Как результат физического влечения, которое искало выхода? Что, если теперь, добившись желаемого и избавившись от соблазна, Винсент возвратится к Оливетт — женихом предупредительным и нежным?
— Сильвия…
Ее имя в устах Винсента прозвучало так бархатисто и вкрадчиво, так нежно и чувственно, что она ощутила во всем теле легкое волнующее покалывание. Винсент нашел ее руку и переплел ее пальцы со своими. Нет, он явно не собирается ее покидать. Пока еще не собирается.
— На сей раз я извиняться не стану, потому что ни в чем не раскаиваюсь и ни о чем не жалею, — произнес Винсент, медленно поднося ее руку к губам и нежно целуя.
Казалось, он упивается изяществом ее тонких пальцев, совершенной формой ее кисти, шелковистостью кожи… Или благодарит за то, что Сильвия подарила ему как женщина.
— Скажи, что и ты ни о чем не жалеешь, — глухо попросил он.
— Я ни о чем не жалею, Винс, — чистосердечно ответила она.
Винсент облегченно вздохнул.
— Ну что ж, по крайней мере, этот вопрос улажен. Есть еще проблема… я не пользовался презервативом. А ты как-нибудь предохраняешься?..
Сильвия похолодела: эта мысль ей в голову не приходила. Про противозачаточные средства она давным-давно не вспоминала, поскольку при ее «монашеском» образе жизни необходимости в них просто не было. И даже вздыхая тайком о Висенте Бьюмонте, о мерах предосторожности она не позаботилась, потому что в подобный исход их знакомства не верила. Чтобы здесь, в замке, сегодня же ночью — и вдруг такое!
Молодая женщина лихорадочно подсчитала дни со времени последних месячных. Благодаря регулярности цикла ей не составило труда вычислить безопасные дни. Похоже, беспокоиться не о чем.
— Все в порядке. Никакого риска, — заверила она.
— Я так понимаю, таблетки ты не принимаешь, — отозвался Винсент, правильно истолковав ее затянувшееся молчание.