Но эти три месяца были. А сейчас мы второй раз продадим шкуру неубитого медведя. С двойной наценкой. Мол, все было не так. На самом деле все было не так. Благонадежность, упрямство и готовность играть только по закону, попортившие столько крови Джастине - маска. Как в глубине коллективной души Совет и подозревал. Ну что ж, им станет намного легче в этом отношении. Маски сорваны, худшие подозрения сбылись. Дай им Господи никогда не понять, что именно они разбудили очень крепко спавшую собаку.
Итак, все началось пять лет назад с приобретения лицензии...
Да, хорошая версия. Очень хорошая. Нужно добавить ее в число тем для вброса. Все началось пять лет назад, и все было сделано намеренно, и все было сложной игрой, провокацией, цепочкой операций. Да, разумеется.
Пусть они поверят, что имеют дело с умным и безжалостным противником, который обходит их на пятнадцать шагов. Который все время играл на опережение. Пусть они сами выстроят последовательность и сами ее испугаются. У них уже есть два примера. А еще у них есть Флореста. И точное знание - те, кто уступил нам, сошел с дороги, подставил горло, выказал готовность сотрудничать, не имеют оснований потом жаловаться на свой выбор... если были с нами честны.
Хотя на самом деле происходящим сейчас Совет обязан своей политике, своему комитету безопасности и зампредседателя оного комитета. Бой с тенью. Бой с тенью противника, который мог бы быть для вас идеальным союзником, потому что у него есть и силы, и возможности, а его мечты и представления о правильном и справедливом на голову выше планов и построений Совета, даже наиболее радикальной и социально озабоченной части. Ну что ж, зачастую побеждает не тот, кто лучше стреляет, а тот, кто четче видит мишень.
- Террор, - говорит начальник аналитического отдела, - это не убийство и даже не угроза убийства. Это страх, достигший определенного уровня насыщения. У этого оружия множество недостатков и два ярко выраженных достоинства: при правильном применении, оно парализует противника и дает время для маневра, и еще оно позволяет противнику сдаться, не теряя самоуважения. И это быстродействующее средство.
Время важно, времени очень мало - и не потому, что Совет опомнится. А потому что начнут шевелиться другие структуры, куда более осторожные, обстоятельные и медлительные. Профессиональные объединения, городские и сельские коммуны, ассоциации по сотрудничеству... о национальных государствах уж не говоря. Если бедлам наверху продлится слишком долго, все они примутся подстраховывать свои интересы. И вот тут начнется обвал.
- Что ж... посмотрим, - Максим слегка улыбается. - Скажите, психике Васкеса не повредит еще и слава парламентера от Сообщества и Бригад сразу?
- Вы же знаете, его психике в настоящий момент мало что может повредить.
- Ну, я все время опасаюсь, что мания величия у него станет постоянной. Агент и посланец всех и вся...
- К счастью или к несчастью... модули у этого носителя сменные. То, что он понял, что вообще хочет иметь относительно постоянную личность - это уже неимоверный прогресс. До инцидента ему эту личность заменяло иррациональное желание убить господина Сфорца. Но до точки, где не очень правильный выбор может серьезно повлиять на дальнейшее развитие, Васкесу еще далеко.
- Хорошо. Я просто уверен, что господин Сфорца потащит его в Европу, и хочу прикрыть заранее. Универсальный агент все же вызовет меньше желания морочить голову, чем бедный террановский сирота.
- Да. Только обкатайте с ним это сначала. Или напомните мне.
- Лучше вам. Моими трудами он, боюсь... просто поверит в то, что все так и было.
Мистер Флюэллен смеется.
- Он поверит в любом случае, к сожалению. Программа-минимум - чтобы он продолжал верить эти два-три дня и перестал потом.
Тогда нужно придумать что-то другое. Нет ни малейшего желания ставить очередной эксперимент над молодым человеком, особенно, если цель изначально - защитная. Дисбаланс целей и средств. Если бы юноша походил на господина да Монтефельтро, который этими своими модулями управляет по собственному желанию. Не человек, а радужный калейдоскоп. Пытаешься считать реакции, и голова плывет от противоречивых сигналов... полиграф бы, наверное, и вовсе завис навсегда. Вот при такой конструкции было бы проще: все делается осознанно, никакого самовнушения, доходящего до абсурда.
- Какой бы мог быть коллега... если бы не эта вот способность поверить во все сказанное. Представьте себе его на месте Андерса. Полгода мы честно отправляем информацию, готовимся к убийству... потом постепенно забываем, кто, откуда и чего хотели. И становимся кем? Добропорядочным сотрудником службы безопасности. Со всеми втекающими и вытекающими...
- Да. И бывшее начальство при попытке активировать агента получает... в лучшем случае пулю в брюхо, а в худшем - системный провал по всей линии.
- Вот именно. - Здесь иногда бывает весело... нет, здесь всегда весело и интересно, и есть о чем говорить, вот только не казалось бы еще, что кусок стекла проглотил.
- Господин Щербина...
- Максим. - Многофамильный пленник, в отличие от урожденных романцев и толедцев, почти способен выговорить "щ", но получается у него это не без труда. Впрочем, у Васкеса выходит и вовсе "эче"...
- Хорошо, Максим, простите за неудобный вопрос - а не лучше ли нам работать по видеосвязи? Конечно, возни с обеспечением безопасности будет больше - но может быть это стоит того.
Oops, как говорит Джастина. И не простой oops, а мегаупс. Или тераупс. Сколько упсов в одном тераупсе? Дофига и еще немножко.
Это такая неделя, это просто такая неделя.
Довыеживался, довыступался. Позор самого себя - позором семьи, университета и прочего я уже был, а вот на этой неделе... и уже второй раз. Профессионал, вырезано цензурой. Специалист.
- Извините, пожалуйста, мистер Флюэллен. Это было крайне глупо с моей стороны.
- Я, кажется, неудачно выразился, - морщится начальник аналитического отдела. Вот сейчас он выглядит на те сорок три-сорок пять, что у него по биометрии прописаны, а не на десять лет моложе, как обычно... - Это не намек, это честный вопрос. Я не уверен, но мне кажется - и казалось с самого начала - что мое присутствие вызывает у вас жестокое неудобство, которое вы очень тщательно скрываете... и тратите на это силы.
Надо объяснить, надо как-то объяснить...
- Ну, во-первых, видео не поможет. Нам тогда уж придется устроить внутренний чат, - улыбается Максим. - Понимаете, я не какой-нибудь там... экстрасенс и прочий обитатель фантастических романов. Я просто довольно четко воспринимаю невербальную информацию. Микромимика, пластика, запахи. Я могу и отключать - но без этого мне крайне неудобно понимать. Знаете анекдот про летучую мышь в плеере?
- Нет, но представить просто. Будет врезаться во все. Понятно, прошу прощения. Ладно, нужно будет что-нибудь придумать... Пластика, вы говорите?
Если напарник попробует ее регулировать, я, пожалуй, не переживу. Он и так двигается, предельно экономя каждое движение и ухитряясь застывать в совершенно противоестественных позах. Этакая "восковая гибкость" без прочих признаков кататонии...
- Во-вторых... мне крайне неловко, что я как-то дал вам уловить свой дискомфорт. Это только мое личное дело и вы не должны об этом думать. - А я, конь педальный, не должен, не имею права этого вообще никак выказывать. Даже в мыслях, потому что он, кажется, тоже довольно восприимчив, а любая мысль проступает в физических реакциях. Принцип полиграфа. - Ну и... мне очень жаль, что я не понимаю, как вам помочь.
- Вы не давали мне понять, - поправляет хозяин, - Я догадался. Вы уже должны знать, что это разные вещи. А помогать тут нечему. И не нужно. Наверное, мне не стоило вообще заводить этот разговор.
- Извините, я лезу не в свое дело - но я умею конвертировать то, что воспринимаю, на нормальный человеческий язык. Мистер Флюэллен, но как это может быть - не нужно?
Этого не требуют, не могут, не имеют права требовать никакие правила... Организацию, которая вменила бы такое в обязанность, надлежит приравнять к бешеной собаке и обращаться соответственно. А мы оставили от организации добрую половину. В обоих смыслах добрую. Всех, кто не имел отношения к зимней попытке мятежа и не одобрял ее. Минус примерно 10% "щепок", неизбежных при рубке леса. Отвал, конечно, великоват - а не заставь меня Сфорца переделать план от основанья, был бы втрое больше. Так, я опять отвлекаюсь... еще пара промахов - и пора писать заявление об увольнении. По причине тотальной профнепригодности.
Начальник аналитического отдела встает, закидывает руки за голову, хрустит суставами.
- Представьте себе, что вы забивали гвоздь и угодили себе по пальцам молотком. Ощущения будут не из приятных, правда? А теперь представьте себе, что вы сделали то же самое - и ничего не произошло. Что вас обеспокоит больше? Конечно, я чувствую себя не лучшим образом. Но в моем положении это естественно.
Нет, то был не упс, а тем более не мегаупс. Грешите склонностью к преувеличениям, господин заместитель по внешней безопасности? Грешите, несомненно. Мегаупс - вот сейчас. Хорошо, что я сижу. Хорошо, что на сохранение выражения лица уходит столько же сил, сколько на тренировках по допросам с пристрастием. Больше уже некуда, и больше, наверное, не надо. Но этот предел я держу, проверено. Дышим-ровно-читаем-про-себя. Люблю грозу в начале мая, когда весенний первый гром так засандалит по сараю, что и не соберешь потом...
Это просто такая неделя.
- Но... я после удара сунул бы пальцы под воду. И принял бы обезболивающее.
Мне вовремя объяснили и доказали на практике, что непоколебимой стойкости, если за дело берется мастер, нет. Точнее, тебе может повезти - раньше умрешь, раньше потеряют терпение, продержишься дольше, чем позволяет ситуация, но полагаться на везение нельзя. Поэтому мы или принимаем меры заранее, или выдаем информацию. При самом неудачном стечении обстоятельств я мог бы сдать всех нынешних коллег. И, будучи после этого принужден влачить свое бренное существование, как тот поезд - тело героини классического романа, - спрятался бы в любые средства, позволяющие забыть все, что влечет за собой такое поражение. В любых дозах.
- Я тоже. Беда в том, что обезболивающее глушит ту самую область, при помощи которой я проверяю решения. Летучая мышь в наушниках, как вы точно выразились. Видите ли, в молодости у меня был основательный недостаток - я был слишком склонен к уходу в абстракции и поиску идеала. Да, у нас это считается недостатком, - ох, как прозвучало это "у нас". - Мне нужен был хороший, надежный компас, который не позволил бы мне увлекаться собственными конструкциями... и принимать черное за недостаточно отмытое белое. Мы пробовали разное... получилось вот так. Конечно, есть риск дойти до состояния, в котором жить и работать просто невозможно, но, во-первых, до этого еще далеко, а во-вторых, жалеть, если это произойдет, будет некого.
А я-то от большого ума счел его таким же, как я сам. Нет. Я - идиот с манией величия. А мистер Скорпион - то, что из меня могло бы получиться, но не получилось. Бог мой, это не ропот, кто вправе...
- Спасибо за объяснение. Я боюсь, что теперь неудобство буду вызывать у вас я... - Шутка получается какая-то невнятная, а если ее развивать, то и на шутку уже не будет похоже. Ладно, попробуем свести все к очередной светской беседе, хотя и нехорошо. - Ну, по крайней мере, на мой взгляд - зависть весьма неуютная вещь, хотя с ней легко работать.
- Позвольте, - удивление плещется в глазах, - но мне казалось, что вы именно поэтому так активно пытаетесь примерить на себя взгляды господина Сфорца - чтобы компенсировать то, что сделали с вами эти бездарные мясники из вашего университета...
М-да, тут не отшутишься, особенно, если шутки получаются в стиле "раздался писк из биомассы", как дразнились в университете. Люблю грозу в начале мая. Пора уже менять "грозу", перестает работать. Но не на "Луну" же, слишком прозрачно, а "мантра" должна быть нейтральной, лишенной зацепок...
- Вы ошибаетесь. Мне, может быть, не самым корректным способом, но все-таки объяснили, что у меня отсутствуют собственные мерки и рамки допустимого. Органически. И, более того, объяснили, почему это недостаток, а не большое достоинство для человека моих занятий. Это было очень нелегко. Но чувствовать я ничего не начал. Даром преподаватели время со мною тратили...
- Да, да. Я именно об этом. У меня, если честно, слов никаких нет. Таких людей просто нельзя допускать к преподаванию. Возмутительная безответственность. Ну представьте себе, что вы после такого, - императорский скорпион показал в воздухе кавычки, - курса наук оказались не здесь, под крылышком госпожи Росси, а в каком-нибудь куда менее почтенном заведении... или что к вам, как раз с учетом вашей характеристики, обратились бы представители тех же консерваторов, если не хуже. Вы, полагаю, знаете, что бы произошло. И произошло бы только потому, что вас пять лет убеждали, что у вас нет того, что, конечно же, отменным образом есть. Просто у вас оно замкнуто не на социальные связи - как у большинства, а на эстетику и личные отношения.
Это пример... иезуитской педагогики? Внедрение в практику пословицы про "назови человека свиньей"? Не работает, проверено лично.
- Вы правы, мне, в общем-то, все равно. Да, я мог бы работать и на Бригады, и на Совет, и на черта в ступе. Идиома такая - на кого угодно, в общем. Не вышло стать первым в Роме, так хоть в деревне. Но при чем здесь университет? Я... не защищаю из принципа честь alma mater. Я вас действительно не понимаю. Меня не убеждали - во мне их пытались отыскать, безуспешно. Вообще-то я был уверен, что сломаю шею где-нибудь на вышке бассейна - но меня только перевели на другой факультет.
- Ну вот слышали бы вы себя. Если вам все равно - почему вы сейчас пытаетесь защищать справедливость, как вы ее себе представляете? Если вам все равно - почему вы не держите ни малейшего зла на людей, которые едва не искалечили вам карьеру и только чудом вас не убили... вы же считаете, что со своей колокольни они были что? Правы. Сделали все, что могли - и не вышли за пределы... чего? Вы в каких категориях со мной разговариваете, молодой человек, а? Нашли себе Люцифера... - Мистер Флюэллен смеется, опускается обратно в кресло, закидывает ногу на ногу... - У вас сложности с ориентацией в реальном времени - и вы пытаетесь решить эту проблему. Вы завели себе внешние якоря. В общем, делаете все то, чем должны были заняться эти профнепригодные лица восемь лет назад... только наощупь.
- Потому что здесь самые интересные задачи. Потому что здесь самые большие перспективы. - Интересно, где бы мне еще дали делать мировую политику в неполные двадцать пять? Да и вообще допустили бы на десять шагов к персоне уровня Сфорца? - И мне, в сущности, наплевать на правоту и неправоту. Не убили, помогли понять кое-что важное. Дали подсказку: чего именно люди пугаются. А это мне просто неприятно, когда они пугаются. Физически. Вот и все. Нет, не все - ну посмотрите, что устроил господин де Сандовал. Он меня боится. Это уже непрофессионально. - Самое нестерпимое. Можно быть сволочью, иногда нужно быть сволочью, кошмаром и ужасом, но если к тебе не приходят потому, что ты - сволочь... Это профессиональная неудача.
- Да, и вы на господина де Сандовала не обиделись. Вернее, обиделись, но решили, что эта обида - это ваше личное дело и ваш профессиональный прокол. А к де Сандовалу претензий быть не может, потому что он сказал правду... В общем, Максим, в моих устах это, конечно, звучит анекдотически, но гордыня - смертный грех, хотя в двадцать пять еще поправимый и простительный. Я не знаю, что в вашем случае лучше - развивать что-то существующее до рабочего уровня или делать протез, но это решаемые задачи.
- Гордыней я страдал на втором курсе, когда достал весь факультет диспутами о морали и этике. - Бедные преподаватели и кураторы. Явилось такое чудо с подвешенным языком, и давай спорить обо всем на свете. С одной тайной мыслью - может быть, достану, может быть, оставят в покое. Очень тогда было лестно ощущать себя тем орехом, об который обломают зубы все эти специалисты со многими годами опыта. Единственный и неповторимый, исключительный и всем интересный курсант Щербина, разговорчивый социопат. Потом дурь прошла - а маскироваться уже было поздно, запомнили. А сейчас осталось только тщеславие, но зато в избытке. Движущая сила. - Вы действительно считаете эту задачу решаемой?
- Ну как вам сказать. Сделать так, чтобы человек всегда поступал правильно, не нарушив его свободу воли - невозможно даже Господу Богу. Сделать так, чтобы он не ошибался и не обманывал себя, тоже. Вы же видели, какие жуткие ляпы делают люди, у которых, вроде бы, и вовсе не должно быть этой проблемы. Но в общем случае - конечно, она решаема. И вы не первый, и проблема не из серьезных.